Get up, roll up Goin up in the world Goin round, yeah round Goin round in a whirl
Блондинка покачивает головой в такт музыке и начинает улыбаться. Откидывается на кожаном сидении сзади и делает неопределённый жест пальцами. Между её пальцев ложится сигарета. — О, Муку, сэнкс, — она легонько кивает брюнетке справа. Та молча достаёт зажигалку и щёлкает ей. Блондинка запаливает сигарету, затягивается. В салоне быстро начинает вонять дымом. Брюнетка вздыхает и открывает окно. Песня продолжает агрессивное наступление — вокал, скороговорка, в духе рок-н-ролла или рокабилли. — Зачётная песня, не думаешь? — произносит блондинка. Брюнетка пожимает плечами, продолжая сидеть лицом к окну. — Во, ща, начнётся припев. Зацени, я с него теку.I'm a road runner, i'm road running Yeah i'm a road runner oh…
Брюнетка снова вздыхает. — Командир, попрошу вас воздержаться от Джунко-аналогий. Блондинка надувает губы. — Муку, не будь такой букой! Песня — сок! — поднимает указательный палец, продолжая сжимать сигарету. Брюнетка легонько кивает. — Мукуро она нравится, сестра. Блондинка скалится во все зубы, затем тянется и стискивает брюнетку. — Моей маленькой машинке для убийства нравится хорошая музыка! Джунко тебя так ненавидит, Муку-чан! — она начинает тереться носом о шею, вжимаясь грудью в спину. Брюнетка краснеет до корней волос. — К-командир, п-попрошу вас… — Ой, да не будь такой недотрогой, все свои. А ты, водила, не смотри, тут взрослые девочки делают любовь! — блондинка грозно смотрит в сторону водителя. Тот кашляет и поправляет зеркало заднего вида. Блондинка разрывает объятия и снова откидывается назад. Затягивается. — Блин, музыка отпад, курево тоже, но настроение — дерьмо. Слушай, Муку, может кого-нибудь грохнем? Как в старые-добрые? Брюнетка покашливает. — Командир, попрошу вас. — Бля, ну серая тоска же, Муку, — блондинка ловит левый хвостик и начинает его крутить вокруг пальца. Её лицо становится грустным-грустным. — Сначала этот гондон внезапно раскаялся, потом эти звонки, звонки. Я заебалась, Муку. Мне нужно развеяться. Вот прямо сейчас! — затягивается. Брюнетка морщится. — А эта Нииджима вам больше не годится, командир? — в её голосе звучит неприязнь. Молчание. Блондинка ещё пару раз затягивается. Песня заканчивается, и сменяется каким-то агрессивным инструментальным металлом. Блондинка прикрывает глаза, покачивая в такт головой. Затем вдумчиво произносит: — Знаешь, Муку, Мако-чан — та ещё сучка, но с ней нескучно. Пока что, во всяком случае. Но я не уверена, — она снова выпускает дым, — что её надолго хватит. Она упрямая, целка, и с ней, — блондинка облизывается. — Очень интересно играть. Но не факт, что она дойдёт до финала. Типа, знаешь, — она делает серьёзное лицо. — Я абы кого до своего сокровенного местечка не допускаю. У брюнетки дёргается бровь. Она медленно оборачивается и смотрит на блондинку. Молча. Блондинка смотрит в ответ. Хмурится. Потом не выдерживает и подаётся вперёд. — И не надо так на меня смотреть, Муку! Брюнетка ничего не отвечает. Блондинка скрещивает руки на груди. — Я, вообще-то, приличная девушка и всякую шваль до своего сердечка не допускаю! — Ах до сердечка, — медленно кивает брюнетка. — Тогда понятно, командир. — ирония в её голосе сверкала как начищенная до блеска золотая монета. Блондинка рычит. Затыкает сигарету за ухо и тянет руки с длинными ногтями к шее брюнетки. — Тупая свинья, ты что о себе возомнила?! Брюнетка не реагирует. Блондинка нежно кладёт руки на шею, резко сжимает, привстаёт и наклоняется к брюнетке. Их лица практически соприкасаются. — Муку, не доводи до греха, я и так на взводе, — шипит блондинка. Брюнетка хмыкает, и как будто вообще не реагирует на попытки её задушить. — Тогда убей меня, сестра. Некоторое