Плеть, перец и пряность

             — Директор Кобаякава! — Макото ударила ладонями по столу. — Вы должны отстранить Камошиду от работы! То, что он творит — недопустимо!       Она говорила чётко, в среднем темпе, стараясь взывать собеседника к диалогу. Всё точно как её учила сестра — разве что сдержать эмоции было очень сложно. Кобаякава, сидя в своём кресле, сложил руки под подбородок и очень внимательно смотрел на президента. Та отвечала ему тем же.       — Нииджима-кун… — начал в своей обычной манере лысый человек-дарума.       — Директор Кобаякава, вы понимаете, что она на самом деле могла умереть?!       Кобаякава вздохнул.       — Да. И это было бы очень грустно, — он полез в карман за платком, вынул его, начал протирать мыльную шею. — Пришлось бы организовать публичное прощание, опять же, началось бы полицейское расследование… это было бы так неудобно, так неудобно…       Макото шумно втянула воздух ноздрями. Её глаза будто бы налились кровью. Со стороны она выглядела как воплощенная Немезида. А вот директор напоминал спокойного и умиротворённого Хотея — осталось только облачить его в одеяние монаха и выпустить наружу живот. Разве что в отличие от божества тот не улыбался — он был спокоен и сосредоточен.       — Да вас ведь беспокоит только чёртов престиж школы! — в ярости воскликнула она.       Закатное солнце, которое лучи которого били из-за окна, так получилось, разделили крохотный кабинет директора надвое: на золотой, сверкающей половине, стояла разгорячённая Макото. На тёмной, неосвещённой — сидел в кресле директор.       Президент начала ходить по кабинету.       — Я молчала, директор Кобаякава, когда с его приходом все остальные команды начали распускаться одна за другой. Я молчала, молчала!       Макото ощутила, как с каждым сказанным словом в ней всё больше растёт желание прямо здесь и сейчас превратить голову директора в мясной фарш.       — Я молчала, когда начались слухи о телесных наказаниях. Я молчала! — Макото повернулась на директора. И начала медленно приближаться. — И даже. Когда пошли те… грязные. Грязные. Грязные слухи. Я молчала!       — Ну так и молчали бы дальше, Нииджима-кун, что сейчас-то вы возмущены? — отложил в сторону платок Кобаякава. — Никто не погиб, девушка, как вы сказали, в коме. Я не вижу никаких проблем.       Кулаки девушки сжались добела.       — Директор Кобаякава. Я не прошу. Я не настаиваю. Я требую — требую! — чтобы вы приняли меры и упекли Камошиду-сенсея за решётку! — она снова силой ударила по столу, что тот аж задрожал.       Директор откинулся на спинке стула и прикрыл глаза.       — А то что, Нииджима-кун?       Макото моргнула.       — Простите?       — Вы говорите, что «требуете», Нииджима-кун. Но это означает, что если, как вы говорите, я не подчинюсь вашим требованиям, вы что-то сделаете.       Глаза президента забегали. Она приоткрыла рот.       — Тогда я оставлю своё место в студсовете!       Кобаякава расплылся в мерзкой улыбке.       — Оставляйте, Нииджима-кун. Можете даже написать заявление об уходе из школы — я вас не буду держать. Это будет хлопотно, конечно. Хлопотно…       Глаза Макото широко распахнулись.       — Подождите, но…       — Я буду с вами откровенен, Нииджима-кун, — вздохнул директор. Он снова достал платок, но на этот раз провёл им по лбу. — Если вы ставите вопрос «Или Камошида, или я!», то я буду вынужден выбрать всё-таки Камошиду-сенсея, — он развёл руками в стороны. — Вы отдайте себе отчёт: всё, что у вас есть — кучка неясных слухов и показания, как вы говорите, девушки, которая сейчас, к сожалению, в коме. И неизвестно, как и когда она очнётся.       Макото не сдержалась и оскалилась. Кобаякава продолжал, не пряча улыбки:       — Вот и получается: вы без суда и следствия обвинили уважаемого человека в том, чем он не занимался. Или же у вас, Нииджима-кун, на руках есть ордер об аресте, компрометирующие фотоснимки, или, в крайнем случае, показания свидетелей?       