Фиолетовые небеса

Тобиас нихрена не умел в карате, и в дзюдо, и в тхэквондо. Он не владел единоборствами. Никакими. Совсем. Посредственно стрелял, хорошо, если попадая в мишень, а не инструкторов. При попытке преодолеть полосу препятствий разбивал себе нос, колени и остатки чувства собственного достоинства, вдрызг. «Зато ты отлично готовишь» — утешил напропалую нервничающего командира второй группы голос в его голове, и черноволосый, узкий в плечах азиат, с размаху долбанулся затылком о стену, которую подпирал спиной, блуждая потерянным взглядом по набитому людьми грузовому отсеку. «Арчи, ёб твою мамашу, вылезь из моей башки!» — гневная мысль вряд ли возымела на недоделанного телепата хоть какое-то влияние. К ворчанию на другом конце провода Арчибальд давно привык. Тоби показалось даже, что он чувствует ответную улыбку на губах блондина. Вы представляете как это, чувствовать чужую улыбку, когда человек этот хрен знает где, и при этом вас несказанно бесит? Вот и Тоби долгое время подобного не представлял, пока на улицах Денвера не столкнулся с этим вот придурком, скалящим свою германскую рожу так, словно ему крестная фея подарила своего личного Людвига Бетховена в аутентичном костюме Эрика из Нибелунгов на босу грудь. Арчи любил оперу. Арчи запоями слушал классическую музыку и когда Тобиас вел себя плохо, Тобиас её тоже слушал. Хотел он того или нет. «Аида или Дон Жуан?» — предупредительно поинтересовался арийский кретин, занавешивая взор азиата цветными копиями виниловых пластинок. Точнее конвертов от них. «Аида, терпеть не могу итальянский…» — обреченно подумал Тоби, не желая даже себе самому признаваться, что за последний год на это старое, высокопарное дерьмо подсел не хуже доморощенного эстета-недотелепата. В голове неторопливо зазвучала музыка, набирая обороты. Чистое сопрано затянуло арию несчастной дочери фараона, полюбившей раба. Её потом, естественно, убили вместе с возлюбленным. Куда ж без этого. Истории искренней любви никогда ничем хорошим не заканчивались, по крайней мере у немцев. Рядом что-то зашуршало, открыв левый, узкий и тёмный глаз Тобиас обнаружил обнимающуюся парочку Гуттенбергов. Много что-то немцев в его жизни в последнее время. Арчибальд с этими двумя сдружился. А они с Тоби. Без его на то позволения, как умели делать эти двое, искренне считающие, что мир вращается вокруг них по эллиптической орбите. Перекачанный, двухметровый метис, похожий на свою сестру только фамилией в паспорте, испытывал к мелкому и непоседливому Тоби что-то вроде покровительственного сочувствия. Даже поначалу пытался учить махать кулаками. Потом катаной, когда выяснилось, что об мягкую, вроде бы, грушу, Тобс способен выбить себе костяшки буквально на третьем ударе, и потом прыгать по залу подвывая кентервильским приведением с АлиЭкспресса. Правда, после того как бедолага раза три уронил тренировочный меч на ногу себе, и один раз запустил им в глаз мимо проходящего Луи, Эрик сдался окончательно и просто за азиатом приглядывал. — Как там Арчи? — из-под мышки брата поинтересовалась Эдгит. Рядом с черноволосым и хмурым братом миниатюрная блондинка казалась совсем кукольной, даже в преддверии высадки она ободряюще улыбалась, обнимая младшего родича за необъятную в принципе грудь, и с участием поглядывая на их непосредственное начальство. Начальство вытерло тыльной стороной ладони холодную испарину со лба. — Крутит мне «Аиду». Эда хмыкнула, уронив увитую золотистыми локонами голову на плечо брата. — Скажи спасибо, что не «Гибель Богов». — Или гимн Люфтваффе. Хотя он бы был кстати. То, как эти двое непосредственно выражают свою привязанность друг к другу, наплевав на мнение окружающих, всегда Тобиаса трогало. Он