emerald city

Омега носится по комнате в поисках подходящей одежды для свидания. Пусть Чон и сказал, что он может называть эту встречу как хочет, но рыжий школьник еще в тот вечер определился — будет свидание. Его первое в жизни свидание с, судя по всему, главным криминалом города Пусан. Звучит действительно страшно, а Чону ни капли не боится. Бояться стоит тем, кто перешел альфе дорогу. В глазах вспыхивает кровавая ночь — Ким замирает с рубашкой в руках, стоя перед зеркалом. Лежащие на холодном цементе заброшенного здания люди никак не фокусируются с тем Хосоком, которого юноша знает сейчас. У психопатов всегда есть две личности: та, что убивает в покровах ночи, и та, что миролюбиво улыбается прохожим. Его заносит совсем не в то русло, омега качает головой, отгоняя посторонние мысли, не касающиеся сегодняшнего дня. Осеннее свидание не сможет испортить Кровавая ночь пятницы, Чону клянется. Школьник критично разглядывает себя в зеркале, поправляет клетчатую рубашку и тонкий синий свитер, поверх которого надето пальто. Высветившееся сообщение на экране смартфона заставляет поторопиться и в последний раз глянуть на рыжие волосы, хорошо ли они лежат. «Как и договаривались, я остановился через два дома от твоего» — читает омега, поправляя круглые очки. Ким упрямо настоял на осторожности и попросил альфу не показываться рядом с домом, чтобы у родителей не возникли вопросы. После прогулки, где Чону получил легкое сотрясение, папа старается контролировать его круг общения, и на слова «пойду с другом гулять из параллельного класса» кивнул с подозрительным прищуром, не забыв напомнить сыну о чрезмерной осторожности и комендантском часе. Не так давно к нему даже отец заходил поздним вечером, чтобы поинтересоваться о делах в школе, новом коллективе и вообще переезде в целом. Скорее всего, это как обычно старший омега настоял, приговаривая о том, что альфа совсем о семье забывает со своей работой. Да, работают они вместе, но чаще всего, именно отец реже дома бывает, возвращаясь глубокой ночью и уезжая ранним утром. Когда в зеркалах заднего вида появляется силуэт с рыжей копной на голове, Хосок, не удержавшись, улыбается. Выходит из машины и как настоящий джентльмен открывает омеге дверь. — Превосходно выглядишь, — альфа садится за руль, выезжая на главную дорогу. Видит, что юноша с самого утра над собой работал: это невозможно не заметить и не упомянуть. Чону непринужденной улыбкой его одаривает, ковыряясь с ремнем безопасности, который все не хотел застегиваться. Альфа помогает, перехватывая ленту и одним ловким движением пристегивая младшего, не отрывая взгляда от дороги. — Ты говорил про кинотеатр, но так и не сказал, на какой фильм хочешь сходить, — напоминает Чон, поглядывая на омегу, так увлеченного дорогой впереди. — Вышел новый Человек-паук, — заинтересованно начинает и вылупляет глазенки на мужчину, полные блеска и восхищения от предвкушения. Ким продолжает свой увлекательный рассказ, переминая в руках широкую ленту ремня безопасности. — Я очень люблю вселенную Марвел. Она особенная, наверное, потому что ассоциируется с моими друзьями, которые остались в родном городе. Мы ни одного фильма не пропустили, любили ходить в кинотеатр прямо в день выхода. Хосок внимательно слушает младшего, ликуя внутри. Сегодняшний день особенный для обоих не только из-за долгожданной встречи. Сегодня они станут ближе ментально, будут слушать друг о друге день напролет, рассказывая нелепейшие ситуации из жизни, не смея лезть в прошлое, если кто-то против этого. В данную минуту Чону дал понять альфе, что собирается сделать его приятной частью своего существования, связать светлыми воспоминаниями, словно канатом и прожить вместе с этим все оставшееся. Салюты внутри, снаружи глупая широченная улыбка, будто омега признался в своих искренних чувствах. Хосок сейчас сентиментальный до гроба, самого