***
Жители «Пересих» часто доставляли на постоялый двор разные продукты на продажу, и Тин несколько раз составлял им компанию. Так что довести Кота и Лису до «Трёх пескарей» с некоторым трудом, но смог. Другое дело, что заранее предупреждённый о чрезвычайном любопытстве хозяина харчевни, юноша старался не попадаться ему на глаза, чтобы избежать повышенного интереса к своей персоне, и обычно оставался ждать друзей снаружи. В этот раз отвертеться не удалось, хоть Тин и пытался убедить себя и новых знакомых в том, что до поселения совсем близко, а полная луна отлично освещает путь. Лиса, переговариваясь с компаньоном в их привычной манере, сетовала на позднюю пору, ухудшающуюся погоду и полчища разбойников, орудующих в этих краях. В качестве доказательства своей правоты, она указала на пестрящую листовками стену харчевни, и Тину, скользнувшему по ней беглым взглядом, вдруг сделалось дурно. В свете свечного фонаря виднелся давешний портрет пожилого мужчины, который Тин видел и в Пересихах, но не знал имени разыскиваемого. В этот раз низ страницы венчала отчётливая подпись «Шарманщик Карло». Заслышав голоса во дворе, хозяин заведения тонким голосом осведомился, кто там топчется, и пригрозил использовать ружьё. — Да ты с ума сошёл! — рявкнул Кот, выкатывая глаза. — Стрелять в посетителей! — Посетители? — недоверчиво переспросил синьёр Боттичелли. — А то! — Кот приосанился, не особо прибавляя в росте. Прошло время, прежде чем дверь медленно приоткрылась, но первым делом из просвета показалось подрагивающее ружьё, а уж потом пухлощёкое, искажённое страхом, лицо. Впрочем, рассмотрев троицу, синьор Боттичелли тут же успокоился, широко заулыбался и открыл дверь во всю ширь, приглашая поздних гостей к столу. Пользуясь частичной невменяемостью прибитого новостями Тина, Кот и Лиса уцепили его под локти, затащили внутрь и усадили между собой на лавку. Хозяин тут же засуетился, накрывая на стол. Из кухни появилось большое блюдо с холодным свинным окороком, кружки с пивом, печёный картофель и копчёная рыба, на которую Кот набросился с довольным урчанием. Тина никто не порывался кормить с ложечки, поэтому он крутил в ладонях картофелину и пребывал в глубокой задумчивости. Не уверенный в том, что во́рону удалось доставить послание в Кордоград, Тин написал для Карло письмо сразу, как получил такую возможность. Но Мальвина отговорила его отправлять, потому как по её мнению любая неосторожная фраза могла привлечь внимание служителей закона и выдать его местоположение. — Не могут же они вскрывать и читать все письма! — возмутился Тин. — Если есть хоть малейшая вероятность того, что за вашим отцом следят, будьте уверены, так и будет! — воскликнула Мальвина. — Да и как вы намерены указать адрес отправителя? Хотите навлечь на всех нас беду? Конечно, Тин не хотел. Поэтому письмо осталось лежать между страницами «Этических категорий», и всё это время юноша утешал себя тем, что пусть Карло за него и волнуется, но сам старик дома, в безопасности. А выходит, всё совсем не так, и пока Тин разгуливает на свободе, папа прозябает на рудниках. Тин потёр лицо слабыми руками и заставил себя рассуждать логически. Если Карло всё ещё в розыске, значит полиция до него не добралась, значит, ему удалось скрыться. Но куда он мог податься? Насколько знал Тин, Карло был одинок, и родственников у него не было, как и близких друзей, исключая покойного Джузеппе. Тин совершенно не представлял, где теперь его искать. Да и жив ли старик? Не умер ли от стыда ещё в тот момент, когда впервые увидел листовку, характеризующую Тина как чернокнижника и ренегата? Юноша отнял руки от головы, озарённый идеей рассмотреть объявление более подробно. Может где-нибудь мелькнёт полезная информация? Не теряя времени, Тин встал. За столом тут