вырос в семье самым младшим, при строгой мамаше и тройке стервозных старших сестер, превративших его жизнь в ад, ещё до того, как весь мир полетел к чертям. По сути, он и разницы особо не почувствовал. Просто в один прекрасный момент, во время покупки овощей в китайском квартале, на него свалился Арчи. А потом их прямо из-под носа умайского патруля вытащили повстанцы. Всё. Он так и не решил до сих пор, рад этому или нет. — Ты ещё «Полет Валькирий» вспомни, — фыркнул Тоби. Слишком отросшие за последние время темные волосы противно липли к шее, лезли в уши, откуда их непрерывно приходилось вытаскивать и за эти самые бедные уши заправлять. Они помолчали. Мимо прошла, искря статическим электричеством в волосах Ритэра, забилась в угол, недалеко от пары рыжих, растянувшихся у стены, словно они на курорте. — Может, давай первой я пойду? — Словно между делом поинтересовалась Эдгит, погладив руку вскинувшегося от такого предложения брата. Тот был точно не в восторге, скрипнул зубами, поиграл желваками на скуластой, мужественной роже. Тобиасу бы такое лицо. А то ведь его от таиландских трансов отличает только неумение краситься и привычка носить штаны вместо платьишек с пайетками. — Не, Эд, херня идея. У тебя конечно арсенал побогаче, но дверь проплавить и плазмы хватит, а Томазо умеет в защитное поле. Он свою зазнобу прикроет от огня их защитной системы. Тебя-то кто прикроет? Эрик грудью? Конечно, может, грудь широкая, сразу не прошибёшь, вот только акция одноразовая. Лучше делаем всё, как условились. Вы двое хорошо работаете в ближнем бою. Вот и валите вторым номером в разлом, гасите всех, кого увидите. Эрик сидел, утыкаясь коротко стриженным затылком в стену. Они все тут давно сидели, висели, валялись, кто, где горазд, стараясь максимально насладиться последними минутами затишья перед боем. — Значит, ты собираешься отправиться вглубь комплекса с нашей синей техноледи? Гуттенбергу это явно не нравилось. Он, при всем уважении к способностям парня, небезосновательно считал, что боец из него крайне посредственный. А использовать бедолагу как запасную станцию радиосвязи между двумя группами могла додуматься только Эф, у которой продуктивность вместо совести, и высшие цели давно выдавили всю человечность. — А что такого? Ритэ там наделает шороху. Столько техники и она, злющая, в центре. Это точно сработает. Было хорошей идеей разделить её с братом. Умаям придет каюк хотя бы из-за её нервов расшатанных. Я вообще удивляюсь, как это корыто ещё не превратилось в дракона и нас всех не сожрало. Эдгит мечтательно уставилась в пористый потолок. — Ну, формально, мы уже у него в брюхе… — Кто пойдет с тобой? — Эрик не напрашивался в состав этой группы, просто отвлекал от дурных мыслей разговором. Он точно не оставит сестру без присмотра. И тащить её в самое сердце умайского логова не позволит. Но парень выглядел заинтересованным и встревоженным. Подобная забота, привыкшего к полному безразличию своих родных, Тобиаса неосознанно подкупала. «Я тоже о тебе забочусь» — обиженно проворчала всё ещё тихо поющая где-то в глубине его сознания Аида, и бледные губы парня дрогнули в слабой улыбке. «Не отвлекайся, примадонна» — послал он пребывающему где-то в недрах другого транспортника Арчи, и пожал плечами, собравшись отвечать на поставленный вопрос. Но не успел. — До высадки пять минут. Подготовьтесь, — раздался голос с потолка и почти все присутствующие вскочили. — Наш дрессированный грей просит приготовиться, — первым встал на ноги Эрик, протягивая руку сестре. Та, поднялась с грацией лесной кошки. Тоби, подобному умению самые простые движения превращать в настоящее искусство, тихо завидовал. И любовался. «Не пялься, бестолочь, а