Путь Махидевран

Женя-Гюльбахар задумчиво рассматривала складки походного шоколадного платья. Путешествие подходило к концу, приблизительно часов через восемь, если не случится никаких накладок, небольшая процессия доберется до резиденции наследника в Манисе. Первое, что открыла для себя попаданка — не так уж легко было ехать, даже в роскошном, по местным меркам, транспорте — карете. Дело было не только в том, что затекало тело и от монотонности хотелось спать. Полумрак еще обеспечивали шторы — никто не должен был видеть подарок крымского хана, кроме будущего владельца. Более того, в случае неожиданной остановки, две служанки спешно накидывали на Гюльбахар длинное покрывало — на всякий случай. «Скоро предстоит встреча с Айше Хафсой, валиде-султан. Надо постараться произвести на нее приятное впечатление», — новоявленная Гюльбахар рассматривала шторы, отслеживая неровности в вышивке. Вся дорога прошла в молчании — служанки, вместе с отрядом сопровождения, вернутся в ханский дворец, где их передадут одной из младших сестер, которая еще не достигла брачного возраста. Разговаривать о будущем с ними попаданке не слишком хотелось, в этом времени лучше язык держать за зубами, сохранности ради. Женя уже примерно поняла, что попала в своеобразный альтернативный мир. По истории она знала, что вообще-то, мусульманки, да и вообще все османские, да и крымские женщины, носили совсем иные одежды, но здесь все было иначе. Всплывали еще некоторые детали — но Женя училась на дизайнера, а не на историка. Да, она читала разные исторические вещи — далеко не всегда документальные, но это было лишь увлечением, не более того. Однако одно было совершенно точно — родной реальности Жени ничего не угрожало, так что она вольна была менять историю так, как пожелает. «Главное, чтобы хватило не только желания, но и мастерства», — осадила себя Гюльбахар. В любой момент все могло пойти не так, поэтому следовало быть осторожной и сосредоточиться на конкретных целях. Как раз первой из них была встреча с будущей валиде-султан. Насколько Женя понимала, султан Селим Явуз был еще вполне жив и мог еще и совершить визит в санджак наследника. Следовало быть крайне осторожной и не совершать ничего опасного. Всю дорогу Женя перебирала факты о своем же будущем муже, думать о нем, как о хозяине, не хотелось, менталитет не позволял. В конце концов, Женя выросла в мире, где наличие гарема было возможно только в Арабских Эмиратах и некоторых восточных странах. Султан Сулейман увлекался ювелирным делом, это новоявленная Гюльбахар помнила по фильмам. Еще тогда она отметила тот факт, что и Махидевран, и Хюррем благодарили, каждая по-своему, за подарки, но никогда не пробовали разделить его занятие. И для этого совсем не обязательно было становиться ювелиром, достаточно предложить то или иное сочетание камней, с искренним интересом слушать, если Сулейман расскажет что-то о своем деле. Впрочем, пока с этим можно было не спешить, с шехзаде они встретятся не сразу. Да и не стоило забывать про Гюльфем, его первую фаворитку. Женя обоснованно предполагала, что она могла быть и в этом мире. Лишний раз наживать себе врагов не стоило, так что умение держать лицо понадобится использовать регулярно. Султан Сулейман взошел на трон, обойдясь без использования закона Фатиха по единственной причине — у него не было братьев. Женя-Гюльбахар понятия не имела, повлиял ли этот факт на него, или нет, но в поездке чего только не вспоминалось. События канона вместе с историческими фактами представляли из себя достаточно гремучую смесь, поэтому девушка пока не стала сильно забивать себе голову. Пока предстояло благополучно добраться. В дороге могло случиться всякое, например, одно нападение разбойников — прощай все планы по устройству в новом мире. Случиться могло всякое, так что Женя предпочитала сохранять бдительность. Этот же совет дала ей и мать накануне отъезда. Гюльбахар видела тщательно скрываемую тоску и старательно