же установилась напряжённая тишина, и взгляды всех присутствующих сосредоточились на нём. — Нужно отойти по нужде, — пожал плечами юноша, и Кот тут же изъявил рьяное желание сопроводить его до отхожего места. Пришлось покорно плестись до деревянного строения в углу постоялого двора и балансировать на прогибающихся досках, изображая отправление естественных надобностей. Пока Тин затыкал нос и молился, чтобы гнилая древесина не проломилась, Кот быстро сделал свои дела в кустах и как только Тин вышел, был готов сопроводить его обратно. — Действительно много разбойников! — воскликнул юноша, смиряясь с тем, что ему не удастся рассмотреть листовки в одиночестве. Тин задержался у двери харчевни и принялся водить головой с преувеличенным интересом. — Неужели все они орудуют в этих местах? — Да-да, браток, будь уверен, — закивал Кот. — Даже до отхожего места сходить опасно, веришь? Поэтому я и составил тебе компанию! Тин кивнул, демонстрируя глубокую признательность, и для начала присмотрелся к крайнему портрету, изображающего заросшего по самые глаза детину с крупным носом и большим жабьим ртом. — Ууу, морда! — протянул, потрясая кулаком, Кот. — Убивец, сразу видно! — Тут написано «конокрад», — возразил Тин. — Да ты никак грамоте обучен? — удивился оборотень. — Буквы знаю, — скромно ответил Тин. — А я как до «щ» дошёл, так на один глаз и ослеп! — посетовал Кот. Тин издал невнятный звук, пробегая глазами по плакату Карло. — А тут вообще ничего не написано, — с недоумением пробормотал он. — «Разыскивается» и всё. — Наверняка шпион! — с убеждением воскликнул Кот и снова погрозил кулаком. — Все они шпионы! — Странно, — протянул Тин, оглядывая другие плакаты, — везде что-то написано. — Чего это вы тут застряли? — воскликнула Лиса, открывая дверь. — Заходите скорее, жаркое подоспело! — Вот это правильно! — Кот с энтузиазмом растёр ладони и бодро перепрыгнул порог. — Это по-нашему! Тин почувствовал какое-то движение за спиной, но обернуться не успел, потому что по затылку прилетело чем-то тяжёлым. Очнулся он уже в повозке, связанный по рукам и ногам.***
Тин слабо вздрогнул, услышав металлический лязг, и понял, что впал в какой-то медитативный транс, убаюканный покачиванием повозки. Тело затекло от неудобной позы, а конечности уже давно потеряли всякую чувствительность. — Ты чего это удумал? — грубо окликнули снаружи, и лязг прервался. — Надо проверить, как он, — второй голос был тихим и сиплым, так что Тину приходилось сильно напрягаться, чтобы разобрать слова. — Прекрати молоть чушь! Не хватало ещё упустить этого ублюдка сейчас, когда до столицы рукой подать! — Мы там будем в лучшем случае завтра, а если всё-таки пойдёт дождь, и того позже. — Сплюнь! — Надо посмотреть, жив ли он, было столько крови! — Ты слишком переживаешь за здоровье поганого чернокнижника! Колдун не может умереть от такого пустяка! — Велено было доставить живым, ты представляешь, что будет, если после полугода, затраченных на его поиски, мы допустим такую промашку? — Даже если он там сдох, — решил зайти с другой стороны страж, — что ты сделаешь? Оживишь? — Перевязку хотя бы сделаю. — Из кителя? — саркастически осведомился страж. — Или из подштанников? Иди лучше найди, чем ось укрепить, лекарь! Не нравится мне она! Небось колдун этот ставит нам палки в колёса ворожбой своей поганой! Ты жив там, падаль?! — в дверь повозки пару раз стукнули кулаком, и Тин начал дышать ещё медленнее, имитируя полное отсутствие жизни. Но надежды на то, что его всё-таки проверят, не оправдались. Стражи ещё немного поспорили, потом во имя Тарабарского Короля сошлись на том, чтобы продолжить путь, ничего не проверяя, ибо если колдун задумал совершить самоубийство своей дьявольской магией, то вовсе не их вина. После стражи долго скрежетали под