***
— Тин? — донёсся голос Пьеро из-под мешка, стоило им с Карло распахнуть двери повозки. — Да? — нервно проблеял юноша. За время дороги он так себя накрутил, что был готов к нападкам и обвинениям. — Это всё из-за меня! — голос Пьеро сорвался. — Мне так жаль! Он попытался подняться на ноги, но из-за слабости завалился набок и забарахтался, звеня цепями. — Что ты имеешь в виду? — Тин торопливо влез в повозку и хлопнулся на колени рядом с Пьеро, пытаясь нащупать верёвку, опоясывающую горловину мешка. Карло поднял повыше свечной фонарь, чтобы ему было удобнее. — Если бы я не настоял на том, чтобы следовать за амулетом, ничего бы не случилось! — забормотал Пьеро. — Сейчас я разрежу верёвку, не шевелись, — предупредил Тин. — Ни кэльпи, ни фиолетовой колючки, — сбивчиво продолжал Пьеро, выпутываясь из мешка. — И те оборотни бы тебя не… — Тин успел пришлёпнуть его рот ладонью до того, как Карло услышал шокирующие подробности. Пьеро замолчал, глядя на юношу влажными глазами. — Эй, — Тин провёл пальцами по шершавой щеке. — Неприятности случались, это правда, но я был рад тому, как мы преодолевали их вместе. — А что там с оборотнями? — забеспокоился Карло. Он пристроил фонарь на крючок и помогал Мальвине. — Ввязался в драку, — легкомысленно пожал плечами Тин и обратился к Пьеро. — А теперь повернись, чтобы я мог снять кандалы. Кстати, — повысил голос он, — познакомьтесь, это мой папа. — Синьор Ламборгини? Очень приятно, — освобождённая от мешка Мальвина приветливо ему улыбнулась. Тин хотел было спросить, откуда она узнала его фамилию, но потом вспомнил, что демонстрировал ей так и не отправленное письмо. Запомнила, надо же. — Здравствуйте, — вторил Пьеро, — почту за честь пожать вам руку сразу, как смогу шевелить пальцами. Вы воспитали замечательного сына. У Тина вспыхнуло лицо, ибо это взаимное расшаркивание было похоже на знакомство избранника с родителем, а статус их нынешних отношений с Пьеро ещё не был прояснён до конца. — Это для вас, синьора, — Карло передал Мальвине плоскую овальную бутылку из голубого стекла. — От Артемона. — Ну, что вы, — щербато улыбнулась выглядящая ровесницей Карло старуха, — просто Мальвина. А где сам Артемон? — она с чпоком вытащила пробку и тщательно принюхалась. — Обещал нагнать нас по дороге, — отозвался Тин. Мальвина отпила немного зелья, судорожно содрогнулась и заткнула пробку обратно. — Плохое? — в один голос вопросили Карло и Тин. — Хорошее, — Мальвина с трудом сфокусировала взгляд. — Но после вынужденной голодовки залпом его лучше не пить. Опираясь на руку Карло, она осторожно выбралась из повозки. — Ты тоже не пей сразу много крови, — обернулась она к пытающемуся растереть руки Пьеро. Кандалы защёлкивались так туго, что на его запястьях чернели воспалённые синяки. — Что бы я делал без твоих советов, — буркнул Пьеро. Тин в который раз опешил. Пьеро грубит Мальвине? А та просто уходит прочь, будто так и надо? И что, никаких нотаций? Юноша придержал Пьеро за плечи, помогая ему сесть ровнее. — Спасибо тебе, Тин, спасибо, — Пьеро погладил его руку и тут же отдернул ладонь, увидев, как жутко смотрятся его грубые сморщенные пальцы на фоне гладкой кожи. — Тебе наверное неприятно, что я тебя трогаю. Прости. — Всё нормально, — Тин взялся за полу своей рубашки, собираясь снять её, чтобы не испачкать кровью, но Пьеро перехватил его руки и сжал в своих. — Ты ведь голоден? — заколебался Тин. Пьеро мотнул головой. В тюрьме их поили отваром люстерии, дающей ложное чувство сытости, но