Плеть, перец и пряность

             Первое, что Джунко сделала, выйдя от директора, это целеустремлённо подошла к стене и несильно стукнула об неё головой, да так и замерла, тяжело дыша. Макото встала неподалёку и выжидала — она не была уверена, чего можно было ожидать в данной ситуации. Тем временем гяру с силой стукнула лбом ещё разок.       — Эношима-сан?       Я смутно осознавала, что Джунко таким образом пытается примирить себя с новой реальностью. Выглядит странно, соглашусь, но вполне в её характере, не склонном принимать чужую власть над собой как факт. Теперь же мало того, что бразды оказались у меня, её поставили в очень жёсткие рамки. Что, как я думаю, её привело в бешенство.       Блондинка с косой снова тюкнула головой об стену.       — Джунко?       Та издала невнятный стон, который смутно походил на набор ругательств. Наконец, вздохнула.       — Макото.       Я подумала о том, что пропущу это мимо ушей — в конце концов, за один день переделать Джунко невозможно.       — Да?       — Давай сразу договоримся, а?       Гяру медленно отняла голову от стены и обернулась. В её синих глазах была усталость и отчаяние. Даже не в глазах — на всём её лице, во всём теле чувствовался звериный рык, вынужденный быть задушенным в зародыше. Макото же спокойно смотрела на неё, не чувствуя страха — вероятно, так себя должны ощущать укротители диких животных?       — О чём, Джунко?       — Я готова вести себя, — сплюнула, — прилично. Но только тогда и тогда, когда я не решаю чёртовы проблемы этой школы, ладно?       Макото нахмурилась и склонила голову набок.       — Что это значит?       Джунко легла боком на стену, точно бы ноги не держали уже.       — То и значит, — хмыкнула, — что если я буду постоянно дрочить язык мылом…       Макото с шумом втянула носом воздух.       —…я никому не смогу помочь. Понимаешь, а?       Я тяжело выдохнула. И да — я понимала, что она имеет в виду — как я уже неоднократно убедилась, Джунко решает проблемы именно за счёт того, что виртуозно владеет своей речью. Надавить, обмануть, угрожать, перейти на лесть, официальный стиль, грубоватая уличная манера — она знала, какой инструмент нужен ей в конкретный момент. Другое дело, что вне периодов, когда она этим занималась (то есть львиную долю времени), Джунко склонялась к поведению хабалки, которой все должны просто по факту существования. И, разумеется, это бесило не одну меня.       — Ладно.       — А?       Она выглядела удивлённой — её глаза расширились, а рот приоткрылся. Макото не смогла сдержать ухмылки.       — В конце концов, я тоже сучка, помнишь же?       Гяру подобралась — распрямилась, пока в её взгляде расцветала радость — искренняя.       — Макото… — донеслось от неё растерянно-тёплое.       Та подняла руку.       — Но только тогда и тогда, когда это нужно для дела, Эношима-сан, — она сложила руки на груди и приняла грозный вид. — Если директор настоял на том, чтобы вы вели себя прилично…       Джунко хихикнула и отмахнулась.       — Макото, ня, ты такая милашка!       У девушки дёрнулось веко.       — Эношима-сан!.. — перешла на рычание.       Гяру фыркнула и улыбнулась, прикрыв глаза.       — Я прям не ожидала от тебя такого подарка!       Макото закатила глаза.       — Эношима-сан, я, конечно, любительница правил…       — Вот именно поэтому!       Джунко очутилась возле неё, а её указательный палец замер у носа Макото. У неё возникло желание куснуть эту нахалку за него.       — Ты же у нас обычно такая правильная, такая протокольная…       Она аккуратно отодвинула чужой палец от своего лица.       — Эношима-сан.       — Что? — осеклась та на полуслове.       — Я же говорила: я даю тебе шанс, Джунко. Потому что ты мой друг. Но ровно один. Поняла?       Паршивка высунула язык и подмигнула.       — Это всё, что мне надо, Нииджима-сан!       У Макото дёрнулось лицо — «Нииджима-сан» из уст гяру умудрилось прозвучать настолько приторно и сладко, нараспев к тому же, что она почувствовала, что успеет пожалеть о своём решении. А уж по тому, какое веселье было в глазах Джунко — вдвойне.       Она вздрогнула, ощутив хлопки по спине.       — Ещё увидимся!       