emerald city

Чимин впервые в «Надежде» примеряет на себя роль обычного посетителя, а не танцора, который так прославился в считанные ночи. В баре не так много людей из-за еще не позднего времени, создавалась более уютная атмосфера, чем бывает обычно. Лиён предлагает столик первый, что попался ему на глаза: им обоим не принципиально, где сидеть. На фоне играет приглушенный джаз, а официант спешит принести меню, а затем и желанные напитки. — Это ли не тот самый Юнги так приглядывается к нашему столику? Миччи даже поворачиваться не хочется к барной стойке, где он встретится с темными глазами, которые, вообще-то, из его головы не выходили со вчерашнего дня. Мысли заполонили скользкие вопросы и тревога: «Не подумает ли альфа, что я легкодоступный? А если догадается о моих чувствах?». Как бы это ни было, но это все еще просто поцелуй. Друзья же часто так делают на различных тусовках и не обязательно потом вступать в отношения. Это тоже волнует Чимина, и лучше бы Юнги так и думал, не придавал вчерашнему событию особого значения, а омега потом сам как-нибудь наберётся смелости и признается, если чувства действительно пустят крепкие корни между легких. Он выдыхает и голову поворачивает, взглядом находя Агуста. У него лицо все такое же скупое на эмоции. Взмахнув рукой в знак приветствия, Чимин старается мягко, не скованно, улыбнуться. Альфа в ответ кивает, расставляя очередные напитки на поднос и отдавая официанту. — Ты так долго мешкал из-за обычного жеста, — бета потягивает напиток из трубочки, чувствуя себя настоящим амуром, пытающимся свести двух голубков стрелами любви. — Вертишь задницей перед публикой, а сам такой еще стеснительный девственник. — Согласен, иронично. ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ — ...это может продолжаться снова и снова, представляешь, Лиён-а? Возмущается Чимин из-за своих одногруппников. Начинающие танцоры раз за разом лажают в движениях очередной поставленной сцены. У омеги тоже бывают ошибки и что-то не получается, как бы он ни старался, но он правда пытается стать лучше и в противном случае до самой поздней ночи тренируется. Однако у него никогда не было проблем с антре или хотя бы батри, движения, получившиеся у него почти с первого раза. Как человек, который усвоил и обучился этому быстрее всего, он искренне не понимает, как можно застрять на этом. — Тш! — от такого внезапного звука со стороны друга у Пака плечи передернулись, заставив проследить за взглядом напротив сидящего. Лиён заинтересовался маленькой сценой, которая до этого момента не привлекала внимания. Свет прожекторов освещал омегу в сексуальном наряде. Он вскоре спадет, стоит только шоу начаться и подогреть толпу ожиданием. Парень покажет зрителям прекрасные формы, коими, конечно, гордится, заинтересует их, а потом, возможно, скроется с одним из них в специальной комнате, где покажет больше земных наслаждений. Чимин знаком с танцором на сцене, пересекались пару раз. Его Тома зовут, и они с Паком чем-то похожи. Во всяком случае, он убедился, что оголять себя перед незнакомыми альфами приходят не из горящего к такому делу сердца, а по воле жестокой судьбы, редко дарящей сладкую жизнь в достатке. Им приходится строить из себя раскрепощенных смельчаков, хоть они таковыми и не являются, улыбаться сладко, крутить задницей и получать крупные купюры прямо в нижнее белье, как изощренное напоминание, каким образом ты получаешь эти деньги. На переносице беты вырисовывается морщинка, выдающая его сожаление при виде подобного обращения к слабому полу, которого отправляют обратно за кулисы громким шлепком по заднице. — Надеюсь, ты не позволяешь с собой так обращаться? — возвращает взгляд к другу, не имея больше никакого желания следить за происходящим в другом конце помещения. Он лучше посмотрит на свое сокровище с розовой копной волос. — Нет-нет. Обычно деньги кидают на сцену. С