днищем, укрепляя подозрительную ось, и наконец тронулись в путь. Тин лежал тихо, укладывая в голове новую информацию. До этого юноша почему-то искренне был уверен, что его похитили разбойники. Разграбили харчевню, убили всех свидетелей, а Тина решили отвезти главарю. Не зря ведь синьор Боттичелли встречал постояльцев с ружьём? Однако со слов блюстителей закона выходило, что они точно знали, кто такой Тин, и пришли конкретно за ним. Вопрос, каким образом его опознали? У юноши была совершенно обычная внешность, а шрам на брови он успешно маскировал головными уборами. Значит, кто-то его выдал, но кто? Хозяин харчевни? Не может быть. Тин с ним и словом не перемолвился, да и не успел бы он вызвать стражу так быстро. Вывод напрашивался один. Мальвина решила обезопасить Пьеро от его посягательств, и навсегда вывести Тина из игры. Именно она отправила его пройтись по округе. В её капкан попался Тин, и если бы посидел там ещё немного, наверняка стражи пришли бы за ним прямо в лес. Наверняка, не обнаружив пленника на оговоренном месте, они выследили его по запаху, ведь стража почти целиком состоит из оборотней. — Какая же сука, — прошипел Тин, и повозку тряхнуло. Обрадоваться случайному выплеску магии Тин не успел. Из дальнейшего диалога стражей стало понятно, что под колесо попал камень. Но это натолкнуло юношу на мысль. Притворяться дохлым не имело особого смысла, поэтому стоило попробовать доломать проблемную ось, раз уж она и так вызывает столько подозрений. Может, это Тина и не спасёт, но любое промедление увеличивало шансы на выживание. Подёргиваясь, как разбитая параличом гусеница, Тин попытался встать, но тело отказывалось подчиняться. Юноша с раздражением вспомнил приключенческие книги, которые успел прочитать в Кордограде. Там пленники обычно шутя избавлялись от пут, но Тин не видел ни единого способа освободиться. Даже если бы при нём был нож, юноша сомневался, что смог бы им воспользоваться. Убедившись, что попрыгать на оси не получится, Тин попытался сконцентрироваться, чтобы применить магию. Подлая Мальвина так и не научила его ни единому заклинанию, так что приходилось просто всеми силами отчаянно желать освобождения и посылать проклятия на головы стражей. — Не туда едешь! Повозка затряслась, и Тин снова вскинулся, с удивлением обнаруживая себя в полной темноте. Как-то незаметно прошёл весь день. Голова отчаянно болела. Снаружи был слышен плеск воды и выкрики стражей. — Поворачивай! Влево! — Что за чертовщина?! Один за другим прогрохотали два выстрела, заржала испуганная лошадь. Повозка дёрнулась с такой силой, что Тина всем весом впечатало в стену, а потом провезло по нешлифованому полу в обратную сторону. Содранная кожа быстро восстановилась, но Тина больше беспокоило в очередной раз хрустнувшее плечо. С вывернутыми за спину руками у него было очень мало шансов на заживление. Ржания уже не было слышно, равно как и голосов стражей. Повозка стояла смирно, и единственным звуком, доносившимся снаружи, был шум усиливающегося дождя. Что там случилось? Опасный зверь? Болезненно выдыхая от стреляющей боли в руке, Тин перекатился ближе к стене, приник к ней ухом и разобрал через некоторое время хлюпающий звук приближающихся шагов. — Тин, ты здесь? Юноша ответил не сразу, потому что меньше всего ожидал услышать этот голос. — Папа, — выдавил, наконец, он.***