Провожая её взглядом, я думала только об одном, мой дневник: не совершила я ошибку, доверившись кому-то навроде неё? Она же, точно не замечая моего пристального взгляда, лёгкой походкой исчезла за углом, умудряясь параллельно что-то печатать в своём телефоне.              — Собрание студсовета объявляем открытым!       Нестройный хор голосов вторил объявлению, и за исключением излишне бодрой Джунко никто, кажется, особо многого не ждал от собрания.       Их было шестеро, полный состав. Ушио, со всей серьёзностью держал ручку, готовясь протоколировать ход событий и постановления — он сидел справа и, заметив взгляд Макото, легонько улыбнулся и кивнул. По левую руку находилась текущий казночей студсовета — Манами Мияко — девушка стестнительная, с ворохом веснушек, она нервно перебирала пальцами. Её длинные волнистые коричневые волосы лежали неровными спутанными прядями, доходившими до плеч.       Джунко, по иронии, досталось место прямо напротив Макото — на противоположном конце их импровизированного стола — кажется, перед началом собрания она что-то бубнила на тему «Мне тут вам ещё и мебель покупать, да?». Слева от неё сидел Мишима — он всё время что-то высматривал в своём телефоне, дёрнувшись, только когда прозвучали слова про начало. Джунко, приподняв голову, не без интереса пялилась в его экран — заметив её взгляд, парень, покраснев, тут же спрятал его подальше. Справа от гяру же расположилась последняя из их старого состава — третьегодница Оморияма Фубуки, строгая девушка с чёрным хвостиком, в паре очков, вечно с книжкой в руках — она совмещала студсовет с какой-то библиотечной должностью. Она же и первой подняла руку, дождавшись, когда всё утихнет:       — Нииджима-сан?       — Да, Оморияма-сан?       — Сегодня надолго? Мне пришлось оставить свой пост в библиотеке.       Макото натянуто улыбнулась, сдерживая вздох. Собственно, были определённые причины, почему их студсовет никто не воспринимал всерьёз — в частности, даже объявив срочное собрание, она не была уверена, что сможет добиться полного присутствия.       Хотя Джунко много и говорила про Макото, про её авторитет, про многое другое… эффект от той конфронтации в зале с Кобаяковой сходил на нет — всё возвращалось на круги своя.       — Я думаю, Оморияма-сан…       Макото вздрогнула, когда в воздух взметнулась рука Джунко.       — Д-да, Эношима-сан?       — Разрешите ответить за вас, Нииджима-сан?       Между Макото и Джунко произошёл молчаливый диалог в виде гляделок: нахальная гяру покушалась на её полномочия и рушила протокол собрания. С другой стороны, если бы не она, этого бы собрания не было — то есть она, косвенно, виновница его… Наконец, она просто легонько кивнула, молясь, что эта нарушительница правильно поняла её требование соблюдать субординацию, которое она озвучила перед началом, отозвав её в сторону.       Джунко важно поднялась из-за стола — её лицо было серьёзным. Излишне серьёзным, как у члена якудза — Макото ощутила беспокойство.       — Семпай, если вам так надо спешить, вы можете прямо сейчас выйти наружу.       По комнате пролетел ах — сама же Оморияма замерла с неверящим взглядом — у неё аж очки в круглой оправе сползли на нос.       — Простите?       — Я сказала, что если вам ваша библиотека дороже студсовета и места в нём — вы можете прямо сейчас сложить с себя полномочия.       Рот Макото открылся — Джунко позволяла себе слишком много, Оморияма думала так же. Она с силой захлопнула книгу.       — Что вы себе позволяете, Эношима…       Все вздрогнули, когда на их импровизированном столе с треском появилась нога Эношимы. Нога?!       — Эношима-сан, — покашляла Макото.       Но, кажется, её проигнорировали. Джунко наклонилась вперёд.       — Эй, Фубуки, кажется, да?       Сама девушка, не в силах что-то выдавить пялилась то на ногу гяру, то на неё саму. Макото же мысленно прикидывала, какую степень наказания применить к Джунко — та явно пропустила мимо ушей требование вести себя в рамках приличия.       — Да?..       — Где была ты, когда Сузуи Шихо сбросилась с крыши?       