Приключения Тина

— «Хочу тебя на своих пальцах, детка», — бурчал, кривляясь, Тин себе под нос, прокручивая в голове их последний раз с Пьеро. — Да у него просто не встал на меня, в этом всё дело! С его поспешного бегства прошло несколько часов, за которые Тин устал бояться, что Пьеро его догонит и снова высушит до капли, и начал вести пространные диалоги с самим собой. — Подумай сам, Тин, — говорил он с брезгливостью, пародируя самодовольный голос Пьеро, — стал бы я заботиться о незнакомце так, как делал это с тобой, если бы в этом не было никакой выгоды? Стал бы я стелить одеялко, дожидаться окончания действия заклинания, выводить из города, если бы не попробовал тебя в самом начале? Нет, я бы бросил тебя в театре на растерзание ищейкам! И мне было бы плевать на тебя также, как было плевать на во́рона! Тин шмыгнул носом, преисполняясь жалости к себе, и снова, в который раз, потрогал горло. При надавливании оно не болело, но тело, даже такое необычное, как у него, видимо, всё же обладало мышечной памятью, и в местах былых повреждений пульсировала глухая фантомная боль. — У меня таких кормильцев, как ты, по шесть штук в каждом городе, — продолжал растравливать душу Тин, уныло пиная шишку. — И я трахаю их всех, чтобы они не чувствовали себя обделёнными. Кровь ведь не такая большая плата за доставленное удовольствие, а у меня огромный опыт в этой сфере! Тин вспомнил, как Пьеро мягко отвергал всю его инициативу и понял, что тот даже не рассматривал его, как полноправного партнёра. Рассказал, как Барабас его насиловал, чтобы Тину было совестно на чём-то настаивать, а сам вертел им, как хотел. Лил в уши Тина лживые комплименты и затёртые до дыр заверения, хотя чем нецелованный девственник мог его впечатлить? Очень магической кровью, только и всего. Юноша вспомнил, каким был их первый полноценный секс, как он сам намекал и подставлялся, в душе сгорая от стыда, и ему сделалось тошно от собственного поведения. Пьеро сознательно оттягивал этот момент потому, что когда кого-то не хочешь, проще использовать рот и руки. До определенного времени Пьеро удавалось имитировать возбуждение, но вчера произошла осечка. Мысли о вчерашнем дне вызвали кратковременное смятение, но Тин быстро выбросил хронологические вопросы это из головы. Если происшествие с кэльпи и имело место не вчера, а раньше, это неважно. Важно то, что Пьеро держал дистанцию не из заботы о его чувствах. — Если бы меня действительно заботило твоё эмоциональное состояние, — послышался в голове ехидный голос воображаемого Пьеро, — я бы не просил тебя вылизывать свой член в первый же день. Я бы приручал тебя постепенно. — А сколько раз он обещал остановиться, а в результате приходилось отрывать его силой, как опьяневшую пиявку?! — сам себе возмутился Тин. Вкусный он, о да. Да Тин для него как дойная корова. И магию тот искал для него, как ищут наилучшее сено для любимой скотины. А итог всегда один: даже самая лучшая Бурёнка рано или поздно оказывается на скотобойне. От этой мысли у Тина похолодел живот. А что если Пьеро и Мальвина сошлись не как жертвы одного маньяка, а как жертвы одного вида? Вдруг Мальвина тоже вампир, а Тин, дурак, радостно шагает прямо в открытый капкан? Судя по прошлому опыту, физическое преимущество было не на стороне Тина, и Пьеро скручивал его без особых усилий. Так что стычка с двумя вампирами заранее обречена на провал. Будут жрать его вдвоём, и Тин даже сдохнуть не сможет. Бесконечный запас пищи. — Некого винить, — сделал вывод Тин, передумав все свои умозаключения несколько раз подряд.