***
- Что ты вообще здесь делаешь? – спросил меня Геральт, когда мы сидели в ближайшей таверне за кружкой ужасного пива. – Я помню, ты говорил, что лучше сам себе отрубишь голову, нежели вернешься на Скеллиге. - Да, но то была фигура речи. Расставаться с головой мне не хочется, - сказал я, сделав глоток варварского пойла. – Я почти уверен, что император понял бы этот мой аргумент буквально. - Я должен был догадаться. Что от меня Эмгыру нужно на этот раз? – напрягся Геральт. - Что-то более важное, чем охота на трупоедов. Ничего конкретного император мне не сказал, - ответил я. - Ах, да, он сказал мне, передать тебе, что ты его ужасно достал. Думаю, это тебе понравится. - Да, отлично, - фыркнул Геральт. Я действительно хотел покинуть острова в скорейшем времени и не возвращаться сюда больше никогда, так что поспешил добавить: - Знаешь, он искал тебя, с тех пор, как ты уехал. Не думаю, что император сдастся просто так. - Нет, - сказал Геральт. – Единственное, к чему Эмгыр не привык, так это сдаваться, -вздохнул ведьмак. – Думаю, нет смысла откладывать неизбежное. - Ни в коем случае, - сказал я решительно.***
Признаюсь, я чувствовал гордость за то, что смог успешно справиться с заданием, когда сопровождал Геральта обратно в Оксенфурт. В городе я предложил составить ведьмаку компанию и на встрече с императором: было бы неплохо оказать ему дружескую моральную поддержку, учитывая его внезапный отъезд до этого. Геральт мрачно уставился на законченный дворец и расправил плечи прежде, чем мы вошли внутрь. Камергер без промедлений сопроводил нас к императору, который отложил очередной документ государственной важности, когда мы вошли в кабинет. -Геральт, надеюсь это конец твоих бессмысленных уверток, - сказал вар Эмрейс и, не разглагольствуя, протянул ведьмаку контракт, который уже готовый, с официальными печатями и подписями лежал на его столе. – Мы столкнулись с трудностями во время строительства имперского тракта в Велене. Ты должен будешь убедиться, что работа продвигается успешно. Мне было жаль видеть Геральта, который смотрел на сложенный контракт, как на лезвие ножа, приставленного к горлу, хотя предложение, наверняка, было очень выгодным. Он даже скрестил руки на груди, словно пытался защитить себя от необходимости взять документ. - Я не инженер и не надзиратель, - недружелюбно сказал ведьмак. - Я хорошо осведомлен о твоих возможностях. Геральт помолчал, а затем неохотно спросил: - Где проблема? - Местные жители называют это место Кривоуховы Топи. - Вы пытаетесь проложить тракт через Кривоуховы Топи? – повысив голос, спросил Геральт. – Тебе нужен новый инженер, если нынешний сказал, что это хорошая идея. - Это была не его идея. И мне сообщили, что прокладка тракта через болота будет стоить в пять раз дороже и займет в пять раз больше времени, - спокойно сказал император. - С этим вы тоже просчитались. Кривоуховы Топи - это непростые болота. В этом месте сосредоточена очень древняя сила. Древняя и отнюдь не добрая. - Я знаю, - сухо бросил Эмгыр. – Именно поэтому тракт должен пройти через болота, а не вокруг них, - Геральт хмуро смотрел на императора, который в ответ лишь приподнял бровь. – Ты сомневаешься в этом решении? - Просто не понимаю, что ты надеешься этого получить, - медленно ответил Геральт. – Если ты хочешь начать битву с последней ведьмой с Кривоуховых Топей, то тебе нужны маги и солдаты, а не рабочие. - Я уже посылал туда магов и солдат, но, не встретив никакого явного сопротивления, вернулась только половина из них. Это лишь усилило страх и подтвердило репутацию этого места. - Итак, ты хочешь, чтобы я очистил их для тебя в одиночку? Это не ведьмачий контракт. Это самоубийство. Эмгыр слабо вздохнул: - Я уже сказал тебе, чего я хочу. Была заметно, как Геральт сдержал порыв злости: - Тогда просто проложите тракт, огибая болота. Это ведь просто дорога. - Ты так думаешь? Тогда предлагаю тебе начать с Вызимы и оттуда двигаться по проложенному тракту до места строительства. Неделя или две ничего не изменят, - Эмгыр снова настойчиво протянул контракт - покачав головой, Геральт все же взял его. – Передашь это главному инженеру на рабочей площадке. Теперь иди и вернись, когда дело будет сделано. А ты, - император посмотрел на меня, - будешь сопровождать ведьмака, - сообщил он мне к моему величайшему ужасу. Я сомневался, что мог бы оказаться полезным на строительной площадке в болотах, где, ко всему прочему, твоей жизни угрожает неведомая сверхъестественная сила. - Ваше Величество, в ближайшее время начинается новый семестр, а я ведь…- произнес я слабым голосом. Эмгыр уделил моим возражениям минимум внимания, лишь сухо добавив: - Администрация университета будет проинформирована соответствующим образом.***
Трудно сказать, кто из нас двоих был недоволен началом этого путешествия больше, Геральт или я. Мы сели на барку вверх по реке к водопадам Ла Валлет, а оттуда спустились по склону вниз к южным границам Темерии, где на лодке добрались до Вызимы. Там мы были приятно удивлены. Город покойного Фольтеста полнился жизнью, словно, вновь реющие над воротами знамена с белыми лилиями, стали лечебной повязкой, исцелившей все раны за ход войны. Клянусь, мне еще не доводилось видеть здешний рынок столь оживленным. К моему удивлению и удовольствию большая часть лавок на центральной рыночной площади принадлежала нелюдям: эльфам, низушкам и краснолюдам. Их я видел повсюду. Теперь за пределами их старого квартала они без страха смешивались с толпой людей под защитой нильфгаардских патрулей, следящих за порядком. Геральт, пребывающий большую часть жизни в невозмутимом состоянии, очень удивился, увидев каменного тролля рядом с лавочкой купца из Назаира. - Для чего он здесь? – спросил ведьмак, остановившись рядом с прилавком. - Занимается доставкой, - ответил купец, глядя на мечи за спиной ведьмака с некоторым опасением. – Я местный торговый представитель Дакианского карьера, - торговец указал себе за спину, где аккуратно были сложены красивые мраморные и каменные плиты, готовые для любого лорда или богатого торговца, решивших начать ремонт собственного жилья. – Редди очень надежный, уверяю вас, Мастер Ведьмак, и не в коей мере не опасный. Я могу показать вам его официальное разрешения на пребывание в городе. - Редди хороший тролль-доставщик, - вмешался в разговор тролль. – Красивые камни. Человек с мечом хочет купить красивые камни? Редди доставит! Редди может нести много сразу. - Даже не сомневаюсь, - слегка смущенно ответил Геральт, и мы пошли дальше. Новый имперский тракт прокладывался по кратчайшему пути. Дорога шла на запад, прежде чем повернуть к подножью крутого каменного склона, по которому поднималась прямо к Велену. Буквально выбитый в скалистой поверхности тракт зигзагообразно петлял, обеспечивая мягкий и пологий подъем. Вдоль дороги протянулись надежные перила, закрепленные между соединявшимися цепями металлическими столбами – подумать о безопасности путешественников было очень предусмотрительно. На столбах висели фонари, так что можно было с комфортом передвигаться и в темное время суток. Я хорошо помнил многочисленные и очень крутые склоны здешних скалистых троп, ведущих из Темерии в Велен и обратно. Однажды мы с Золтаном потратили три дня, чтобы найти новую дорогу, когда обнаружили, что тропа, по которой мы шли, была разрушена камнепадом. Следуя по новому тракту мы с Геральтом потратили не больше трех часов, чтобы добраться до вершины, и это учитывая краткую остановку у поворота, который был отмечен, как точка с живописнейшим видом. Там же была предусмотрена специальная поилка для лошадей, а один предприимчивый молодой человек даже установил небольшой ларек, где путешественники могли разжиться кружечкой пива и бутербродами. Вид с площадки открывался действительно замечательный: водная гладь Понтара, тянувшаяся от водопадов вдоль городских стен Вызимы, свежая зелень простирающихся на юг полей. Здесь же был установлен металлический указатель, на котором были выгравированы названия близлежащих окрестностей и примечательных для путешественников мест. Удобная задумка, скажу я вам, особенно, когда у вас нет карты. Вся информация была представлена на всеобщем языке, нильфгаардском диалекте Старшей Речи и, что меня очень поразило, на офирском. Насчет последнего мне сказал несколько озадаченный Геральт. - Я встречался с купцами из Офира недалеко от Новиграда несколько лет назад. Они были действительно очень далеко от дома. Не понимаю, с чего император решил, что кто-нибудь из офирцев решит посетить эти земли, - сказал ведьмак. – Если Эмгыр, конечно, не планирует захватить их следующими. Я полностью разделял скепсис Геральта, но, когда мы закончили восхождение, к нашему удивлению, обнаружили небольшой рынок на вершине и офирского купца. Геральт обменялся несколькими словами приветствия с молодым человеком на его собственном языке. После чего купец настоятельно пригласил нас в свой павильон, полностью состоящий из шерстяных и холщовых полотен, каким-то невероятным образом производящих впечатление настоящего дома. Там мы выпили несколько чашек восхитительно освежающего мятного чая. Офирец рассказал нам, что Нильфгаард уменьшил пошлины для торговцев, ввозящих иностранные товары в Новиград, еще с тех пор, как нильфы установили свой форпост в Велене. - Именно поэтому я здесь. Моему отцу выгодно вести торговлю с Новиградом и тамошними дамами, скупающими офирский шелк, украшения и пряности, - пояснил молодой человек. – Хотя, мои собственные запасы, как вы