Помощник

Солнце выглянуло из-за горизонта. И сразу всё стало совершенно другим. Словно каждая мрачная частичка ночи переродилась в яркие вспышки. По другому звучат мелодии, голоса людей, шумы жизни. Начался новый день. А это уже новая маленькая жизнь. На Гём проснулся на удивление рано, хотя должен был отдыхать и отсыпаться. Сонный, тот потёр глаза и сладко потянулся до громкого хруста в спине. После чего сразу же раздражённо шикнул, ведь ноющие раны и ушибы дали о себе знать. На Гём скорчился, обнимая свои колени. Стоило подумать, прежде чем гнуться, как тетива лука. Резкая сильная боль моментально взбодрила парня, лишив возможности уснуть снова. Гём открыл глаза... И тут же их закрыл, спрятался в одеяло с головой, оставив лишь маленькую щель, через которую можно подсматривать за неожиданным гостем. - Доброе утро. Как тебе спалось? - бархатным голосом сказал Юн Сын Хо, погладил Художника по спине. Мужчина сидел на полу, возле кровати На Гёма. Он был одет в шёлковый белый халат. Волосы растрёпанные и мокрые: видимо, только из душа. Спокойный, нежный взгляд прикрытых глаз и улыбка, конечно же, не о чём хорошем не свидетельствуют. На Гём держал оборону в своей плюшевой крепости, затаив дыхание. Уж кого кого, но вот Господина рано по утру видеть совершенно не хотелось. Тем более после всех событий, ранее произошедших между ними. - Почему вы здесь? - тихо спросил парень, выглянув из-под одеяла. На самом деле он понимал, что его щит-одеяло никаким образом не спасёт от внезапной угрозы. Но всё же моральную поддержку оно вполне заменяло. - А что, мне нельзя быть тут? - обиженно ответил Господин и надул губы. Совсем как ребёнок. - Можно... Я просто спрашиваю... - Художник прикусил губу. - Я хотел увидеть тебя. Узнать, как дела... - Сын Хо начал ласкать своего подопечного. Гладил по голове, зарывая ладонь в густые мягкие волосы. Спустился вниз, ведёт руку вдоль позвоночника. Ладонь остановилась на бёдрах. Пальцы немного сжимают чужой зад через одеяло. На Гём, сбросив руку Господина, резко сел на кровать. Ему не по душе такие ласки, поэтому парень решил это прекратить. - Простите... Мне нужно в ванну... - Художник хотел было встать и уйти, но сильные, мускулистые руки обвили его тело. Сын Хо разместился между ног младшего, уткнувшись лицом в его рёбра. - Постой. Я хочу кое-что сказать тебе... - мужчина усилил свои объятия, вдыхая аромат чужого тела. - Ах... Прости меня. Я...ужасный человек. Я жестоко поступил с тобой и...заслужил твоей ненависти. Но... Я сожалею. Я искренне сожалею о том, что сделал. Пусть ты злишься на меня и вряд ли простишь... Я всё равно хочу извиниться. Пусть многое я не могу рассказать, но в одном будь уверен - ты не безразличен мне. И мне очень неприятна твоя ненависть. Но я знаю, что заслужил такое наказание. Прости меня... - Сын Хо, словно одержим, тёрся всем телом о парня, оставлял многочисленные поцелуи, бродил руками под одеждой. Вся эта сцена раскаяние до дрожи напрягала На Гёма. Парень ужасно боялся своего пьяного Господина. Да, именно пьяного. От мужчины шёл густой запах спирта. "Какой ужас. Что алкоголь творит с человеком! Совсем недавно он пытался сделать мне больно, кричал и оскорблял. А сейчас стоит на коленях, обнимает и просит прощения. Безумец..." - Художник аккуратно погладил Сын Хо по голове. - Вы...очень сильно напугали и обидели меня... Но, раз уж так просите... Я прощаю вас и больше не злюсь. Я могу идти?... - парень буквально выполз из объятий своего Господина. - Нет...ну не уходи... - и вновь Сын Хо обиделся и надул губы. - Но мне правда нужно идти... Всё в порядке, вы здесь не причём - ещё как причём. Но об этом стоит умолчать. На Гём распрощался, что бы старший не дулся, и вышел из комнаты.