это раздражает. От представления будь здесь его друзья: точно засмеяли бы. Ну, или напугались. Влюбленного босса, все же, видеть им еще не приходилось ни разу. Кто бы мог подумать, что первой влюбленностью владельца Надежды будет омега, младшего его на десять лет с хвостиком. — Хосок? — непонимающий голос Чону заставляет альфу очнуться от нелепых мечтаний и вновь сосредоточить внимание на рыжем собеседнике, требующего к себе внимания. — Ты чего улыбаешься так? — Рад встрече с тобой, вот и всего-то. Омега следит за рукой Хоупа на руле, облаченного в кожу, то, как он выкручивает его на резких поворотах и возвращает в исходное положение: медленно, грациозно, так, что очей не оторвать. Свободная ладонь расслабленно покоится на бедре, так непринужденно, словно все так и должно быть. Чону замечает крупный перстень на указательном пальце с безотрадным камнем посередине и тянется, начиная оглаживать холодный металл из любопытства. Мужчина ведет бровью, оглядывает рыжего, не понимая его увлеченность обычной безделушкой. Пусть оно и досталось Хосоку от отца, для него перстень не значит ничего более привлекательного украшения. Уголок губ приподнимается и альфа перехватывает тонкую ручонку Чону, переплетая пальцы. У омеги дыхание замирает, рой бабочек на легких разом вздымается вверх, создавая достаточно неприятное чувство внутри. «Бабочки в животе», когда ёкающее чувство сопровождается легкой тошнотой, признак влюбленности, или страха и тревоги. Чуть меньше романтики омрачает ясный ум, но не в состоянии затмить смущенную улыбку и легкий румянец на щеках, который до ужаса заметен, чем раздражает Кима. Родители всегда говорили: «С возрастом пройдет, не переживай; это совершенно нормально». Ему уже семнадцать — не проходит, только больше волноваться заставляет. Он смотрит на их переплетенные пальцы, что смотрятся как-то неправильно, словно не сочетаются друг с другом: маленькая омежья и такая крупная Хосока. Рядом с альфой школьник смотрится слишком парадоксально, странно, непонятно для общества. Чону сжимает губы и стискивает чужую ладонь посильнее, словно готов противоречить всему миру, если против обернется. — Мне нравится, как твои крохотные пальчики смотрятся в моей руке, — альфа безусловно почувствовал смену настроя веснушчатого, решая подбодрить и поддержать маленькое чудо, беснующееся внутри этого прекрасного создания. — Поэтому не волнуйся ни о чем. Хотя бы сегодня, договорились? У мальчишки глаза выпучились, как у олененка, окруженного кровожадными волками. Он слишком очаровательный, когда такой. Хосок чуть не облизывается, старается ровно припарковаться и лишь боковым зрением замечает необыкновенную реакцию младшего. — Ну, давай начнем наше свидание, кроха? — альфа подносит чужую руку к губам, оставляя невесомый поцелуй. Наблюдать за смущенной улыбкой Кима сплошное удовольствие для Хоупа, который очень давно не испытывал подобных чувств, отчасти пугающих его. — Ну так и быть, свидание так свидание, уговорил, — лукавит юноша, поправляя округлые очки и выходя из машины. — Будь это обычная встреча, ты бы так не наряжался, согласись? — Не правда, — Чону поворачивается к мужчине, идущего чуть позади, — я все равно оделся бы красиво для тебя. — Ладно-ладно, я все понял. Брюнету до ужаса приятно осознавать, что является для омеги кем-то особенным, тем, для кого он готов часами напролет вертеться у зеркала, стараясь впечатлить как можно сильнее. Чон будет пускать слюни даже если юноша предстанет перед ним в пижаме, в самом неряшливом виде, с растрепанными волосами и слюной на щеке. Он все равно будет самым особенным и красивым для альфы, потому что влюбленный Хосок подсел на героин в форме рыжего нечто с забавными круглыми очками, на самый сильный наркотик, от которого теперь не избавится просто так. Чону ниже почти на голову, он настолько мило смотрится рядом с альфой, что