Приключения Тина

Пьеро растолкал Тина через пару часов. Спросонья тот сначала принялся отбиваться, потому что юноша зажимал ему рот, но через несколько секунд понял, кто перед ним. — Надо уходить, — едва слышно прошептал Пьеро, быстро натягивая рубашку. — Пригнись и иди за мной, — Пьеро прижал палец к губам, требуя соблюдать тишину во время передвижения. — Если это гончие, может стоит перейти воду? — рискнул предложить Тин, когда они расположились под густыми ветвями благоухающего миртом низкорослого деревца. Оно было обычное, немагическое, поэтому не сияло, в отличие от прочей растительности. — Оставим это на крайний случай, — решил Пьеро, — из того болота можно и не выбраться, к тому же, сыщики знают о его местоположении и наверняка всё обыщут. Прикрой меня, — попросил Пьеро через пару минут. Несмотря на то, что мешковина была плотная, а банки они обернули тканью, слабый желтоватый свет всё же пробивался. Тин постарался пересесть так, чтобы закрыть мешок спиной, и Пьеро начал аккуратно его перепаковывать. — Что там? — напрягся Тин, услышав ругательство. — Рубашку твою забыли выкинуть, — раздражённо пояснил Пьеро, вытаскивая заляпанную кровью, изодранную в клочья одежду. Когда актёры пытались оттащить Пьеро от вожделенного источника пищи, тот сопротивлялся. — Они вынюхают твою магическую кровь, даже если собьются со следа, — прошипел Пьеро, — придётся всё-таки идти на болото. Он завертел головой, пытаясь прикинуть маршрут, и медленно вылез из импровизированного укрытия. Тин крался следом, раздумывая, не бросить ли им рубашку где-нибудь здесь, чтобы сбить гончих. По всему выходило, что от улики лучше было избавиться, а кровь, хоть и засохшая, могла быть использована против своего владельца. За время пути Тин изрядно устал. Ночной лес не был тихим местом, и со всех сторон что-то скрипело, трещало, шелестело и ухало. Как в таких условиях Пьеро умудрялся различать далёкое редкое тявканье, было для него загадкой. А ещё Тин фактически сразу нашёл большой булыжник, с помощью которого можно было утопить одежду, и волок его до самого болота из опасений, что ближе они таковой не найдут. — Тут водятся черепахи, так что будь осторожнее, — предупредил Пьеро, когда под ногами захлюпала затхлая зеленоватая вода. Почему-то он не посчитал нужным намекнуть на размер оных, или же надеялся, что им повезёт никого не встретить. В любом случая, когда кочка под ногами резко дёрнулась, подымаясь из-под воды, Тин чуть кубарем не полетел в тряску. Черепаха оказалась величиной с таз, и укусы её были намного более болезненны, чем те, которыми его успел одарить Пьеро. Тин прошёл с вцепившимся ему в лодыжку животным несколько шагов прежде, чем понял, что отваливаться она не собирается, а сжатие челюстей лишь усиливается. — Что там у тебя? — прошептал идущий впереди Пьеро, оглядываясь на перетаптывающегося юношу. — Она не хочет отпустить мою ногу, — Тин пытался сжимать голову черепахи с боков в надежде раскрыть ей пасть, но это особо не помогало. Рептилия оказалась неожиданно сильной и похоже, задалась целью затащить Тина к себе в панцирь. По крайней мере, ухватить её за шею было проблематично. Ценой неимоверных усилий двух человек, черепаху удалось отцепить, и ходить бы Тину с гигантской багровой гематомой ещё несколько недель, если бы не его способность к быстрому восстановлению. Когда вода стала доходить до бёдер, они утопили обвязанный рубашкой булыжник, и двинулись дальше. Пьеро объявил, что болото тут не особо глубокое, так что они пройдут его насквозь. Но то ли они сбились с пути и начали ходить кругами, то ли шли по самой длинной протяжённости — становилось только глубже, а ноги начали вязнуть в липком иле и путаться в водорослях. Пьеро вообще умудрился искупаться с головой: одну его ногу затянуло, и тот потерял равновесие. После того, как выплыл, юноша ещё пару минут присматривался и прислушивался, надеясь, что громкий всплеск остался незамеченным. Тин невероятно обрадовался, почувствовав под ногами твёрдую почву, но как оказалось, преждевременно. «Почва» задрожала, приподнялась и вытянула из панциря длинную морщинистую шею. Размеры этой черепахи позволяли использовать её в качестве средства передвижения. Разумеется, при условии, что на ней было бы, за что держаться. Раззявив пасть, животное вхолостую клацнуло зубами, целясь на мечущегося Тина. Тот упал ещё тогда, когда эта громадина подымалась, никак не мог поймать равновесие и уже изрядно наглотался болотной воды. Спасло их только то, что черепаха, очевидно, была не голодна, и пыталась всего лишь отпугнуть побеспокоивших её людей. Убедившись, что они уходят, животное успокоилось и медленно побрело в противоположную сторону. — Похоже, мы встретились с Тортиллой, — пробормотал