Фиолетовые небеса

— Скажите, если будет нужно изменить конфигурацию каюты. Пока что не разработали интерфейс, позволяющий вашему виду влиять на модуляцию стен и их утилит, но я смогу задать любые нужные параметры. Раук стоял у самой двери, сцепив длинные, в коричневых пятнах на бледно-жёлтом фоне, когтистые пальцы в сложный замок. Его каюта разительно отличалась от медицинского блока, где Тоби провел столько времени. Стены, напоминающие ноздреватый, светлый песчаник, плавно искривлялись, переходя в гладкий, белый купол потолка. Низкие перестенки, натянутые словно парусиновые полотнища на жёсткий каркас, отделяли три спальные места друг от друга. Тут было нечто похожее на мягкий диван, растущий прямо из стены. Низенький столик обтекаемой формы, рядом с которым возвышались мягкие на вид холмики. Видимо заменяющие подушки. — Обычно наши каюты совсем не такие, но я изучал материалы, и постарался придать пространству более привычный для вас вид. Светлые пятна на стенах, сенсорные. Если на них нажать, откроются внутренние полости, то есть шкафы, если следовать земной терминологии. Много человеческой атрибутики добыть не удалось, но мои подчинённые принесли книги и памятные вещи. Сувениры? Во всяком случае, пока мы еще на стационарной орбите, я смогу добыть все вам необходимое, кроме того что несёт вред здоровью. Никакого алкоголя и лёгких наркотиков. В остальном... — Спасибо, Раук. Это очень предусмотрительно с твоей стороны. Арчибальд улыбается одним уголком губ. От этого на сухом, бледном лице кожа собирается в тонкие складочки. Светло-серые, сизые как дымка над могильником, глаза смотрят вскользь, оценивая их новое жилище. — А для тебя, Арчи, у меня есть особый подарок. Пришелец, кажется, не замечает холода в голосе немца. Идет к одной из стен, чтобы нажатием на овальное белое пятно вынудить мембрану разойтись. Открывшиеся ровные полки, заставленные книгами и несуразными сувенирами вроде пластикового Будды или фигурки Микки Мауса в блестках. В руках генерала оказывается явно умайский прибор, выпуклый кристалл опутанный тонкими нитями, похожими на щупальца мертвого кальмара. Белесые, мягкие, резиновые отростки свешиваются с узловатых ладоней полукровки. — Один из моих офицеров-техников сделал это. Длинные клеммы нужно поместить на виски. Откроется визуальный интерфейс. Тут полный архив музыкальных произведений, которые эндемики относят к классике. Я знаю, что раньше они были частью твоей работы. К сожалению инструменты в большинстве своем слишком громоздкие или хрупкие, чтобы доставить их сюда. Но я все еще надеюсь найти хорошую скрипку. Или флейту. Моя мать, покидая Фарагун забрала с собой реликвии и писания Прозревающего. Умаи редко понимают как много для эндемиков значат вещи не имеющие утилитарного применения. Но я понимаю. Поэтому просто скажите, если будет нужно что-то еще. У нас осталось несколько дней перед отбытием. Я хотел, чтобы вам было комфортно в новом окружении. Со мной... Принять подарок из рук вражеского генерала для Арчибальда так же сложно, как смотреть на горящую консерваторию или разбитый вдребезги инструмент. Но монстр-искуситель точно знает чем его приманить. Возможность слушать музыку, увезти её с собой. Обещание ПОЛНОГО архива классики, подкупают куда больше обещаний вечной жизни, богатства и власти. Или чем там обычно покупают святых всякие дьяволы? Арчи совсем не свят. Скорее прямо наоборот. Он берет кристалл, чувствуя его тепло. Оно живое. Руки Раука, прилипшие снизу, поймавшие его собственные ладони в трепетный ковчег из увенчанных коричневыми, тонкими когтями, лап, тоже теплые-теплые. «Поговори со мной» Чужой голос в голове кажется совершенно лишним. Неправильным. Арчибальд еле сдерживает желание дернуться. Скривиться от неожиданности. Зашипеть на вторженца нецензурщину на родном немецком. Потому, что это не Тоби, с которым они столько времени вели свои бесконечные споры. Это инопланетная хищная тварь, с желтыми-желтыми глазами, чертами лица острыми, как выщербленный кусок кремния. Он смотрит пристально, призывно, жадно. На короткий миг маска безучастности на лице генерала трескает, сквозь неё проступает что-то совсем иное. Дикое. Маниакальное. Восторженное и голодное, каким может быть пасть гиены, перемалывающей бычьи кости в пыль. Она, рожа эта, ведь тоже, горчично-жёлтая, в пятна. И ответить спокойно — то еще достижение. «О чем?» — осторожно спрашивает Арчибальд, настороженно хмурясь. «О Тоби? О том, что ты думаешь по поводу нашей каюты? О чем угодно. Я хотел бы... хотел бы тоже стать частью этого диалога. Вашей бесконечной беседы. Того, что сделало вас настолько едиными. Я ведь тоже телепат. И весьма сильный. Просто большую часть потенциала трачу на щиты, чтобы отсечь себя от содружеств сознаний. Это