тот не удерживается и кладет ладонь на шелковистые волосы, слегка встрепав их. Школьник возмущается, бурча под нос гневные словечки на Хосока, пока тот с играющей улыбкой на лице покупает сырный попкорн специально по выбору младшего. Билеты были куплены на седьмой ряд, места почти посередине. Весь зал забит родителями с детьми, которым так же были интересны супергерои, и подростками, громко разговаривающими о своих ожиданиях. Чону же сидел с блестящими совсем не от слез глазами и в тишине ждал начала. Хосока тут словно не существовало для него. Свет погас, на экране появилась всем известная надпись «MARVEL». Началось. Альфа не был особым любителем таких фильмов, но ради разнообразия, ради рыженького парнишки рядом он полностью отдаст себя просмотру, чтобы через пару часов понимать, о чем же младший ему так увлеченно будет говорить. Внимательность Хосока держится только первые минуты на большом экране. Вздохи юноши рядом, выражающие удивление и полное погружение, съедают альфу быстрее, чем он думал. Ким Чону оказывается фильмом поинтереснее, чем на ебаном экране в кинотеатре. Так и должно было случиться. Интригующие ситуации фильма, все мелкие детали, эмоции персонажей и главных героев, которыми школьник полностью проникается, все это оставляет отпечаток на его выражении лица. Мужчина видит все. Он считывает с омеги даже мелкое дрожание ресниц и влажность перед тем как по его щеке скатится первая слезинка. Хосок промаргивается, приходя в себя и бровь выгибая. — Что случилось? — бурчит он, переводя взгляд на экран, на котором красуется полная разруха, слышатся крики и мольбы о спасении, а после обратно на рыжее нечто, усердно утирающее слезы. — Ну как что? — возмущается Чону и догадывается, что старший совсем не следил за фильмом. Боковым зрением он замечал чужой взгляд на себе, но сюжет был намного интереснее, чтобы зацикливаться на этом. — Такая жесть происходит, как не заплакать? Вот представь как сложно быть мстителем и обычным подростком? — Как Ханна Монтана что ли? — отшучивается Чон, тут же получая болезненный толчок в плечо. — Ладно-ладно, больше не буду, — вся ситуация довольно комична для взрослого альфы, держащего большой наркокартель под контролем, который каким-то образом впервые лет за десять оказался в кинотеатре с школьником на фильме от Марвел. Он и забыл, что такое человек-паук в принципе, что уж говорить обо всей этой вселенной. — Меня сложно растрогать на слезы, особенно фильмом. — Но это не отменяет того факта, что ты пялился на меня вместо просмотра фильма. Ловко подловил, — думает альфа и запускает пальцы в свои волосы. — А как на тебя не смотреть? Ты ведь специально для меня нарядился, я должен налюбоваться тобой прежде чем отпустить обратно домой до следующей встречи. — Даже скрывать не стал. Внешне Чону лишь хмыкает и прячет смущенную улыбку, а внутри у него целый концерт с фейеверками от услышанного. Альфа улыбку давит, замечая румянец на лице подростка, и осознает бьет по черепной коробке, что это чудо так легко, оказывается, вогнать в краску. — Дай руку, — тише говорит Хоуп, протягивая ладонь. — Зачем? — почти конец фильма, самый пик событий, омеге страшно не хочется отрывать взгляд от экрана дабы не пропустить чего. — Мы ведь на свидании все-таки, — в голосе рядом слышится улыбка. Чон определенно заинтересован происходящим. Нет, не фильмом совсем. Интересней школьника рядом нет ничего на этой планете. И младший вкладывает свою руку в чужую, ни капли не жалея о содеянном. Рука Хосока такая теплая, горячая почти. Чону отводит взгляд от экрана и смотрит на это зрелище, когда мужчина берет инициативу на себя и переплетает их пальцы. — Ты улыбаешься, — озвучивает увиденное Ким, смотря на загадочное выражение лица брюнета. — Ты тоже улыбаешься, — сообщать очевидное — их конёк. Альфа поглаживает ребро ладони юноши большим пальцем, ни капли не