то её братик тебе зенки выколет, несмотря на всю вашу дружбу. И будет дальше дружить с тобой, только со слепым» — въедливо прошептал знакомый голос. Это постоянное присутствие постороннего в собственной голове доводило Тобиаса до тихого бешенства. То, что нужно перед боем. Злость помогала сосредоточиться. «Всегда пожалуйста…» — промурлыкал скотина Арчи, и на время утих, почувствовав, что запас этой самой стратегической злости у щуплого, вертлявого Тоби сейчас более чем достаточный. Транспорт приземлился мягко. Никто даже не почувствовал. У стены, которая открывалась в шлюзовой отсек, организованными кучками столпились повстанцы. Первая четвёрка, состоящая из пары рыжих, телекинетика средней руки и смуглокожей девчонки, не безосновательно названной Фонариком, была готова ринуться в бой, как только умай откроет люк. К плечу Тоби прикоснулась быстро покрывающаяся змеиной чешуей узкая ладошка. Медуза смотрела желтыми гляделками в пол лица, быстро облизывая пухлые губы раздвоенным языком. — Ты это, держись позади, босс. Регенерирую в нашей группе только я. В скрученном на затылке гнезде из зеленых дрэдок у этой милой особы торчали рукояти дротиков, метательных ножей и спиц. До того как попасть в подполье Медуза сидела взаперти на правах домашнего питомца у какого-то генерала, вытащившего рептилию из секретной лаборатории ещё ребенком. Была эта милейшая особа крайне тихой, успешно мимикрировала под мебель и на боевую единицу секретного подразделения, приученную убивать с пеленок, становилась похожа только в экстренных случаях. Вроде того, что происходил вокруг них сейчас. В его четверке кроме Ритэры числился ещё пирокинетик, управляющий жидким огнем, который сам же из себя и генерировал. Не чета Талие, но зато дисциплинированный, молчаливый и физически намного сильнее парочки рыжих вместе взятых. Он один выглядел опасным. Плечистый, бритоголовый, с вытатуированными языками пламени вместо волос. — Йона? Ты как? — исполняя свою функцию начальства, поинтересовался Тоби. Здоровяк внушительно так, веско кивнул. — Готов и заряжен, Тобс. — Это хорошо. Открылся проём, в который тут же выскочил Тоби, перед ним мыльным пузырем натянулось защитное поле, экранируя возможные выстрелы, которых не последовало. Система защиты пришельцев не распознала в транспорте угрозу. Маар хорошо знал своё дело. Это несколько обнадеживало. Ударная группа бегом добралась до входного портала. Громада умайской базы нависала над вторженцами как Вавилонская башня, кубическими секциями вырастая до самого неба. Непонятно как держалось кучей всё это серо-лиловое великолепие, усыпанное полосами кристаллических прозрачных атриумов и вкраплениями чёрных, плавно изгибающихся арок. Талия, в своём похожем на вторую кожу, несгораемом костюме выставила вперед руки, с них в дверь ударил поток пламени, быстро меняющего цвет с алого в оранжевый, желтый и потом голубовато-белый, став настолько ярким, что все присутствующие отвернули лица, пряча руками глаза. Вот теперь система защиты ожила. Со стен выдвинулись турели, раздались залпы. Их успешно гасило поле Тома, который стоял рядом с полыхающей как факел Талией, прикрывая её, и всех остальных до кучи. Дверь поддалась не сразу. Но всё-таки полотна, призванные вынести прямое попадание ракеты, оплавились, расплескивая вокруг брызги жидкого металла. После этого Тал перевела струю огня на выдвинувшиеся из стен турели, быстро их спалив одну за другой. Ей пришлось отступить, пропуская вперед Тоби. Он направил струю холодного воздуха в образовавшийся пролом. Получить шлепок расплавленного металла на макушку никому не улыбалось. Потом они двинулись вперёд. Слаженно, по очереди. Прикрывая друг друга. Шли