этого и идет большая часть заработка, кстати, — отставляет опустошенный стакан, где остались лишь призрачные кусочки льда, слегка подтаявшие. — Основная зарплата тоже высокая, поэтому беспокоиться совсем не о чем. Лиёну все еще сложно представить Чимина на месте омеги, который уже скрылся со сцены. И слава Богу. Сложно смотреть на такие представления, не чувствуя испанский стыд. Бета подпирает голову ладонью, смотря куда-то через розовую макушку, размытую во взгляде. — Интересно, ревнует ли тебя Юнги, а? Парень глаза закатывает, мотает головой, с досадой понимая: друг снова завел эту сидящую в подкорке головы байку, проевшую кипящий мозг. — Лиён-а, ну прекрати. Может, я ему вообще не нравлюсь, а ты... — Да что ты? Не он ли уже минут пять сверлит наш столик взглядом? Чимин оборачиваться не будет. Нет, нет, точно не будет. В этот раз интерес верх правда не возьмет и он продолжит пялиться на пустые стаканы с замиранием в грудной клетке. Агуст творит с ним невообразимые вещи, не прилагая никаких усилий. Лишь осознание его взгляда и возможный интерес к своей персоне заставляет улыбнуться и мыслить более радужно. Так вот, как это — быть влюбленным? Мичи нравится тёплое чувство в груди, до боли странное и незнакомое, словно чуждое для него. Он испытывал подобное, когда совсем ребёнком был. Омеги из его класса средней школы уже в то время были увлечены отношениями, красивыми альфами, подобным из сказок, и, конечно, Чимин не сильно выбивался из стаи. Мальчик так же резво встревал в разговоры, иногда спорил, твердя о своём вкусе: для него альфа должен быть идеальным принцем, освещающим все вокруг, добрым безгранично, богатым, в состоянии обеспечить семью, умным и побеждающим всякое зло, угрожающее его возлюбленному... Но что с таким виденьем идеального партнера стало сейчас? Пак оборачивается в сторону Юнги только чтобы убедиться в который раз, что он — полная противоположность того самого принца. Мин совсем не тот, кого омега хотел видеть рядом с собой девять лет назад. Он холодный во всех смыслах, отчужденный, далекий от общества, не принятый самим собой. Юнги самый настоящий преступник, отморозок, которому, Чимин уверен, ничего не стоило убить того озабоченного мудака, преследующего его. Мин Юнги или же Агуст, работающий обычным барменом в «Надежде», истинный злодей из тех самых сказок, что нравились омеге. Он — антагонист, испепеляющий добро с белого света. Чимин влюблен в мерзавца, который смотрит на него взглядом, полным обожания. А еще ему явно стоило меньше пить. Он глазом моргнуть не успел, как этот самый мерзавец уже опускается рядом, шокируя омегу своим появлением и вызывая ехидную улыбку на лице Лиёна. Друг, кстати, решил в такой ответственный и страшный момент смыться в уборную, оставив Мичи без всякой поддержки. Все это время Агуст не прерывал зрительного контакта с младшим, думая, как же долго он продержится и придет в себя. — Тебе разве не надо работать? — Пак заторможенно опускает пьяный взгляд, поглаживая предплечье, чтобы хоть немного собраться. — Стойка пустая. Все заняты очередным выступлением, так что у меня есть пара минут, — альфа притягивает пустые стаканы к себе. — Это я, пожалуй, заберу. И тебе бы, по-хорошему, пора закругляться с алкоголем на сегодняшний вечер. Чимину не остается ничего, кроме как кивнуть и молча согласиться с Юнги. Он печально оглядывает сосуды, в которых не так давно были текила и виски. У них с Лиёном не было в планах напиваться, но что-то снова пошло не так. Омега уверен, что если сейчас поднимется, то шатающейся походкой пойдет и будет молить бога, чтобы не пиздануться где-нибудь. — Как вчера до дома добрался? Без происшествий, надеюсь? — До дома я так и не доехал, — омега непонятно зачем выдерживает паузу, заставляя Юнги выгнуть бровь в немом вопросе, мол, «я вчера проследил, чтобы ты сел в такси и доехал до дома, что могло пойти не