***
— Прости, что не пошла извиняться вместе с тобой, — защебетала Мальвина, стоило Пьеро войти в дом. — Лергедонский краутунук нуждается в особо тщательной предварительной подготовке, и её лучше начать как можно быстрее после поимки, — она стукнула высунувшийся из побулькивавшего котелка живой корень деревянной ложкой, заставив его скрыться под толщей бурой воды, и протянула ложку Пьеро ручкой от себя. — Последи, чтобы он не выскочил, хорошо? А я начну третий этап. — Тин сегодня не ночевал у Джентиле, — буркнул хмурый Пьеро, автоматически принимая ложку и начиная быстро шуровать ею в котелке. — Принеси тот амулет, что указывает на цель, нужно его найти. — У меня нет амулета, — с удивлением возразила Мальвина и успокаивающе тронула локоть Пьеро, пытаясь заставить его перестать расплёскивать эликсир на угли. — Я отдала тебе его, помнишь? — Пойду тогда поищу, — Пьеро оставил ложку с уже обвившимся вокруг неё корнем в котле, и ушёл в комнату. Поиски Пьеро не увенчались успехом. Звуки небрежно вытряхиваемых и переставляемых вещей то усиливались, то затихали, и на этот раз уже Мальвина нервно перемешивала содержимое котла, представляя, во что милый Пьеро превращает её любовно обставленный дом ради этого… этого… Тина. Наконец скрежет отодвигаемой мебели стих, но порадоваться этому девушка не успела. — В самый первый день, — Пьеро прошёл в комнату, — когда ты убежала в лес, чтобы… Мальвина замахала на него руками, требуя прекратить раздавать чистосердечные признания. Мало ли кто может подслушивать? — Я помню, — кивнула она. — В ту ночь амулет был со мной. Но потом я тебе его отдала. — Не отдавала, — Пьеро замотал головой. — Куда бы ещё я мог его положить, кроме как в вещевую сумку? Я и другие места проверил, нигде нет. — У меня его нет, — гнула своё Мальвина. — Поищи, — настаивал Пьеро. — Не рыться же мне в твоих вещах? — Хорошо, — кротко согласилась девушка, продолжая заниматься своими делами. Когда пауза затянулась, Мальвина деланно спохватилась, уточняя: — не прямо сейчас, — она извиняющимся жестом указала на продолжающий попытки улизнуть корень, — но через час можно будет придавить его крышкой. Помоги мне, пожалуйста, так дело пойдёт быстрее. Пьеро подошёл ближе, но протянутую ложку проигнорировал. — Тин пропал, — с нажимом повторил он. — Мы бросили его в лесу. Он может быть в беде. — А может, — Мальвина плавно развернулась, спокойно встречая пылающий взгляд Пьеро, — просто отсиживаться где-то, ожидая, пока ты его найдёшь. Послушай, Пьеро, — начала она, не давая тому возразить, — я тебя люблю и желаю тебе только добра. Но вы с Тином слишком долго были только вдвоём и это увы не пошло на пользу вашим отношениям. Ты ведь заметил, как враждебно он воспринимает вмешательство извне? Будто чувствует опасность в любом, с кем ты общаешься? Постоянно просит тебя отойти с ним в сторонку, чтобы вернуть привычный ему способ коммуникации? Это нездоровые отношения, так быть не должно. Если ты будешь продолжать идти у него на поводу, это навредит вам обоим. Если Тин решил уйти потому, что не может смириться с тем, что ты общаешься не только с ним, стоит принять его решение. Пьеро заколебался, вспоминая, что Тин уже уходил без объяснений, и в тот раз действительно хотел закончить эти отношения. — Я приму его решение только после того, как он мне о нём скажет, — наконец решил он. — А сейчас пойду, расспрошу жителей. Может кто-нибудь его видел, — и уверенно развернулся на выход. Проследив в окно, чтобы Пьеро отошёл на достаточное расстояние, Мальвина позволила себе грязно выругаться, разбила две тарелки об пол и сломала ложку об многострадальный лергедонский краутунук. Шедший с момента их воссоединения на уступки Пьеро начал раз за разом проявлять твердость, и девушке это ужасно не нравилось. Мальвина дала Пьеро время до вечера прежде, чем пойти искать его с помощью амулета, который конечно же оставила у себя. По дороге за ней увязался Артемон. Оборотень не мог оставить даму сердца в расстроенных чувствах и дал обещание помочь найти загулявшего родственника, даже если в мечтах был бы рад, если бы Маурицио исчез навсегда. Путь привёл их к небезызвестному постоялому двору «Три пескаря», на подходе к которому Мальвина и Артемон изрядно расчихались. — Хозяин там