четвёрками. Успели оказаться в просторном, светлом зале, прежде чем первые подразделения умай оказали реальное сопротивление. Томазо, торчащий на передней линии, прикрывающий всех щитами, полетел в стену, кувыркнувшись через голову. Видимо от телекинеза его поля не работали. Они все лишились прикрытия. Истошно завопила Талия, послав в сторону нападавших плотную стену огня. Вопящие фигуры пришельцев утонули в ней, превратившись в живые факелы, быстро дошедшие до готовности в своих защитных костюмах. Кто-то оттащил рыжеволосого, непонятно живого ли, к входу. Йонас, словно ожившая версия огнемёта, поливал струей алого огня с ладоней ближайший проём, уходящий вглубь комплекса, не давая оттуда никому высунуться. Телекинетик первой группы выдрал с корнем кусок стены, шарахнул им об пол, прикрывая подступы к пролому входа, пряча за преградой Тома, и осматривающего его медика. Врач был военным, из людей. Никаких сверхспособностей, кроме стальных яиц, и готовности штопать раненых под перекрестным огнем. Мужик потрошил свой заплечный вещмешок, во всю колдуя над парнем, стараясь то ли привести его в себя, то ли не дать подохнуть. — Рассредоточится. Каждая группа знает, что делать. Ритс, держись рядом. Йона пришлось стукнуть кулаком плечо, чтобы тот перестал как оголтелый поливать огнем всё, что шевелится по ту сторону возводимых телекинетком баррикад. Мужчина двинулся первым, выбирая нужный коридор. Схему первого яруса базы пришельцев все участники вылазки выучили наизусть. Пленник-умай был весьма щедр на детали. По коридору они неслись как угорелые, пока в зале входа затевалась настоящая бойня. Где-то сбоку прогремел взрыв. Видимо вторая четверка добралась до ближайшего арсенала, отнимая возможность у пришельцев на месте пополнять боеприпасы. Оставалось надеяться, что взрыв был не критической мощности. Без защитного поля Томаса шанс поджариться в ходе собственной диверсии был слишком велик. «Не думай об этом» — шептал в голове успокаивающий баритон. Арчи всё ещё был рядом, пусть и далеко. Тоби улыбается, зная, что телепат это почувствует. «Как там у вас?» — заворачивая за угол, спросил он. «Продвигаемся. Пока без потерь» Значит первая группа тоже высадилась. Интервал между их прибытием должен был составить всего пару минут. Чтобы умаи успели среагировать на выламывание их парадной двери и убрать с верхних ярусов всех лишних. Йона бежал первым, он же и шарахнул по кому-то прицельной струей огня, за следующим поворотом, в ответ, наверное вслепую, прилетела вспышка синей энергии, снеся парню правую руку по самое плечо. Кровь ударила в стену, багровым артериальным фонтаном. Пирокинетик завопил, опрокидываясь на спину, успел ещё раз послать в лица нападавших плотный поток огня и затих. Медуза молча выщёлкнула из запястий костяные жала, приготовившись прорываться с боем. — Нахуй! — гаркнула Ритэ, оттаскивая зелёную мелочь назад за свое плечо, и ударила по группе военных греев ветвистой молнией. Электричество девчонка видимо копила давно. Прожгло несколько пришлецов насквозь, в стенах наделало рытвин. К ним бросилась пара громадных, сине-фиолетовых тварей, не особо делающих разницу по чему бежать, по полу или стенам. Ритэ активно генерировала какое-то неоново-голубое поле, попав под действие которого светильники на потолке, некоторые секции стен, оружие и доспехи умаев с сухим потрескиванием и жужжанием механических буравчиков, превращались во что-то новое, отдаленно напоминающее кибернетические, злобные, неуправляемые копии животных. На голову грея с потолка свалилась пластинчатая белая мокрица, размером с собаку, вонзая в глаза пришельца длинные, металлические жвала. Кто-то стрелял по прыгающим вокруг собственным