сохраняла самообладание — слезы не приветствовались. Она была старшей дочерью своей матери, наступал ее срок отправляться в большой мир. Но страх матери за свое дитя был силен как у простой женщины, так и у ханши Крыма. Именно в этот момент карета остановилась в очередной раз, выдергивая Женю-Гюльбахар из невеселых мыслей. Она не была эмоционально привязана к ханше, хотя, конечно, постаралась выразить всю дочернюю нежность во время расставания. Больше им не суждено встретиться. Так и должно было быть, но легче от этого знания не становилось. Служанки Гюльбахар мгновенно встрепенулись и накинули на свою госпожу все то же шоколадное покрывало, полностью скрывающее лицо девушки и верхнюю часть тела, до пояса. Все было отработано до автоматизма. — Прибыли, госпожа, — дверь открылась и в карету заглянул командир отряда охраны, как его про себя называла Женя. Его титул звучал, разумеется, по-другому, но в памяти Гюльбахар его не нашлось — видимо, девушка не считала важным запоминать такую информацию. Сама же Женя ничего не могла вспомнить по этому поводу. — Благодарю, — Женя склонила голову, понимая, что, по сути, ничего больше сказать и не могла. Сейчас ее передадут с рук на руки и больше этих людей в своей жизни она не увидит. Не прошло и пятнадцати минут, как появились османы. Женя-Гюльбахар уже достаточно освоила турецкий, чтобы понять, о чем шла речь — уточнялись ее имя, возраст, прибывшие вместе с Гюльбахар дары. В положенный момент Женя покинула карету, успев проститься с двумя девушками, которые с трудом скрывали слезы. В глубине души мелькнуло сожаление, Гюльбахар знала их, как минимум, несколько лет. Оглядываться на прошлое Женя больше не могла себе позволить. Она шла, старательно пытаясь не споткнуться — такая неуклюжесть не приветствовалась и дома. Женя не удивилась появлению в рядах османов Дайе-хатун, верной служанки и в какой-то степени, почти подруги — насколько позволял дружить столь разный статус — Айше Хафсы. Именно Дайе-хатун встретила Гюльбахар и помогла расположиться в экипаже. Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы погрузили и сундуки с чем-то дорогостоящим — крымский хан явно хотел произвести впечатление, прислав вместе с дочерью еще и подарки. Женя-Гюльбахар не сомневалась — подобрано все то, что могло понравиться наследнику, но содержимое она не знала. Да и не полагалось ей этого. — Прежней жизни больше не будет, Гюльбахар-хатун, — голос Дайе заставил Женю подобраться и сосредоточится. — После разговора с госпожой, будет начато твое обучение. Чем усерднее будешь заниматься, тем лучше для тебя. — Я понимаю. Как мне к вам обращаться? — Женя в последний момент сдержалась и не назвала служанку Айше Хафсы султан по имени. Этого нельзя было себе позволить, они впервые виделись вот только сейчас и подобное знание объяснить было бы невозможно. Вызывать подозрения подобным промахом точно не стоило. — Мое имя — Дайе-хатун, — по мимике женщины понять что-либо было не так уж и просто, но Женя посчитала, что та осталась довольна ее вопросом. — Если разговор с госпожой сложится, то мы будем видеться часто. Обучение девушек, достойных шехзаде, входит в мои обязанности. Гюльбахар оставалось лишь кивнуть. Она непроизвольно сжимала складки платья, пытаясь подавить волнение, но это было не так уж и просто. Это в сериале некоторые моменты приходилось додумывать, здесь же так не получится. Всего знать невозможно, так что придется быть начеку. Например, Женя-Гюльбахар не помнила совсем, есть ли у новенькой девушки в гареме свои покои или им отведена какая-то общая комната. Не интересовалась она особо этим вопросом, как оказалось, зря — в нынешней ситуации он был очень актуален. И совсем не утешали мысли, что скоро она все увидит своими глазами. И внимательный взгляд Дайе-хатун тоже спокойствия не приносил — она всегда была на своей собственной стороне, в сериале, как минимум, несколько раз помогла Хюррем, чем заслужила ее благодарность. И