время они играют в гляделки. Наконец, блондинка ослабляет хватку и плюхается обратно. Вынимает из-за уха сигарету и затягивается, откинувшись головой назад. — Бесишь. Брюнетка спокойно поправляет воротник рубашки и снова отворачивается к окну. — Кто-то же вас должен держать в руках, командир. — Отъебись. Брюнетка смолкает. Блондинка курит, не обращая внимания на пепел, который сыпется в салон. — Сестра, запах. — А, дерьмо. Сказала бы хоть, тупая сестра! — Блондинка легонько стукнула брюнетку. Потом взяла кофту за край, поднесла к носу и понюхала. — Бля, ну я и воняю. Муку, надо переодеться. Брюнетка вздыхает. — Сестра, — говорит она осуждающе. — Что сестра, мы уже шестнадцать лет как сёстры, отъебись. Водила, — блондинка сдвигается вперёд и просовывается между сидений. — Гони в Кризис, слышь. Брюнетка покашливает. — Что ещё, блядь, Муку? — Сестра, мы в пробке. — Двигай жопу. Блондинка грубо отталкивает брюнетку и высовывается в окно. По итогу получается, что она чуть ли не сидит на другой девушке. За окном можно увидеть огромную магистраль, всю в золоте рассветного солнца, которое отражается в многочисленных автомобилях, вставших в пробке. — Ебать, — протягивает она и засовывается обратно. Брюнетка краснеет, и пытается максимально сохранить нейтральное выражение лица. Блондинка скрещивает руки на груди и постукивает мыском по полу салона. — Это ж мы опоздаем, да? — Вероятно, сестра. Блондинка кладёт руку на подбородок. — Нет, ну мы могли бы, но сладкая задница не оценит. Да и у неё с сестрой там траблы. Ну, значит метро. Водила, в Кризис, давай, шевели булками, за что там тебе мой папик платит. — Блондинка открывает окно со своей стороны и выкидывает туда бычок. Закрывает, после чего суёт руку в сумочку, вытаскивает телефон. — Надо Айко звякнуть, пусть хоть встретит, — бормочет она. Брюнетка молчит, но сдвигается плотнее к окну — там не такой сильной запах табака. — Вызывали, Шидо-сан? — очаровательно улыбается русоволосый юноша, ставя кейс на стол. Мужчина по другую сторону стола хмыкает и поправляет очки с жёлтыми стёклами. Рассветное солнце пускает блик по его зияющей лысине. — Люблю твою оперативность, Акечи-кун, — усмехается он. Парень хихикает. — Шидо-сан, как я могу вам отказать в вашей маленькой… — Не паясничай, — перебивает его мужчина. Парень пожимает плечами и смолкает. Заинтересовано водит взглядом по комнате, постукивая пальцами в перчатках по кейсу. Мужчина откидывается на кресле, поворачивается в сторону окна — там как раз открывается вид на залитый золотым сиянием город. Это кабинет, довольно типичный офисный кабинет большого начальника. Большой стол, предназначенный, видимо, подчеркнуть статус владельца. Деревянный, с отчётливым рисунком, гладкий и идеально чистый. У стен гардеробная, несколько шкафов неясного предназначения, а также небольшой холодильник в треть роста, аккуратный спрятанный в самом углу. Мужчина сидит на чёрном кожаном кресле, положив одну руку на подлокотник, а другой — поглаживая чёрную бородку типа козлиной. Они оба в костюмах, что юноша, что этот мужчина средних лет. Но если последний отдал предпочтение классической чёрной двойке с белой рубашкой, то первый нетерпеливо стоит возле стола в костюме жёлто-горохового цвета. На его шее идеальным узлом располагается галстук в чёрно-белую полоску. Покосившись на мужчину, который продолжает молчать, он скользит пальцами в карман и вытаскивает оттуда небольшое зеркальце. Изучает себя, приглаживает потные волосы, убирает обратно. Наконец кашляет, привлекая внимание. Мужчина не оборачивается. — Так с чем позвали меня, Шидо-сан? — А ты не догадываешься, Акечи-кун? Молчание. Парень напряжённо хмурит лоб. — Я должен… вскипятить парочку яиц, Шидо-сан? Мужчина разражается