не имеющей никакой питательной ценности. После пыточной немногочисленные силы уходили на заживление ран в то время как общее состояние организма планомерно ухудшалось. — Нет? — забеспокоился Тин. Он читал, что долго будучи без еды, люди уже не чувствовали голода. Но обычно проживали после этого не слишком долго. — Возьми хотя бы немного, —настаивал Тин, вытягивая запястье. — Не волнуйся, в Тарабаре было полно магического света, у меня есть запас. Но Пьеро только поцеловал нежную кожу и вздохнул. — Мне клыки вырвали, — безмятежно признался он. — Ещё не отросли. Но это даже хорошо, потому что я больше не хочу использовать тебя как еду. Я знаю, тебя это расстраивает. Я игнорировал твои чувства, но больше этого не будет. Тин смотрел на Пьеро во все глаза, ощущая одновременно шок и какое-то трепетное волнение. — Я хочу вернуть всё как было, — продолжал тот. — Между нами. Я всё сделаю, чтобы заслужить твоё прощение. Юноша с трудом сглотнул ком в горле. Разумеется, он фантазировал, что Пьеро всё осознает и прибежит к нему с извинениями, но сомневался, что это взаправду может произойти. — Ты дашь мне шанс? — с волнением закончил Пьеро. — Да, — кивнул Тин, сделав приличествующую случаю паузу. Губы Пьеро дрогнули в неуверенной улыбке, но тут его глаза закатились, а Тин еле успел поймать потяжелевшую голову. Впрочем, очнулся Пьеро буквально через несколько секунд. — Но всё будет бессмысленно, если ты сейчас умрёшь, так что давай, — Тин чиркнул по запястью ножом и вжал кровоточащую руку в рот Пьеро. Тот растерянно округлил глаза, попытался его оттолкнуть, но Тин пользовался временным преимуществом в силе, не давая Пьеро пошевелиться. — Ты ведь не хочешь, чтобы я зря сделал себе больно? — проникновенно спросил он. Лицо Пьеро исказила гримаса страдания, а губы ненадолго прижались к ране. Его тоже тряхнуло, как Мальвину, и в последний раз проведя по сросшемуся порезу языком, Пьеро зажал ладонью рот, будто ему сделалось дурно. — Ты как? Пьеро кивнул, не отнимая руки, и мягко сжал ладонь Тина в своей. — Вообще-то я не против делиться с тобой кровью, — признался Тин. — Но мне не нравится, что прелюдия к укусу и к сексу выглядит одинаково. Иногда, — Тин посмотрел на Пьеро, убедился, что он его внимательно слушает, и продолжил, — ты ко мне ластишься, и я думаю «ух ты, он меня хочет, отлично», а потом понимаю, что ты просто голоден, — Тин замолчал, предлагая самому додумать всё связанное с этим осознанием разочарование. — Но, — Пьеро недоумевающие нахмурился, — ты ведь всегда можешь сказать, что хочешь секса, и мы им займёмся? — Не от того, что оба этого хотим, — проворчал Тин, — а потому что я неправильно понял? Такой секс выглядит будто благодарность за вкусный ужин, и мне от этого не по себе. — И сколько времени, — по лицу Пьеро было отчётливо видно, что он не слишком понимает суть проблемы, но Тин был рад, что тот пытается разобраться, — должно пройти между укусом и сексом, чтобы ты не воспринимал это как оплату? — Давай просто разделим, — Тин сгрёб ладонями пустоту и положил её слева. — Питание отдельно. Сказал, что голоден, укусил, и всё. А всякие ласки, поцелуи, секс — это проявления чувств, — Тин положил вторую невидимую кучу справа. Пьеро внимательно рассматривал пространство перед собой, пощипывая пальцами губу. — Но я ведь делаю больно, — наконец решился он, — разве я не должен немного компенсировать? Я имею в виду, мне что, просто хватать тебя за волосы, а после идти заниматься дальше своими делами? — Хватать не