Дневник исследователя

Маленькое грустное солнышко.

      Когда я вышел из ванной, Каин уже спал. Я последовал его примеру. Оставив одежду, что нужно постирать, на стуле, я сел на кресло и уперся взглядом в потолок.       И все-таки немного страшно. Не хочется снова просыпаться от жуткой боли и лишаться приличной доли крови, еще и удушье… Это так надоело…       Тем не менее, я обычно 24/7 на ногах, поэтому сон брал надо мной вверх. Долгий-недолгий — не важно. Я сплю где угодно, в любую секунду, где не нужна моя реакция. Даже в промежутках, пока я иду от одного перекрестка до другого. Говорят, у бойцов на войне такая привычка. Это что-то вроде того, что организм человека подстраивается под экстремальные условия.       Но спал я не очень долго. К моему счастью, я очнулся не от одного из симптомов действия яда, но, к сожалению, от криков Каина. Вообще я бы предпочел проснуться от того, что выспался, а не от этого всего. Но тем не менее, я пошел его успокаивать.       Он явно опять кричал из-за кошмара. Он кого-то звал, что-то шептал в бреду, вертелся из стороны в сторону, и тянул руки вперед, будто пытаясь за что-то ухватиться.       Я подошел к кровати и толкнул Каина в плечо несколько раз. Тот не просыпался. «Эй! Проснись!» — полушепотом крикнул я ему. Ноль реакции. Тогда я повторил попытки и чуть не получил по лицу. Уж сильно он развертелся. Тогда пришлось действовать подерзее. Я схватил его за руки, но он продолжал вертеться всем телом и из-за этого у него выходило вырываться. Тогда пришлось сесть на него. Его ноги продолжали болтаться, иногда сильно так ударяясь мне коленями в спину, но у меня получилось понизить его буйность. Теперь не угробит себя во сне. «Каин! Каин, проснись!» — шептал я. Но он продолжал мотать головой. Тогда я выпустил его руки и схватил голову, направив его лицо на себя. «Каин! Каин! Проснись, Каин, проснись!» — твердил я, склоняясь на его лицом.       И вот, пошла отдача. Он испуганно уставился на меня. Я улыбнулся. «Вот так! Давай, просыпайся!» — шептал я, дожидаясь, когда он перестанет вертеть своей репой.       Когда он вроде успокоился, я отпустил его лицо и уж было поспешил покинуть седалище, пока он полностью не проснулся и не прибил меня, — до Рааста тут рукой подать, — но он вдруг вцепился в мои руки. Его глаза понемногу начали наполняться слезами. — «Не уходи… Не уходи! Не уходи-не уходи-не уходи! — завыл он. — Пожалуйста! Не уходи, пожалуйста!» — Он не тянул меня, только обхватывал руки, то касаясь ладоней, то обхватывая локоть, то медленно, прощупывая, проходился пальцами по тыльной стороне руки. Но когда я пытался вытянуть руки из его хватки, он вписывался мертвой хваткой и начинал кричать громче: «Не отбирайте! Оставьте! Пожалуйста!»       Кажется, он все еще не проснулся. Хоть его глаза и были открыты, и он видел этот мир, его мозг по прежнему генерировал ему эти кошмары. Он воспринимал меня, как часть своего сна. «Это всего лишь сон, — склонялся я, чтобы он услышал мой шепот. — Пустой кошмар. Здесь никто тебе не навредит. Никто никого не отберет у тебя. Никто тебя не покинет. Это лишь предрассудки, кошмары, плохие мысли. Они нереальны! Ты в безопасности!»       Каин, мало по малому, стал успокаиваться. Он смотрел на меня глупым детским взглядом и осторожно держал за пальцы, словно боясь сломать. – Вот так! Вот так! Тише, успокаивайся, — поддерживал я с улыбкой. – В безопасности? — прошептал парень дрожащим голосом. – Да-да, в безопасности, — продолжал я, дожидаясь, когда он снова закроет глаза. — А ты?       Я открыл рот. С одной стороны он говорил со своим воображаемым образом, с другой я был эти праобразом, и адресовано не мне, а бреду, и я это осознавал, но... Впервые меня об этом кто-то вообще спросил...       Каину уже не требовался мой ответ. Он уснул, прижав мои ладони у груди. Крепко и спокойно.       Пускай он говорил явно не со мной, а, наверняка, с каким-то отголоском прошлого, с искривленным воображением силуэтом, а я лишь снова потревожил его борьбу со своими чертями, я все-таки ответил на его последний вопрос: «Нет…» и вытянул, наконец, свои руки.       Интересно, чего он боится? Что или кого у него все время пытаются отобрать? Что происходит в его душе?       Я снова одел шуримскую перчатку, и та приветливо откликнулась на мою магию голубым сиянием. Но уже не так ярко. Камень в перчатке стал заметно тусклее с прошлого раза. Я знаю, что перчатка реагирует на мою внутреннюю магию, на мои эмоции, на мое сердце, и его свет, его отдача, может рассказать о моем самочувствии. Как долго я протяну с Ядом Богов внутри?       