это стоило учитывать. *** Резиденция шехзаде в Манисе цепляла глаз, не меньше чем знаменитый Топ-Капы. Идя по длинному коридору, Гюльбахар отмечала красоту колонн, тщательно вырезанные абстрактные узоры — ислам запрещал изображать людей и животных. Как бы не хотелось Жене крутить головой по сторонам, сейчас она этого позволить себе не могла. Дайе-хатун провела девушку прямиком в покои Айше Хафсы. Женя мысленно глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Сейчас дальнейшая ее судьба зависела целиком от этой султанши. В сериале они были в неплохих отношениях, но эмоциональная тогда уже Махидевран редко слушала свою покровительницу. В результате это привело к крайне неутешительному результату. И одно дело — смотреть на мать будущего султана через экран телевизора, совсем другое дело — встретить ее в реальности. Вблизи Айше Хафса султан в бордовом платье с короной, украшенной то ли гранатами, то ли красной шпинелью, выглядела величественно. Будь Женя более робкой, у нее наверняка отнялся язык. Вместо этого она отвесила церемониальный поклон, тело Гюльбахар не подвело. — Приветствую вас, госпожа, — Женя смогла произнести предложение на турецком не заикаясь. — Гюльбахар, дочь хана Крыма, Сахиб-гирея, — Женя не вздрогнула, когда Дайе-хатун сняла с нее то самое покрывало и постаралась с достоинством встретить взгляд султанши. Хоть внутри все замирало от волнения — все-таки участвовать в событиях, которые в каноне даже не показали, было не так уж легко. — Да, госпожа, — слова на турецком давались на удивление легко. Женя помнила, что Гюльбахар начинала учить язык османов незадолго до путешествия, но была далека от совершенства. Сейчас же Женя понимала абсолютно все, могла разговаривать на турецком, не испытывая затруднений. «Наверно, какая-то плюшка попадания», — решила для себя Женя и мысленно с облегчением вздохнула. Одной проблемой меньше — язык учат все по-разному. В свое время, английский Женя учила одиннадцать лет, и понимала разговорный с пятого на десятое. А вот французский в старших классах освоила без проблем. — Судя по всему, ты освоила язык, — Айше Хафса обошла Женю по кругу — попаданка с трудом удержалась и не позволила себе крутануться в такт ее движениям. — Прошлая жизнь осталась позади. Теперь у меня новая жизнь, — говорила Женя-Гюльбахар вполне уверенно. — И язык, госпожа, являлся первым из вещей, которые требовалось освоить. — Верно. Ты не глупа, Гюльбахар, — Айше Хафса довольно кивнула, но Женя понимала — расслабляться рано. Похвала султанши давала понять, что она, возможно, сделает на нее ставку, но явно не сейчас. — Пройдешь обучение, тогда, при определенной удаче, попадешь в покои к моему сыну. — На все воля Аллаха, — выпалила Женя-Гюльбахар фразу, которая в этом мире считалась более чем приемлемой. — Аминь, — довольно кивнула султанша. — Дайе-хатун отведет тебя в комнату и расскажет правила. Обучаться будешь вместе с десятком таких же новеньких обитательниц гарема. — Понятно, госпожа. — Вот и хорошо, — Айше Хафса выглядела довольной, что Женя мысленно занесла себе в плюс. Со стороны, их разговор казался не более чем набором фраз, но их важность была неоценима. Первый шаг был сделан и назад пути больше не было. — Я буду следить за тобой. Гюльбахар вновь церемонно поклонилась, так, как ее обучали еще дома. Султанша кивнула и подозвала Дайе-хатун, которая располагалась у дверей и казалось, абсолютно не слушала. Женя прекрасно понимала — для хазнедар происходящее не являлось чем-то новым. Все происходило по заведенным порядкам и ничего более. — Идем, — Дайе-хатун коснулась плеча Гюльбахар. Девушка кивнула и молча последовала за служанкой будущей валиде в ту часть резиденции, где ей предстояло теперь жить. Длинный коридор девушку нисколько не удивил. Они прошли примерно по такому же в комнату, где их ждала Айше Хафса султан. Вряд ли это были ее покои, скорее одна из многочисленных комнат женской территории. В сериале все