Повисла тяжёлая пауза — этот вопрос, возникший из ниоткуда, привёл всех, включая саму Макото, в замешательство. Зато во взгляде Мишимы, кажется, читался шок, смешанный с восхищением. Благо Джунко надела длинную юбку — если бы она так сделала в своём фирменном микро-мини…       — Я?..       — Да, ты. Где ты была, Оморияма Фубуки?       Джунко, склонившаяся над бедной библиотекаршей, выглядела жутко. Её рука с длинными чёрными ногтями потянулась к лицу брюнетки. Та, кажется, побелела от этого.       — В би, би…       Её взяли за подбородок и заставили задрать голову.       — Где ты была, отвечай, не мямли!       — В библиотеке!       Она сбила руку Джунко с себя и подорвалась со стула.       — Вы! Что вы себе!..       — А вот она, — Джунко кивнула на Макото. — Была там, с Сузуи, когда она валялась земле полутрупом, — выпрямилась. — И если вам, Оморияма-сан, настолько похуй…       — Эношима-сан, — прорычала президент студсовета и личный надзиратель за одним безобразием.       —…настолько наплевать на то, что будет с родной школой, а вдруг, вон там, — мотнула головой за дверь. — Кто-то ещё думает на себя наложить руки?       Оморияма вздрогнула, побледнела и попятилась назад. Джунко эффектно приземлила ногу на пол, с треском.       — Где вы были, Оморияма-сан, Ушио-сан, Манами-сан?       Последняя, услышав своё имя, сжалась, как от удара.       Джунко мотнула головой. Её коса плавно качнулась вслед за движениями. Оскалилась.       — Вы думаете, мы здесь собрались хиханьки-хаханьки обсуждать, навроде того, каким дерьмом занять кучку тупорылых школьников на фестивале? — она заложила руки за спину и свысока осмотрела всех членов студсовета.       Макото мрачно буравила гяру взглядом. Она терпела — потому что ей было интересно, к чему по итогу они придут. Но мысленно она уже назначила меру наказания — Джунко не понравится, о да. Как минимум один крупный залёт уже есть. Члены студсовета косились на Макото — они ждали от неё реакции, но та приняла вид максимально невозмутимый, сложив руки в замок и прикрыв глаза. Блондинка же сделала зверскую рожу, с оскалом.       — Так вот, голубчики, с сегодняшнего дня всё будет по-другому. Новый директор поручил нам ответственную миссию: сделать из Шуджина приличное место, — она начала плавно шагать по комнате. Оморияма быстро перебежала на противоположный конец и спряталась за Ушио. Манами вжалась в свою парту. — И ради этого Нииджима-сан собрала нас всех здесь, сегодня. Считаете, это менее важно, чем ваша библиотека, Оморияма-семпай?       Та шумно сглотнула, но ничего не ответила, поёжилась. Джунко же медленно подошла к Макото и положила руку к ней на плечо.       — Если вы не готовы пойти за Нииджимой-сан, если вы не готовы вкалывать и въёбывать — прямо сейчас пишите заявление об уходе.       До ушей Макото донеслось рычание Джунко.       — Я не потерплю неуважения к нашему делу. Мы не потерпим. Верно, Нииджима-сан?       Макото молча убрала руку Джунко со своего плеча.       — Благодарю вас за красочное пояснение цели сегодняшнего собрания, Эношима-сан.       Кажется, что-то в её голосе звучало в духе Сае — потому что теперь смотрели на неё, и уже с испугом — народ даже попятился от неё.       — Как верно заметила Эношима-сан… пройдите, кстати, на своё место. Вы тоже, Оморияма-сан.       Макото сжала руки в замке так, что ногти впились в кожу.       — Как она правильно заметила, студсовет берёт курс на ужесточение политики, ради этого новый исполняющий обязанности директора Ушимару санкционировал дополнительный пакет полномочий, — слова лились из Макото без её участия, пока она буравила Джунко взглядом — она еле-еле сдерживала свой гнев. — И поэтому, как, опять же, заметила Эношима-сан, если кто-то из вас, — она наконец пробежалась глазами по каждому из присутствующих.       — Нииджима-сан — страшная… — донёсся шепоток от Мишимы, который сглотнул.       Макото моргнула. Страшная? Она? С чего бы?       — Если кто-то из вас не готов работать на общее дело с учётом обновлённого курса — я прошу его оставить своё место в студсовете. И да — это и есть цель сегодняшнего экстренного собрания, приношу извинения, если кому-то это доставило неудобства, — её взгляд снова вонзился в Джунко. Та ухмылялась. Макото испытала желание стереть это выражение с её лица навсегда. — А вас, Эношима-сан, благодарю за то, что выполнили мою миссию в вашей фирменной манере.       