так?». — Завернул к Лиёну, у него и остался. Вот, с ним сюда и приехал. — Чтобы продолжить веселье? Пожалуйста, не перебарщивай с алкоголем. — Воспитывать меня вздумал? Чимин щетинится, поднимая на альфу колючий взгляд, где не виднеется никакого одобрения произнесенных слов. И, может быть, если бы не алкоголь, бушующий в крови, он распознал бы заботу и переживание в громкой фразе, но, к сожалению, пьяный омега способен только бушевать и твердить о своем возрасте, который уже перешел грань подросткового. — Просто волнуюсь за твою задницу. Учитывая, что уже пару раз я вытаскивал тебя из неприятностей, полностью имею право переживать, - Пак фыркает, а старший прячет свою усмешку, боясь очередного гнева танцора. Оклеветает еще в смехе над своей персоной и беды уж точно не миновать. Lana Del Rey затихает, сменяется очередными аплодисментами такому же очередному омеге. Хлопки привлекают внимание обоих. — Тебе такое разве не интересно? — Мичи кивает на полуобнаженного парнишку, покидающего маленькую сцену. — Мог бы сейчас на него смотреть, а не со мной тут зевать, время терять. — Что же делать? — голос сменяется на ехидный. На этот раз младший не пропустил смешок, заглядывая в бесстыжие глаза, в которых проскальзывает лукавость. — В таком виде мне интересен только ты. Мин мог без всяких сомнений сказать, что пока работал здесь уже на протяжении нескольких лет, успел надрочиться на голые задницы слабого пола, что его это давным-давно не привлекает. Увильнуть от настоящего ответа было бы, наверное, правильней. Однако чем черт не шутит в Изумрудном Пусане, покрытом мглой безрассудия. Какой город — такие и жители. Альфе нравится любоваться недоумением на лице ярковолосого и последующим смущением после осознания его слов. Он бы век лицезрел такого Чимина — не насмотрелся бы. Так же, как и на его коралловые губы, до которых смог добраться прошлой ночью. Точнее сказать, это танцор добрался до его. — Вбей свой номер, — альфа протягивает свой мобильный в крохотные руки все еще краснеющего танцора. — Быстрей, мне надо возвращаться к работе. Чимин с горем пополам набирает свой номер и нажимает на зеленую кнопку вызова, чтобы проверить, не ошибся ли в цифрах. Все верно. Стоит Агусту отойти от столика и вернуться за стойку, как из-за угла выходит Лиён. Брови друга от удивления приподнимаются, он берет лицо парнишки в руки, начиная вертеть из стороны в сторону. — Что он тебе такого наговорил? Ты так смущен... Чимин-а, давай, рассказывай! — Чхве пытается привести парня в чувства, а тот только начинает улыбаться во все зубы, словно выпил еще двойную порцию спиртного. — Мы обменялись номерами, — взгляд брюнета так и светится вопросом: «И все? Из-за такого пустяка ты раскраснелся пуще всякой румяной девицы?» — А еще я впервые увидел его улыбку. Действительно, это же все так хорошо объясняет. Бета в лице меняется, понимает, что его друг совсем безнадежен, и выдыхает. Все-таки стоять за углом, выжидая, пока эти двое друг другом налюбуются было, наверное, не зря. ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ Пак сидит в такси, кивает на слова водителя, решившего завести ночной диалог (монолог, на самом деле), и немигающим взглядом изучает цифры на экране смартфона. Номер Юнги. Черт знает, что делать, но явно не названивать пьяным и надоедать. Нет-нет. Омега не доверяет себе, когда находится в алкогольном опьянении, поэтому спешно убирает телефон подальше, без желания вслушиваясь и вникая в голос незнакомого беты, так уверенно затирающего про политиков. Получается из рук вон плохо, если говорить начистоту. Задавать какие-то вопросы, поддержать беседу последующие десять минут до приезда домой кажется танцору непосильным, но он успешно справляется, чтобы следующие моменты до засыпания в теплой постели думать о бармене «Надежды» и мягкой улыбке, которая за все эти года была адресована лишь Мичи.