показывали достаточно кратко, но Женя составила для себя представление, которое только предстояло подтвердить или опровергнуть. К большому облегчению Жени, девушки, попадавшие в гарем и проходившие обучение, все-таки получали небольшие комнаты, где спали. Обстановка была достаточно спартанской — сундук с вещами на первое время, зеркало, тумбочка возле него и небольшой пуф, для того, чтобы привести себя в порядок и длинное ложе, похожее на диван, только на очень коротких ножках и даже на первый взгляд спать на нем было тем еще испытанием. Видимо, такой неудобной мебелью подстегивали девушек усерднее заниматься. А еще окно располагалось высоко, для попаданки это стало небольшим открытием. Но к своему большому удивлению Гюльбахар обнаружила шкатулку, стоявшую на той самой тумбочке. — Некоторые вещи из дома тебе позволено оставить, — пояснила Дайе, заметив взгляд девушки. — Что же, слушай и запоминай правила, хатун. Женя-Гюльбахар покладисто кивнула. Она понимала, что могла казаться несколько дикой, почти не отвечая, но с другой стороны, пока разговаривать было особенно не о чем. Главным было запомнить распорядок дня. Согласно тому, что говорила Дайе-хатун, по утрам к ней будет приходить рабыня, приставленная к ней в услужение на все время обучения. На это время наряды полагались однотонные, не из слишком дорогой ткани. Только к моменту, когда девушкам будет разрешено предстать перед шехзаде, им позволят изготовить наряд по своему вкусу, с целью подчеркнуть все достоинства. — Из двадцати учениц будут выбраны лучшие, — продолжала рассказывать Дайе-хатун. — Отличившиеся по всем урокам получат право появиться перед шехзаде Сулейманом. Остальные будут отправлены либо в служанки наложницам, либо будут проданы или выданы замуж, в зависимости от решения Айше Хафсы султан. На тебя, хатун, она возлагает особые надежды, не разочаруй ее. — Приложу все усилия, Дайе-хатун, — Женя-Гюльбахар внимательно слушала, одновременно пыталась понять, какие у ее нынешнего тела уже есть умения. Гюльбахар воспитывалась в знатной семье, поэтому чтению и письму на родном языке она точно была обучена, с вышиванием у нее, кажется проблем не было, как и с музицированием почему-то на арфе. Во всяком случае, удивленная Женя в воспоминаниях теперь уже своего тела обнаружила именно этот инструмент. «Вполне возможно, он называется как-то иначе. С другой стороны, это Османская империя, а не Япония, где гейши играли на сямисэнах», — подумала Женя и решила пока не слишком беспокоиться по этому поводу. Если у шехзаде есть какие-то предпочтения по поводу музыки, их почти наверняка постараются обучить игре на этом инструменте. А вот условие о стандартной, скромной одежде во время обучения, Женю удивило — она так и не могла вспомнить, в чем ходила Хюррем, когда была еще Александрой. Точно не в сером. Впрочем, ее поведение в то время полностью перекрывало наряды — Женя поражалась, почему ее, по сути, только выволокли из покоев валиде, не наказав серьезнее. Шуму от будущей Хюррем было много. «Мне еще предстоит с ней встретиться», — напомнила себе Женя и подобралась, понимая, что, кажется Дайе-хатун закончила рассказ о ее дальнейшем распорядке дня. — Сейчас к тебе придет Фирюзе, принесет легкий ужин. Потом хаммам — и отдых, завтра для тебя начнутся занятия, — Женя-Гюльбахар выдержала пристальный взгляд хазнедар. Она оценивала выбор своей госпожи и пока не могла составить собственное мнение. И, пожалуй, это к лучшему. Есть шанс попытаться добиться расположения этой суровой женщины. «Или, во всяком случае, не заслужить ее неприязнь», — решила для себя попаданка. Дайе-хатун была ей симпатична в сериале. — Благодарю, Дайе-хатун, — искренне произнесла Гюльбахар. — Я сделаю все, чтобы не подвести вас и госпожу. Когда женщина ушла, Женя устало опустилась на импровизированную тахту. День получился насыщенным, но первая цель осуществилась — она в гареме шехзаде. Дальше намного сложнее, но она обязана справиться.