Гяру положила руку на сердце и отвесила поклон.       — Рада стараться, Нииджима-сан.       — И чтобы закрепить ваше старание, напишите мне сто раз аккуратным каллиграфическим почерком «Я буду хорошей девочкой, которая не будет ставить ноги на стол и ругаться матом».       Джунко хихикнула и покивала.       — Да, верн… — моргнула, — что?       — Тысячу раз? — Макото по-змеиному склонила голову.       — А… М…       — Десять тысяч раз?       Кажется, все члены студсовета забыли, как дышать, включая Джунко, которая просто глотала воздух ртом, как рыба.       — А… я согласна!       — Сто тысяч раз?       Джунко подорвалась со своего места и склонилась в глубоком поклоне.       — Прошу простить меня, Нииджима-сан, за моё поведение и наглость!       Макото медленно кивнула и зло улыбнулась — кажется, судя по тому, как народ перекосило, она очень напоминала Джунко в этот момент.       — Сто раз. Ушио-сан, предоставьте Эношиме-кун писчие принадлежности и бумагу. Пока Эношима-сан не закончит, она лишена права голоса в текущем собрании.       В голубых глазах гяру поднялась волна возмущения.       — Нииджима-сан!       Макото задрала голову. Она не видела себя со стороны, но она попыталась излучать всё высокомерие и презрение, на которое была способна.       — Эношима-сан, ещё одно такое выступление, и ваш испытательный срок закончится в эту же секунду. Вам всё ясно? — она склонила голову набок. — Вам всё понятно?       Джунко пожевала губы, но ничего не ответила. Молча приняла из рук Ушио принадлежности и начала выводить кандзи и кану.       — Аккуратным каллиграфическим почерком, чтобы каждый знак умещался в правильный квадратик, Эношима-сан.       На лбу блондинки проступили вены.       — И да — столбцами, как и положено, справа-налево, а не строками.       Джунко шумно дышала носом, её ноздри раздувались как у быка. Мишима снова сглотнул.       — Нииджима-сан — страшная.       Макото задрала голову.       — Хотите присоединиться, Мишима-сан?       — Нет! — из его горла донеслось что-то подозрительно похожее на мышиный писк.       Макото вздохнула и помассировала виски. Чёртова Джунко — ну не так она думала начинать собрание, ну не так! И главное — кажется, несмотря на то, что саму виновницу сейчас заставили выводить надписи на листах бумаги, кажется, она добилась своего — теперь Нииджиму Макото боялись даже свои. Чёртова Джунко!       Я не уверена, чего она добивалась, провоцируя меня и ведя себя так, словно она действительно влилась в образ девочки, выращенной членом гокудо — я абсолютно точно была тогда уверена, что это ложь, которую Джунко придумала на месте, в моменте, не подумав хорошенько о последствиях. Насколько же я тогда ошибалась, мой дорогой дневник!       Но в одно я знаю точно — хотя формально этот раунд остался за мной — выиграла по итогу она. Я даже почти могу представить её извращённый ход мысли, в котором она решила меня спровоцировать на ответную реакцию.       И если это правда — она окончательно и бесповоротно безумна.       И мы все безумны — ибо доверили судьбу школы в её руки.              — Итак, касательно проблемы приличного внешнего вида у школьников… у кого-то есть предложения?       Перед Макото возник исписанный лист бумаги, в нескольких местах продырявленный ручкой, как будто бы, выводя эти ряды символов, кто-то пытался кого-то убить. Она мазнула взглядом, затем лёгким движением руки перечеркнула весь лист.       — Переделать, не засчитано. Эношиме-кун осталось порядка двадцати раз, верно, Ушио-сан?       — Двадцать восемь, если быть точным, Нииджима-сан.       До Макото донеслось злое сопение. Она даже не удостоила его обладетеля взглядом.       — Вы слышали, Эношима-кун. И да, — она ткнула остриём ручки в дырки на некоторых символах. — Это — недопустимо. Это официальный документ вашего раскаяния, Эношима-кун, проявите к нему должное уважение. Ушио-сан, выдайте Эношиме-кун новый лист.       Даже не концентрируя на ней взгляд, чисто боковым зрением, она видела, насколько в бешенстве была Эношима — красная, потная, со взглядом бешеной псины — не хватало только пены изо рта.       