наплечникам, теперь больше похожим на технокрабов, бодро отпрыгивающих от выстрелов и норовящих всадить зазубренные клешни в ногу. До них добралась только одна зверюга, вторую поймали искрящие стеклянными глазами змеи, выползшие из стены. Видимо проводка, или какая-то более навороченная периферийная коммуникация пришельцев. Оставшегося хищника Тоби отбросил ударной волной воздуха к стене, когда тот попытался до них допрыгнуть. Медуза выломала из запястья костяной шип, прицельно метнув в глаз твари. Та захрипела, плюясь кровавой слюной, забилась в агонии. — Нейротоксин. Действует на всё, у чего есть нервная система, — пояснила рептилия на немой вопрос Тоби. Времени, чтобы погладить зелёную по головке за проворность и сообразительность не было. Тоби утащил обеих выживших назад, свернул в другой коридор, оставив умайских бойцов разбираться с питомцами Ритэ. Было и тупому понятно, этим путем они до цели не дойдут, когда там кишмя кишит техно нечисть. — Сюда! — взвизгнула синеволосая, уволакивая их в боковой коридор. Дальнейшее передвижение по высоким и светлым коридорам происходило перебежками, частенько почти ползком. Лишившись ударной силы они шарахались от любого звука и движения. Вскоре Медуза, быстро раздевшись до гола, подстроилась под секционные, светлые стены, став почти неразличимой на их фоне. По стройному телу рептилии периодически проплывали полосы света и тени, когда она перебегала по коридору по диагонали, высматривая потенциальных врагов. Теперь она шла первой. Скорость реакции и движений у зеленоволосой была в разы выше человеческой. Впрочем, сейчас её волосы были почти белыми, с едва различимым металлическим отливом, как панели на стенах. — Пошли… — прошептала Медуза, выглядывая за угол. Было чисто. Они вышли из-за угла, почти что на полусогнутых, побежали к запертой двери. Йоны, чтобы проплавить им проход, не было. Ритэ принялась возиться с панелью управления дверью, там что-то подозрительно затрещало, плавясь. Девушка, искусно матерясь под нос, сунула в развороченную панель обе руки, с пальцев шибануло уже знакомым технополем. Дверь заскрипела, вываливаясь, из нутра сдвоенных полотен выползли свитые из серебряных проводов осьминоги, волоча за собой кольца массивных шестерёнок. Метнулись врассыпную от электрических вспышек, сорвавшихся с рук их создательницы. Повреждённая панель управления, хрустя пластинами оплавившегося экрана, развернула тонкие крылья и с жужжанием улетела к потолку, оставив после себя дыру в стене. — Идем! — Успела выдохнуть Медуза, когда ей в спину прилетел залп репульсора. Тобиас толкнул обеих девушек в помещение волной воздуха. Наверное, слишком сильно, но сейчас уже было не до осторожности. Он крутанулся юлой, чтобы встретить врага в лицо. К ним бежала группа умай в тяжелой броне, синяя, хищная тварь уже неслась к Тоби, готовая в любой момент к прыжку. Оставалось лишь надеяться, что смертей греев уже было достаточно, и они настолько деморализованы, насколько рассчитывала Эфемерида, посылая людей сюда на убой. Чтобы сжать воздух в лезвие и ударить им, приходилось напрягать все свои силы. Прозрачная струя, слетая с его руки, полоснула по животному, уже несущемуся к нему, вытянувшемуся в прыжке, разом рассекая тварь напополам, наискось. Куски монстра влажно чавкнули, распуская петли кишок в полете, покатились по полу. Воздушное лезвие стало тёмно фиолетовым, почти видимым, ослабло, окатив бегущих пришельцев ещё тёплой кровью. В него выстрелили. Тоби отпрыгнул, поднимая волной ветра дверные полотна. Глупо. Огромный умай вынес хлипкую преграду даже не плечом, телекинезом. Снова раздался залп. Тоби попытался увернуться снова. Но не успел. Его мир опрокинулся рывком, под