надо, — сухо обронил Тин. — И делать больнее, чем это необходимо, тоже. Но укус я вполне могу потерпеть и без дополнительных манипуляций. — Ладно, — вздохнул Пьеро. — Я постараюсь. Он приоткрыл рот, щупая языком восстанавливающиеся клыки. — Как быстро! — восхитился Тин. — Организм считает клыки самой важной частью, — хмыкнул Пьеро, — ему не понять, что есть люди, способные добровольно себя резать. Тин пожал плечами. — Кстати, как тебе удобнее? — уточнил Пьеро. — Может, ножом лучше? Тин помотал головой. — Насколько я понял, тебе сейчас нужно питаться понемногу и часто? — решил внести ясность он. — Часто — это каждые полчаса? Каждый час? Каждые три? Пьеро задумался, явно затрудняясь с ответом. — Может, у Мальвины спросить? — предложил Тин. — Обойдусь! — неприязненно воскликнул Пьеро. — Вы поругались? — уточнил Тин, надеясь, что Пьеро не скажет, будто бы это всё ещё не его дело. — Нет, — буркнул тот. — Я её просто больше не уважаю и не доверяю. После того, как во время допроса Пьеро предъявили поисковый амулет, который не могли изъять ни у кого, кроме как у Мальвины, он провёл серьезную переоценку всего, что девушка говорила и делала, и пришёл к неутешительным выводам. Похоже, именно Мальвина была той, кто пытался присвоить Пьеро в своё единоличное пользование, а все высказывания Тина на её счёт имели под собой веское основание. Пьеро позволил убедить себя в том, что у Тина есть проблемы с социализацией, хотя на самом деле это он был тем, кто находился в изоляции, одержимый единственной целью — опекать свою давнюю подругу. Пьеро воспринимал в штыки любые намёки на её любовный к нему интерес просто потому, что это ведь Мальвина. Они не единожды видели друг друга голыми, травмированными, эмоционально разбитыми, они были близки, но не в этом смысле. Пьеро попросту не воспринимал её объектом страсти и был уверен, Мальвина отвечает ему тем же. И только в тюрьме осознал, что все эти якобы случайные прикосновения, вторжения в личное пространство, просьбы поправить рукав или завязку на переднике, были неспроста. Пьеро чувствовал себя так, будто его светлые чувства ощупали сальными руками, и если бы Мальвина сейчас возжелала отделиться от группы и продолжить путь самостоятельно, он бы просто с облегчением помахал вслед. Пьеро не был готов выяснять отношения и анализировать причины, по которым Мальвина решила его соблазнять, он просто не хотел её видеть. — Надеюсь, Артемон в порядке, — пробормотал Тин, прислушиваясь к далёкому тявкающему вою. — Его не было среди караульных. — А я даже не знал, что его приняли в стражи, — признался Пьеро. — Он говорил, что вас допрашивали о местонахождении магических артефактов? — осведомился Тин. — Искали тот самый амулет? — Не только, — Пьеро с обречённым вздохом покачал головой. Дуремар был не просто другом-дурачком-добывателем-пиявок, как думали о нём многие, а являлся полноправным деловым партнёром Карабаса Барабаса. Он был хозяином маленького театра в соседнем городе и часть актёров, включая некоторых магических существ, служила под его началом. Среди прочих был старик-звездочёт. Именно он стал свидетелем убийства Барабаса и опознал Пьеро после того, как его доставили в Тарабар. Звездочёт не забыл и о Мальвине, которая первая смогла избавить себя от подчиняющих чар. Дуремар был охвачен стремлением восстановить работу театра в Кордограде, но вот беда, книга, в которой был описан соответствующий ритуал подчинения, была украдена вместе с несколькими ценными амулетами. Всё