— Сам кругом дурак. Не надо было соваться в подозрительный театр, не надо было доверяться первому встречному. И бежать в никуда без вещей тоже не надо было. Он тяжело вздохнул. Солнце уже прошло половину неба, а сведений о том, как полагается путешествовать по лесу в одиночку, у Тина не было. — Карты нету, как ориентироваться — непонятно, — вслух перечислял юноша. — Как спать, чтобы тебя не съели, тоже неизвестно. Обычно в пути Тин и Пьеро бодрствовали по очереди, расталкивая друг друга в случае опасности. — Даже амулет не взял, дурья башка, — распекал себя юноша. — Мог бы думать о Карло и хотя бы представлять, в какой стороне Кордоград! Амулет! — озарило Тина, и он досадливо хлопнул себя по лбу, осознав, что с ним Пьеро выследит его в два счёта. Упаднические мысли о том, что теперь бегство бессмысленно, мгновенно сменилось жаждой бурной деятельности. — Надо двигаться быстрее него, только и всего, — решил Тин. — Рано или поздно ему надоест гоняться за мной. Юноша стремительно преодолел несколько десятков метров прежде, чем свело обе ноги, и он был вынужден снова замедлить шаг, шумно дыша сквозь стиснутые от боли зубы. — Отличный план, — вслух прокомментировал Тин, — но надо найти еду. Памятуя о том, что магический свет в лесу часто собирается на некотором отдалении от земли, Тин скрупулёзно осматривал древесные стволы, поэтому заметил улей пчелогривов раньше, чем воздух завибрировал от шелеста крыльев и многоголосого урчания. Выглядели они как полосатые котята с пчелиными крыльями, усиками и большим лохматым хвостом, сплошь усеянным жёлтой блестящей пыльцой. Один из пчелогривов ткнулся бархатистой головкой Тину в щёку, послушно опустился в подставленную руку и затоптал подушечки лапками, распространяя вибрацию по всей ладони. — Какой ты ручной, — умилился Тин, с осторожностью гладя пчелогрива мизинцем. На Пчелогривовых Топях, которые Пьеро и Тину удалось счастливо обогнуть несколько недель назад, водились значительно более мелкие, но агрессивные и смертоносные особи. Многие путники тонули в тамошних болотах именно из-за того, что были слишком ослаблены или дезориентированы действием их яда. Но домашние пчелогривы охотно ластились к Тину, садились на одежду и забирались в волосы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что на дереве находятся сразу несколько ульев, один из которых был кем-то разрушен совсем недавно. Из него и сейчас продолжал сочиться густой золотистый мёд. Попробовав, Тин признал его питательную ценность. — Вы не будете против, если я немного подкреплюсь? — вслух поинтересовался Тин и принялся осторожно карабкаться вверх.

***

От мёда пчелогривов Тин быстро захмелел. Сначала он очень огорчился из-за того, что первый пункт плана «наесться, чтобы были силы бежать» привёл его к прямо противоположному результату, но потом решил, что заселённая пчелогривами ель станет для него отличным убежищем на эту ночь, а Пьеро не сможет застать его врасплох. — Посмотрим, как он сумеет меня отсюда стащить, — злорадно потёр ладоши Тин. Лишившееся опоры тело тут же попыталось сделать кувырок назад, так что юноша снова быстро схватился за ветку. — И всё-таки, — Тин осторожно провёл пальцем по гладкому, будто сделанному острым ножом, срезу разрушенного улья, — кто бы мог это сделать? И почему тогда не собрали мёд? Тин не ожидал узнать ответ на свой вопрос, но часом спустя висящая на соседнем дереве серая бесформенная глыба, которую юноша принимал за ещё один огромный улей, вдруг с треском лопнула. Показавшееся изнутри насекомое попыталось удержаться, цепляясь за свой кокон, но его многочисленные лапы резали плотное образование, словно бумагу, и очень скоро оно упало. Многоножка выглядела как смесь уховёртки с крабом, и если и была меньше Тина, то не намного. Оказавшись на земле, она принялась деловито чиститься от налипшего мусора, и от пощелкивания её