что, свинью вместе со шкурой обжаривает? — возмутился Артемон, прикрывая нижнюю часть лица. Мальвина согласно шмыгнула носом и осторожно вытерла заслезившиеся глаза. Никто не соотнёс резкий запах дыма с сознательным способом притупить обоняние, поэтому Артемон и Мальвина угодили в засаду вслед за Пьеро. Того на «Три пескаря» навёл Мерино, ведь Тин как-то обмолвился, что готов ночевать на постоялом дворе, лишь бы никого не стеснять. Артемон пытался оказать сопротивление. Несмотря на изрядный численный перевес, он не мог позволить стражникам скрутить себя как кутенка на глазах у любимой. Но прорвать сжавшееся кольцо оборотню не удалось. Артемон получил многочисленные ранения и умер во время транспортировки до Тарабара. К счастью его звериная часть была достаточно живуча, чтобы вернуть тело обратно к жизни, и Артемон пришёл в себя до того, как их с Мальвиной разделили. Девушке удалось убедить Артемона в том, что извне у него будет больше шансов ей помочь. Так что на первом же допросе оборотень чётко обозначил свою позицию. Да, у него было свидание с этой милой синьоритой. Да, он попытался защитить её как подобает мужчине. Нет, в темноте он не признал мундиры государственных служащих. Если уважаемые стражи порядка утверждают, что Мальвина — преступница, то кто Артемон такой, чтобы доказывать обратное? Да, он очень сожалеет о том, что многие честно выполняющие свой долг стражники пострадали по его вине, поэтому Артемон готов отработать нанесённый казне ущерб. Спустя несколько допросов Артемона сочли случайной жертвой обстоятельств и с удовольствием зачислили на службу. Волки-оборотни в стражи шли неохотно, считая это ниже своего достоинства, потому ценились даже без званий и характеристик. Однако новичку не поручали никакой ответственной работы: о надсмотре за заключёнными во время допросов или самоличном сопровождении не могло быть и речи. Так что Артемон уже неделю кружил по внутреннему двору тюрьмы также, как Тин кружил по внешнему, и всё больше впадал в отчаяние. После своего рассказа оборотень уставился на юношу пронзительными жёлтыми глазами. — У нас не принято обручаться с родственниками, даже очень дальними, — наконец изрёк он совсем не то, что мог ожидать Тин. — У вампиров не так? Юноша замялся, и Артемон вдруг рассвирепел. После повторного возвращения к жизни он не мог принимать человеческую форму, поэтому агрессивный оскал, прижатые к голове уши и вставшая дыбом шерсть на загривке в целом выглядели очень угрожающе. — Надоело, что меня принимают за дурака! — рыкнул Артемон, нависая над Тином. — Я терпел дурной характер этого Маурицио только потому, что хотел проявить уважение к семье своей избранницы! Но с братьями не ведут себя так! — скрипнув об деревянную стену дома, когти Артемона впились Тину в плечи. Тот сложил руки на груди, заставив оборотня отодвинуться, и мрачно посмотрел на него исподлобья. — Я тебя чем-нибудь обидел? — сквозь зубы процедил Тин. — Ты тоже вроде как брат, — кожа на носу Артемона взялась складками. — Я в чём-то виноват? — повторил юноша. Артемон промолчал, но слегка отодвинулся, признавая, что его претензии высказываются не по адресу. — Слушай, — перешёл на деловой тон Тин, — мы находимся в равном положении. Ты хочешь спасти Мальвину, я хочу вытащить Маурицио. Предлагаю нам объединить усилия. Плечи Артемона потихоньку расслабились, и после непродолжительной паузы он серьёзно кивнул. — И поскольку мы теперь партнёры, — Тин доверительно наклонил голову, — ты должен кое-что знать. Артемон подобрался, и в этот момент просвет между домами заслонила тёмная мужская фигура. Пьяно пошатываясь, прохожий пытался ослабить пояс с целью облегчиться. Оборотень рыкнул, и мужика тут же сдуло. Но после этого Тин и Артемон не сговариваясь пошли искать более удобное место для разговора. Эта передышка позволила Тину собраться с мыслями, разделив то, что Артемону нужно сказать обязательно и то, что лучше до поры утаить. Необходимо было подать информацию так, чтобы Артемон был заинтересован в спасении Мальвины и Пьеро. По версии Тина девушка сбежала из театра, прихватив книгу заклинаний в надежде разорвать этот порочный круг. Но был другой вариант колдовства, поэтому пленения продолжались, пока Тин и Пьеро не убили Барабаса и не похитили его