видите, истощены до нуля. Трудности их пополнения в этом отдаленном месте оказались велики. Я сам смог добраться до сюда с большим трудом и лишь с помощью дорогой охраны. Но все убытки должны были окупиться после Новиграда. Мы надеялись, что тракт этой весной откроется! Если строительство не будет окончено к концу года, мне придется сдаться и вернуться обратно. Но на всё воля богов, - мрачно закончил офирский купец. - Не придется, если Эмгыр добьется своего, - пробормотал Геральт, поставив пустую чашку на низкий столик. Прежде, чем начать путь через Велен, ночь мы провели в небольшой, но комфортной таверне, которая была построена совсем недавно. Новый тракт снова показал себя удачной задумкой, передвигались мы быстро и без проблем, но, откровенно говоря, я всё еще не понимал, что император хотел, чтобы мы увидели по дороге. Однако, чем глубже мы продвигались в веленские земли, тем тише становился Геральт. По пути мы проехали небольшие деревеньки, состоявших из нескольких фермерских домов. Большинство из них находилось в удалении от главного пути, но между имперским трактом и каждой деревушкой была проложена собственная грунтовая дорога, а некоторые были даже вымощены булыжником. На перекрестках стояли указательные столбы с разномастными вывесками, информирующими путешественников, в каких тавернах их ждут лучшие мясные пироги в Велене, свежее жаркое и чистые кровати. На одном из перекрестков мы даже встретили мальчишку, который предложил нам деревянные жетоны на бесплатную кружку эля, если мы решим поужинать на постоялом дворе его отца. - Наш эль очень хорош, сир! – искренне сказал парень, протягивая нам по жетону. – Секретный рецепт моего отца. Вы точно захотите купить вторую кружку. Геральт посмотрел на парня сверху вниз, хотя еще не было даже полудня, он внезапно сказал: - Я бы выпил, - и взял деревянный жетон. Я взял свой и мы вместе отправились в маленькую гостиницу, едва ли больше сарая, скорее всего раньше это он и был. Тамошняя хозяйка подала нам простое, но вкусное блюдо: тушеную курицу с картофелем. Эль действительно соответствовал рекламе, он был свежеприготовленным с приятным ореховым послевкусием. Вязавшая в углу пожилая женщина предложила нам услуги по починке и стирке одежды, если они нам необходимы. Мы не стали отказываться, а я был рад перспективе чистой смены белья. В этом гостеприимном месте я не заметил герба с белыми темерскими лилиями, только вязаное полотно с нильфгаардским солнцем. Когда мы закончили трапезу, в трактир зашли два молодых и крепких солдата в нильфгаардской форме, но с местным акцентом. Им бесплатно предложили две кружки эля. Солдаты подняли их за здоровье императора, несколько других гостей поддержали тост, вскинув свои кружки. - Вы не выпьете с нами, друзья? – обратился один из служивых ко мне и Геральту не угрожающим, а скорее слегка разочарованным тоном. - Его здоровье в порядке. Видели императора в Оксенфурте восемь дней назад, - сухо сказал Геральт и, хотя другие неправильно его поняли, решив, что мы просто видели Эмгыра на расстоянии, этого оказалось достаточно, чтобы привлечь к нам неожиданное внимание. Нас завалили вопросами о Его Императорском Величестве, с нетерпением ожидая подробного описания царственной особы, которую, вероятнее всего, никто из этих простых людей никогда не увидит. Хозяин заведения с гордостью рассказал нам, как прошел весь путь до Вызимы, когда тракт был только проложен, и продал год работы старой Нэн: вязанные из шерсти носки и шали, за один лишь день. Я приложил все усилия, чтобы удовлетворить их любопытство, отвечая на многочисленные вопросы. Их искренний интерес и восхищение моими ораторскими способностями так воодушевили меня, что я даже сыграл им на своей лютне. Овации после исполнения «Хвалы Исильдры» были так велики (хочу отметить, переработанная мной лирика оказалась столь успешной, что теперь все считали оригинальный текст памфлета, так раздражавшего императора, лишь жалкой пародией), что я спел следующую балладу, а потом еще одну. К концу моего выступления на постоялом дворе собрались жители, кажется, со всех ближайших деревень, забив всё пространство залы так, что аж яблоку некуда было упасть. Мы с Геральтом не планировали оставаться здесь на ночь, но хозяин, вернувший нам деньги за трапезу, предложил свое гостеприимство и пообещал ужин и завтрак за его счет, если мы согласимся. Да и я, признаюсь вам честно, чувствовал бы себя подлецом, бросив столь благодарную публику так скоро. Я думал, Геральту не терпелось отправиться в дальнейший путь, но ведьмак лишь пожал плечами, когда я предложил принять приглашение хозяина, и не возразил. Остаток вечера я провел, наслаждаясь вниманием очаровательно восторженной публики. Геральт же сидел в дальнем, самом темном, углу, укутавшись в плащ, и молча наблюдал за весельем своими кошачьими глазами. - Я обязательно должен поведать об этом замечательном месте, - сказал я Геральту на следующее утро, когда мы продолжили наш путь. - Я могу назвать немало неприятных и ужасных приветствий, которые молодой трубадур может встретить на своем поприще. Геральт фыркнул: -Ты на собственной шкуре ощутил большинство из них, - несмотря на это дружеское подтрунивание, ведьмак казался мне каким-то подавленным. До конца дня он был не особо разговорчив. К вечеру мы, наконец, достигли вершины крутого холма, с которого открывался вид на большую рабочую площадку: каменные плиты тракта сменились песком, которым просыпался нижний слой гравия, в свою очередь переходящий в голое земляное полотно дороги, превращающееся в привычную для севера грязевую колею, уходящую в глубь болот. На площадке было немало рабочих, занимающихся своим делом. - Ну, вот мы и на месте, - обратился я к Геральту. – Интересно, что имел ввиду император? Я не заметил ничего необычного по дороге, никакой магии. Геральт, привстав в стременах, вглядывался вниз, где дорога переходила в болото. Лужи гнилой и стоячей воды поблескивали, и были видны даже на таком расстоянии. Зеленоватая дымка ядовито-вонючего тумана, стелившаяся между кривых деревьев, не позволяла взору проникать дальше, чтобы разглядеть темные глубины. - Когда ты в последний раз был в Велене? – угрюмо спросил меня Геральт. - Еще до второй войны, - сказал я, окунаясь в воспоминания. – В то время у нас с Золтаном были неприятности в Вызиме: небольшие разногласия с последователями короля Фольтеста. Я не особо хорошо всё помню. Честно говоря, тогда мы спешили убраться из Темерии как можно скорее. А когда последний раз был здесь ты? - После завоевания. Во время поисков Цири. Тогда эти земли кишели бандитами, - Геральт перевел взгляд на работающих строителей. – Задавая вопросы, мне приходилось останавливаться во многих деревнях. Если бы три года назад ты сказал мне, что я проведу хорошую ночь в одной из здешних таверн, слушая музыку бок о бок с дружелюбными местными, я бы посоветовал тебе меньше налегать на выпивку. - Что ж, хорошо, - сказал я, пожав плечами. – Безусловно имперский тракт благотворно повлиял на торговлю и местных жителей. - Это не торговля. Это надежда. Раньше такого не было. Никто из нынешних жителей веленских деревень не будет отрезать уши ради благосклонности Хозяек Леса и посылать своих детей по Сладкой Тропинке, - тихо произнес Геральт, а я услышал достаточно, чтобы представить себе из-за каких ужасов мой друг так мрачен. – Может это и не магия. Но оно оказалось гораздо действеннее всего прочего. - Однако, похоже, эта «магия» натолкнулась на препятствие, с которым не может самостоятельно справиться, - произнес я, кивнув в сторону уходящей в болото колеи. - Что ж, пора приниматься за работу, - сказал Геральт, сжав челюсти с хорошо известной мне решимостью - мотивация императора оказалась действенной.***
Нам не потребовалось много времени, чтобы найти человека, руководившего рабочим процессом на строительной площадке. Изрядно уставший мастер Эдал Клауссэн вылез из дренажного рва, который его угрюмые рабочие бесцельно копали, орудуя небольшими лопатами. Какую бы надежду Геральт не увидел по пути к месту строительства, здесь никаких её признаков я не заметил. Разве что, когда начальник поспешил к нам, надеясь, по всей видимости, на сообщение о смене маршрута. - Что может сделать один ведьмак! – расстроено воскликнул он, прочитав сообщение от императора. – Каждую ночь выставляется патруль из двадцати стражников и даже это не помогает. А тут всего лишь ведьмак… Эдал Клауссэн рассказал, что каждую ночь нечто уносит по одному, двое рабочих, не оставляя никаких следов. Патрули не смогли прекратить исчезновения, теперь стали так же бесследно пропадать выставленные на охрану гвардейцы. - Да и глупо говорить, что это дезертирство! – сказал нам решительно начальник, - Рабочим хорошо платят, а в охрану выделены проверенные нильфгаардские ветераны. - Нет, это не дезертирство, - согласился Геральт. – Вы видели утопцев и трупоедов? - Таких тварей всегда можно встретить в землях, где недавно шла война, - угрюмо пожал плечами Клауссэн. – Мы видели этих тварей и здесь. Каждое утро специальная группа выходит и очищает ближайшие окрестности от этой падали с помощью арбалетов и зажигательных бомб. Проблема не в них. Мы не можем проложить два фута тракта именно здесь! – мужчина указал на дренажный канал, который копали рабочие. – Видите это? К завтрашнему утру ров исчезнет. Вырытые и укрепленные нами стены обрушатся и завалят его, - в голосе начальника слышались истеричные ноты. – Если мы не сольем воду через дренажный канал, мы не сможем