твердеющего панциря Тина передёргивало. Похоже, теперь у него появился ещё один повод никогда не спускаться с дерева. Особенно когда насекомое взяло сгибом чёрной членистой лапы маленькое деревце и сломало его, словно спичку. — А ведь на его месте могла быть чья-то рука, — пробурчал Тин, когда многогожка уползла прочь. — Или шея. Решив обследовать своё убежище на предмет наличия других подозрительных коконов, Тин полез выше и, будучи изрядно увлечённым своим занятием, пропустил появление Пьеро. От окрика он вздрогнул и чуть не сорвался, но сумел удержаться на дереве. — Тин, помнишь тот момент где я спросил «подождёшь меня здесь?», а ты ответил «угу»? — осведомился Пьеро, складывая руки на груди и взирая на юношу снизу вверх с самым неодобрительным видом. Все заготовленные на случай встречи фразы мгновенно вылетели из головы Тина, и пока он вспоминал хлёсткий ответ, на поляну беззвучно выползла многоножка. По вытянувшемуся лицу Тина Пьеро сообразил обернуться и прыгнул на дерево раньше, чем острые жвала сумели взять его в клещи. Многоножка рубанула ствол лапами, и верхний слой коры треснул, как от удара топора. В самой высшей точке, едва не защемив Пьеро ногу, сомкнулась хваталка на зависшем над головой твари раздвоенном хвосте. Оказавшись на соседней с Тином ветке и убедившись, что многоножка не собирается карабкаться вверх, Пьеро перевёл дыхание и шёпотом выругался. — Ты в порядке? — нахмурился он, только сейчас обратив внимание на то, скольких усилий Тину стоит удерживать равновесие. Тот честно покачал головой и мрачно констатировал, что для убийцы Пьеро подозрительно часто интересуется его самочувствием. — Эй-эй! — тут же вскинул ладони и брови Пьеро. — Если бы я тебя убил, ты бы тут не сидел, как думаешь? — Это ты меня затащил на эту лошадь! — Тин попытался обличающе ткнуть в Пьеро пальцем, понял, что не может удерживать руку на одном месте и сделал вид, что собирался всего лишь перехватить ветку поудобнее. — И ты не помог мне с неё слезть, ты спасал себя! — А вот и нет! — возмутился Пьеро. — Я спасал нас обоих! Кэльпи перестала тебя засасывать сразу, как ты стал деревянным! — И ты знал, что так и будет! — саркастически поддакнул Тин. — Не знал! — не повёлся на подначку вампир. — Но другого выбора просто не было! У меня не хватало сил, чтобы нас вытащить! И если ты вдруг этого не заметил, тогда было совсем не до обсуждения плана! Каждая секунда была на счету! — А позже? — губы Тина сжались в тонкую линию. — Думаешь, я не помню, что ты кусал меня и после? Тогда счёт тоже шёл на секунды? Но рассчет на то, что припертый к стенке Пьеро проявит свою гадкую и подлую натуру не оправдался. — Нет, — ответил тот после долгой паузы. — Тогда счёт шёл на дни мучительной смерти от истощения. Слушай! — прервал он, видя, что Тин набирает в грудь воздуха, дабы разразиться обличительной речью. — С тех событий прошло три недели, понимаешь?! Кэльпи успела затащить тебя под воду и почти поглотила. Мне стоило немалых усилий вытащить тебя оттуда, а потом переправить нас обоих на другой берег. Она меня чуть пополам не перекусила! Магии, что я находил, было недостаточно, чтобы ты полностью восстановился, но этого хватало, чтобы я не окочурился от голода. Я действительно был уверен, что ты ничего не чувствовал, и это не причинило тебе никакого ущерба! — Но оно причинило! — рявкнул Тин. Сломанная в эмоциональном порыве ветка упала на землю, и встрепенувшаяся многоножка снова с треском всадила лапы в ствол, отколов ещё пару кусков. — Ты меня использовал и не понимаешь, почему я не прыгаю от восторга! Ты спасал не меня, а стратегический запас пищи! — Так ты просто ушёл от меня? — прозрел Пьеро, и от его тона Тину сделалось неуютно. — Мог