стесняется, держится уверенно перед школьником, чтобы тот не сомневался в его намерениях. — Я просто рад. — Чему же? — Происходящему, наверное, — неуверенно отвечает рыжик, стараясь правильно подбирать слова. — Это очень даже взаимно, Чону, — Хосок улыбается ободряюще. Он видит и прекрасно понимает, что нынешние чувства, скорее всего, чужды школьнику, который еще не успел познать такое чувство, как симпатия к другому человеку. Мальчик рядом с ним выглядит очень домашним, не умеющим контактировать с внешним миром. Альфа уже убедился по случаю со школьными друзьями, что юноша не умеет читать людей и видеть в них плохое. Хосок с самого детства учился ощущать угрозу от чужих людей: в таком уж они мире живут, где без этого никак. Для Чону же нужна защита от гнилых людей, подобных тем, что так неудачно (удачно) подшутили над ним. Не произойди та ситуация, встретились бы они после? В положительном ответе альфа сильно сомневается. ㅤ — Ты голоден? «Господи, Чон Хосок, конечно ребенок голоден, что за глупый вопрос» — часто мысли альфы бывают намного многословней и логичней, чем он сам. Он выходит из кинотеатра и ведет младшего к машине, по пути слушая комментарии по поводу просмотренного фильма. Ну и, конечно, в адрес мужчины прилетела парочка возмущений по поводу того, что он все два с половиной часа втыкал на Чону, а не на ебаного Человека-паука. — Пялиться на людей в тихушку — плохо, хен, — вопрос о еде пролетел мимо ушей, улетучившись в любимый ресторан Хосока и его голодный желудок. — Плохой? А кто хороший? — Я. Ведь даже и не поспоришь. — Ладно, твоя взяла, — усмешка проскальзывает на лице мужчины, когда тот открывает дверь машины для омеги. — Но все же, что на счет ужина? Имеются особые предпочтения или пожелания? — Паста. Паста с томатами, — задумчиво отвечает Ким, поднимая очки с кончика носа, что успели сползти. Хосок готов отвезти школьника в Италию, где зародилось это блюдо, если он позволит без угрызений совести глазеть на такие маленькие махинации как приподнятие очков аккуратным движением, самым грациозным, что альфа видел за всю свою жизнь. Ким Чону сам по себе очень изящный, нежный, как золотой нарцисс. Один взмах руки чего стоит — Хоуп всю Корею вверх ногами перевернуть готов лишь бы омега позволил подержать себя за руку и показать окружающим небольшое вожделение. Собственник внутри альфы временами берет власть, заставляя хозяина думать о непозволительном. Мечты проскальзывают на долю секунды, но Чон умудряется захлопнуть пасть и сидеть смирно, словно самый послушный и верный пес, над которым властен только рыженький омега. Морда слюнями истекает, но он и звука не позволит издать пока зеленый свет перед глазами не мелькнет, означающий громкое «фас». — Понял. Позволь отвести тебя в место, где подают лучшую пасту с наисвежайшими овощами, и угостить. На лице Чону появляется благодарная улыбка, он кивает, давая добро на предложение мужчины, которому только в радость накормить рыжего юношу чем-нибудь вкусным. Ресторан SICILIA давно славится в центре Пусана своими лучшими итальянскими блюдами и огромнейшей пиццей. Хосок впервые заприметил этот ресторан заграницей, когда путешествовал, и был очень удивлен, увидев это излюбленное им заведение в родном городе. Он не соврал омеге, действительно привез в лучшее место, которое сам же и любит. Пасту он, правда, не пробовал здесь, но все бывает в первый раз. А если этот первый раз происходит с Чону, для Хосока он будет самым ценным. Вельветовые кресла красного цвета и темное дубовое дерево, из которого сделаны лакированные столы, так и кричат, что это заведение высшего класса. Большие окна с занавесками под цвет кресел открывают прекрасный вид со второго этажа. Кима явно завораживали такие виды из трапезных залов и Хосок, завидев его реакцию, ведет к свободному столику ближе к окну, позволив младшему получше рассмотреть