негромким смехом. — Бинго, Акечи-кун, — хлопает в ладоши. — Что ещё умного скажешь? У парня дёргается бровь. — Шидо-сан, давайте, пожалуйста, говорить предметно. Кого, как. Я… — он смолкает, подбирая слова. — Я не телепат, я только учусь. Новые смешки. — Тебе не стоит быть таким серьёзным, Акечи-кун. Женщины это не любят. Парень закатывает глаза. Мужчина, улыбаясь во все зубы, поднимается с кресла и подходит к окну. — Серьёзно. Тебе сколько уже лет, а даже услугами женщин не пользуешься. Нехорошо, — качает головой. — Для имиджа. — Шидо-сан, какое это отношение… — Или ты гей, Акечи-кун? — мужчина резко оборачивается. Парень в самый-самый последний момент успевает убрать недоумение и раздражение с лица и принять нейтрально-сосредоточенный вид. — Шидо-сан, — произносит парень улыбаясь. — Давайте оставим разговоры о моей ориентации на потом, хорошо? — Я ни капли не толерантен, если что, Акечи-кун, — мужчина с самым серьёзным видом смотрит на собеседника исподлобья. Ухмыляется. — Я не против, если женщины устраивают между собой шоу, но мужчин в этом я не перевариваю. Уяснил? Парень сглатывает под этим холодным взглядом. Нервно смеётся. — Шидо-сан, могу вас заверить, с этим у меня проблем точно нет, — поднимает руки. Мужчина смягчается. На его лице появляется улыбка. — Тогда не заставляй меня сомневаться, Акечи-кун. Что же касательно дела… — он подходит к столу и нажимает по небольшой кнопке. — Амарай-кун, принеси папочку, о которой я говорил. Из динамика доносится женское щебетание: — Да-да, Шидо-сама! Я сейчас. Мужчина поднимает взгляд. — Чай, кофе? Парень оттягивает рукав на правой руке и смотрит на часы. — Пожалуй, кофе, Шидо-сан. Мужчина нажимает на кнопку снова. — И два кофе, пожалуйста. — Разумеется-разумеется! На поднятую у парня бровь мужчина усмехается. — Новенькая. Ничего такая, хотя и растяпа. Парень многозначительно кивает. — Ясно всё с вами, Шидо-сан. — Присаживайся, будь как дома. — Благодарю. Кивнув, парень отодвигает стул и располагается на нём. Кладёт перед собой кейс и продолжает гулко постукивать пальцами. Мужчина тоже возвращается на кресло, разворачивается к окну. — Знаешь, я люблю рассветы, Акечи-кун. В них есть что-то… вдохновляюще. Парень поднимает голову, косится на окно. — Не ожидал от вас, Шидо-сан. — Почему же? — оборачивается мужчина, заинтересованно приподняв бровь. Парень пожимает плечами. — Вы мне всегда казались серьёзным и сосредоточенным на чём-то практическом. Рассветы же… — парень хмыкает. — Красиво, не спорю, но в них нет никакого смысла. — Никакого смысла, да? Парень поднимает руки. — Я вас не осуждаю, Шидо-сан. Мне самому по душе закаты. Но это просто картинка — обои, если позволите. — Обои? Парень кивает. Подвигается вперёд. — По большому счёту, небо — это большие обои, на фоне которых и происходит вся человеческая история. Мужчина выглядит заинтересованным. — Интересная мысль, Акечи-кун. Не думал о ней раньше, — снова смотрит за окно. — Но если так — то ты не думаешь, что по смене декораций можно понять, что будет происходить дальше? Парень откидывается на стуле и закидывает голову. Скрещивает под столом ноги. — Не спорю, Шидо-сан. Только жизнь — гораздо сложнее, чем какая-то постановка в театре. Мужчина кивает. В это же время дверь раскрывается и на пороге появляется девушка. Блондинка, с оформленной грудью, с веснушками на лице, улыбчивая, вносит поднос с двумя дымящимися чашками кофе на блюдцах. Рядом с ними — пиалка под сливки и сахарница. Она элегантно ставит всё это на стол. Кладёт рядом огромную чёрную папку. Вопросительно смотрит на мужчину. Тот легонько кивает. — Я позову, если понадобишься. Поклонившись, она покидает помещение. Её волнистые волосы качаются вслед за шагом. Парень косится на кофе, но брать