На утро, я снова проснулся от своей боли, удушья и позыва в туалет.       Сегодня мне было хуже, чем обычно. Меня тошнило без остановки, а от постоянной боли в голове аж глаза закатывались.       Я сдал служанке одежду, чтобы она отнесла его в химчистку, и заказал еды в комнату для Каина, а сам, выпив добрую долю таблеток, ушел штурмовать ванную комнату. Я все утро просидел в обнимку с ванной и мокрой тряпкой на голове, время от времени засыпая на пару минут или несколько секунд.       Где-то к обеду проснулась причина моего недосыпа. Он долго вертелся на кровати, а потом, в конце концов, сел. Затем послышался стук ложки об тарелку. Затем снова тишина. – Какой странный сон, — вдруг буркнул Каин. — одна сплошная тьма. Холод. Боль. Крики. Снова, будто в то поле переместился. Такое красивое, золотое. А потом его растоптали, засыпали кучей трупов, залили морем крови. А потом вдруг тьма рассеялась, а надо мной что-то красивое, нежное, теплое. Словно солнышко. Маленькое грустное солнышко. Не могу вспомнить… Оно было таким неясным…       Эй, Рааст, если есть Боги, есть ли ангелы?       То, что я видел, не было похоже на Бога. Он походил именно на ангела, как его описывают: человек с небесно-голубыми глазами, золотыми волосами, с приятным ласковым голосом, только без крыльев, почему-то. И еще такой холодненький свет вокруг головы, словно ореол.       Да, иногда и я сентиментален. Если бы ты стремился к чему-то возвышенному, помимо разрушений, то ты бы понял меня. Все время убивать не интересно. Когда-нибудь и тебе надоест, либо все живое будет мертво.       Я залился краской. Надеюсь, это он не меня в своем бреду описывает. Мне, конечно, лестно, но… как-то жутко от таких комплиментов. Вот если бы он еще сказал, что ангел с прекрасным лицом и обворожительной улыбкой, то это точно про меня. А пока… мало что ли блондинов с голубыми глазами на свете? Меня вроде в красную книгу не заносили! «Ты такой скучный!» — напоследок буркнул недовольно Каин Даркину, и кажется встал с кровати. Снова, судя по звукам, он использовал косу, как костыль, и шел… сюда?       И действительно, у порога стоял Каин, в обнимку с Раастом. Если честно, то не лучшая встреча. Я выглядел, мягко говоря, убито. Я лежал на крышке унитаза, и смотрел на спасенного мной парня сквозь челку. Да, в этот раз на мне не было тонны штукатурки, и куртка была в стирке, поэтому я прятал свой недуг под своей челкой и сложенными руками, которые мне заменяли подушку. «Доброе утро…» — саркастично фыркнул я, прячась в руках.       Каин долго молчал, раскрыв рот, затем залился краской и начал отводить взгляд в сторону. Даже бы развернулся и побежал бы наутек, если бы не гордыня. Уверен, она и заставляет его отказываться от помощи и фыркать мне в лицо, когда я заставляю его пить лекарства. К слову, он их пьет в мое отсутствие.       Не знаю, понял ли он, что тот «ангел» был я, или его просто очень смутил тот факт, что я слышал весь его розовый бред, но я уже чувствую, что он хочет избавиться от свидетеля. – Ты в туалет или руки помыть пришел? — спросил я. К слову, не просто так. Если он руки помыть, то и мне бы тряпочку намочил, а если в туалет, то придется хоть ползком, хоть на корячках, но покидать свое излюбленное место. – В туалет, — кратко буркнул он, прикрывая рот от смущения. – Подожди… немного… — ответил я и уткнулся лбом в руки. Немного, так посидев, я выпрямил ноги, затем поднял тело, быстро смочил тряпку и, смачно бросив ее себе на голову, побрел на выход. Вдруг я чуть не упал у прохода, но Каин успел поймать меня, хоть и выронил Даркина из рук. Тот начал бухтеть, кричать и возмущаться. И я под шумок выругался. – Вот ведь!.. — огорченно вздохнул я, болтаясь на нечеловеческой руке, и смотря на мокрую тряпочку, что упала с моей головы и оставила небольшую лужицу под собой. – Ты в порядке? — спросил он озадаченно меня. Парень не дурак, так что, естественно, он понимает, что я не просто так из ванной с самого утра не выхожу. Он наверняка не знает всей сложности моей ситуации, но то что у меня со здоровьем не все лады, он прекрасно понимает. «Да-да…» — ответил я, поднимаясь, и автоматически убираю челку с лица. Это была моя ошибка. Каин сразу заметил это и, схватив меня за подбородок, направил мое лицо на себя. Его глаза тотчас округлились. – Что с тобой?! — чуть ли не с криком спросил он. – Умираю я! Довел до могилы своими капризами! — буркнул я, отдернув его руку, и забрал тряпку с пола. — "Иди, а то уссышься", — затем добавил я, стукнув по оголенной спине тыльной стороной ладони.       