Пьеро, с остервенением отгоняя лезущую в лицо мошкару и облепивших тело комаров. — С кем? — Тин уже готов был утопить в болоте и мешок, как неопровержимую улику, так тяжело его было нести. Но всё-таки, там находились полезные предметы, и это были единственные их вещи на не-пойми-сколько-дней похода. Если бы Тин знал, куда они собираются идти, то подготовился бы лучше. — Говорят, ей больше трёхсот лет, и она иногда помогает путникам найти дорогу, — поведал Пьеро. — Так может, стоило пойти за ней? — пропыхтел Тин. — Я не настолько уверен, что это та самая черепаха, — хмыкнул Пьеро. Они вымокли до нитки, сушить одежду можно было только на себе, и даже сверхбыстрая регенерация не спасала от зудящих укусов насекомых. Выбравшись из болота, Пьеро и Тин начали спорить, потому что последний был уверен, что делать им тут больше нечего, раз Поле Чудес прочёсывают сыщики, и можно спокойно отступать в лес. Пьеро настаивал, что они должны пробыть здесь до утра, чтобы их следы точно затёрлись. В конце концов, Тин махнул рукой, предлагая Пьеро действовать, как тот считает нужным. Первым делом Пьеро разделся, ибо зачем ходить в мокром? Тин со вздохом последовал его примеру. — А потом будут ходить слухи о двух голых чудаках, шарахающихся по «Полю Чудес», — вздохнул он. Их следующий привал был в зарослях гигантской ромашки. Тин до этого намекал остановиться сначала на грибной опушке — на шляпках должно быть мягко лежать, а потом — организовать лагерь в листьях огромного мака. Маковые головки светились в темноте, и отвлекали внимание от основания растения. Но Пьеро заявил, что плотные с виду грибы — это на самом деле стручки гнилушек, которые при прикосновении брызгались зловонной жижей, а заночевав под маком, можно не проснуться. Ромашки тоже благоухали так, что начала болеть голова, тем не менее, место было признано безопасным для отдыха. — Вообще, забавно, если спрячешься в каком-нибудь магическом растении, — хмыкнул Тин, обрывая низкорастущие листья, чтобы соорудить лежанку. — Думаешь, что тебя не видно, а на самом деле не видно ромашку. — Раз я могу с ней контактировать, значит, она вполне материальна, — заявил Пьеро, раскладывая мокрые вещи на просушку. Они расселись на благоухающим горьковатым растительным соком лежбище. Близость чужого, горячего, обнаженного тела, вызывала вполне однозначную реакцию, и Тин поймал себя на том, что уже фактически влип Пьеро в бок, пытаясь поближе к нему притереться. Налюбовавшись насупленной моськой пыхтящего соседа, Пьеро обнял его и, развернув к себе голову, склонился для поцелуя. — Давай только без укусов, ладно? — Тин вскарабкался ему на колени и прижался обнажённым торсом. — Как часто тебе надо питаться? — Тебя я готов съесть целиком, — хмыкнул Пьеро, покусывая Тину ухо. Он гладил от лопаток до бёдер мягкими ласкающими движениями, и Тин чуть ли не урчал от прикосновений горячих ладоней. В какой-то момент удовольствие прошлось по всему телу, отдавшись покалыванием в кончиках пальцев, ударило в голову и сосредоточилось в паху. Тин подмял Пьеро под себя, со сдавленным рыком пару раз толкнулся бёдрами, проезжаясь по его животу, и содрогнулся, до синяков сжимая плечо. — Мы только избавились от крови, а ты снова разбрасываешься магическими жидкостями, — пробормотал Пьеро, вороша русые волосы навалившегося на него Тина. — Серьёзно? — юноша приподнялся, всё ещё подрагивая после оргазма, и неуверенно погладил заляпанный спермой живот Пьеро. — Вылижи её, — забавляясь, предложил Пьеро. Он не ожидал, что Тин последует его совету, но тот пристроился между его ногами, провёл носом по подрагивающему боку, а после — горячим языком, от низа живота до самой груди. Пьеро не удержался от стона. — А теперь ниже, — хрипло попросил юноша, несильно надавливая Тину на макушку. Тот быстро, будто боясь передумать, коснулся языком возбуждённого члена Пьеро, принявшись вылизывать его короткими движениями.  — Возьми в рот, — ну, а чем чёрт не шутит, вдруг согласится? Но Тин отстранился и сел, глядя куда-то в сторону. Юноша радовался темноте, потому что щёки у него горели так, что можно было прикуривать. Стало вдруг страшно неловко. Или вернее, страшно и неловко. Он сжался, когда Пьеро повалил его рядом с собой, опасаясь, что тот предложит сделать что-то ещё. Впечатлений уже и так был перебор. Но Пьеро поймал его руку, тщательно вылизал пальцы, играясь с подушечками языком, послав очередную волну возбуждения, и опустил ладонь Тина себе на пах. — Давай, сожми его, — Пьеро притянул его за плечо, — крепче, да, — он сорвался на стон, торопливо поглаживая Тину шею и зарываясь в волосы. На пике наслаждения он, не удержавшись, прокусил Тину губу и провёл по ней языком, собирая выступившие капельки.