Но она держалась — она ничего не сказала, а просто молча приняла лист и вернулась на место. Макото думала было смягчить меру наказания и позволить Джунко (которую, судя по её лицу, просто распирало от желания поучаствовать) присоединиться, но потом она напоминала себе кому она собирается делать поблажку, и желание таяло как дым.       Если уж делать из Эношимы Джунко человека, то никакой пощады. Заодно прочувствует, как чувствовала себя она, когда эта блондинка с грязным языком над ней измывалась, пользуясь безнаказанностью.       — Да, Манами-сан?       — А может быть нарисовать плакат? — она робко улыбнулась. — Нарисовать милый плакат, распечатать, развесить его по школе чтобы напомнить, как должны одеваться студенты Шуджина?       От Джунко донёсся хрюк — все члены студсовета разом покосились на неё. Макото прищурилась.       — Вас что-то забавит, Эношима-кун?       Та, склонив лицо над бумагой, тщательно выводила кандзи — несколько первых листов были забракованы как раз из-за небрежности почерка.       — У меня нет права голоса, Нииджима-сан, что вы.       Макото фыркнула. Ну да, ну да, конечно, наверняка расписала уже в своей голове, как будет заниматься спасением школы, а тут её, можно сказать, сбили в полёте.       …по правде говоря, она немножко жалела о своём решении, но ради воспитательного эффекта стоило пресечь подобные поползновения в зародыше. Даже если это значило временно лишиться участия настолько креативной головы, навроде Джунковской.       Новенький (который не нахальная гяру) поднял руку.       — Да, Мишима-кун?       — Я думаю, Манами-сан говорит дело. Мы могли бы подключить соцсети!       Ушио поднял бровь.       — Соцсети?       Мишима кивнул, неловко улыбаясь.       — Да, ведь у нашей школы есть сайт?       Макото задрала глаза к потолку. М, кажется, был. Только на него всё равно никто не заходил, да и она и не помнила, кто им занимался — кажется, это был кто-то то ли из преподавателей, то ли из администрации?       Оморияма, которая немного отошла и успокоилась от покушения Джунко (а заодно и вернула себе фирменное спокойствие), фыркнула.       — Сайт? Он всё равно никому не нужен, да и Танака-сенсей, который им занимается, навряд ли сделает что-то такое. Его максимум — опубликовать новостную страничку, которую навряд ли кто прочитает.       Джунко, кажется, очень рвалась что-то высказать, но не могла — вместо этого ещё яростнее заскрипела ручкой по листу бумаги — слышно было на всю комнату.       — Эношима-кун, подложите что-нибудь под ваш белый лист и скрипите не так громко.       Макото достался убийственный взгляд, после которого наказанная гяру с грохотом выложила на стол учебник по истории, на котором и продолжила своё занятие.       — Оморияма-сан права. Что вы на это скажите, Мишима-кун?       Тот почесал макушку и нервно заозирался.       — Ам, мы могли бы сделать свою страничку в твиттере?       Ушио покачал головой.       — Предложение хорошее, но пока мы раскрутим его, пока все более-менее узнают про него…       От Джунко донёсся тяжёлый вздох — кажется, она в очередной раз пробила в бумаге дырку. Президент студсовета нахмурилась.       — У вас какие-то предложения, Эношима-кун?       — А у меня есть право голоса, Нииджима-сан?       У Макото дёрнулась бровь. Сразу захотелось добавить сотню к наказанию сверху, но сдержалась, потому что это было бы непедагогично и непоследовательно — хотя Джунко, откровенно говоря, хамила.       — Я разрешаю вам высказаться, Эношима-кун.       Блондинка молча приняла новый лист бумаги и снова начала на нём выводить ненавистные ей «Я буду хорошей девочкой» и так далее.       — Школьная типография стоит без дела, запилите макет, размножьте и развесьте по школе. На самой картинке посместить адрес сайта и куар код для быстрого перехода на тот же твиттер. Убьёте всех зайцев одним выстрелом.       Макото чуть не прикусила язык — Джунко не откажешь в находчивости.       Ушио заинтересованно склонил голову набок.       — Это всё хорошо, но кто этим будет заниматься?       Джунко фыркнула.       — Эй, вы студсовет или кто?       Макото покашляла.       — Эношима-кун, попрошу.       