Макото отвела взгляд. Опустила руки, сжатые в кулаки. Покачала головой.       — Нет, у меня ничего этого нет.       Директор вальяжно поднялся с места.       — Ну вот, Нииджима-кун, тогда что вы мне здесь устроили? Пришли, чуть не разломали стол… — он постучал по поверхности столика, который в ответ жалобно заскрипел, точно бы жалуясь на обращение. — Кричите тут, топаете ногами…       — Прошу прощения… господин директор… — давясь, прошептала президент.       — На первый раз я вас прощу, Нииджима-кун. Но если это повторится — о своей мечте пойти по стопам сестры вы можете забыть. Вы меня услышали?       Та медленно кивнула и развернулась в сторону двери.       — Всего вам доброго, директор Кобаякава, — не оборачиваясь бросила Макото, открывая дверь.       — И вам хорошего вечера, Нииджима-кун.       Оказавшись в коридоре, Макото еле сдержалась, чтобы напоследок не хлопнуть дверью. Она тяжело дышала.       — И всё-таки ты самая настоящая дура, Мако-чан, — донёсся сбоку знакомый насмешливый голос.       Макото замерла, затем медленно повернула голову направо. Прислонившись к стене, Эношима Джунко вдумчиво расчёсывала волосы. Вернее, правый хвостик. На вопросительный (поражённый) взгляд от Макото, она только пожала плечами.       — Не, ну мне что, надо было просто стоять и ждать, пока ты там наорёшься, Мако-чан? — Она убрала расчёску в сумку, затем надела её на плечо. Покосилась на всё ещё неподвижную президент. Поманила пальцем.       Макото моргнула и склонила голову набок.       — Не тормози, Мако-чан! Хочешь обсудить — пошли обсудим это в другом месте. — Президент продолжала стоять на месте. Гяру снова поманила. — Давай! Тебя подгонять надо, что ли?       Джунко, не оборачиваясь, пошла по коридору. Макото нерешительно последовала за ней.              — Всё чисто, Муку-чан?       Дождавшись кивка от Мукуро, Джунко вошла в пустой класс. Мукуро, стоя возле порога, очень напоминала солдата, который нёс караул: прямая спина, каменное лицо и совершенная неподвижность.       Макото покосилась на неё. Джунко, приземлившись за парту, усмехнулась.       — Да не переживай ты за неё так, Мако-чан! Эта статуя так может сутки простоять и даже не почешется.       Президент вздрогнула, сглотнула и прошла внутрь. Как только она это сделала, Мукуро тут же закрыла дверь за ней. Джунко откинулась на спинку стула и потянулась.       — Всё, теперь можем не переживать, что нас кто-то побеспокоит — Муку, если что, всех отгонит!       — Даже учителей? — склонила Макото голову набок.       Джунко хихикнула и кивнула.       — Даже их. Ну, ты видела, с ней сложно спорить.       Почему-то, думая об Икусабе Мукуро, с этим нельзя было не согласиться. Даже Камошида в воображении Макото спасовал перед этой хрупкой девушкой и убрался восвояси. И опять же — она не могла объяснить, как и почему это работало — но оно работало.       — Что вы хотели от меня, Эношима-сан? — Президент встала перед партой, за которой сидела гяру.       — Я? — усмехнулась она. Её пальчик наставился на Макото. — А не ты ли та, которая у меня просила помощи?       Макото вздохнула.       — Эношима-сан, перестаньте говорить загадками, пожалуйста. — Нахмурилась. — И как я помню, вы отказались мне помочь.       Джунко скосила взгляд в потолок.       — Ну, Мако-чан, ты же должна понимать, что я всего лишь обычная японская школьница…       — Которая запугала самого Камошиду-сенсея? — подняла президент бровь.       Гяру приняла беспомощный вид и покрутила прядь вокруг пальца.       — Ну Мако-чан, ты же понимаешь, что если я буду из-за всякой мелочи беспокоить таких людей, меня просто уважать не будут…       — Попытка суицида — мелочь?! — не сдержавшись, стукнула Макото об парту.       