предприятие по поиску преступников было организовано Дуремаром единственно с целью получить информацию о местонахождении книги. — Выходит, они всё узнали? — нахмурился Тин. — Если вас решили казнить? — Не знаю, что там разболтала Мальвина, и знать не хочу, — обрубил Пьеро. — Я всё отрицал. — Если вас схватили в «Трёх пескарях», — вслух рассудил Тин, — хозяин харчевни мог знать о том, где живёт Мальвина. Её дом обыскали, книгу нашли. — Возможно, — заколебался Пьеро. — Жаль, что мы не потеряли дурацкую книгу в реке, — буркнул Тин. — Поверить не могу, что скоро ни в чём не виновные люди снова будут становиться рабами. — Есть хочу, — сменил болезненную тему Пьеро и вопросительно посмотрел на Тина. — Хорошо, что ты начал чувствовать голод, — тот придвинулся ближе и снова попытался снять рубашку, но Пьеро его остановил. — Нет-нет, шея — это слишком интимно, — хмыкнул он. — Не смогу удержаться, чтобы не приласкать тебя. — Тогда, руки, — заключил Тин, закатывая рукав для удобства.***
Тин балансировал между сном и явью, ощущая ласковые поцелуи в шею. Наконец, он открыл глаза, но разницы в освещении не ощутил никакой. — Ещё? — сонно уточнил Тин. Они с Пьеро долго разговаривали, сидя плечом к плечу, Пьеро довольно быстро восстанавливался, а голод беспокоил его всё реже, и Тин даже не помнил, когда успел уснуть. За время его отдыха Пьеро успел пообщаться с Карло, подежурить два часа и передать вахту Мальвине. Старик утверждал, что охрану можно с лёгким сердцем поручить шныряющему вокруг стоянки Ванчику, но Пьеро сомневался, что тот посчитает необходимым уведомить всех о приближении стражи, и решил минимизировать вероятность того, что их застанут врасплох. — Мы же договорились. Поцелуи — это проявление чувств, — проворчал Пьеро и провёл кончиком языка по кромке уха. — Здо́рово, — пробормотал Тин и погладил его по лицу. Кожа под ладонью по-прежнему была грубоватой. — А ты как себя чувствуешь? — Сыт, — коротко отчитался Пьеро и огладил Тина ладонью от шеи до самого паха. — Так соскучился по тебе. — И я, — Тин выгнулся так, чтобы потереться бёдрами о чужое возбуждение, и потянулся за поцелуем. Некоторое время были слышны только шумное дыхание, влажные звуки прикосновения губ и шорох одежды. — Знаешь, я хотел этого сразу, — прошептал Тин. В темноте признание далось легко. — Но вы с Мальвиной настаивали на том, что у меня эмоциональная травма, и надо ждать. А чего ждать? Лучше ведь было сразу удостовериться, что в этом по-прежнему нет ничего страшного. Я думал, может, это тебе надо больше времени? Может, тебе неприятно со мной после того, что произошло? Пьеро скрипнул зубами, едва удерживаясь от того, чтобы садануть кулаком об стену. Счёт к Мальвине всё рос. Тин нуждался в ласке и близости, он давал это понять сразу. А Пьеро игнорировал его сигналы, доверившись мнению «профессионала». Мальвина утверждала, что у Тина шок, и если Пьеро сейчас пойдёт у него на поводу, травмирующий опыт наложится на образ Пьеро, и он захочет разорвать их отношения, как только придёт в себя. Подумать только, Пьеро сам рушил их связь, будучи уверенным, что пытается её обезопасить. — Нет, — отчаянно прошептал Пьеро, пропуская чужие волосы между пальцами, — ну, что ты, конечно нет. Он притянул Тина в объятия, ощутив лицом его мокрую щёку. — Прости, — прошептал Пьеро, размеренно поглаживая Тина по голове. — Я теперь всегда только тебя буду слушать. Нечего другим решать, как для нас с тобой будет лучше. — Угу, — Тин шмыгнул носом и тронул губы Пьеро