— Чудной ты, — фыркнул Карло, наблюдая, как щенок зигзагами, иногда падая на поворотах, бегает по комнате, а потом воинственно рычит, будто загнав в угол невидимого врага. — Назову-ка я тебя, пожалуй, Одуванчик, — предложил Карло. — Одуванчик! — попробовал позвать он, понял, что получается слишком длинно, и подумал о Тине. Тот вечно жаловался, что засыпает уже на третьем слоге своего имени. И где он снова пропадает так поздно? — Ванчик! — попробовал Карло ещё раз. Щенок с недоверием скосил глаз, пытаясь почесать себя задней лапой. — Отлично! — воскликнул старик, интерпретируя эту реакцию как одобрительную. — Значит, Ванчик, — он подошёл к щенку, с кряхтением наклонился, потёр пальцами за ухом и выпутал семечко лопуха из густой шерсти. Ванчик послушно наклонял голову, пока не хлопнулся набок, и задрыгал лапами, пытаясь нащупать опору. Карло довольно засмеялся, почёсывая мягкое пузо. В этот момент раздался стук в дверь и старик, обрадовавшись было приходу сына, в следующий миг насторожился. Тин не стал бы стучать. За дверью обнаружился запыхавшийся Витторио. — Тин просил передать, что должен на время уехать, — выпалил он, слегка отдышавшись. — И что он вас очень любит. Извините, мне пора бежать, — мальчик было развернулся, но Карло успел поймать его за рукав. — Погоди, Витторио, куда уехал Тин? Нетерпеливо перетаптывающийся на месте мальчик дёрнул плечами. — Он не сказал. — А когда ты с ним разговаривал? — Ещё днём, — признался мальчик, — когда с матушкой на рынок ходили. Она велела мне передать эти слова и сразу же возвращаться, — Витторио скорчил жалобную физиономию и с намёком подёргал рукой. — Да-да, конечно, — Карло выпустил рукав, — иди аккуратно, не упади. Витторио понятливо кивнул и взял с места так, что чуть не высек из дороги искру. Старик только головой покачал, глядя ему вслед. И всё-таки, что заставило Тина уезжать в такой спешке? Карло надеялся провести время вместе накануне отправления и проводить сына по крайней мере до городских ворот. Может караван уехал раньше? Карло привалился боком к дверному косяку и поднял взгляд к небу. — Пусть в дороге у тебя всё будет хорошо, сынок, — пробормотал он.***
У Карло никак не получалось убедить себя в том, что всё в порядке. Покалывающее за грудиной тревожное чувство час от часу нарастало, и едва дождавшись рассвета, он торопливо покинул дом, чтобы навестить синьору Лонго. Карло планировал узнать, как вчера выглядел Тин и что конкретно он ей сказал. Возможно, Витторио запомнил не всё. Но дойти до нужной улицы было проблематично, потому что человеческий поток двигался в противоположную сторону. Горожан созывали на главную площадь для важного объявления: вчера был зверски убит многоуважаемый и достопочтенный деятель искусства, близкий друг самого монарха Карабас Барабас. В жестоком преступлении обвинялись двое актёров его же театра, которым, к сожалению, удалось скрыться. Полиция и тайная служба его величества делают всё возможное, чтобы как можно быстрее подвергнуть нарушителей правомерному наказанию, однако общественность также может оказать немалую помощь следствию, если сообщит информацию за скромное вознаграждение. За имя парня со шрамом на брови, например, платили десять золотых. Карло возвращался домой в совершеннейшем потрясении, забыв о том, что собирался поинтересоваться временем отъезда каравана и расспросить о Тине синьору Лонго. Карло вспоминал, как узнал о школьных прогулах, и не смог понять, почему решил ругать сына за такой пустяк. Сейчас ситуация была намного более серьёзной. Неужели Тин и вправду кого-то убил? Карло ни в коем случае не хотел клеветать на сына и делать выводы на основании слов случайных людей. Но спросить у него самого возможности не было. И кто такой этот Пьеро? Почему Карло знает всё о человеке, учившим Тина решать уравнения, но ничего не слышал о вампире, сделавшим его соучастником кровавого преступления? Карло почувствовал, что задыхается, и замедлил шаг. А почему он, собственно, так легко принял утверждение, что юноша на листовке — Тин? Может это вовсе не он, просто похож. Может это вовсе не шрам, просто бумага заломилась. Может это всё чудовищное недоразумение, Тин вовсе не уехал и сейчас дожидается его