строить! Я мог бы закончить постройку тракта за год! Но мы не можем сдвинуться с этого проклятого места, потому что начинаем всё сначала каждый божий день! Император должен увидеть причину. - Сегодня ночью я прослежу за этим местом и выясню, что происходит. Завтра мы решим, что нам делать дальше, - сказал Геральт, посмотрев на вырытую канаву. Начальник лишь горько махнул рукой и ушел. - Я буду следить вместе с тобой, мой друг, - решительно сказал я ведьмаку. Ночевка в подобном месте представлялась мне делом опасным, так что я не собирался расстраиваться из-за потери сна во благо. – Вместе мы обязательно выясним, что за темные силы здесь хозяйничают, - Геральт пробормотал что-то себе под нос, но из милосердия я решил не слышать этого. Начался наш дозор в большей степени без происшествий. Возможно, несколько раз меня испугали сигнальные огни, а один раз я позорно вскрикнул, увидев, как из ближайшей грязной лужи поднимает свою отвратительную морду утопец. На мой вопль Геральт лишь вздохнул, потянулся к ближайшему камню и кинул его прямо в морду существа, которое оказалось всего лишь комом водорослей и мха. Мы не видели ничего другого, кроме проходившего мимо нас с обнажённым оружием ночного патруля. Дренажный ров перед нами был вырыт не так ровно, как мог бы быть, но, думаю, после того, как в течении нескольких недель труд рабочих уничтожался каждую ночь, строители стали несколько небрежны. Тем не менее вода тихо журчала, успешно стекая по присыпанному мелкими камнями дну. Около полуночи мы услышали странные звуки, которые обычно издает человек, у которого серьезное несварение после бобовой похлебки. В дальнем конце рва, через каменный щебень на дне начали подниматься пузыри грязи. Через некоторое время вода начала течь обратно, размывая земляные стены канала. Мы видели, как стены рва рушились и осыпались внутрь до тех пор, пока дренажный желоб не был полностью завален. Геральт не вмешивался, когда всё закончилось он лишь кивнул и поднялся с насиженного места. - Пойдем, нам стоит выспаться, - произнес ведьмак. – Я видел достаточно. - А что насчет исчезновений? – спросил я, стараясь не отставать от Геральта ни на шаг. – Разве мы не должны охранять их… Геральт обвел рукой пространство рабочей площадки, по краям которой сгрудились многочисленные палатки: - Мы не сможем уследить за всем. Лучше набраться сил. Утром, как только рабочий лагерь начал просыпаться, Геральт отправился к начальнику. - Все дерьмо происходит в темноте не просто так. Так что давайте прольем свет на это: начнем работать в ночную смену. Клауссэн недоверчиво уставился на ведьмака: - Мои люди уже и так истощены и подавлены! Теперь вы хотите, чтобы я заставил их работать по ночам? - Думаешь, сейчас они все спокойно спят? – сказал Геральт. – Сделай двойной круг из костров и факелов. Если кто-то увидит, как нечто движется вне круга света, пусть тут же зовет меня. Пока дневная смена рабочих будет спать, во внутреннем кольце остальные рабочие продолжат свое дело. В таком случае вы сможете уменьшить количество необходимых палаток, а, следовательно, и площадь патрулирования. Солнце встает, за работу принимается вторая часть рабочих. Поменяйте дневную и ночную смены местами через неделю или две, или позвольте мужчинам самим разобраться. Смены не обязательно должны быть одинакового размера, нужно лишь, чтобы в каждой из них было достаточно мужчин для выполнения реальной работы. - Увеличение количества факелов будет стоить целое состояние, - нахмурился Клауссэн.- Каждый день нам понадобится новая телега дров и смолы. - Император послал меня сюда не для того, чтобы сократить расходы, - сказал Геральт. – Он послал меня для того, чтобы работа продолжалась. Так давайте же сделаем это. Кроме того, эти дренажные каналы, делайте их длиннее: вам нужно, чтобы они ушли от болота. - Копать их в сторону, но это ведь абсурд! – воскликнул Клауссэн. – Нет смысла копать их так далеко. Мы ведь не пытаемся осушить болото ради сельскохозяйственных нужд. - Клауссэн, - Геральт внимательно посмотрел на мужчину, - я думаю, ты действительно хороший инженер, раз получил эту работу. Назови мне хотя бы одну чертову логическую причину, по которой твои каналы продолжают наполняться водой и разрушаться, - Клауссэн молчал. – Ваша проблема не инженерная. Ваша проблема в том, что в этом болоте живет древний кусок дерьма и единственный способ избавиться от него -проложить чертов имперский тракт через самое сердце топи. Система дренажа должна быть связана с землей за пределами болот и её досягаемости, иначе она будет через воду продолжать использовать свою силу и рушить чертовы каналы. - Но, - пробормотал Клауссэн почти жалобно, - но по мере нашего продвижения…копать их так далеко назад…с тем же успехом мы могли начать строительство водного канала. Геральт пожал плечами: - Ну так сделай еще и канал, - мастеру Клауссэну явно требовалось время, чтобы понять этот новый образ мышления. Его лицо выражало беспомощное замешательство. Спустя пару минут молчания, Геральт сжалился над инженером и произнес: - Если не получается сделать что-то обычным способом, так прекрати бесполезно пытаться и попробуй что-нибудь новое. Дай мне шанс и сделай так, как я говорю. Если это не сработает, мы придумаем что-нибудь еще. Именно так ваш император захватил эти земли, разве нет? Браки, маги, убийства, шпионы, три разных вторжения. В первый раз у него ничего не вышло, но он не отступил, а продолжил, используя другие средства и способы. Люди Фольтеста не просто так называли вашего императора безжалостным. - Если Его Величество хочет, чтобы дорога прошла через эти трижды проклятые болота, - Клауссэн неожиданно замялся. - Хорошо, я еще хочу снова увидеть своих жену и детей, так что, полагаю, мне лучше последовать твоему совету. Хорошо, Мастер Ведьмак. Этой же ночью мы сделаем всё, как ты сказал, а я должен отправить в Вызиму самый абсурдный и необоснованный запрос на материалы и средства.***
Опасения Клауссэна, что люди не захотят работать ночью, не оправдались. Многие из мужчин согласились не спать и работать при свете костров и им, наверняка, так же, как и мне, было отрадно видеть высокую фигуру ведьмака, по-волчьи крадущегося за пределом освещенного круга, с серебряным мечом наготове. Я уверен, что тоже внес немалый вклад в общие усилия, после того, как получил разрешение от Эдала Клауссэна, исполнять ободряющие песни для работающих мужчин. Мой нильфгаардский репертуар даже пополнился несколькими классическими народными песнями, после того, как несколько солдат напели мне свои любимые произведения, и я точно заново понял всю прелесть простых, но очень душевных баллад. Все воодушевились после того, как на утренней перекличке выяснилось, что ни один из рабочих или патрульных не пропал. Инженер Клауссэн приказал своему секретарю отметить всех присутствующих на перекличке с явно угадываемой нотой радости от того, что впервые за долгое время рабочая бригада начала новый день без потерь. Рабочие ночной смены с усталой радостью заняли палатки, освобожденные дневной сменой. Вторая команда, воодушевленная хорошими новостями, принялась с энтузиазмом выкапывать новый канал, ведущий за пределы болота, шириной не меньше основного тракта и в три раза глубже обычных дренажных канав. Строители засыпали дно нового канала не только гравием, но и облицовывали его крупными плоскими булыжниками. - Вы получите свой канал, Мастер Ведьмак. В него будут впадать дренажные желоба, а сама водная магистраль протянется вдоль всего нашего пути, - сказал Клауссэн. –Надеюсь, император не казнит меня, когда увидит перерасход бюджета. Прошло три дня и три ночи непрерывной работы при свете солнца и факелов. На рассвете четвертого дня инженер Клауссэн прошел по хорошо осушеному грунту нового куска тракта, в нескольких местах протыкая поверхность специальным щупом. Вернувшись, он почти церемониальным тоном сказал своему бригадиру: - Ну, Рэсселе, думаю, мы можем прокладывать следующий отрезок дороги. Я и не представлял, что нильфгаардская рабочая бригада, когда ничто ей не мешает, так оперативно работает. Из-за того, что работа долгое время не двигалась с мертвой точки, запасов с материалами, пришедшими в течении недель простоя, оказалось вдоволь. Была разгружена целая телега больших каменных плит, которыми к закату выложили четверть мили имперского тракта. Рабочие со специальными деревянными молотами утрамбовывали каменные глыбы глубже в землю. Ночная смена с тем же энтузиазмом погрузилась в работу, покрывая выложенный участок новым слоем крупной гальки и песка. К рассвету эта часть была залита специальным строительным раствором. Дневная смена начала копать следующий участок канала. - От этого она не сможет избавиться в ближайшее время, - яростно сказал Геральт, осматривая затвердевший слой камней и строительного раствора. Ведьмак оглядывал место работы с нескрываемым удовлетворением. Опасный зеленоватый туман отступил и стелился теперь намного дальше от прокладываемого пути. А в глубоком канале, идущем вдоль дороги, уже журчала чистая вода, стекающая из полдюжины дренажных желобов. Геральт смотрел на болота с такой яростью, что я не удержался и спросил: - Может ты расскажешь мне больше об этой ведьме? - мой вопрос был вызван еще и волнующим вдохновением. Я и не мог подумать, что прозаическое строительство тракта, сможет предложить поэту столько материала для песни! А гнев Геральта говорил о том, что противник действительно страшен, чтобы сложить о таком подвиге балладу. Геральт с