Гяру высунула язык и тут же спрятала обратно, не отрывая взгляда от листа бумаги.       — Вы же решаете финансирование клубов, верно? Вот и объявите конкурс: кто сделает лучший макет и прокачает твиттер, тот получит наибольшее финансирование в следующем месяце, квартале, не знаю, как у вас это решается.       Макото открыла рот. Собственно, не она одна. Повисло неудобное молчание. Манами нервно перебрала пальцы.       — Это… слишком…       Ушио сглотнул.       — Ушло.       Джунко устало подняла взгляд.       — Если кто-то из вас готов тратить всё свободное время — милости просим.       Мишима сначала было робко потянул руку, потом, заметив внимание, тут же сжался. Макото кивнула.       — Да, Мишима-кун?       — Я бы мог… этим заняться?       Макото припомнила, что тот, вроде, сделал какой-то сайт, на который даже кто-то заходил и оставлял сообщения. Фан-сайт, кажется? Рука от Омориямы.       — Да?       — Мне нравится идея Эношимы… куна, — с трудом выдавила она это имя из себя, напоследок метнув взгляд-молнию. — Однако её стоит творчески развить. Ибо клубы, что клубы, можно было бы подключить к этому всю школу и найти творческую группу энтузиастов, которым было бы интересно этим заниматься.       — Журналистский кружок? — парировал Ушио. — Они, вроде бы, и не против? Отдать им продвижение в масс-медиа? А взамен пообещать финансирование — они давно просят?       — А у нас такой есть? — встряла Джунко, не отрываясь от своего основного занятия — кажется, она уже почти весь лист исписала.       Вообще-то кружок был, он даже делал подобие стенгазеты, вот только отношение к нему…       — Эти сплетницы, которые не могут отличить фантазию от реальности? — Оморияма.       Макото мысленно кивнула. Да, доверие к этим девушкам такое себе — при Кобаякаве их не жаловали, а с появлением Камошиды так и вовсе приказали заткнуть рты и не лезть не в своё дело — кажется, какой-то парень даже ушёл из клуба после того, как появился на публике с синяком на щеке. Они тогда делали репортаж про волейбольный клуб?..       Макото вздрогнула, когда перед ней возникла рука с чёрными ногтями, которая сжимала лист бумаги, исписанный аккуратными строками иероглифов — они всё равно были очень уродливые, крючковатые и острые. Они чем-то напоминали гоблинов, которых кто-то с огромным садизмом запихнул в узкую квадратную клетку, из-за чего их сплющило.       Макото кивнула Ушио.       — Пересчитайте. А вы пока присядьте, Эношима-кун.       Она поджала губы, обдумывая их возможности.       — Мне нравится идея с тем, чтобы вовлечь клубы и всю школу в продвижение новой политики. Но мне не нравится идея разыграть финансирование клубов в конкурсе — это мерзко, — наконец огласила вердикт Макото. — Поэтому если вам есть что ещё предложить…       Повисло молчание, пока Ушио, хмурясь, пересчитывал выведенные Джунко предложения. Наконец он кивнул.       — Ровно сто, президент студсовета.       Макото слегка поморщилась на это формальное «сейтокайчо» — оно уже откровенно сидело у неё в печёнках. За одно это собрание. Она скосила недовольный взгляд на не менее недовольную и надутую Джунко. Кажется, они сейчас обе излучали похожую ауру «не подходи, убью», хотя и по очень разным причинам. Рука блондинки медленно поднялась в воздух — у Макото почему-то возникла ассоциация с занесённым над их головами мечом.       — Пока вы обсуждаете путь пряника, я предлагаю путь кнута.       Студсовет моргнул. Кнут? Джунко ухмыльнулась.       — Полицейские отряды на входе, которые будут отлавливать нарушителей дресс-кода и разворачивать их домой с предупреждением.       Макото в очередной раз подумала о том, что давать Джунко раскрыть рот — плохая идея, очень.       — Плюс рейды по коридорам, для отлова нарушителей, типа курильщиков и прочего.       Мишима закашлялся — кажется, не только он один понимал, что такое предложение, озвученное из уст чуть ли не главной нарушительницы правил… Макото подумала о том, что, видимо, это оно самое и есть — отправь вора ловить вора?       У Джунко зажужжал телефон — уже не первый раз за время собрание. Она, пробормотав слова извинения, быстро мазнула по нему пальцами, что-то отстучала и спрятала обратно.       