своими. Поцелуй из мягкого и ласкового быстро превратился в страстный и горячий. Дыхание обоих потяжелело, а руки забрались под одежду. — Слушай, а папа спит? — спохватился Тин через несколько минут, понимая, что они уже издали множество провокационных звуков. — Эта телега скрипит. — Спит, — кивнул Пьеро. — А Мальвина дежурит. И если в ближайшие два часа она нам помешает, сославшись на какой-то подозрительный шорох в кустах, я просто буду вынужден оторвать ей голову, — добавил он чуть громче. Тин фыркнул, выкатился из-под Пьеро и принялся стягивать с себя одежду. — Ты видишь одеяло? — поинтересовался он, осторожно ощупывая пространство, пока не наткнулся на голого Пьеро. — Левее, — подсказал он. — В самом углу. Стоило Тину нагнуться, Пьеро с довольным урчанием прижался к нему сзади и начал покрывать спину и шею влажными поцелуями. Дыхание Тина тут же сбилось. Он забыл, что хотел сделать, и с готовностью прогнулся, подставляясь под нежные касания ладоней. Пальцы Пьеро скользнули по бокам, задержались на пояснице и страстно сжали задницу. Тин одобрительно загудел. Ненадолго оторвавшись от поцелуев, Пьеро оттянул одну ягодицу и через секунду провёл между ними мокрым от слюны пальцем. Шумное сопение Тина сорвалось на тихие стоны, когда горячее дыхание снова коснулось кожи между лопатками, а рука Пьеро задвигалась, неторопливо разминая тугие мышцы. — Давай ляжем? — предложил Тин, устав перетаптываться коленями по жёсткому полу. Они расправили одеяло, и Тин завалился на спину, увлекая Пьеро за собой. — Так лучше, — хохотнул Тин в поцелуй. — Да, — Пьеро оторвался от его губ и дразняще прихватил зубами кадык. Тин всхлипнул, обхватил Пьеро коленями и плотно прижался промежностью к его паху. Пьеро поднял его за бёдра, помогая подсунуть под спину валик из их скрученной одежды, смочил член и направил себя рукой. — Спокойно, — прошептал Пьеро, когда при первом же движении внутрь руки Тина болезненно стиснули его плечи. — Отвык, — нервно хохотнул юноша, ослабляя хватку. Пьеро поймал его обмякшую ладонь, поднёс к лицу и начал покрывать тыльную сторону поцелуями, одновременно медленно потираясь членом вдоль ложбинки. Но стоило надавить на анус, Тин вильнул бёдрами, уходя от проникновения, и упёрся Пьеро в грудь. Тот послушно отстранился. — Может, попробуем другую позу? — осторожно предложил он. — Нет, — Тин с пыхтением забросил ноги Пьеро на плечи, дотянулся до его члена и несколько раз провёл по всей длине. Пьеро застонал, благодарно погладил его по колену и чуть подался вперёд, навстречу ласкающей ладони. — Подожди, — дёрнулся Тин, чувствуя, как на него наваливаются всем весом. — Можно я сам? Тин поплевал на пальцы, просунул их в себя, убеждаясь, что достаточно подготовлен, потом смазал член партнёра и придвинулся ему навстречу. Пьеро следовал его движениям, позволяя себя направлять и притормаживать. Стоило головке оказаться внутри, Тин расслабленно откинул голову и легко принял член до половины. Придерживая ноги на своих плечах, Пьеро задвигался короткими толчками, прислушиваясь к реакции Тина. Судя по издаваемым им звукам, ощущения были приятны. — Всё хорошо? — хрипло уточнил Пьеро, когда на очередном движении его лобок шлёпнул о промежность Тина. Тот хмыкнул и сжал внутренние мышцы, заставив Пьеро выругаться сквозь зубы. Меньше всего он хотел кончить, едва начав, но долгое воздержание не давало чувствовать себя уверенно в этой ситуации. — Расслабься, — медленно погладив Тина по бедру, Пьеро наклонился, опираясь