неохотой поведал мне о встрече с хозяйками Кривоуховых Топей, из которых в живых осталась только пряха, и то немногое, что он рассказал, оказалось достаточно захватывающим, чтобы пробудить мою музу. В тот же день я написал первые две строфы баллады, тихо перебирая струны лютни, пока Геральт дремал в последние дневные часы, позволив себе полноценный отдых впервые после начала работы ночных смен. Проснулся ведьмак, как только солнце коснулось горизонта, стремительно вскочив, подобно быстрому ястребу. Он без промедления вышел из занимаемой палатки, повесив на спину свои мечи. - Скажи мужчинам, чтобы этой ночью они все держали ухо востро, - обратился Геральт к Клауссэну. – К настоящему времени она уже знает, что вам удалось продвинуться дальше. Она должна будет что-то предпринять. Это мрачное предупреждение заставило рабочих и охранников насторожиться, но люди не выглядели испуганными. Было ясно, что все они уже поняли, что среди них был настоящий мастер своего дела - ведьмак, который знает, как бороться с непонятной чертовщиной, и его умениям и навыкам они всецело могут доверять. С Геральтом из Ривии на своей стороне, таящийся в болотной глуши ужас, стал всего лишь еще одним врагом, которого нужно, а главное можно, победить. Теперь, когда ведьмак указал путь, к ним вернулась отвага и они готовы были сражаться. Предупреждение Геральта оказалось пророческим. Едва последний луч света исчез с неба, началась первая атака. Из глубины болот поднялся сильный ветер, погнавший в сторону рабочих ядовитый смрад. Мужчины начали кашлять и задыхаться, но Геральт призвал патруль, который помог ему разжечь больше костров, заполыхавших подобно огненной стене у переднего края рабочей площадки. Пламя пылало зеленым из-за болотного газа, но его горение очищало воздух от ядовитых испарений. Затем один из мужчин, носящих вязанки дров для костров, неожиданно закричал с другого края лагеря, откуда отчетливо стали доноситься булькающие и чавкающие звуки. Каждый вздрогнул от тревоги, но Геральт уже двигался с той поистине шокирующей ведьмачьей скоростью, недоступной простому человеку, преодолев расстояние до темноты за кругом света в три широких прыжка. Серебряный меч сверкнул в его руке и вонзился в пасть одного из утопцев, утащивших кричавшего беднягу. Толком мы ничего не могли разглядеть, но булькающие и рычащие звуки мы слышали отчетливо, как и свист, с которым сталь рассекает воздух и вонзается в живую плоть. В круг света вкатилась отсеченная отвратительная голова одного из чудовищ: синий распухший язык вывалился из пасти, выпученные глаза затянуло белесой дымкой. Через несколько мгновений вернулся ведьмак. Обрызганный зеленой слизью на плече он нес рабочего, который был сильно ранен. И хотя, даже я мог с уверенностью сказать, что бедняга не оправится от таких серьезных ран, Геральт спас мужество остальных, доказав, что сможет вырвать их из челюстей монстров. - Добавьте в список для следующего обоза из города серебряные кинжалы для каждого мужчины. Пара ударов таким оружием сможет задержать тварей достаточно, чтобы я успел помочь людям и спасти их, - тут же сказал Геральт Клауссэну. К тому времени Геральт настолько утвердил свою репутацию в глазах рабочей бригады, что главный инженер, даже не сомневаясь, кивнул на столь дорогую просьбу и выписал приказ. Геральт продолжил нести свой караул на границе света, а мужчины принялись за работу с еще большей злостью. Теперь каждая вонзившаяся в землю лопата стала ударом по невидимому врагу, стремившемуся разорвать каждого из них. Темп рабочих рос всё сильнее. К рассвету они прокопали землю для тракта и водяного канала до самой границы с горящими кострами и вырыли еще полдюжины дренажных желобов. За прошедшую ночь Геральт еще несколько раз уходил во тьму болот. Мы слышали, как он сражается, и звук, словно отраженное эхо, звучал так странно, что казалось, будто бы ведьмак был в нескольких местах одновременно. Рабочие отгоняли от себя страх, представляя, что ведьмак находится за плечом у каждого из них. Когда Геральт возвращался в круг костров и факелов, он не говорил ничего о бое и тварях, с которыми столкнулся. Зная своего друга, уверяю вас, эти стычки он рассматривал как простую прогулку, хотя с его меча красноречиво капала кровь монстров, и сомнений, чем там занимался ведьмак даже не возникло. Геральт вытирал свой клинок, натачивал серебряное лезвие, и смазывал меч ведьмачьим маслом. Иногда он делал глоток воды дабы освежиться, а еще дважды пил из плотно закупоренной бутылочки зелье, из-за которого на его лице раздувались вены, превращаясь в видимые пурпурные линии. Следующие четыре ночи прошли в том же ритме. Атаки различались по своей природе, но бдительность ведьмака никогда не подводила. Серебряные кинжалы, выписанные главным инженером, были доставлены, и двое мужчин даже успели ими воспользоваться, защищаясь от напавших утопцев. Как ведьмак и говорил, серебро помогло, и он успел спасти бедолаг. Имперский тракт продолжал неуклонное движение в глубь болота. К концу пятой ночи, когда небо на востоке начало светлеть, а костры постепенно догорали, Геральт, внимательно всматривающийся в болотную даль, внезапно вложил меч в ножны взял вместо оружия один из факелов. Он зажег его от ближайшего костра и уверенно зашагал в глубь болота. Через несколько минут я услышал его едва различимый голос – Геральт с кем-то разговаривал. После разумных колебаний моё любопытство и муза подтолкнули меня в след за другом. Осторожно пробираясь сквозь рыхлые кочки и гниющую растительность, я шел на голос ведьмака, не представляя, с кем это он мог беседовать, но, наверняка, не с ведьмой. Когда я наконец добрался до Геральта, то увидел рядом с ним маленькое человекоподобное существо. Росту в нем было немного – макушкой существо едва возвышалось над ведьмачьими коленями. Создание словно было рождено болотом: бледная-голубая кожа, большие круглые глазища, сверкающие в свете факелов, как два желтых огонька, в нечесаные волосы вплетены сорняки и какие-то водоросли, а руки и ноги существа были тонкими, как ветви деревца. Существо глазело на меня с таким же удивлением, как и я на него. - Вроде лорд, а весь фиолетовый. Никогда такого не видел. Что за таинственное гнездо у тебя на голове? – требовательно обратилось ко мне на удивление дружелюбное создание. Я снял свой берет и протянул болотному мальчишке, чтобы тот смог осмотреть его. Паренек был настолько очарован бархатной тканью и торчащим пером, что Геральт с трудом смог вернуть его внимание к прерванному моим появлением разговору. И то лишь только после того, как Ивасик (так звали это создание) несколько раз натянул мой берет себе на голову и, бесцеремонно придвинув Геральта с факелом к ближайшей луже, рассмотрел свое отражение. - Ивасик, - сказал Геральт, раздражаясь, - Хватит уже. Ты пришел сюда не для того, чтобы померить шляпу Лютика. - Но артефакт такого исключительного великолепия требует соответствующего внимания, - ответил Ивасик Геральту, с таким сожалением протягивая мне берет, что я не смог противиться и сказал, чтобы тот оставил его себе, как подарок по случаю знакомства. Глаза Ивасика стали еще больше от удивления. – Ты же не всерьез, - а когда я заверил его в честности своих намерений, Ивасик снова натянул на себя берет и сплясал джигу от восторга. - Ну а теперь ты будешь говорить? – сказал Геральт, раздраженно вздохнув. - Но я и так постоянно говорю, - справедливо отметил Ивасик, прервав поток благодарностей, которыми он осыпал меня. - По делу, - произнес ведьмак. – Почему ты здесь? Ивасик вздрогнул, и радости как не бывало: - Ты должен заставить их пойти в обход! Она в бешенстве из-за того, что ты вмешался. Она не позволит пройти вам дальше. - Я и не рассчитывал на это, - отметил Геральт. – Ты знаешь что-нибудь более конкретное? Что она планирует предпринять? Ивасик молчал. Страх, нерешительность и несчастье отчетливо виднелись на его круглом лице. Спустя мгновение Геральт присел на корточки, чтобы смотреть прямо на болотного мальчика. - Ивасик, - позвал ведьмак мягче. - Люди с дорогой, люди с мечами и арбалетами, люди с топорами для деревьев и лопатами для земли, люди с заборами и дверями повсюду. Это значит, что для прибожка не останется места, - сказал Ивасик. - Я знаю, - тихо произнес Геральт, кивнув. – Я не могу обвинить тебя в том, что ты не хочешь помогать нам. Но ведьмы наполнили это болото человеческими костями и кровью. И с этим пора кончать. Не будет ведьм с Кривоуховых Топей, не будет и детей, идущих по Дороге Сладостей, прямо им в пасть. Тракт идет к ней, Ивасик. Так или иначе. Ивасик опечалено ссутулился. Я тоже опустился на колени рядом с Геральтом. - Это еще и значит, что появятся и другие люди, - обратился я к болотному мальчику, оказавшемуся прибожком. – Придут люди с арфой и лютней, люди с книгами, красивыми песнями и бархатными шляпами. Прибожек таких утонченных вкусов, как ты сам, еще сможет найти удовольствие в их компании. Иваски взглянул на меня и тихо произнес: - Они посмотрят на меня и увидят монстра, а потом спустят своих зубастых собак или схватятся за оружие. - Только если не будут знать кто ты, - сказал я. – Помоги нам, и я клянусь, что напишу великолепную балладу о прибожке Ивасике, который приносит удачу любому смертному, увидевшему и поприветствовавшему его. Я спою эту песню во всех окрестных трактирах и деревнях, её услышат в Вызиме и Новиграде, и вскоре путешественники и каждый местный житель будут знать о тебе как о друге, а не враге. Геральт смотрел