магические амулеты. — Меня спрашивали об этом, — оживился Артемон. — Про книги и амулеты. Выходит, они хотят продолжать околдовывать людей? Тин кротко закивал. — Ублюдки, — зло выдохнул оборотень, после чего снова попытался узнать о вампирских брачных традициях. — Пьеро и Мальвине пришлось вместе пережить немало трудностей, пока их воля была сломлена, — выдал Тин с убеждённостью, которой не чувствовал. — После побега Мальвины они долгое время были разлучены, потому что боялись дать знать о себе. Неудивительно, что после воссоединения они беспокоятся друг о друге и предпочитают держаться рядом. Тин сам почти поверил в свои слова, неудивительно, что Артемон выглядел сильно пристыженным от проявлений собственной неуместной, как он теперь считал, ревности. — С излишней привязанностью разберёмся позже, — заключил Тин. — Сначала надо вытащить их из тюрьмы. Есть идеи? Артемон несчастно вздохнул.***
Шанс вызволить Пьеро и Мальвину предоставился неожиданно, и Тин до последнего не верил, что это может сработать, хотя и был тем, кто единолично разработал весь план. Воспользовавшийся услугой чистки обуви начальник тюрьмы находился в изрядном подпитии, так что в попытке найти мелкую монету выронил из-за пазухи бумажный свёрток. Это оказался указ о казни, в котором фигурировали имена Пьеро и Мальвины. И поскольку монаршую волю обычно объявляли рано утром, оставалось действительно мало времени на принятие решения. С помощью Айро Тин вызвал Артемона и Карло на заранее оговоренное место встречи и изложил им свой план. — Я раздобуду писчие принадлежности, — торопливо шептал Тин, — и напишу письмо о переводе заключённых в другую тюрьму. Артемон достанет форму стражников, а папа пригонит нашу повозку. — Ты предлагаешь просто приехать к ним с липовым письмом? — недоверчиво уточнил оборотень. — Чтобы забрать приговоренных к смерти арестантов накануне казни? — вторил Карло. — И ты думаешь, что охрана передаст пленников стражнику, которого они впервые видят? — добавил Артемон. — Да в том и смысл, чтобы они нас не знали, — возразил Тин. — Мы приехали из Кордограда, чтобы вернуть преступников туда, где они совершили злодеяние, для более символичной казни. — Мы? — уточнил Карло, неуверенный в том, что понял план правильно. — Вы? — презрительно выплюнул Артемон. — Никто не поверит, что я состою на службе! — замотал головой Карло, и Артемон согласно закивал. — Я слишком стар! — Будешь тайным агентом, — авторитетно заявил Тин. — Дрессировщиком особого вида гончих для сопровождения опасных преступников. Если Ванчик посмотрит на стражей всеми своими глазами, они точно не найдут, к чему придраться. Карло замолчал. Несмотря на все заверения Тина и Артемона, старику было трудно поверить в то, что его любимая собака на самом деле непонятное полумагическое существо. — Тебя тут все знают, — переключился Тин на Артемона, — поэтому ты не можешь притворяться стражником из Кордограда. — То есть, вы со стариком воплощаете план, — скривился оборотень, — а я стою в сторонке? — Ты будешь тем стражником, который безоговорочно поверит поддельному письму и подобъет остальных выдать нам заключённых! — раздражённым шёпотом проговорил Тин. — Ты будешь прикрывать наш отход, если что-то пойдет не так! И предпримешь попытку спасти пленных позже, если мы не сможем вернуться в город! Артемон, довольный количеством возложенных на него обязательств, затих, фантазируя о том, как спасёт прекрасную Мальвину в одиночку. Слово снова взял Карло. — Ты уверен, что сможешь написать достоверное письмо? — уточнил он. — Я приклею внизу сургучную печать с оригинала, — пожал плечами Тин. — Но ведь там будет начальник! — нервничал Карло. — Он сразу поймёт, что не отдавал такого приказа и велит всех арестовать! — Поэтому надо действовать быстро, пока он не отоспался! — цыкнул Тин.***