Макото же хмурилась — предложение Джунко, чем больше она о нём думала, нравилось ей всё меньше — особенно с учётом того, кого, наверняка, она предложит в качестве ответственного.       — Если что, я готова полностью взять инициативу в свои руки.       Оморияма побелела — кажется, у неё промелькнул флешбек от начала собрания.       — Вам такое доверишь, конечно!       Джунко склонила голову набок и хищно ухмыльнулась.       — О, если хотите, можете помочь мне в этом доблестном деле.       Лицо бедной библиотекарши так исказилось и позеленело, что, кажется, её сейчас стошнит. Макото сцепила руки в замок.       — Я не думаю, что это хорошая идея, Эношима-кун.       Она встретилась взглядами с ней. Между ними прошла искра. Джунко поставила кулак под руку.       — Ой ли, Нииджима-сан?       Макото напряглась. У Джунко был какой-то козырь в рукаве — она это почувствовала.       — А что если я скажу, что прямо сейчас, в стенах этой школы процветает самый настоящий буллинг?       Весь студсовет напрягся. Джунко же лениво повернула голову на Мишиму.       — Парь, ты это, достанешь свой телефончик?       — Я?       Она кивнула и по-змеиному прищурила глаза.       — Да, я там у тебя кое-что интересное видела. Не поделишься со всеми?       Мишима затравленно повернулся на Макото.       — Нииджима-сан!..       Губы Джунко превратились в кривой полумесяц.       — Мишима-сан, мы же понимаем, кто ответственен за произошедшее с Камошидой, верно?       Парень замер, как загипнотизированный.       — И, хотя мы, разумеется, не имеем к этому никакого отношения…       Ушио и другие члены студсовета, не понимая подтекст, смотрели то на Макото, то на взбалмошную гяру — самому президенту пришлось стиснуть зубы — Джунко опять нарывалась, на этот раз, разнообразия ради, оставаясь в рамках приличия, формально.       — Но разве ты, как член студсовета, не хочешь сделать школу лучше?       Мишима, как в трансе, кивнул, после чего вытащил мобильный, снял блокировку и протянул его Джунко. Та быстро отщёлкала что-то нужное и запустила устройством в сторону Макото. Она молча взяла в руки телефон и посмотрела.       Дорогие фантомные воры!       «Тот самый сайт, да?»       Я подумал, что если вы смогли победить злого и противного Камошиду, может быть вы сможете помочь и с моей проблемой. Видите ли, есть один человек, Таканаши Дайске, и мне и моим друзьям от него житья нет!       Он издевается, отнимает деньги на обеды, а когда мы на него пожаловались учителям, подкараулил и избил меня!       Если вы стоите на стороне справедливости и защищайте нашу школу — помогите, воры! Я не знаю, что мне делать, я…       Телефон Мишимы в руках Макото хрустнул. Мир померк и как-то сам собой сузился до узенького экрана смартфона. В груди её тоже что-то хрустнуло, треснуло и рассыпалось — напоминание о Сузуи Шихо, там, в больнице, там, на земле, умирающей…       Ушио дрожащими руками вынул мобильный из её рук. Она не шевелилась, продолжая молча смотреть в одну точку. Постепенно ахи нарастали — члены студсовета чуть ли не выхватывали телефон друг у друга из рук, пока, наконец, он не вернулся к законному владельцу.       Макото так и не пошевелилась, пребывая в ступоре. Джунко медленно поднялась со своего места.       — Буду откровенна, господа.       Даже Макото встрепенулась, услышав это формальное обращение из уст гяру.       — В этой школе происходит много чего, о чём мы не знаем, но что по итогу может закончиться трагедией навроде Сузуи Шихо.       Гробовое молчание. Кажется, Джунко поставила своей целью сделать из того случая кровоточащую рану на теле всего студсовета, а не только Макото.       — И это только тот, кто посмел раскрыть рот и написать о своём крике души. А ведь есть много таких, кто молчит.       Макото наконец подняла голову и посмотрела на Джунко. Она была серьёзной, собранной, даже спокойной — излишне спокойной для кого-то, кто недавно пережил наказание.       Блондинка поджала губы и выдержала паузу.       — Ходят слухи, что некоторые из учеников Шуджина замешаны в обороте наркотиков.       У Макото возникло ощущение, что прямо здесь, сейчас, в этой комнате, взорвалась ядерная бомба.