дома. Карло так старательно убеждал себя в том, что его изначальные подозрения не имеют под собой никакого основания, что даже удивился, когда обнаружил в каморке только Ванчика. Он даже несколько раз позвал Тина по имени, будто тот мог от него прятаться. До полудня Карло передумал множество мыслей. Что это был несчастный случай, самооборона, ложное обвинение, спасение случайного Пьеро, подстава со стороны случайного Пьеро. Размышляя, Карло неосознанно собирал вещи, хоть и не представлял, куда собирается идти. О чём старик действительно не подумал, так это о том, что если он узнал в листовке Тина, то несколько десятков горожан тоже его узнают. И резво выдадут властям имя, адрес и ближайших родственников, полностью уверенные в том, что совершают благое дело. Когда в дверь забарабанили, Карло как раз отогнул угол разрисованного холста достаточно для того, чтобы оценить полезность тех или иных хранящихся в импровизированном тайнике предметов. — Откройте, полиция! — слаженно гаркнули за дверью, и Карло прошиб холодный пот. Он заметался по комнате, подхватил под мышку щенка и сумку с инструментами, и в панике уставился на дверь. Она была не заперта. Бросив всё, что держал в руках, Карло метнулся вперёд, торопливо провернул ключ и задвинул засов. Стук не прекращался ни на минуту, дверь ходила ходуном, так что стражи даже не заметили его манипуляций. — Вы подозревайтесь в сокрытии опасных преступников! — уведомили снаружи. — Откройте немедленно, или мы будем вынуждены выломать дверь! Карло снова поймал Ванчика, затолкал его за холст, сам пролез следом и, нащупав молоток и гвозди дрожащими руками, прибил ткань на место. В укрытии тут же сделалось очень темно, так что искать вторую дверь пришлось на ощупь. И хорошо, что ключ торчал в замке. Обмирая от фантазий о том, как ржавая железка ломается в давно не смазываемой замочной скважине, Карло начал аккуратно раскачивать ключ, когда за входной дверью установилась напряжённая тишина. Старик прислушался, размышляя о том, не выдаст ли своими действиями это укрытие. Если удастся открыть дверь в то время, как стражи выломают вторую, это вызовет сквозняк, так не лучше ли просто обождать, пока полиция не убедиться, что его нет дома, и не уберётся восвояси? Снаружи раздалось угрожающее рычание вперемешку с лаем, и у Карло зашевелились волосы. Шансы отсидеться за холстом в присутствии гончих были ничтожно малы. Дом сотрясся от мощного удара, и петли входной двери жалобно заскрипели. Тонко заскулил Ванчик, и в этот момент в древнем замке что-то щёлкнуло. Карло аккуратно надавил на ручку, и дверь со скрежетом подалась. Щурясь от света, Карло окинул переулок взглядом. Этот выход вёл на параллельную улицу, так что стражи не додумались выставить тут охрану. Карло набросил на шею потёртый ремень старой шарманки, схватил сумку и подтолкнул Ванчика. — Я шёл к городским воротам, — рассказывал Карло Тину, — даже не представляя, что делать дальше. Но мне страшно повезло: караван как раз снимался со стоянки, и они всё ещё не нашли шарманщика. Карло по наитию представился синьором Ламборгини, и когда появились листовки с «шарманщиком Карло», никто не соотнёс одно с другим. Гуидо Лонго так и не пополнил ряды охранников, видимо, какой-то из планов его авторитарной матушки всё же сработал. А в кругах наёмников, завсегдатаев таверн и пивнушек, Карло никогда не вращался. Путешествие до поры проходило гладко, но потом караван попал в засаду и оказался полностью разграблен. Выжившие расположились на постоялом дворе близлежащего города, решая, как быть дальше, и в этот момент Карло нашёл подосланный Тином ворон. — Неужели ты проделал весь этот путь сам? — с восхищением вопросил Тин. — Нет, конечно, не сам, — хохотнул Карло и протянул руку вперёд. Темнота под его ладонью