вид, казавшийся брюнету самым обычным из-за частого посещения заведения. Альфа в черном фартуке приносит им меню, которое оказалось совсем без надобности. — Две пасты с томатами и бокал красного полусладкого, будьте добры, — персонал удаляется, поклонившись гостям, а Чон переводит взгляд на омегу, что сложив руки на столе, смотрит на Пусан, укутывающийся последними лучами солнца, которое утопает в горизонте. — Судя по всему, тебе здесь нравится. Я рад, что угодил. — Почему ты не упоминал про потрясный вид? Греховно упустить такую деталь, хен. Чону смотрит улыбающимися глазами на старшего, а тот лишь плечами пожимает, откидывая взглядом окрестности. — Я часто здесь бываю. Может, он уже кажется мне не таким уж и красивым, как тебе. — У тебя есть лучшее воспоминание, связанное с этим местом? Вопрос довольно интересный, думается альфе, который озадаченно смотрит на Кима. Этот мальчишка умудряется заставить его кануть в прошлое, когда он только-только открыл бар, продвигался в своих незаконных делишках, зарабатывая еще не так много, но достаточно, чтобы иметь возможность посмотреть мир вокруг. Хосок вспоминает первый вылет заграницу, в ту же самую Италию, которую он успел изучить вдоль и поперек с помощью имеющихся ресурсов еще до полета. Путешествовать одному оказалось очень хорошим опытом, а первый отпуск — самым запоминающимся. Вырасти в бедной семье, что не всякий раз может побаловать себя вкусной едой, слегка подбивала альфу десять лет назад, но может именно это и заставило его взять себя в руки, стать успешным человеком, который может не отказывать себе в чем-либо. — Мой первый отпуск проходил в Италии. Там-то я и посетил этот ресторан впервые, — Чон позволяет поддаться воспоминаниям, вспомнить еще не таких богатых интерьеров заведения, но со все такой же вкусной едой. — Я познакомился с владельцем заведения с десяток лет назад и, считай, следил за его развитием и поднятием. Помню как вчера: в зале стояли совсем никакие не кресла, а деревянные стулья, представь себе? Народ ошивался тут не из богатых и каждый турист мог позволить себе попробовать авторское блюдо. — Удивительно, — Чону оглядывает зал, в котором находятся лишь люди, по виду, с явной золотой ложкой во рту. Некоторые в деловых костюмах, обсуждают насущные дела, а кто-то одет более празднично, видимо, на свидании. — Мы находимся в ресторане, который сопровождал тебя всю твою жизнь. Хосок прыскает в кулак, с улыбкой смотря на восхищенного омегу. — Не преувеличивай так. Звучит так, будто я уже очень стар. — Но я ведь прав, разве нет? В плане, про саму историю. — Прав, — альфа кивает, складывая руки в замок. Официант приносит блюда, а бокал с вином ставит перед Хосок, взглядом спрашивая, все ли верно. Альфа кивает. Чону тут же приступает к еде, пробурчав «приятного аппетита». Попробовав пасту, он изумленно мычит, пока Хоуп ковыряется вилкой в блюде, дожидаясь оценки младшего. — Вкусно? — не удержавшись, интересуется он. — Очень. Но со стряпней папы не сравнится ни один ресторан, — Ким улыбается довольно накручивая спагетти на столовый прибор и отправляя в рот. — С домашней едой действительно ничего не сравнится, согласен. Твой папа так вкусно готовит? — Да. Несмотря на то, что они вечно с отцом пропадают на работе, часто уезжая еще и в другие города, он успевает следить за домом. — Удивительный человек, — восхищается альфа, пробуя наконец пасту на вкус. Действительно очень хороша, у Кима отличный вкус. — А ты многое от него перенимаешь, как посмотрю. Чон вспоминает как омега недавно готовил, болтая с ним по видеосвязи. На вид вышло очень даже аппетитно, он уверен, что и на вкус было бы восхитительно. — Ну так, немного, — отнекивается юноша, покрутив запястьем. — Люблю иногда вкусное что-нибудь приготовить, не более. — Но у тебя неплохо получается, как думаешь? Не хотел бы на кондитера пойти учиться, допустим? — Готовить