Когда Каин, наконец, закрыл дверь по ту сторону, я опустился на колени, а потом и вовсе расплылся по ковру. Щеке больно, а так все хорошо: и ветерок по полу гуляет — обдувает, и до ванной недалеко ползти.       Незаметно для себя я задремал, опять на свои «пару минут и несколько секунд», а когда открыл глаза, увидел Каина, лежащего рядом на спине. Он смотрел в потолок и держал руки на груди в «замочке», словно лежал на поляне и рассматривал облака. Вскоре он вытянул руку и взглядом проследовал за ней до моего лица, но, заметив, что я не сплю, отдернул ее, словно ошпарился, и полностью развернулся ко мне спиной. – Что? Хотел получше разглядеть капилляры? — фыркнул я и скуксился от ощущения, что вот-вот меня вырвет. – Откуда это у тебя? — спросил он, осторожно бросив на меня взгляд через плечо. — Раньше у тебя этого не было. Я имею ввиду, как только я очнулся и пару дней, у тебя с лицом все было нормально». – Я… я не знаю, — ответил я.       Я не хотел ему говорить о том, что отравлен, и это все симптомы этого Яда Богов. Зачем ему знать лишние?        Заметьте его поведение: пока он думал, что я в порядке, он огрызался, а когда увидел, что я еле-еле дышу сразу размяк. Он тот тип людей, который кажется грубым, страшным и опасным, а сам готов мурлыкать при любой ласке. Думаю, Рааст уже рассказал ему, что я его с дороги подобрал, и сам сейчас, наверное, испытывает то, что я испытываю по отношению к нему, — жалость. Если он прознает про яд, то не отвертеться мне.       Хотя, кто я такой, чтоб судить о человеке и о его намерениях? Все-таки это зависит от окружения, воспитания, событий в прошлом, от самого человека и его выбора. Я просто говорю общие черты, что есть в людях. Меня же тоже по этим критериям можно сдвинуть в какую-то кучу. Но, к сожалению, по этим общим критериям люди скорее всего и будут действовать. На моей памяти мало людей, которые отклонялись от общего стада и… к несчастью, большинство мертво. Фактор эгоизма помогает выжить. А что ценнее, твоя жизнь или жизнь незнакомого парня?       Вот не надо сейчас заливать, что жизни людей одинаково равны и так далее. Может, так оно и есть, но если вы попали в ситуацию, где выжить может только один человек, — ты или незнакомец, которого тебе только что показали, — что бы ты выбрал? Попробуйте снять розовые очки и блеф о героизме, и сказать честно: я или он? Большинство выберет спасти свою жизнь. Кто этот парень? Почему я должен рисковать ради него своей жизнью? Он такой же, как и миллионы таких же других, чем он лучше меня? И вы уходите, а его убивают. Мир от этого не изменился, а вы остались жить.       Это был не самый лучший пример, зато самый точный.       К чему я это? Я не могу ему доверять. За добро добром не платят. – То, что тебя так плющит, связано с тем, что у тебя с лицом? — продолжал он, якобы невзначай. – Не думаю. У меня просто голова болит и тошнит, — ответил я.       Тот долгое время молчал, иногда приподнимая голову и слегка поворачиваясь в мою сторону, будто хотел что-то сказать, либо проверял, не умер ли я еще. В конце концов он выдавил из себя: «Ты сегодня ел?»       И тут я почувствовал себя неловко. По хорошему, в последний раз я обедал в трактире, когда еще не ощущал серьезности своего «недуга», а это было, как вы понимаете, давно. «Нет…» — неловко пробурчал я. — Может из-за этого тошнота? — Может…       Я еле-еле встал с пола, обошел Каина, и сначала хотел спуститься в трактир, а потом увидел, что на подносе осталось половинка хлебушка и взял его, и, оторвав мякушку, съел кусочек. Почти сразу вся еда полезла обратно. Я еле-еле успел добежать до туалета, чуть не споткнувшись об взволнованного ионийца.       Кровь, желчная кислота и какие-то комья тотчас вышли из меня. Вкус во рту был не из приятных, но ощущение было, будто гора с плеч. Жаль, конечно, от головной боли это меня не спасло, но все ж на одну проблему меньше.       Я прополоскал рот, избавился от «улик» и, намочив тряпочку, снова положил ее себе на голову. Какой, мать его, кайф. Затем я вернулся в изначальное место. «Тебе лучше?» — спросил Каин. Я кивнул, продолжая лежать плашмя. Тот тоже лег, снова, в изначальную позу, только в этот раз разглядывая мое расплывавшийся по ковру лицу. «Действительно, маленькое грустное солнышко…» — еле-еле слышно прошептал он, развернувшись к Раасту, что лежал рядом с ним.