на меня удивленно, но лицо прибожка осветилось неподдельным удивлением. - Песня об Ивасике! – наконец восторженно произнес прибожек. – Моя слава станет такой же большой как лес. Я помогу вам, и ты сделаешь это! Но… - произнес Ивасик, снова помрачнев, - не важно, что это за радостная песня будет с поразительной мелодией, заставляющей сердце и тело танцевать. Ведьма не позволит вам. Она направит против тебя, ведьмака и дорожных людей все свои силы. Она призовет не только монстров! Ведьма всё время нашептывает ненависть и ярость в каждое ухо, принесенное ей в дар рабами. Через три дня её зов достигнет их, и все эти смертные придут в болота. Каждый, кто жертвовал Хозяйкам каплю крови, каждый, кто приносил свои волосы в дар, каждый, кто просил их о милости и защите в суровую зиму. Она преградит вам путь телами тех, кто откликнется на её зов, а вы сможете построить дорогу лишь на их костях. Я застыл от ужаса после слов Ивасика. Геральт рассказал мне достаточно о Хозяйках Леса и их культе. Многие годы люди окрестных земель были вынуждены служить им ради собственного выживания. Наша строительная группа вместе с патрульными стражами была достаточно велика, но их не хватит, чтобы сдержать натиск рабов ведьмы, которые соберутся здесь со всей округи. Даже если мы отправим предупреждение в Вызиму, и имперская армия успеет прийти к нам на помощь, в победе над несчастными крестьянами, ставшими жертвами грязного существа с этих проклятых топей, не будет ни чести, ни радости. Геральт мрачно молчал. Я знал, что ведьмак не одобрил бы такую битву. Геральт обнажал свой стальной меч лишь при крайней необходимости и всегда с большой неохотой, и уж тем более он не мог пойти против людей, которых хотел спасти от чудовищного ига древней твари. - Ты сможешь передать сообщение? – обратился ведьмак к Ивасику. Прибожек наклонил голову и его глаза сверкнули: - Что за сообщение? - Сделка, - произнес Геральт. – Битва один на один. Выиграет она - дорога и строители покинут болота. Выиграю я - дорога будет проложена через болота. - Ей не понравится идея подставлять собственную шею, - сказал Ивасик, а я с тревогой посмотрел на Геральта. - Только так она сможет одержать верх, - угрюмо хмыкнул Геральт. – Она может созвать всех мужчин, женщин и детей в Велене. Что с того? Эмгыр вар Эмрейс пришлет один из своих легионов пехоты, и они убьют каждого из них. Освободившиеся земли он раздаст в качестве награды солдатам. Если она убьет меня и каждого из членов строительной бригады, император пришлет новую и, если потребуется, наймет другого ведьмака. Если она убьет и их, он сделает тоже самое снова, - Ивасик качал головой, внимательно слушая. – Если она согласиться на сделку, я отправлю Лютика к императору, чтобы заставить его взять на себя обязательства и подписать условия сделки. Она может рискнуть. Если она выиграет, Эмгыр изменит направление тракта и её бедам придет конец. Ну или она может продолжать прятаться до тех пор, пока нильфы не осушат болота настолько, что одной ночи проезжающему мимо ведьмаку хватит, чтобы уничтожить оставшихся в нем тварей без труда. - Сдается мне, ты делаешь ставку на то, что она согласится, - сказал Ивасик, почесав затылок. Идея Геральта показалась мне весьма удачной, но ведьмак, пожав плечами, добавил: - Хозяйки ведь всегда держат свое слово, не так ли? Я сдержу своё.***
Геральт был тверд в своей решимости. Когда Ивасик вернулся на следующий день и передал согласие ведьмы на сделку, ведьмак лишь кивнул. Геральт приказал мастеру Клауссэну остановить строительство, пока этот вопрос не будет решён. Мои попытки убедить Геральта не доверять оставшейся из трех ведьм провалились, и он отослал меня обратно в Оксенфурт, чтобы я передал послание Эмгыру. После изматывающего четырехдневного путешествия под охраной нескольких человек из имперского патруля я решительно вошел в кабинет императора. Меня одолевало беспокойство. Слишком просто мы обогнули болото и прошли весь оставшийся путь, словно нам специально расчищали дорогу. Если влияние ведьмы так велико, что распространяется на все веленские земли, какой же опасности подвергнется мой дорогой друг, решивший противостоять древнему существу в сердце её логова? Ради Геральта, я надеялся, что Эмгыр решит отвергнуть сделку, которая может выйти ему боком, из-за существенного риска, что ведьмак проиграет. Император пролил кровь тысяч невинных во время завоевания Севера, какое значение будет иметь для него еще несколько сотен смертей? Однако вар Эмрейс, не перебивая, внимательно выслушал меня и лишь спросил, когда планируется бой. Я ответил, что сражение состоится на следующий день после моего возвращение с его официальным согласием на сделку. Некоторое время император задумчиво сидел в тишине, а потом обратился ко мне: - Скажи ведьмаку, что я согласен на сделку. Если он падет в битве, тракт обойдет болота, и я больше никогда не пошлю туда моих людей. А ты должен быть свидетелем схватки. Возвращался я к Геральту еще более встревоженный. Когда я и мои спутники наткнулись на чистую тропу, ведущую прямо к месту стройки через топь, моя тревога сменилась липким страхом. Передав слова императора Геральту, я умолял его не соглашаться на такой риск. Ведьмак лишь покачал головой мне в ответ и отправился на встречу с Ивасиком, чтобы сообщить новости. Битва была назначена на полдень следующего дня. Когда Геральт вернулся в лагерь, он провел остаток дня изготавливая эликсиры, проверяя доспехи, арбалет и натачивая серебряный меч. Ночью он сел у костра на колени и вошел в то особое ведьмачье медитативное состояние, помогающее ему собраться с силами лучше, чем самый глубокий и крепкий сон. Он оставался неподвижен, словно камень, до позднего утра следующего дня. Геральт встал без малейших признаков дискомфорта и облачился в доспехи, еще раз проверив свое оружие. Ведьмак взял сигнальный рог у одного из патрульных для того, чтобы подать знак перед самым началом битвы. Когда Геральт увидел, что я готовлюсь сопровождать его, он нахмурился и сказал: - Ты не должен идти. Ивасик расскажет тебе обо всем, что произойдет. - Нет, друг мой, - ответил я решительно. – Если ты решил ступить на этот опасный путь, я не брошу тебя, мое сердце и не позволяет отпустить тебя на смерть. Если ты столкнешься с предательством и падешь из-за этого, об обмане узнает весь мир, и справедливое возмездие придет за головой вероломного чудовища. - Лютик, если она собирается обмануть меня, то убьёт и тебя тоже, - замечание Геральта было веским аргументом, но я лишь отрицательно покачал головой. - Император велел мне быть свидетелем вашего сражения от его имени. Я в любом случае должен идти. Геральт тяжело вздохнул, но не стал со мной спорить. Мы вместе пошли в глубь болота, довольно быстро найдя тропу, очевидно появившуюся здесь именно для нас. Когда мы шли, сердце в моей груди вновь ускорило бег из-за растущей тревоги. Вскоре я стал видеть странные тени, следующие за нами по пятам в тумане и всё больше приближающиеся. Чудовищные формы проступали в стене сгустившегося зеленого тумана, некоторые из теней напоминали огров. - Геральт, - позвал я ведьмака шепотом, указывая на преследовавшие нас фигуры. Ведьмак только покачал головой. - Нет другого выхода, кроме как идти вперед. Мы дошли до обветшалого деревянного моста, ведущего через булькающую пузырями грязи трясину. Стоило нам пересечь его, как я услышал злобное хихиканье вдалеке. Мы вышли на поляну, окруженную пустыми полуразвалившимися хижинами, напоминающими мне неудачные декорации. Я испугался, увидев в самом центре, рядом со старым пнем подвешенную к чахлому деревцу клетку, в которой был заперт наш маленький друг прибожек. - Геральт, это ловушка! – отчаянно крикнул Ивасик, схватившись за прутья решетки. Ветер зашумел, и снова раздался жуткий полный злобы смех. Перед обветшалой церковью появилась ведьма, которую Геральт назвал Пряхой. Она была существом столь уродливым, что даже мне не хватило бы слов, чтобы передать весь этот ужас. Я попробую описать её отвратительный вид: гниющий глаз напоминал соты из плоти, стоило ей повернуть голову, как из него вылетали мухи и выпадали белые личинки; тело её было сморщено, казалось, что ведьма покрыта шкурой, сшитой из лоскутов человеческой кожи; у неё была лишняя пара ног, деформированных, похожих на детские, которые болтались, свисая над землей. От ведьмы доносилось зловоние гниющей плоти. Когда она двинулась навстречу, по моему телу пробежала дрожь страха и отвращения. - Итак, Белый Волк, - произнесла ведьма скрипучим голосом, пристально изучая нас взглядом. – Какое аппетитное и сочное угощение ты привел с собой. Идеальный десерт для завершения сегодняшнего праздника, - я содрогнулся всем своим существом, а она снова визгливо засмеялась. – Сегодня ты сполна оплатишь мне все долги. Она указала на поляну, где из ниоткуда появились две неживые чудовищно гротескные фигуры сестер, сплетенные из корявых ветвей, словно корзины. Прутья связывались узлами из заплетенных человеческих волос, а «тела» скульптур были заполненные расчлененными человеческими останками, истекающими кровью и гноем. Словно она собиралась восстановить своих убитых сестер из человеческой плоти. Я почувствовал, как тошнота подступает к горлу, и отвел глаза от ужаса. - Не сожалей об отсутствии моих сестер, ведьмак. Ты увидишься с ними снова, - прошипела Пряха. – Первый глоток твоей крови оживит их. Ты будешь еще дышать, когда мы вместе станем пожирать твою острую жареную плоть, по одной конечности за раз. Мы вспорем