не торопится. — Как она тебе? Парень прикрывает глаза. — Не в моём вкусе. Слишком… — делает неопределённый жест рукой. — Слишком барби. — А кто в твоём вкусе? Парень закусывает губу. — Кто-то более… хрупкий, Шидо-сан. Мужчина взрывается от смеха. Парень недоумённо смотрит на него. Хохот не утихает довольно долго. — Акечи-кун, я всё понимаю, но педофилия — уголовно наказуемое преступление, — наконец, отсмеявшись, произносит он. Парень давится воздухом. — Простите? — Даже в моих кругах на такое косо смотрят. Мужчина, довольно улыбаясь, тянется к кофе, наливает сливок, немного сахара, размешивает. Салютует. — Твоё здоровье, Акечи-кун. — За ваш успех, — мрачно произносит парень. Он тоже берёт чашку, но только не добавляет ничего, пьёт прямо так. — Но ты подумай насчёт неё. Готовить умеет, послушная, ласковая. Обходительная. Хорошая жена, словом. Парень мрачно косится на мужчину. — А что же вы себе её не возьмёте, Шидо-сан? — Моя судьба — моя страна, Акечи-кун. И другой жены мне не надо. К слову о стране… Парень подбирается. Мужчина раскрывает папку и вытаскивает оттуда фотографию. Ловким движением запускает её по столу. Парень перехватывает. — Твоя цель. Парень опускает взгляд. На фотографии изображена улыбчивая блондинка — навроде той, что только что вышла из комнаты. Только вот она одета в школьную форму, её юбка заставляет стыдливо прятать глаза даже при безветренной погоде, да и вообще выглядит она… как-то чересчур. Парень хмурится. — Это ведь… — Да, Эношима Джунко. Знаешь её? Парень медленно качает головой. — Нет, но доводилось слышать. Протеже мистера Блэка, да? — В точку. Мужчина делает глоток кофе. Парень откладывает фотографию в сторону и поднимает взгляд. — Что конкретно? Вскипятить, что-то более креативное, просто убить? — На твой вкус, Акечи-кун. Мне всё равно. Парень поднимает брови. Мужчина оборачивается в сторону окна. — Этот мистер Блэк слишком много себе позволяет. И я считаю, немного наказать его через соску — милое дело. — А почему тогда не самого Блэка? Рука мужчина сжимается до хруста на чашке. — Думаешь, знай я, кто он, я бы обратил на неё внимание? Парень принимает серьёзный вид и снова косится на фотографию. — Но как я слышал, кто-то высказал версию… Мужчина медленно обернулся. В его глазах, в его позе, в его лице — везде так и читалась ярость. — Акечи-кун, ты тоже будешь меня убеждать, что девочка-подросток построила криминальную империю, с которой даже мне нужно считаться? — его голос звучит глухо и с рычанием. Парень быстро-быстро мотает головой. — Нет, что вы, Шидо-сан, я просто говорю, что такая возможность… — Акечи, запомни, — мужчина медленно опускает чашку. Сжимает руку, а затем с хрустом приземляет её на стол. — Женщины — мясные мешки. Они могут много о себе думать и позволять, особенно если им потакать, но они слишком глупые для политики или серьёзного бизнеса. Парень поднимает руки. — В-вы же знаете, Шидо-сан, — нервно произносит он. — Что в истории есть примеры и королев, и пиратов. И даже криминальных боссов женщин. Так что, такая возможность… Мужчина стягивает очки с носа, достаёт платок и начинает протирать. — Акечи-кун. Этот Блэк появился из ниоткуда. Со связями, деньгами, и он слишком быстро вошёл в силу. Даже если ты и те головастики правы про девочку-гения, — он надевает очки обратно. — Она бы не смогла провернуть всё это сама. Или ты что-то знаешь про неё, чего не знаю я, Акечи-кун? Парень лучезарно улыбается. — Навряд ли я знаю что-то, чего не знаете про неё вы и ваши люди, Шидо-сан. Я ей не занимался. — И хорошо, что ты это понимаешь, — кивает мужчина. Оборачивается на окно. — Этой стране нужна крепкая рука и руль. И даже маленькая протечка может потопить великий корабль. Парень неторопливо поднимается