У Донато Гирландио, начальника столичной тюрьмы, день не задался с самого утра. Стоило ему занять рабочее место, в кабинет без стука вломился полувменяемый от счастья и алкоголя синьор Аллегро, жена которого этой ночью родила первенца. Поняв, что пользы от заместителя сегодня не будет никакой, синьор Гирландио понёс указ о казни для заверения Тарабарскому королю самолично. Предательскую слабость в ногах он ощутил сразу, как встал из-за стола, а дойдя до главной площади успел проклясть яркое солнце, шумных горожан, монарха, которому взбрело в голову лично ознакамливаться с каждой партией отправляемых на казнь, слово «секретность», из-за которого не мог отправить документы с посыльным, и Аллегро с его палёной самогонкой. Во дворец негоже было заявляться не при параде, поэтому синьор Гирландио вверил свои пыльные сапоги ловким рукам чистильщика. Пока бойкий парнишка в завязанном на разбойничий манер платке орудовал щётками, начальник задремал на неудобном стуле. По пробуждении он чувствовал себя ещё более вялым и рассеянным, поэтому не очень удивился, обнаружив прискорбное отсутствие нужных документов. Хорошо, хоть догадался проверить их до того, как предстал перед правителем. Теперь синьор Гирландио составлял указ заново, пытаясь вспомнить ловкую формулировку, которую применил в прошлый раз. «Заручившись поддержкой уважаемого синьора Дуремара»? Нет, не то. «Ссылаясь на слово делового партнёра уважаемого синьора Барабаса»? Ух, как же сложно. Начальник помассировал пальцами голову, в которой весело и беззаботно летали бабочки, и застонал, заслышав стук в дверь. — Кто там? — раздражённо вопросил синьор Гирландио, выпрямляясь за столом и фокусируя взгляд на Элиджио Бонмарито. Начальник караула заслужил своё повышение два месяца назад и очень ответственно относился к новым обязанностям. Он лично утверждал каждую смену караула, регулярно проверял посты и в точности выполнял все распоряжения начальства. Но несмотря на то, что Элиджио идеально следовал инструкции, он мгновенно терялся, стоило какой-нибудь ситуации хоть на толику выступить за рамки оговорённых правил. Вот и сейчас он переминался с ноги на ногу и блеял какие-то нелепые уточнения по поводу начальственных распоряжений. — Там стоит моя печать? — закатил глаза синьор Гирландио. — Да, но… — Что?! — Замена казни переводом в другую тюрьму, — промямлил окончательно сконфуженный Бонмарито. — Разве так правильно? — Делай как написано! — рыкнул синьор Гирландио, уверенный, что речь идёт о члене тайной службы, провалившем ответственное задание. В последний момент казнь была заменена ссылкой. — Ну, что за болван! — шипел Гирландио, стоило двери закрыться. — Бегает, уточняет каждую мелочь! Без моих начальственных указаний даже зад не почешет, если не по инструкции! Может, разжаловать его обратно в рядовые? Поймав себя на том, что обдумывает совсем не то, что нужно, начальник снова вернулся к злополучному указу. И как сослаться на Дуремара, чтобы это не выглядело так, будто он главнее его величества?!***
По инструкции не положено было пускать кого бы то ни было в тюрьму без особого распоряжения, поэтому Карло и Тин дожидались заключённых снаружи. — Это?.. — нахмурился Тин при виде двух закованных в кандалы фигур. — Что-то не так? — забеспокоился начальник караула, оглядываясь на стражников. — На листовке этот парень выглядел моложе, — легкомысленно фыркнул Тин, пытаясь изобразить умеренно ответственного стражника, который впервые видит вверенных ему заключённых. — Ну-ка, — рявкнул синьор Бонмарито, заподозрив сомнения в своей способности идентифицировать арестантов, — представьтесь! — Пьеро, — проскрипел седой сморщенный старик с глубоко запавшими глазами и землистого цвета кожей, — Маурицио. Невыразительный взгляд скользнул по лицу Тина, буквально на мгновение устанавливая зрительный контакт. — Мальвина Сильвия, — прошамкала аналогичного вида старуха с коротко остриженными волосами. Начальник караула побагровел. — Шутить вздумали?! — рявкнул он, угрожающе звякнув металлической плетью. После того, как Пьеро и Мальвина назвали свои настоящие фамилии, им на головы надели мешки и без церемоний затолкали в повозку. Их отбытие прошло гладко, но для Тина всё происходило как в тумане. — Всё хорошо? — Карло с беспокойством покосился на подавленного сына. — Это Пьеро и Мальвина? Тин понуро кивнул. Он не хотел представлять себе, что с ними надо было делать, чтобы за неделю довести до такого состояния, но ужасающие картины раз за разом вставали перед глазами. Главное, что Пьеро жив. Остальное можно исправить. Правда ведь? Карло мудро воздержался от дальнейших уточнений, только ободряюще похлопал Тина по плечу. Тот кивнул и молча подстегнул лошадь.