тебе брюхо и вопьемся в твои внутренности под твой последний крик. Я прижал кулак ко рту, и затрясся в ужасе. Теней, окружавших нас, становилось все больше. Наконец из зеленого тумана стали десятками появляться утопцы, гули и огры. - Я думал, ты никогда не нарушаешь своё слово, - уверенно произнес Геральт, ни выказывая ни малейшего признака страха или тревоги. - Мы верны тем, кто верен нам, ведьмак! – прошипела Пряха. – Думаешь, я сдержу слово, данное тому, кто отказался служить нам, предав? Ты уже забыл, как хитростью явился к нам на шабаш со своей мерзкой девчонкой и напал на наших гостей. Я не должна тебе ничего объяснять. - Не надо оправдываться, - презрительно сказал Геральт. – Ты притворяешься, что соблюдаешь какой-то там кодекс, делаешь вид, что берешь причитающуюся за свои услуги плату с тех, кто верно служит тебе. Но это не так. Ты ничто, лишь яма полная костей. Ты не хочешь помогать кому-нибудь или строить что-нибудь. Всё, чего ты желаешь, это утолить свой голод. Твои сестры были такими же. - И сегодня ты утолишь его, ведьмак! – злобно зарычала Пряха. - Я так не думаю, - ответил Геральт. – Видишь ли, я бы исполнил условия нашей сделки. Но ты кое-что упустила. Вообще-то ты заключила сделку не со мной, - Пряха, приближающаяся к нам до этого, резко остановилась и нахмурилась, внезапно забеспокоившись. – Ты заключила сделку с императором Нильфгаарда, а Эмгыр вар Эмрейс играет не честнее тебя. Геральт снял с пояса рог, пока ведьма недоуменно таращилась на него, и протрубил в него, издав длинный и ясный сигнал. Как только эхо стихло, недалеко раздался ответный зов. За последние пятнадцать лет этот звук ужасал каждого на Севере. Но сейчас он прозвучал для меня словно ангельская трель. Рог возвещал о наступлении нильфгаардской кавалерии. Стоило ведьме обернуться, из-за тумана раздался грохот копыт. Пятьсот всадников галопом ворвались на поляну, опустив пики, лезвия которых были выкованы не из стали, а из серебра. Она сметали толпу собравшихся монстров, подобно крестьянину, выкашивающему готовое к сбору урожая пшеничное поле. Когда Пряха завизжала в бессильной злобе, Геральт толкнул меня в сторону одного из разваливающихся домов. - Немедленно укройся! – приказал ведьмак, вынимая из ножен свой меч. Обычно я не подчинялся подобным указаниям и смело присоединялся к своим соратникам на поле битвы. Но в этот раз, я понял, что это приказ не моего хорошего друга, а императора, который наказал мне быть свидетелем сражения, а не принимать в нем непосредственное участие. Да и кто я такой, чтобы спорить с владыкой Нильфгаарда? Славу той битвы я увековечил в песне, и вряд ли можно было бы описать её правдоподобнее. Геральт боролся со всем мастерством ведьмака, со всей страстью и яростью человека, разозленного несправедливостью и жестокостью. Ведьмак сдержал свое слово. Когда отряд нильфов уничтожил монстров и окружил ведьму, Геральт остановил их и дал Пряхе шанс принять бой один на один, чего до этого она делать и не собиралась. Серебряное лезвие клинка сверкало огнем возмездия, когда он теснил ведьму назад, с невероятной скоростью отражая попытки разорвать его плоть. Геральт с мрачной решимостью на лице преследовал спотыкающуюся Пряху, пока не прижал ведьму к гротескным скульптурам её сестер. Ведьмак вонзил серебряный кинжал в сердце ведьмы, одновременно снеся ей голову мечом. Тяжело дыша, Геральт использовал знак игни, чтобы сжечь тело ведьмы вместе с безобразными скульптурами. Омерзительный запах горелой плоти наполнил поляну. Отойдя от горящего трупа, Геральт велел солдатам использовать древесину разрушенных домов, чтобы увеличить костер и сжечь тела всех убитых чудовищ.***
- Не могу поверить, что ты не рассказал мне! – пожурил я Геральта после всего, чувствуя свое возмущение полностью оправданным. Мы собирались возвращаться в Оксенфурт. Геральт крепил собранные седельные сумки к седлу Плотвы – мой друг был крайне консервативен в вопросе касающемся имени ездового животного. Не могу с уверенностью сказать, какая это по счету Плотва, ведьмачий образ жизни дело опасное. Я пытался повлиять на Геральта, советовал ему подбирать своим скакунам более поэтичные имена. Баллада о ратных подвигах Белого Волка, который ездит на Плотве – это моветон. Прокладка тракта шла полным ходом. Полотно дороги уже ушло довольно далеко от рабочего лагеря предыдущего дня. Позади легиона солдат Эмгыр послал целый легион рабочих, я полагаю, император не испытывал ни малейших сомнений насчет победы ведьмака. - Я все же не понимаю, - сказал я, нахмурившись. – Как ты это провернул? Ты передал сообщение одному из сопровождавших меня солдат или… - Ничего я не проворачивал, - ответил Геральт, затягивая подпругу седла. - Что? - Я всегда держу своё слово, Лютик. Я заключил сделку и придерживался её. Я собирался сражаться с ведьмой один на один. Я не просил Эмгыра делать хоть что-нибудь. Я уставился на ведьмака в замешательстве: - Но откуда тогда ты знал, что Эмгыр пришлет солдат? - Я не знал, - Геральт пожал плечами. - Не был уверен. - Ну конечно ты не знал, - произнес я категорически. А я значит не видел собственными глазами как он дул в этот чертов сигнальный рог. Он должен был знать. Геральт замер, положив руку на седло и не оглядываясь на меня. Мгновение ведьмак стоял неподвижно, а затем тихо произнес: - Да. Думаю, я всё же сделал это. Ввергнув меня в еще большее недоумение своим замечанием, Геральт ловко запрыгнул в седло и весь обратный до Оксенфурта путь молчал. Добравшись до города, мы тут же отправились во дворец, где камергер, как всегда сопроводил нас к кабинету императора. Впервые я увидел вар Эмрейса не за рабочим столом. Император стоял поодаль у арочного окна, сложив руки за спиной. Когда мы вошли, он обернулся. Его взгляд, остановившийся на Геральте, показался мне необычным: в нем было не только простое удовлетворение от успешно выполненной работы. - Итак? – произнес Эмгыр. - Строительство тракта продолжается, - сказал Геральт лаконично, обесценивая этой короткой фразой весь наш труд, словно опасности и вероятность собственной гибели - это пустяк. Я заметил, как ведьмак напрягся и подобрался, стоило нам лишь войти в кабинет, как будто он оказался в комнате с врагом или, по крайней мере, рядом с очередным опасным существом. На пристальное внимание императора Геральт ответил уверенным и непреклонным взглядом. Я редко считаю себя лишним в любых обстоятельствах, но в этот момент я почувствовал, что стал свидетелем противостояния воли двух титанов, которые едва ли помнят о моем присутствии. - Спасибо за солдат, - почти бесцеремонно произнес Геральт. – Приятный сюрприз. Хотя Эмгыра там и не было, и он не видел того противостояния, император мягко произнес: - Ты знал, что я отправлю их. Геральт ничего не ответил. Он стоял посреди кабинета с руками, сжатыми в кулаки. Эмгыр помедлил, смотря на Геральта, а затем пересек комнату, остановившись напротив ведьмака на расстоянии вытянутой руки. - Ты снова хорошо послужил мне, ведьмак, - сказал вар Эмрейс. – И в этот раз ты можешь выбрать свою награду сам. Эмгыр повернулся к своему рабочему столу. Всё моё внимание было приковано к императору и ведьмаку, так что я даже не заметил массивный сундук, стоящий перед столом и до верху забитый золотыми нильфгаардскими флоренами. Так же на столе лежал закрытый вытянутый ларец. - Ты можешь взять в двадцать раз больше обещанного гонорара золотом, - у меня перехватило дыхание от осознания, какое же это большое состояние. – Или можешь взять меч в этом ларце. Я едва мог представить себе клинок, который стоил бы такой огромной суммы, и Геральт тоже взглянул на императора с удивлением. Эмгыр лишь указал жестом на ларец. Поколебавшись, Геральт подошел к столу и поднял крышку. Я тоже приблизился и озадаченно уставился на содержимое. Лезвие лежавшего внутри оружия было достаточно старым, но можно было бы предположить, что у меча легендарное прошлое. Но годы сказались на стали, покрытой темными пятнами. В двух местах на краю лезвия виднелись сколы. Рукоять, не украшенная какими-либо драгоценностями, была обтянута истершейся от времени кожей. Откровенно говоря, меч выглядел так, будто один крепкий удара мог сломать его. Геральт так же недоуменно посмотрел на оружие, а затем обернулся к императору. - Этим мечом не убить самого дохлого утопца и не прорезать хилый доспех самого жалкого бандита, - невозмутимо сказал Эмгыр. – Он убивает только тысячами. Это меч рода Эмрейсов. Геральт вздрогнул, как будто его ударили. Я замер, а потом очень осторожно отошел от стола. Старый меч внезапно показался ужасающим. Я бросил на молчавшего Геральта тревожный взгляд. Ведьмак ясно понимал, что значит просьба принять меч императора. В настоящий момент меня больше беспокоило, к чему приведет отказ от такого предложения. - Ты понимаешь значение? – спросил Эмгыр. Геральт резко кивнул головой в ответ. – Тогда решай. Но знай, что любой выбор будет окончательным. Возьмёшь меч, и ты будешь носить его пока мы оба живы. Возьмёшь золото, и ты будешь свободен, и я даю тебе слово, что больше никогда не призову тебя на службу, как бы это не было необходимо. Если бы я позволил себе проронить хотя бы звук – это был бы выдох облегчения. Едва ли такое условие можно счесть наказанием. Я знал, что Геральту никогда не нравились монаршие особы в качестве заказчиков, и целый год на Скеллиге, подальше от императора, - яркий тому пример. В любом случае, состояние, лежавшее в сундуке золотыми флоренами, избавило бы моего друга от всякой