на постоянной основе? — Ким задумывается, поднимая глаза к хрустальной люстре. Ему определенно нравилось готовить, но лишь для себя, да и не всегда. А если он выберет такую профессию, как кондитер или повар, то ему придется заниматься готовкой каждый чертов день в не реальных количествах. — Я к такому не готов, наверное. Чону смотрит на бокал вина, что смотрится в руке Хосока, словно на своем месте, и переводит взгляд на старшего. Может быть, сегодня самый лучший шанс попробовать что-то запретное в его возрасте. Ким буравит мужчину взглядом, когда он смакует алкоголь на языке, проникаясь вкусом и отчетливыми нотками винограда. — Шестой сорт вина, что я здесь пробовал, — объясняет Хоуп, возвращая взгляд к заинтересованному школьнику. — И все такое же изысканное. — Правда так вкусно? — недоумевает юноша, отправляя в рот запечённый черри. Омега единожды пробовал глоток шампанского на Рождество и он сделал четкий вывод, что алкоголь не для него. Но не все же напитки одинаковы, Чону точно уверен, а вино и вовсе делается из винограда, значит, чем-то похоже на сок. Наивный ребенок может позволить себе так думать. — Я не сильный ценитель вина, но здесь оно неплохое, да, — Чон кивает, подтверждая свои слова. — Хочу попробовать, — веснушчатый видит, что его слова выбили альфу из колеи. Бровь у старшего изогнута в немом вопросе, а глаза смотрят то на бокал с алкогольным напитком, который, вообще-то, запрещен законом для несовершеннолетних, то на школьника, будто спрашивает, не послышалось ли ему. — чуть-чуть. — Ты еще маленький. Вырастишь — попробуешь, — и звучит Чон Хосок, словно отец, проживший всю жизнь с тремя детьми на руках и познавший все тонкости и не тонкости воспитания подростков. Он сам с этого смеется, прыснув в кулак и думая, как такое могло прийти в голову. — Да брось, хен, что может случиться от пары глотков вина? Как бы альфа не отпирался, но Чону ведь действительно оказывается прав. Не случится никакой катастрофы от такого маленького количества алкоголя в юном организме. Он вздыхает и оглядывается, смотря, чтобы официантов по близости не было. Подумают ведь невесть что, да еще и в полицию позвонят со страху. Чон протягивает школьнику свой бокал, видит его улыбку победителя и не может не улыбнуться в ответ. Омега делает глоток, как и обещал, пытаясь разобрать вкус напитка. Определенно не такой мерзкий, как то шампанское, более мягкий и интересный, если можно так выразиться. — Чувствуется корица или я ошибаюсь? — спрашивает юноша, делая еще один глоток уже уверенней. — Да, верно. Ну как? — Вкусно. Но алкоголь все равно сильно чувствуется, — Ким возвращает бокал альфе, а тот лишь посмеивается над его очаровательностью. — Без этого никак, знаешь ли. Пожалуй, возьму бутылку и домой, пусть будет. Хоуп подзывает официанта и, спросив у омеги, не хочет ли он еще чего, расплачивается. Чону пасту съел и остался очень довольным сегодняшним днем. На часах пять вечера, не так уж и поздно, а на улице уже желтый закат виднеется. Яркое солнце обрамляют нежно-розовые и оранжевые облака, дарящие глазам сладостное успокоение. Уже в машине омега делает радио с играющей музыкой чуть громче, блаженно опрокидываясь на мягкое сиденье. Он глаза прикрывает, когда слышит голос Хосока: — Пока не поздний вечер, хочешь поехать куда-то еще? — Разве ты не устал за сегодня? — брюнет переводит взгляд на омегу, не зная, что же тот хочет услышать в ответ. — Это лучше, чем работать с бумагами в кабинете, честное слово. Школьник смеется над словами мужчины и очки поправляет. — Намек понят, буду чаще тебя выгуливать, — легкая усмешка Хоупа в конец очаровывает его, отчего и на собственное лицо лезет кривоватая улыбка. — Тебя отвезти домой? — Не хочу домой. Но и еще куда-то не хочу, — Ким раздумывает над местом, где ему сейчас было бы комфортно. Не хотелось грузить альфу своими капризами, но