и кладёт руку на сердце. Склоняет голову в поклоне. — И именно ваше руководство, сенсей, то, что нам нужно. — Оставь дешёвый пафос за дверью, Акечи-кун, тебе не идёт, — отмахивается мужчина. Впрочем, на его лице, обращённом к окну, видна довольная улыбка. — Я подключил к делу следствие и Нииджиму. Эта дурочка должна уцепиться за возможность повышения, которое ей пообещал мой человек. — Нииджиму? Сае? — Да, её. — О как. Мужчина почёсывает бородку. — Но, разумеется, её задача не столько посадить эту, как её… — Эношиму? — Соску Блэка. Мужчина тянется за кофе. — Это всего лишь провокация. Ты же, со своей стороны, должен нащупать рычаг давления на Блэка в лице этой школьницы. Необязательно вскипятить, но я был бы рад, если ты это сделаешь. Блэк позволил себе слишком многое в этой истории с этим, как его там… Мужчина хмурится и смолкает. Парень осторожно произносит: — Камошидой? — С Шуджином. Копать грязь и поднимать скандал — одно. Но лезть в холодильник за яйцами… — Вы уверены, что это был именно Блэк? — А кто ещё, Акечи-кун? Мужчина оборачивается. — Блэк давно метил на моё место. Но теперь, похоже, он каким-то образом получил доступ к нашей сокровищнице. От него надо избавиться. Немедленно. Держи, — мужчина запускает папку по столу. Парень ловит, раскрывает, вкладывает туда фотографию. Кивает. — Всё необходимое и финансирование, если понадобится. — Сроки? — Чем скорее, тем лучше. Парень пожимает плечами. — Вы же знаете, что кипячение яиц требует времени? Мужчина не улыбается. — А ты не подведи меня, Акечи-кун. На тебе же — расследовать связь Блэка с Шуджином. — Будет исполнено, Шидо-сама. — Во, смотри, Эри, Муку как ушки приготовила. И она говорит, что ей всё равно, с кем я там трахаюсь. Ну не умора, а? Звуки смеха. — О, смутили девочку, глянь-ка. Да отстань, Эри, это весело! Хохот, рычание. — Вот взять того же президента из студсовета, Нииджиму. Я тебе о ней не рассказывала? Нет? Странно. Мне кажется, все уже знают. Молчание. — Классная она, Эри. Прикольная такая. Знаешь, вся из себя такая невинная, но с кучей лавы внутри, как вулкан. Мне иногда кажется, что если её покрепче ковырнуть, меня так и обдаст. Хихиканье. — Ой, да иди нахуй со своими пошлыми аналогиями, Эри. Хотя они мне всегда нравились. Вздох. — Но я не знаю, Эри, есть ли там что-то. В плане, я её выебу, это я гарантирую. А что-то большее… Хер его знает. Но знаешь, Эри… Звуки частого дыхания. — Я близка. Я очень близка к тому, чтобы отмстить. Я знаю, тебе это нахуй не сдалось, но мне это важно. Скажи, Эри, ты простишь меня? Молчание. — Да, знаю. Я ведь говорила тебе, что хочу быть как ты. И знаешь… Я как ты. Тоже бешеная сучка с большим эго, которая готова выебать мир по первому вызову. Только… Звук сглатывания. — Только у тебя было ради кого, Эри. А у меня есть только ты. Что, Муку? Голос звучит удивлённо. — Ну не, Эри, это ж Муку. Да, она моя сестра, я её ебать как ненавижу, ну, ты знаешь. Но чтобы так… Пауза. — Муку это Муку. Вот ради тебя, Эри, я могу всё. А Муку… Вздох. — Хрен его знает. Не, если какой-нибудь гондон её обидит — я его нахуй кастрирую. Несколькими способами, чтобы знал. Слышен недобрый смех. Стихает. — Но особенный человек — это что-то другое. И я такого пока не нашла. Да, Эри, спасибо, что веришь в меня. Ещё свидимся, сучка. Блондинка машет рукой, затем поднимается и отряхивает колени. Швыряет бычок в мусорку. Потягивается. — Ну что, Муку, пошли приводить себя в порядок. Эношима, мать его, Джунко готова к бою! Блондинка делает козу и высовывает язык. Брюнетка кивает и улыбается. — Они не поймут, что их убило, сестра. В их взглядах, адресованных друг другу, видно преступное согласие. — И кто выебнется на Блэка — получит по рогам. Го, Муку! Они обе скрываются за дверью.