работы. Но, когда я взглянул на Геральта, тот так пораженно смотрел на императора, словно ему предлагали не свободу, а угрожали виселицей. Мне стало интересно, рассматривал ли Геральт вариант, что Эмгыр лжет, и отказ от императорского меча может привести к ужасным последствиям. Эмгыр на взгляд ведьмака лишь сказал, с внезапной жесткостью: - Тебе известна моя цель. Я посвятил ей всю свою жизнь. Если ты хочешь прожить остаток своих дней ведьмаком, свободным от обязательств и следующим по своему Пути, тогда бери золото и уходи. В своей жизни я обходился и меньшим. Справлюсь и впредь. Я не буду настаивать на твоей помощи и претендовать на твою свободу. Память о тебе я сохраню в своем сердце. Выбирай. Я не знал, ни что думать о словах императора, ни как на них реагировать. Он говорил так, будто предлагал бесценный подарок вместо бремени служения. Закрыв глаза, Геральт отчаянно произнес: - Меч, - ведьмак сказал это так, словно не мог поступить иначе, а я окончательно растерялся. Как только выбор был сделан, ведьмак и император заметно расслабились, будто бы сбросили тяжкий груз, который они несли до этого. Они смотрели друг на друга всё также пристально, но без былого напряжения. К моему удивлению, обычно прямой и жесткий взгляд императора потеплел, а голос его звучал мягко и с удовольствием, как у любовника, когда он обратился ко мне: - Ты, бард, будешь свидетелем. Всё еще растерянный я стоял и пораженно смотрел, как император бережно, практически нежно, берет в руки фамильный клинок из ларца. Когда Эмгыр снова обернулся к Геральту, он сжал лезвие меча руками с такой силой, что по стали потекла кровь. Геральт шагнул навстречу вар Эмрейсу, небрежно бросив на пол свои защитные перчатки, которые он снял. - Прими из моих рук этот клинок и неси с ним честь моего дома, - тихо произнес Эмгыр. Перед моим удивленным взором Геральт без колебаний потянулся к лезвию клинка и с силой сжал его руками. Кровь ведьмака и императора смешалась, окрашивая сталь в красный. – Принеси мне свою клятву. Мгновение Геральт молчал, нахмурившись. Я думал и надеялся, что он осознал всё безумие такого поступка в последний момент. Но ведьмак лишь подбирал верные слова, поскольку не знал, как должны звучать церемониальные обеты такого ритуала. - Я твой. Клянусь, - коротко произнес Геральт, глядя императору в лицо. Эмгыр резко вдохнул, а его глаза сверкнули. Он утвердительно кивнул головой и указал на ларец. Геральт осторожно вернул клинок обратно. - Оставь нас, - обратился ко мне император голосом, не терпящим возражений. Бросив на Геральта, который даже не посмотрел в мою сторону, последний отчаянный взгляд, я скованно поклонился и отступил к двери, впервые в жизни лишившись слов. Прежде, чем камергер успел закрыть за мной дверь, я обернулся в последний раз, силясь сказать хоть что-нибудь, остановить это странное безумие. Камергер крайне недовольно посмотрел на меня, но я не обратил на мужчину ни малейшего внимания, шокированный увиденным: Эмгыр оставил кровавый след на коже Геральта, взяв лицо ведьмака в ладони, чтобы поцеловать его, в то время, как нетерпеливые и изголодавшиеся по объятиям руки ведьмака оставляли на одеянии императора вьющиеся, словно лозы, кровавые следы.***
Я почти выбежал из дворца. Моя голова кружилась от роя мыслей, я был сбит с толку и искал пристанище. Ноги сами понесли меня к единственному месту, где я смог бы всё обдумать и поделиться бурлящими в душе эмоциями. Верный и надежный Золтан, не разбирая моей бессвязной болтовни, напоил меня двумя стаканами крепкого краснолюдского спирта. Но даже это лекарство не в силах было полностью меня успокоить. - Он взял меч! – сокрушался я перед Золтаном. – Он поцеловал его! - Кто, твою мать! – рыкнул Золтан, разобрав последние мои слова. - Геральт! – пронзительно воскликнул я. - Кого он, черт возьми, поцеловал, что довел тебя до такого состояния? – требовательно спросил краснолюд. Шокированное лицо Золтана, когда я ответил ему, доставило мне небывалое удовольствие. - Ты пьян, - сообщил мне Золтан, когда я закончил повествование, с такой уверенностью, что, если бы я выпил больше двух стаканов краснолюдского спирта, обязательно поверил бы ему. - Ничего подобного, - сказал я почти отчаянно. – Но хочу! – я подхватил початую бутылку спирта и налил себе еще один стакан. – Золтан, что нам делать? Прежде, чем Золтан помог бы мне составить план действий по спасению нашего дорогого друга, я должен был описать всю серьезность, весь ужасающий масштаб неприятностей, в которые угодил Геральт. Это ни в коем случае не было связано с тем, что краснолюд то и дело перебивал меня, недоверчиво переспрашивая: «Ты точно уверен?» и «Всё должно быть, скорее всего, не так, как выглядит». В конце концов мне пришлось рассказывать другу историю с самого начала. Я поведал Золтану о первой встрече с императором, о задании, которое он мне дал, о нашем с Геральтом путешествии в Вызиму, о Кривоуховых топях и ведьме прежде, чем вернулся к тому, что произошло в кабинете Эмгыра сегодня. Золтан с сомнением отнесся к моему повествованию, мотивируя это тем, что еще несколько полных бокалов спирта были лишними, а я отношусь к ситуации предвзято. Здесь я с ним не согласился и отметил, что выпить мне было необходимо, иначе я снова лишился бы рассудка из-за происходящего. Когда я наконец закончил, Золтан выглядел очень обеспокоенным. Мы молчали. - Ну, друг, я не буду отрицать, что это дело кажется очень запутанным. Но, если Геральт дал клятву, с этим мы ничего не сможем сделать, - задумчиво произнес краснолюд, нарушая тишину. - Не говори так, - сказал я жалко и выпил еще два или три стакана спирта. Не уверен в точном количестве, но этого оказалось достаточно, чтобы сладкое забвение окутало меня и не отпускало до следующего утра. Проснулся я с тяжелой головой. Мои ноги свешивались с края кровати, на которую меня вчера уложил Золтан. Из главной комнаты мастерской доносились голоса. Пошатываясь, я вышел и увидел Геральта, которому краснолюд наливал кружку эля. На короткий миг я решил, что мне приснился невероятный и одновременно ужасный сон, или может это были запоздалые галлюцинации, вызванные отравлением болотным туманом, а затем у ведьмака за спиной я увидел рукоять третьего меча, закрепленную таким образом, чтобы Геральт не мог её случайно выхватить в бою. - Привет, Лютик, - поприветствовал меня Геральт как обычно, выказывая признаки вполне адекватного, здорового и даже счастливого человека. Учитывая, что я провел последнее время рядом с ведьмаком, я точно мог сказать - его настроение заметно улучшилось. Но в тот момент я мог ответить на его дружелюбное приветствие лишь одним возможным способом: - Ты с ума сошел?! – закричал я на Геральта. Следующие несколько часов были потрачены на то, чтобы убедить Геральта, что он не мог добровольно и в здравом уме посвятить себя служению Эмгыру вар Эмрейсу и потаканию его плотским желаниям. Геральт, в свою очередь, пытался убедить нас в обратном. Ведьмак не стал убедительней, когда, поднявшись и взмахнув руками в порыве гнева, случайно сместил скамью, а когда сел обратно, болезненно наморщился, подтверждая наши опасения насчет плотских утех. Уверяю вас, это предположение обосновано его смущением и бурной реакцией на наши возмущенные взгляды, с которыми он категорически отказывался встретиться. - Черт тебя побери, Лютик, ты был там! – потеряв терпение крикнул ведьмак. – Ты видел это. Видел Нильфгаард, новый тракт и прочее! Ты ведь слышал, что сказал император! - Да о чем ты вообще говоришь? – воскликнул я в отчаяние. - Север! – рявкнул Геральт. – Разве ты не понимаешь? Он не собирается грабить север, чтобы отправить несколько телег с золотом на юг. Он никогда и не хотел этого. Вместо этого он собирался поделиться сокровищами Нильфгаарда с Севером. Он собирается привезти хорошие дороги и водопровод, он хочет уничтожить монстров и бандитов, он построит памятники, библиотеки и дворцы в каждом городе. Он хочет заключить мир. Для всех. На долгие годы и века, а может и дольше. Мы с Золтаном в недоумении уставились на ведьмака. - Вот же кретин, ты что, влюблён в него? – угрюмо спросил Золтан. Геральт покраснел, а я обреченно застонал, вцепившись руками в волосы. - Что, твою мать, вы думали он сделал, чтобы заставить меня? – проворчал Геральт с обидой, когда Золтан достал еще одну бутылку спирта и наполнил мой и свой бокалы. – Он предлагал мне пятьдесят тысяч флоренов, чтобы я ушел. - Пятьдесят тысяч? – Золтан закашлялся, подавившись спиртом. – Охренеть, приятель! В замке полно другой, кхм, петушни! Подумай уже о выходе в отставку! Геральт вздохнул и встал: - Я возвращаюсь во дворец, сообщил он. – Вернусь через пару дней после того, как вы остынете. - Ему лучше заваливать тебя на кровать из гребаного золота, вот всё, что я скажу, - произнес Золтан, покачав недовольно головой. - Я внесу это предложение, - сухо ответил Геральт. – Кстати, Лютик, он хочет видеть тебя, - добавил ведьмак. – Я попрошу его дать тебе на это пару дней. - Милостивая Мелитэле, что на этот раз? – простонал я, обессилено уронив голову на стол. – Разве он недостаточно мучал меня? - Он хочет, чтобы ты написал что-нибудь о падении Хозяек Леса, о том, как империя одержала над ними верх и что-то в этом духе, - сказал Геральт. – Думаю, именно поэтому он и послал тебя со мной на это задание. - Хорошо, я напишу нечто невероятное, - ответил я ведьмаку, сверкнув глазами. - Только дайте мне время, - мстительно добавил я.Бонус от автора. Что произошло, когда дверь закрылась...