истошный вопль внутри идущей кругом головы. Мир этот, вдруг, стал багровым. «Тоби? Милый! Тобс! Нет!» Пришла боль. «Вставай! Открой глаза! Тоби!» За ней — тьма. Где-то рядом змеей шипела Медуза, успевшая прыгнуть на грудь стрелявшему в азиата великану. Повисла, скрестив ноги на шее умая, вонзила тому в глазницу уцелевший костяной шип, заливая белое лицо желтым потоком щедро сочащегося яда. В её спине, слева от позвонка на уровне талии, зияла обугленная дыра размером с кулак. В глубине обнаженной плоти что-то пульсировало, сочилось алым, подрагивало, тщетно пытаясь нарастить новую ткань и спрятать обнаженные внутренние органы. Нитки мышц тянулись друг к другу, сплетались, и рвались, выплескивали алое на змеиную чешую кожи. От тела уже умирающего умая Медузу отбросило волной телекинеза его собрата, впечатало в стену, ломая кости. Ритэ отняла руки от громадного, рокочущего где-то в глубине своего нутра неведомыми процессами механизма, перед которым стояла на коленях, как перед алтарем древнего божества. На четверку оставшихся умаев обрушилась изогнутая белая молния. Времени на то, чтобы сосредоточится, прицелится, скопить побольше силы, не было. Разряд угодил в одного. Пришелец с воплем повалился на пол, конвульсивно сотрясаясь в припадке последней агонии. Второй поднял репульсор, метя в технопатку. И упал, уже обезглавленный, получив залп из оружия собрата почти вплотную, в затылок. Высокий грей с горящими алым глазами протянул к Ритэ закованную в пластинчатую, темно-серую броню ладонь. Раскинув руки синеволосая врезалась в ближайшую стену, приложившись затылком, затихла, уронив голову, словно мячик от стены этой отпрыгнула, теперь уже безвольной марионеткой прилетев прямо в лапы пришельца. Вот только поздно. Мерно гудящий механизм, уходящий в недра основания комплекса, собирающий вокруг себя массу труб и проводов, вздрогнул и шевельнулся. Лапы, туго свитые из металла, трубчатых проводов и полупрозрачного волокна, выдрали куски пола, поднимая тяжелое брюхо. В просторном зале, обычно полном техников и обслуживающего персонала, медленно вытаскивал из потолка рогатую голову дракон. — Полная эвакуация, гравитационный преобразователь выведен из строя. Здание рухнет в любой момент! Полная эвакуация!!! Немедленно! — завопил в передатчик на высоком защитном воротнике верзила, поудобнее перехватывая технопатку, прижимая её к нагрудному, массивному щиту, на фоне которого девушка казалась неправдоподобно маленькой. Труп своего брата, не успевшего вовремя заметить, что он целится в пару командира, умай оставил лежать где был. Младший офицер их подразделения, обычно отвечавший за технику и транспорт, и потому привыкший держаться на втором плане, что и помогло бедолаге выжить, прикрывал спину командира, когда тот побежал к выходу. То, что у только что нашедшего пару умая на подобные тонкости попросту мозгов не хватит, было понятно по умолчанию. Старшего офицера негаданной связью с эндемиком буквально контузило. Сверху прибавив смерть младшего брата, до этого выполняющего в отряде роль второго номера, идущего сразу за командиром. Младший офицер-техник Заргос успел заметить как у стены, в опасной близости от лапы пробуждающегося чудовища, шевельнулась зеленая фигурка, на руках подтягивая гибкое тело к собрату, замершему в луже собственной крови чуть поодаль. Зелёные, покрытые чешуей ноги волочились словно хвосты, изломанные. Шансов на то что они выживут не было. Стрелять в эндемиков умай посчитал ниже своего достоинства. Они сражались достойно. Свирепо, он бы сказал. Но сейчас было не до поисков подходящих эпитетов. Его командир тащил к ближайшему лифту свою пару, едва ли что-то замечая вокруг. Ближе к входной секции