***

Молодой альфа, возраст которого только несколько лет назад перевалил за двадцать, заходит в бар, тут же здороваясь со знакомыми посетителями, коих оставил на растерзание своего сменщика и местного мясника. Удивительно, как в ночном заведении Хосока еще остались верные люди, не сбежавшие отсюда, как говорится: «От греха подальше». Да, Юнги впервые так вышел из себя и разок перепугал весь зал. Зато другим неповадно будет. По крайней мере, шатен повеселился, слушая рассказ начальника. А вот, кстати, и виновник сего веселья: стоит угрюмый, как всегда в своих думах, на автомате делает напитки, словно машина. Они встречаются взглядами, когда прибывший сидит уже за стойкой и во все глаза смотрит на коллегу, желая привлечь его внимание к своей персоне. Агуст моргает несколько раз в немом удивлении, а затем изрекает: — Явился наконец, — блондин ставит новоиспеченные напитки на поднос, кивая официанту, что все готово. Голос Мина все так же прозрачен, с легкой незаинтересованной хрипотцой. — Долго же ты заставил себя ждать. Знаешь, как я заебался пахать за двоих? — Все предьявы к Чону старшему, бро. Это же он не в состоянии найти еще одного бармена. — Потому что ему одного долбоеба хватает, — хмыкает Ги, окидывая взглядом зал: почти пустой, время близится к закрытию ночного заведения. Пора наводить порядок и заканчивать смену. Завтра его тут, наконец-то, не будет. — Двух, вообще-то. Да и кого ты тут долбоебом назвал, а? — ерошит волосы младшего, прекрасно зная, как его бесит этот жест. — Не я же на посетителей бросаюсь. — Завались. Уже не могу сказать, что я так уж сильно рад твоему приезду, — Юнги кидает в коллегу смятую салфетку, а сожженные пряди поправлять не спешит. — Поднимись к Хосоку, он на месте, как и всегда. — А малыш Джей где? — Понятия не имею. Тоже, может быть, у него. — Давай заканчивай и тоже поднимайся. Я ведь не с пустыми руками приехал, — Ли приподнимает небольшой бумажный пакет с известным брендом алкогольных напитков, — и даже магнитики привез всем, — шатен затыкает Мина звонким голосом, когда тот хочет что-то сказать: — Ни слова больше, мой дорогой друг! Закрывай смену и лети наверх. — Вот же... — шепчет бармен, с улыбкой качая головой в тот момент, пока Хичоль уже через ступеньку перепрыгивает на второй этаж. — Будто в задницу скипидар налили. Шатен, зачесав ладонью волнистые волосы назад, без стука врывается в дверь, находящуюся в конце коридора. Сразу две пары глаз устремляются прямо на него. Другой бы точно подумал, что ему тут не рады, особенно такому наглому поведению. Кто еще позволит себе врываться в кабинет босса вот так просто? Только самоубийца. Но Ли Хичоль будет покруче всяких смельчаков с горячим сердцем. У него всегда горячая голова и холодное сердце, вечно занятое омегами на одну ночь, которых после ничего не ждет, кроме такси за его счет. — Кого я вижу! Чон младший поднимается с дивана и пожимает руку давнему другу, что едва изменился за месяц отпуска. Только волосы стали более растрепанными, ему бы подстричься, замечает Гук, взглядом провожая второго бармена до кресел, где он и умещает свою задницу. Хосок же снова возвращается к документам, со спешкой заканчивая работу на сегодня. — Рад тебя снова видеть с нами, теперь уже более отдохнувшим, — Ли держит уголки губ поднятыми в вежливой улыбке. — Юнги тебя уже видел? Как-никак, он сильнее всех ждал твоего возвращения, пусть и не признает никогда. Все трое усмехаются, а шатен неловко почесывает затылок. Ему жаль, что Агусту приходилось так долго работать почти без передышки. Однако семейные обстоятельства не