сгустилась, приняв очертания огромной собаки. — С Ванчиком! Тин поперхнулся воздухом, потому что такое легкомысленное имя не должно было принадлежать твари с четырьмя парами горящих жёлтым глаз и торчащими из пасти в три ряда клыками, между которыми мелькал длинный раздвоенный язык. — Если бы не он, выживших в караване не осталось бы вовсе, — проворковал Карло, ласково почёсывая питомца за ушами. Ванчик старательно отводил от пальцев старика ядовитые иголки, довольно ворчал и подозрительно косился на Тина правыми четырьмя глазами. Тот неуверенно поднял ладонь, но тональность ворчания тут же сменилась на угрожающую, и пришлось как можно более естественно опустить её обратно. На коленях завозился Айро. Ворон распустил оба крыла и хвост, будто грелся на солнышке, и Тин вернулся к поглаживанию того животного, которое не угрожало отгрызть ему руки. — Он просто молодец, — дипломатично отозвался Тин, задерживаясь взглядом на покрытом розовыми кожистыми отростками носе Ванчика. — И Айро тоже молодец. Как он смог тебя найти, ума не приложу! И как привёл тебя ко мне, я ведь сам не знал, где в итоге окажусь! — Айро видит, — глубокомысленно отозвался ворон и потянулся.***
Утро началось с поисков лошади. Оставлять её запряженной на всю ночь под проливным дождём Карло и Тину показалось негуманным, поэтому они завезли повозку в лес, где кроны частично перекрывали льющий с неба поток, и отпустили животное на выпас. Прошедшая в разговорах ночь так и не прояснила дальнейших целей. Тин был согласен на кочевую жизнь, благо, транспортом они были обеспечены. Карло, игнорируя бурчание сына о том, что между ними давно ничего нет, почему-то настаивал на знакомстве с Пьеро. — Да не нужен я ему! — расстроенно бубнил Тин. — Он сам тебе сказал? — не желал сдавать позиций Карло. — Это и так видно по его поведению, — дёрнул плечами юноша. — Невозможно быть с человеком, который постоянно ставит чьи-то интересы выше твоих. — Разве он не любит Мальвину как сестру? — О да! — Тин раздражённо всплеснул руками. — И это только вопрос времени, когда она затащит братика в постель, потому что ей там одной страшно и холодно! Он нервно покосился на Карло. Рассказывать о своих личных переживаниях пожилому отцу было немного неловко, но тот слушал с искренним участием и всеми силами пытался найти удачное решение. — Я сомневаюсь, что это Мальвина выдала тебя властям, — вдруг сказал Карло. — Ты описал её как умную и расчётливую женщину, которая не стала бы наводить стражу туда, где живёт сама. Неужели после твоего ареста полицейские не обыскали бы близлежащую местность, чтобы отыскать твоего сообщника? Тин открыл было рот, чтобы возразить, но аргументы Карло оказались очень весомыми. До этого юноша был уверен, что Мальвина не позволила ему отправить письмо из вредности. Но что, если она была искренне обеспокоена? Ведь девушка и сама в бегах, пусть прошло немало времени, ей опасно привлекать к себе лишнее внимание. На Тина вдруг накатило беспокойство. Если его выдала не Мальвина, а кто-то ещё, то Пьеро в большой опасности. — Надо его предупредить, — проговорил Тин и с отчаянием огляделся в поисках канувшей в Лету лошади. В этот момент ему на голову приземлился Аэро, и Тин встрепенулся, озарённый неожиданной идеей. — Ты можешь найти нашу лошадь? — обратился он к ворону, и тот к всеобщему восторгу ответил утвердительно. — В какой стороне Пьеро? — спросил Тин через несколько часов, когда они выехали из леса. Дороги сильно размыло дождём, и Тин слабо себе представлял, где находятся Пересихи. — Слева, — уверенно каркнул Айро, на секунду достав всклокоченную голову из-под крыла. Ближе к вечеру Карло и Тин доехали до большого перекрёстка с множеством указателей и с ужасом обнаружили, что на пути их следования находится Тарабар.