на ум действительно ничего не приходило. — Может, ко мне? — мужчина очень неуверенно предлагает, зная, что его слова могут звучать как-то похабно по отношению к рядом сидящему школьнику, который, ко всему прочему, ему до безумства нравится. — Мне недавно коллекцию чая подарили. Покажу-угощу. Он кидает взгляд на Чону, что хихикает на сидении рядом, а с чего — Хосоку не понятно совсем. — Знаешь, на какие чаи обычно зазывают взрослые альфы маленьких омег? — Хоуп вздыхает. — Ну нет, так нет. Я тебе уже говорил: детьми не интересуюсь. — И мы оба знаем, что это ложь, хен, — у альфы взгляд меняется резко на такой непонимающий и даже испуганный, что юноша губу зажевывает, полагая на свою ошибку во всем увиденном. — Забудь. Поехали к тебе. На чай. Остальная дорога проходит в полнейшей тишине. Хосок разворачивается и едет по своему адресу, пытаясь вслушаться в какую-то песню, играющую по радио. Чону уткнулся в окно, любуюсь уходящим закатом. Может он действительно перегнул палку, сказал лишнего, но стоит ли извиняться и как-то оправдаться — он не знал. Сняв обувь в коридоре, школьник ощущает под собой пол с подогревом. Проходит за альфой на кухню, разглядывая интерьер вокруг: тусклый, где-то белый, где-то серый. — Ты мерзляк? Пол с подогревом на большого любителя, — омега садится за стол, приковывая взгляд к спине старшего, что поставил бутылку рядом с кофе-машинкой, а сам достал ту самую коробку с множеством чая, пододвигая к Чону. — Не сказал бы, но я часто болею. Это скорее необходимость, чем моя прихоть, — Чон все смотрит на бутылку вина, будто раздумывая о чем-то связанном с ней. — Не против, если налью себе бокальчик? Он старается быть внимательным в таких вещах и если омега не захочет, чтобы Хоуп пил что-то крепче черного чая — он не станет. Уберет бутылку, как планировал изначально, и нальет себе чего другого. — И я хочу. Чуть-чуть, — теперь альфа уже совсем не удивляется, а лишь посмеивается с этого «чуть-чуть». В ресторане юноша выразился точно так же и он уверен, в нем это никогда не изменится. — Подросткам всегда хочется запретного, да? — брюнет уже в поисках штопора, чтобы открыть вино. Миссия успешно выполнена и красная жидкость наполняет бокалы наполовину, а после отправляется на стол. — Не всегда, но хочется. Разговор ни о чем длится не так уж и долго пока бокалы один за другим опустошаются. С омеги хватило два с половиной для легкого головокружения на ногах и пьяной улыбки. Хосок выпил большую часть, но не был таким пьяным, как рыжее чудо, улыбающееся ему нетрезво. Он умиляется и отставляет бокалы к раковине. По просьбе Чону заваривает ему чай с ароматом яблока из той самой коллекции. — Я пойду на балкон покурю, — только сейчас Чон понимает, что почти весь день не курил, потому что не было возможности, да и черт бы с ней, у него даже желания взять сигарету не возникло. Влияние омеги так отражается на нем или что-то иное — не так важно. Кажется, он действительно готов отказаться даже от своей зависимости, если будет кожей чувствовать как младший подрывается из-за стола и с кружкой чая несется за ним, второпях не уследив за горячей жидкостью и больно прошипев от кипятка на пальцах. — Подожди меня, — просит веснушчатый, а альфа останавливается, за спину его заботливо придерживая, чтобы не навернулся ненароком. На балконе холодно. Школьник греет руки об кружку и держит ее ближе к окну, остужая напиток, пока Чон закуривает, выпуская клубы дыма от первой тяжки наружу. — Может пойдешь в комнату? Там теплее, а ты уже дрожишь весь, — омега головой отрицательно качает и садится на мягкий стульчик рядом. — Что делать будем, если заболеешь. — Лечиться, — вздыхает юноша, делая неуверенный глоток чая. Уже не такой горячий. — Вкусно. — Лучше вина? — усмехается Хосок, поглядывая на рыжего школьника рядом, снова поправляющего свои очки. — Да. — Так зачем пил, если чай