Джунко поморщилась и почесалась в ухе.       — Мако-чан, не кричи так сильно…       — Эношима-сан, если не прекратите тратить моё время… — начала читать нотации президент, как оборвала себя на полуфразе, — и да — я не давала дозволения называть себя «Мако-чан», зарубите себе это на носу, Эношима-сан…       Джунко закатила глаза.       — Ками-сама, какая же ты нудная, хуже Муку… — затем подложила кулак под щёку и облокотилась на парту. — Ты собираешься что-то делать с тем ублюдком или нет?       — Я… — Макото сжала кулаки. — Я найду способ.       — И что ты надумала? — улыбка Джунко стала шире. — Обратишься к своей супер-пупер сестрёнке?       Макото замерла, затем бросила на гяру полный подозрения взгляд. Та развела руки в стороны:       — Эй, не надо на меня так смотреть, твоя сестрёнка очень хорошо известна в определённых кругах!       — Допустим, — прищурилась Макото. Затем кивнула. — Да, я собиралась обсудить это с сестрой.       Джунко сложила руки в замок, а на них положила подбородок.       — Я не хочу тебя разочаровывать, Мако… — под недовольным взглядом от президента она осеклась, — Нииджима-сан, но без доказательств — твои слова ничего не стоят.       Макото шумно втянула воздух носом.       — И да — я могу помочь тебе с этой частью… — точно бы невзначай бросила Джунко.       Президент замерла. Вдумчиво посмотрела на гяру. Та загадочно улыбалась.       — Что вы имеете в виду?       Джунко облизнула губы.       — О, ничего особенного. Я всего лишь помогу тебе собрать компромат и избавиться от одного ублюдка. Что скажешь, Мако-чан?.. — продолжая держать подбородок на руках, Джунко склонила голову набок. Её глаза были хищно прищурены.       Макото сложила руки на груди.       — Я не верю, вам, Эношима-сан. Вы наверняка что-то попросите взамен.       Глаза Джунко расширились. Она захлопала в ладоши.       — Браво! А ты умнее, чем кажешься, Мако-чан!       У президента дёрнулось веко. Она положила руку на лицо.       — Да любой, кто знает вас хоть немного…       — Ну, Мако-чан, люди такие слабые и доверчивые, ты знаешь?.. — хихикнула Джунко. Снова покрутила прядку волос. — В общем, моё предложение: я помогу тебе собрать компромат и, с твоей сестричкой, мы прижмём этого говнюка к стенке! — Джунко вскинула кулак. Начала складывать и раскладывать пальцы веером на правой руке. — Ну так что, Нииджима-сан?       — Я отказываюсь, — решительно ответила Макото, сжав руку в локте и прижав к груди.       — Мо-о, какая ты противная, Мако-чан, ты знаешь? — недовольно поджала гяру губы. — И что ты тогда планируешь делать, если не секрет?       Макото сжала руки.       — Сначала я поговорю с сестрой. А потом…       Джунко покачала головой, цокая языком.       — Какая ты наивная, Мако-чан.       — Я не наивная!       Гяру только загадочно улыбнулась на это.       — Ладно-ладно, я всё поняла, — постучала пальцами по парте. — Давай только… обменяемся номерами, что скажешь?       — Отказываюсь.       — Да ладно, что тебе стоит…       Макото развернулась в сторону выхода. Остановилась и повернула голову назад.       — Я справлюсь сама, Эношима-сан. Без чьей-либо помощи.       — Ты не оставляешь мне выбора, Мако-чан.       Телефон Макото завибрировал, отчего она вздрогнула. Вытащила его из сумки, новое сообщение. Открыла его. Её глаза расширились.       От кого: неизвестный номер       Мако-чан, если что — звони мне сюда в любое время дня и ночи!       P.s. Забудешь/потеряешь/удалишь этот номер — точно обижусь!       Президент обернулась и перевела испепеляющий взгляд на улыбчивую гяру. Та показала знак «V».       — Если что — мой сладкий пирожочек всегда к твоим услугам, Мако-чан!       Макото, убрав телефон в сумку, промолчала. И, не проронив и слова, покинула класс. Её глаза дёргались в тике, а на щеках полыхнул румянец.