комплекса ещё слышались взрывы и хлопки выстрелов, но он знал, что скоро все собратья, кто еще был в состоянии, покинут базу. Без гравитационного ядра, которое удерживало секции вместе, здание рассыплется как криво собранная башенка из кубиков. Все, кто не уберутся подальше в ближайшие десять минут, станут кровавыми кляксами на их гранях. Глупая смерть. Не то что в бою. Заргос вбежал в лифт вслед за командиром. Нажал кнопку подъема. Они должны успеть к эвакуационным шатлам. В центре быстро взлетающей к верхним ярусам платформы старший офицер стоял прикрыв полыхающие багровым глаза, вжавшись белокожей рожей в волосы своей пары. В других обстоятельствах за собрата техник бы только порадовался. Сейчас же, отвел взгляд, уставившись потолок, полупрозрачный, сквозь который можно было увидеть светящиеся кольца ярусов. Обменять брата на пару? Заргос был не уверен какой бы он сам сделал выбор. Это если упустить тот факт, что выбора у Сэфара Рама не было. Когда в твою пару целятся, желая убить, ответная реакция возникает ещё до того как разум что-то осознает. Комплекс тряхнуло. Где-то у его основания огромный, металлический дракон одну за другой рвал пуповины передающих коммуникаций. Время утекало как кровь из сквозной раны, приближая неминуемый финал. Заргос улыбнулся, позволив челюсти разойтись на две половины, разделивших его массивный подбородок посередине. Он всегда думал, что в отряде подохнет первым. Техники всегда мрут в настоящих битвах, где есть техника по которой в первую очередь целится враг, вперед остальных. А получилось, что выжил только он и Сэфар. И они тащат на эвакуационный шаттл эндемика, способного превратить их средство спасения в общую могилу. Кажется, его старший офицер рискует стать обладателем самой проблемной пары во всем Колониальном Флоте. Даже коммандер Килгор Мор, гоняющийся за своим эндемиком с момента их прибытия на планету, с таким тягаться не сможет. Прочесав пятерней короткие, похожие на иглы хи, Заргос тяжело вздохнул. Земля оказалась не только богатой на потенциальные пары, но и на проблемы богатой ещё более. Столько собратьев разом они не теряли с момента братоубийственных войн, ещё до Объединения. — Сэф? Мы почти на верхних ярусах. Следи, чтобы твоя пара не пришла в себя раньше времени. Она опасна. Говорить подобное смысла не имело, но Заргос считал себя хорошим техником. А каждый хороший техник всегда озвучивает очевидное. Просто на всякий случай. Умай-ар слишком склонны проверять всё на своей шкуре. Даже если дело касается способности к полету неисправного транспортника или взрывоопасности бракованного репульсора. Распахнув багровые глаза, Сэфар исподлобья окинул тяжелым взглядом последнего члена своего отряда. — Я позабочусь о ней. Вперёд. Ближайший шаттл оказался занят, они успели добежать до следующего, пустого. При очередном толчке пара верхних секций отделились, с грохотом горной лавины сорвавшись к далекой земле. Заргос уселся в кресло пилота. Сэфар пытался уложить на себе бесчувственное тело девушки и препоясать разгрузочной сеткой. — Куда? — коротко поинтересовался техник, когда обтекаемая, черная капсула отделилась от стены комплекса. — На безопасное расстояние, и садись. — Понял. Что ж, Сэфар всегда был слишком хладнокровным и расчётливым для их вида. Даже в творящемся безумии офицер здраво оценил ситуацию и решил не тащить на орбитальную станцию свою пару, пока они не выяснит несколько нюансов. Оставалось лишь надеяться, что в итоге Заргосу не придется обоих убить. Или эта синеволосая не убьет их со старшим офицером. Техник продолжал хищно скалиться, направляя спасательный шаттл к серому пятну ближайшего острова в гранитной серости беспокойного, хмурого моря.