требовали отлагательств, из-за чего Хичоль и был вынужден сорваться домой на Чеджудо. — Да, он скоро поднимется. — Как дела у твоих родителей? Все наладилось? — Дедушка все еще в больнице, но быстро идет на поправку. Скоро должны выписать, по словам врачей. Брату тяжело, но тоже приходит в себя, и с моей поддержкой полностью взял бизнес в свои руки. Спасибо за беспокойство, Хоуп. — Лучше Юнги спасибо скажи, лишним не будет. Как бы то ни было, я очень рад, что все хорошо с твоим дедушкой. — И все-таки я не понимаю, — Чонгук не Чон Чонгук, если не вклинится со своими пятью вонами, — почему ты не хочешь взять бизнес полностью в свои руки? Греб бы деньги лопатами, а не пахал бы за стойкой. — По-твоему, Хосок-а плохо платит? — Да, я тебе что, мало плачу, Джей? Мне почку для тебя продать? — оба начинают смеяться, а вот младшему вообще не до смеха. Наехали тут на него, понимаете ли, на маленького-бедного. Увидев непонимающее лицо Гука, Хоуп машет ладонью. — Чего ты поник-то, мы же шутим. Верни моего безумного Джей Кея. В последнее время ты сам не свой. — Да есть причины. Причина, если быть точным, — брюнет складывает руки за головой, откидываясь на спинку дивана. — Вижу, у вас много чего произошло, пока меня не было. Рассказывайте, сегодня я весь ваш, — Хичоль достает бутылку алкоголя из того самого фирменного пакета, а босс присвистывает, узнав любимый бренд «Johnnie Walker», шотландский виски. На лице второго бармена расцветает самодовольная усмешка, когда он видит выражение лица Хоупа. — Вижу, угодил. — Еще как. Запомнил же мои предпочтения, проказник, теперь подлизывается. В кабинет заходит Юнги, кивая остальным в знак приветствия, и садится рядом с Чонгуком. Хосок достает стаканы, самостоятельно наливает виски. Он перемещается с рабочего места за кофейный столик, поближе к друзьям. — Зачастили мы с застольем, конечно. Но сегодня хороший повод, — босс ворчит и чокается с остальными, кивая работнику, что вернулся из дома. — С возвращением! — Насчет твоего вопроса, Джей. Я ведь так и не успел все объяснить толком, когда сорвался домой. — Да, уж потрудись объяснить. Когда ты устраивался, мы и не знали, что твоя семья так богата и владеет своим бизнесом. Ли устроился не так уж и давно в «Надежду». Трех месяцев не прошло, когда ему понадобилось сорваться домой на Чеджудо из-за дедушки, попавшего в больницу. Он скомкано объяснил ситуацию боссу, совсем немного упоминая бизнес, не знающего, что делать, брата, и непредвиденную болезнь старшего в семье. — У моей семьи свой бизнес. Дедушка вернулся на пост председателя, когда умер отец, а брат был еще несовершеннолетним. Теперь пришло и его время управлять семейным бизнесом, — альфа делает пару глотков виски, опустошая стакан. — Если бы я не настоял, он бы ни за что не взял компанию в свои руки. — Но почему он, а не ты? — Не хочу я, Чонгук-а, — Хичоль вздыхает и делает страдальческое лицо. Он один из миллиарда людей, который не хотел бы иметь власть и деньги с этого. — Хочу мирно работать в неплохом баре, подкалывать Агуста, зарабатывать деньги трудом и путешествовать. А от этой бумажной работы только геморрой можно заработать. — Даже не являясь председателем ты купаешься в шоколаде, — замечает Мин, с небольшим шумом поставив стакан на столик. — Именно! — Ну вот и разобрались, — Хоуп подливает виски, потому что является самым старшим в помещении, и обращает взгляд на двоих, сидящих бок о бок. — Помните, я говорил про нашумевшего китайца, которого надо проучить? — Юнги и Чонгук тут же переглядываются и кивают, а шатен расслабленно опускается на спинку дивана, раскидывая