делает моё одиночество почти абсолютным. И вы двое, те кого я ждал так долго, вы стали для меня не просто парами, а чем-то гораздо большим. Хотя, сложно представить что-то более важное для умая чем его пара.» Раук улыбается, от этого тонкие, темные губы растягиваются в острую прорезь. В раскрывшихся под скулами щелях сверкают иглы зубов. Совсем не такие, как у остальных умай. Это почти зловеще, если бы не переполненный теплом взгляд генерала, в котором угрозы ни на йоту. Там только фанатичное поклонение обращенное на Арчибальда, как молитва готового нажать на гашетку смертника к божеству. «Думаю нам понадобится время, чтобы привыкнуть...» — тихо думает землянин. Ответ уклончив, Арчибальд это понимает. И чувствует лёгкий укол вины, перед тем, кто стал для них с Тоби меньшим из зол. В конечном итоге генерал просто образцово терпелив и обходителен. Настолько, что это само по себе уже обязывает отплатить ему хоть чем-то. «Несомненно. Я не тороплю. Поверь времени у вас будет достаточно. Просто ты должен понимать, что близость пары и незакрепленная связь с ней для нас пытка. Впрочем, я кое-что смыслю в терпении и боли. Так что не торопитесь. Думаю, меня хватит надолго, прежде чем ках-ар покажется приемлимым выходом.» Улыбка на лице Раука становится горьковатой, а глаза сужаются в сочащиеся цикутовой желтизной, узкие прорези. Они смотрят на Арчибальда двумя негасимыми свечами. Почти обжигают. Арчи кожей чувствует что-то зловещее в незнакомом слове. Вопрос рождается сам: «Что такое ках-ар?» «Ритуальное самоубийство. Хороший выход для умай, когда не принимает пара. Или умирает. Или её невозможно найти слишком долго. Одиночки, вроде меня, не живут так долго. Так что можешь судить сам о лимите терпения мне доступном. И ведь оно того стоило. Я же нашёл ВАС...» Интонации в голосе, что заполнял мысли Арчибальда отчётливо сочатся ничем не замутненным счастьем, нежностью. Обещанием. И при этом понимание ситуации, которую ему обрисовал генерал, отчётливо давит. Пальцы, в которых все еще покоится инопланетное устройство для прослушивания музыки, едва уловимо подрагивают, согретые чужим теплом. Пытка? Греи так сильно зависимы от своих пар? Конечно же да - услужливо нашептывает голос логики, воскрешая в памяти их пленника, который провел врагов на базу умай, стоило пригрозить его паре. Неожиданно ответственность за совершенно чужое существо давит на плечи, и это неприятно. «Я...» — начал было растерянно Арчибальд, но был почти сразу прерван. «Все хорошо. Вы получите столько времени, сколько нужно. Просто я хотел, чтобы ты знал. Между нами не должно быть тайн. Я хочу быть предельно честным. И просто хочу быть. С тобой, Арчи...» — генерал потянулся когтистой рукой к лицу эндемика, убирая со лба золотистые волосы. Сизые, светлые глаза человека следили за движением длиннопалой лапы почти заворожено. Его пара не отшатнулась, даже когда горячие подушечки пальцев скользнули по щеке, прорисовывая контур грубо вытесанной скулы. Раук считал это своей маленькой победой. Первое прикосновение, которое было принято. Первая трещина в барьере, которым Арчи отгораживал себя и Тоби от него. На сегодня достигнутого было более чем достаточно, даже если внутри все рычало и скалилось, рвалось вперед, требовало вжать настороженно замершего мужчину в стену и взять на глазах у замершего в паре шагов от них Тобиаса. Показать обоим, что может связать их куда крепче телепатии. Подчинить себе по очереди или вместе, смешивая боль и наслаждение так туго, как это может сделать только фарагунец. Как этого требуют инстинкты и материнское воспитание. Вот только Раук действительно слишком хорошо понимал разницу культур. И долгий путь, необходимый для полного принятия всех сторон их сложного союза. Если они когда-то и доберутся до подобных игр, то точно не сейчас. Рушить то хрупкое равновесие, которого удалось достигнуть, Раук не станет. Он подождет. Его пары слишком хрупки. И пока не нашли согласия даже между собой. Он им в этом поможет. Подтолкнет и посмотрит на результат. — Спасибо Арчи, — блаженно заулыбался генерал, вновь переходя на вербальную речь. — Надеюсь, ты позволишь мне иногда общаться с тобой вот так. Это поможет мне. — Да, конечно, — не задумываясь кивает эндемик, тем самым потираясь щекой о все еще прижатую к его лицу ладонь умая. — Я пока оставлю вас. Нужно проконтролировать создание на поверхности комплектовального центра. Если буду нужен, Арчи, можешь меня позвать. Я услышу твое прямое обращение ко мне на любом расстоянии. Когда Раук уходит из своей каюты, его пары так и остались стоять неподвижно, в тех же позах, в которых он их оставил. Совершенно ошарашенные и сбитые с толку. Зато в голове Тобиаса уже во всю шевелились нужные ему мысли. Генерал был доволен.