вкуснее? — А ты зачем пьешь, если чай вкуснее? Хоуп прыскает в кулак, со смешинкой поглядывая на младшего. Любит же он отвечать вопросом на вопрос, так альфа ведь еще и не знает как ответить, потому что правда: зачем он люди пьют алкоголь, если чай вкусней? Чтобы забыться, очевидно. Но у него все как нельзя лучше, забываться не от чего. — Чтобы расслабиться? — находит он ответ методом исключения и переводит взгляд на Чону. — Вот и я думал, что смогу расслабиться. — Не получилось? Ким отрицательно мотает головой и более большими глотками пьет чай, неприятно обжигая горло. Он устремляет взгляд на улицу, где пейзаж вдруг сменился, окрасившись маленькими белыми хлопьями. У веснушчатого глаза от удивления смешно расширяются, он ставит кружку на пол, подскакивая и чуть ли не толкая мужчину от открытого окна. — Это снег? — омега почти шепчет. Восторг наступает как у настоящего ребенка от осознания предстоящей зимы. И вот, уже первый снег посыпал. Именно сегодня, сейчас, когда они с Хосоком вместе. — Видимо, да. Тебе так нравится первый снег? — Это красиво и как-то… символично, что ли, — юноша пожимает плечами и руки вперед вытягивает, ловя снежинки, таящие моментально от температуры человеческого тела. — Первый снег подобен первой любви: такой же яркий, неожиданный и чистый. Так сказал мой папа, когда мы застали его на прогулке. И Хосок откровенно залипает на детские черты лица рыжего школьник, который отпечатался в его сердце сегодняшним днем. Днем, когда пошел первый снег. — Хен, могу я кое-что попросить? — Все, что угодно, — от нахлынувших эмоций вторит альфа, смотря на задумчиво-хмурое лицо младшего. — Даже если это поцелуй? Ожидаемо. Слова сами слетают с губ благодаря гуляющему в крови алкоголю, а омега даже не жалеет, что произнес их. Сразу как-то легче стало, будто после признания. Он поворачивается лицом к мужчине, почти смело смотря на него. — Ты правда этого хочешь? — даже после положительного ответа школьника Чон будет не уверен в правильности своих действий. Этот омега — сама визуализация чистоты и непорочности. Никто бы не захотел брать на себя ответственность после того, как притянет грязные руки к запретному, нетронутому, чистому, а Хоуп и подавно. Чону ребенок совсем, многое не понимает, не знает, просто хочет и чаще всего получает . Он, наверное, запутался, просто потянулся к тому, кто был с ним добр и вежлив. Отдать первый поцелуй убийце, Чон Хосоку, который живет в крови по локоть, ходит по головам для собственных целей — верх глупости. — Хочу. — Что, если в последствии я разобью тебе сердце? Сломаю? — запугивает. До дрожи в коленях, до нездоровой судороги в теле и легкого страха перед мужчиной. Он подходит ближе, почти вжимает омегу в холодное дерево и ставит руки по бокам, отсекая пути отступления. — Страшно? — Только тебе я смогу простить такую оплошность. Больше никому, слышишь? — шепчет, не в силах напрячь даже голосовые связки. А так хотелось прокричать это в лицо альфе, чтобы точно услышал. — Остальным будешь мстить? — Глупый трепет, хен. — Прости, — смеется Хоуп с такого забавного угрюмого омеги, который минуту назад, казалось, был четко настроен на достижение своей цели. Он мягко дотрагивается своими губами до чужих, дарит детский поцелуй неугомонному ребенку, не смея заходить дальше. Деревянную планку сжимает, когда маленькие пальчики его лица касаются. Чон готов поклясться, что у него внутри колокольчики звенят от эмоций, чувств, от всего подряд, блять. От того, насколько мальчик рядом с ним милый, мягкий и податливый. Ты ебаный педофил, Чон Хосок. Признайся и живи спокойно. Не так. Ему никто не нужен, кроме Чону, никакой похожий школьник с такими же рыжими волосами и смешными очками. Альфа нуждается лишь в одном ребенке, том, что перед ним стоит с алыми щеками и легкой смущенной улыбкой. Только в него он сможет влюбиться, будто впервые в жизни.