руки по обе стороны от себя. Радуется, что от него отъебались и можно немного отдохнуть с прибытия. — Я поеду с вами. — Зачем? — фыркает бармен, прищуривая и так лисьи глаза. — Лучше бы отдохнул. — Хочу лично все проконтролировать. Так же, у меня есть небольшой план. А отдохну я перед миссией. — Звучит так, будто ты нам не доверяешь, Хоуп. В чем дело? Ты переживаешь? — подает голос Чон и складывает руки в замок, локтями опираясь о колени. — Успокойся и не неси чушь, — баритон стал сиплым от находящего на альфу гнева из-за сказанного брюнетом. — Просто соскучился по давнему знакомому. Произнесенное шепотом чонгуково «будь по-твоему» растворяется в тишине. Все четверо наслаждаются наступившей безмятежностью, которая умудрилась на миг нарушиться в этом кабинете, попивая импортный алкоголь. — А ты, Хичоль, все еще не готов к греховным проступкам? — старший Чон подливает напиток, подавая стакан. — Нет-нет, на тропу беззакония я не сойду, — раздается неловкий хохот. Глаза обводят всех присутствующих и цепляются за главного бармена, который лишь поднимает уголки губ в ободряющей улыбке, давая понять, что его тут не осудят. — Да и без меня вы отлично справляетесь. — Не переживай ты так, — тоже замечает малую тревогу со стороны младшего и, приподнявшись, похлопывает его по плечу. — Я же просто уточнил. Мало ли. И снова тишина. — А Хосок запал на омегу, — заговорчески шепчет брюнет на весь кабинет, обращая на себя заинтересованных взгляд Хичоля. — Серье-е-езно? А чего раньше молчали? — оба с лыбой пялятся на бедного Хоупа, которому можно только посочувствовать коллективным составом. Одному Юнги похуй на все происходящее. — Вот как знал: что-то интересное будет, стоит мне уехать. Ну, рассказывай, почему замолк-то? Агусту же подобное сборище напоминает омежьи сплетни, коих он наслушался, работая барменом. Но на сей раз ему ничего не остается, кроме как тихо наслаждаться алкоголем. — Общаетесь с... Как же его, — Джей Кей с досадой проходится рукой по волнистым волосам. — Чону? — Чону, — утвердительно кивает босс. — Общаемся. Немного. — И как? Он тебе правда нравится или Гук преувеличивает? Нравится ли этот маленький омега Хосоку? Спорный вопрос. Альфа не знает на него ответа и мечется между «Он же малышня совсем» и «Спокойной ночи» с сердечком (не значащем ничего интимного) в чате от Чону. Он определённо очень милый, красивый и обаятельный. Но главное, рыжий омега невинно искренний по отношению к прогнившему в табаке, деньгах и алкоголе, Хосоку. Стоит ли говорить, что он его не заслуживает? Такой теплый шарик, способный согреть всю землю в маленьких ладонях, и убожить каждого греховного, по всему видимому, нашел что-то в Чоне, который даже перед их встречей запятнал руки в людской крови. Альфа не в состоянии присвоить это чудо себе, хоть и хочется безумно. Он превращается в безумца, когда до него доходит слух со сладких уст о проблемах в школе или об одноклассниках, смеющих не ценить и насмехаться над его маленьким ангелом. Если Хосок сделает шаг вперед, шаг в бездну непроглядную и провалится с головой, то уже даже самые близкие будут не в состоянии ему помочь. Он будет один-единственный обогревать огрубевшие ладони об яркого мальчишку, появившегося в его жизни таким странным образом. Чон готов ошметками сдирать с себя впитавшуюся кровь преступлений и убийств, пойдет даже на самое неразумное, лишь бы его мальчик всегда смотрел на него. — Все ясно, Чон Хосок по уши влюблен. По помещению раздается хохот, даже Юнги прыскает в кулак, наблюдая за замершим боссом. Он ведь даже не слышит их, что уж говорить.