У Эмгыра пульсировали рассеченные лезвием клинка ладони, но это не имело значения. Рот ведьмака был жадным и податливым, словно вместе с клятвой он готов был отдать всего себя. Согласие Геральта стало для императора бесценным даром. Эмгыр не предполагал и не ожидал ничего такого, он даже мог бы зарыдать, если бы не выплакал все свои слезы когда-то давно.***
Вар Эмрейс вел свою борьбу в одиночестве больше двадцати лет. Он собрал вокруг себя множество способных людей, но все они служили ему по тысяче собственных личных причин: из-за амбиций, восхищения или жадности, во славу собственной гордости или чести, из любви к своему народу и жажде его величия. Не многие из них когда-либо понимали, к чему действительно стремился вар Эмрейс. Большинство из них и не хотели понимать. В их глазах у беспощадного и кровавого завоевателя было больше шансов на успех, чем у человека, потворствующего тому, что они считали донкихотским идеализмом или параноидальным страхом. Какой нильфгаардец увидит в Севере реальную угрозу для своей родной страны? Для воображения большинства людей эта мысль была слишком призрачна и невероятна. А затем, из всех людей, лишь простой ведьмак, вечный странник, работающий по найму, спросил его о причинах. Сначала он ответил пренебрежительно. Только после этого Эмгыр, нахмурившись, поднял голову и взглянул на закрытую за Геральтом и его спутником дверь. Император почувствовал себя так, словно кто-то вдохнул в угасший уголек надежды новую жизнь, и её огонь вновь начал слабо тлеть. Даже тогда Эмгыр не позволил себе разжечь это пламя в груди. Он лишь допустил мысль, что, возможно, сможет вновь поговорить с Геральтом об этом и отдать соответствующие приказы. Ни о чем больше вар Эмрейс не думал до следующего дня, когда Мерерид сообщил ему, что ведьмак вновь вернулся в дикие земли, оставив в городе своих спутников и очередное состояние. - Очень хорошо, - сказал медленно Эмгыр своему камергеру через мгновение. – Когда он найдется, немедленно приведи его ко мне. Вар Эмрейс контролировал разгорающуюся в душе надежду до тех пор, пока дни и недели не превратились в месяцы, и он наконец убедился в том, что отсутствие ведьмака не случайно: он, поняв истинную форму вещей, умышленно решил похоронить себя в богом забытой глуши, чтобы скрыться от жестоких требований. Даже тогда Эмгыр не осмеливался надеяться на то, что Геральт решится возложить свою жизнь на алтарь рядом с его собственной. Такая жертва не становится легче, даже если её разделить с кем-то. Он только знал, в своего рода диком отчаянье, что ему всё сложнее выносить мучения из-за шанса, что ведьмак согласится.***
Он снова голодно поцеловал Геральта, не обращая внимания на вкус собственной крови. Ладони Эмгыра оставляли кровавые разводы на светлой коже ведьмака, и значительная часть его сердца радовалась этим признакам собственности. Объятия Геральта были крепкими как сталь. - Твои руки, - прошептал ведьмак, целуя. У его кожи был слабый привкус дыма и пепла, а на ведьмачьих доспехах виднелась высохшая зеленая гниль болот, напоминающая о том, что Геральт вернулся победителем с поля боя, выполнив задание императора. - Ерунда, - сказал Эмгыр. – Сними доспехи. Они опустились вместе прямо на пол, Геральт нуждался в этом так же сильно, как и Эмгыр. - Мой меч, мой клинок, - мягко сказал вар Эмрейс, голодно припадая к чужим губам, оглаживая потрясающе сильное жилистое тело и покрывающие его рубцы и шрамы. - Да, - задыхаясь произнес Геральт. – Да, - руки ведьмака просяще цеплялись за тело, притягивая императора еще ближе. Эмгыр вздрогнул, никогда раньше он не хотел затащить мужчину в свою постель и даже не представлял, что позволит кому-нибудь взять его. Вар Эмрейс был шокирован, неожиданно осознав, что никогда не сможет отказать Геральту в чем бы то ни было. Ведьмак, вздрогнув, грубовато прорычал: - Я первый, не могу больше… Эмгыр поцеловал Геральта, притянув его ближе, и одним плавным движением вошел в него. Геральт тихо застонал, словно от боли, и почти сразу же кончил. - Ох, черт, да, - сказал опьяненный удовольствием Геральт так облегченно, что Эмгыр мягко засмеялся, а ведьмак, отзываясь, задрожал под ним, вокруг него, снова возбуждаясь. - Продолжим, - прошептал Эмгыр и мягко двинулся, сдерживая самого себя изо всех сил, пока Геральт снова не кончил. После Эмгыр сдался на власть Геральта, который был всё еще жаден до ласк, поцелуев и близости. Когда наконец насытившийся Геральт лежал с закрытыми глазами у него на плече, тяжело дыша, Эмгыр снова тихо засмеялся, чувствуя себя довольным из-за того, что смог как следует позаботиться о своем мече. - Мм? – вопросительно пробормотал Геральт. Он тоже засмеялся, когда вар Эмрейс объяснил ему причину веселья, игриво осыпая поцелуями ключицы и горло императора. – Сохранять клинок остро заточенным и хорошо смазанным – это важная задача, - сказал ведьмак нарочито строгим тоном. - Я думаю, эта задача впредь будет требовать немало моего внимания, - наигранно серьёзно ответил Эмгыр, почувствовав, как желание вновь вспыхивает в нем. Почувствовав его возбуждение, Геральт приподнялся и потянулся к вар Эмрейсу, чтобы снова поцеловать его. Но Эмгыр, посмеиваясь, прижал свои пальцы к его губам и произнес: - Я не ведьмак и не юноша, а вниз по коридору у меня есть вполне удобная спальня. Мерерид! – позвал император. Геральт проворчав что-то неразборчивое, кинулся к своим разбросанным вещам. Эмгыр проследил за его попытками поспешно прикрыть наготу и обратился к невозмутимому камергеру: - Халат для меня и моего гостя. Будь добр, очисти сегодняшнее расписание на остаток дня. Мы будем обедать в моих покоях. - Да, Сир, - сказал Мерерид, поклонившись. - Ты же не думал, что я буду прятать тебя? – спросил Эмгыр Геральта, поднимаясь на ноги с легким стоном. Возможно, ему следует разбавить строгий интерьер кабинета мягкой софой. – Вынужден сообщить тебе, что члены моего сената и все во дворце будут уведомлены о том, что ты принял мой фамильный клинок. - Но некоторые подробности я хотел бы скрыть, - с упреком сказал Геральт. – В частности и от твоего камергера. Ведьмак поднялся, держа в руках перед собой нагрудник от доспеха, и пристально посмотрел на Эмгыра, который даже не пытался скрыть свое веселье: такой же наглый, как всегда. Вар Эмрейс подошел к нему и, обхватив ладонями лицо мужчины, мягко поцеловал, чувствуя радость и всепоглощающее счастье от того, что теперь этот суровый, упрямый и гордый ведьмак принадлежит ему, что он добровольно отдал себя в руки Эмгыра. - Мой, - тихо пробормотал Эмгыр, обхватив Геральта за всё еще влажную от пота шею. – Я не заставлю тебя поступиться своими принципами, клянусь, - сказал он яростно. Вар Эмрейс был рад, что Геральт пришел к нему только сейчас, когда война окончилась. Геральт боролся бы за него, убивал бы честных солдат, сражающихся на другой стороне, ради него, но это бы ранило ведьмака и мучало бы всё оставшееся время. Сейчас такой необходимости не было. – Ты будешь разить чудовищ и развеивать тени, всё еще держащие этот мир. Ты зажжёшь первые огни во тьме, дабы осветить для меня путь. Геральт вздрогнул и, порывисто схватив Эмгыра, снова повалил императора на пол, яростно целуя, отброшенный нагрудник глухо звякнул. Ведьмак не отпрянул, когда Мерерид открыл дверь, а Эмгыр понял, что не сожалеет ни о чем.