бы просто сказать, что больше не хочешь путешествовать вместе, а не устраивать шоу! Я решил, что ты не в себе! Мне по-твоему больше заняться нечем, кроме как носиться кругами по лесу, думая, какая вожжа тебе под хвост попала?! — И чем же таким важным ты хотел сегодня заняться?! — ядовито выкрикнул Тин. — Высушить кого-нибудь ещё?! А потом обвинить его в том, что он почему-то имеет наглость переживать за свою жизнь?! Наступило молчание, прерываемое мерным мурлыканьем укладывающихся спать пчелогривов и щелчков панциря кружащей внизу многоножки. — Что это за тварь? — без особой надежды услышать ответ поинтересовался Тин. — Медведень, — не уверенный, что вопрос не был риторическим, безэмоционально ответил Пьеро. — Они разве не под землёй живут? — уточнил Тин, вспомнив, как им пришлось карабкаться на подозрительную горку земли, чтобы добыть магический свет. — То земляные, — пояснил Пьеро. — А это древесные. Есть ещё летучие. — Мальвина — вампир? — задал следующий вопрос Тин, не меняя тона. — Ты не чувствуешь себя в безопасности рядом со мной? — спросил Пьеро одновременно с ним. — Нет, — дал ответ он. Тин промолчал, и Пьеро кивнул своим мыслям. Установившаяся во второй раз тишина вскоре стала тяготить Тина, и в стремлении чем-то занять руки, он снова полез в разрушенный улей.

***

— Ты не доверяешь мне, — надменно задрал нос Пьеро, пытаясь тем не менее осторожно, чтобы не уронить Тина с дерева, отцепить его пальцы от своего рукава. — Вот и не держись за меня! — Как тебе доверять-то? — с трудом ворочая языком, обвиняюще воскликнул Тин, не торопясь, впрочем, выпускать рукав обманщика и предателя из крепкой хватки. — Ты врал о том, что хочешь меня! — А это ты с чего решил? — округлил глаза Пьеро. Понять логику Тина и в трезвом состоянии было непросто, а уж после дегустации чудо-мёда и подавно. — В последний раз ты меня не хотел, и не смей возражать! — уверенно возвестил юноша. Пьеро поправил висящую на суку заплечную сумку так, чтобы находящаяся внутри банка с магическим светом освещала его наилучшим образом и поймал Тина за щёки, заставляя сфокусировать на себе плавающий взгляд. — Тин, — проникновенно возвестил юноша. — Тогда ты попросил взять у тебя немножко крови, потому что во́рон украл последнее печенье, помнишь? Тот так размашисто кивнул, что чуть не уронил их обоих. — А на секс нужно много энергии, верно? Тин снова кивнул, уже менее запальчиво. — Если бы я сделал всё, что мне хотелось, то снова был бы голоден, а впереди была нелёгкая переправа и полное отсутствие каких бы то ни было запасов. Щёки Тина потеплели под ладонями ещё на первой части фразы, и он отвёл взгляд. — И что, — пробормотал он, всё ещё глядя в сторону, — ты бы хотел сделать? — Я бы… Пьеро не успел описать никакой эротической фантазии, потому что всё-таки отпустивший его рукав Тин схватился за ползущий по ветке светящийся сиреневый шарик, который только казался пушистым, а на деле воткнулся Тину в ладонь множеством тонких шипов. Вскрикнув от боли и испуга, Тин дёрнулся и рухнул вниз, прямо на спину кружащего под деревом медведня. Животное подпрыгнуло, сделав волну всем телом, и юноша отлетел в сторону. Кувыркнувшись в воздухе, он умудрился приземлиться на ноги, но сразу же упал, так что прыгнувший следом медведень пронёсся над его головой. За это время Пьеро успел выломать длинную ветку и открыл было рот, чтобы убедить Тина за неё схватиться, но его помощь не понадобилась. Тин разразился в сторону многоножки замысловатой речью, сделал пару непонятных движений руками, и та рухнула замертво. Не обращая на неё никакого внимания, Тин зевнул, непререкаемо объявил, что собирается спать и потребовал у Пьеро сбросить ему плащ. Тот не рискнул возражать.