руками рядом с его головой. Ноги Тина по-прежнему находились на его плечах, но тот согнулся без особых проблем. — Расслабься, — повторил Пьеро прежде, чем выйти почти полностью и снова плавно скользнуть внутрь, вжимаясь членом ещё глубже. Тин тонко вскрикнул, тут же зажал себе рот ладонью и испуганно вытаращил глаза. — А у твоего старика чуткий сон? — осведомился Пьеро. — От шелеста страниц он не просыпался, — пробубнил Тин. — А голосить посреди ночи раньше как-то повода не было. — Приятно слышать, — фыркнул Пьеро, снова качнув бёдрами. Тин сдавленно замычал. — Слушай, ты предлагал позу сменить? — выдохнул он, упираясь в грудь Пьеро в малоэффективной попытке притормозить его. — Давай, я готов! Пьеро предпочёл расценить это заявление по-своему, снова въезжая внутрь до конца. — Ооо, — Тин запрокинул голову, встречая новые толчки шумными выдохами. Этот секс почему-то отличался от того, что было до этого. То ли потому, что они обсудили свои отношения, и теперь они ощущались более крепкими, настоящими, то ли повозка давала уединение даже несмотря на близкое присутствие свидетелей, но Пьеро чувствовал удовольствие не столько от близости, сколько от того, что Тину с ним хорошо. Хотелось сделать ему ещё лучше, поэтому когда Пьеро всё же кончил первым, он скользнул по подрагивающему телу вниз, и вобрал член Тина в рот. Тот беспомощно всхлипнул и уставился в темноту широко открытыми глазами. Пьеро несколько раз обвёл чувствительную головку кончиком языка, помассировал уздечку и успел насадиться головой пару раз прежде, чем член напрягся, готовый излиться. Отстранившись, Пьеро сжал его рукой, и на пальцы тут же брызнуло горячим. Тин откровенно застонал, не в силах сдержать удовольствие, после чего притянул Пьеро к себе. — Это, — он дважды коротко поцеловал его в щёку, — было волшебно, — поцелуй в глаз и в лоб, — я тебе тоже, — поцелуй в губы, — так сделаю. Пьеро польщённо хохотнул, вороша волосы на его затылке.***
Пьеро проснулся от ощущения горячей ладони между лопаток. Тин медленно и ласково гладил его по спине, время от времени прижимаясь в поцелуе то к плечу, то к шее, то к лопатке. — У тебя на меня далеко идущие планы или так? — осведомился Пьеро, потягиваясь. Тин прижался, в точности повторяя контур его тела своим, зарылся лицом в волосы, игриво провёл по боку ладонью и остановился на ягодице. — Даже не знаю, — в притворном раздумии пробормотал он, оглаживая зад Пьеро по кругу. — Столько возможностей! — Подозреваю, что сейчас их станет меньше, — проворчал Пьеро, натягивая на них обоих угол одеяла. — Чт?.. — хотел уточнить Тин, но тут над его головой раздался громкий стук, и голос Мальвины возвестил, что птицы уже поют, синьор Ламборгини ест свой завтрак, а Колосок куда-то пропала. — Какой колосок? — опешил Тин, привставая на локте. — Лошадь, — коротко пояснила Мальвина. — Так что же ты не следила за ней?! — сердито уточнил Пьеро. — Я, — в голосе девушки послышалась несвойственная ей неуверенность, — не подумала, что за ней надо следить. — Действительно! — с иронией проворчал Пьеро, ища свою одежду. — Зачем дорожить лошадью? Ведь она всего лишь наш единственный шанс убраться подальше как можно быстрее! Мальвина молча отошла от повозки, а Пьеро раздражённо распахнул дверь, впуская прохладный утренний воздух. На улице едва начало светать, так что Тин зажёг фонарь и принялся перекладывать вещи. — У тебя совсем не осталось магического света, — хмуро констатировал Пьеро. — А ещё нет ни одной чистой рубашки, — в тон ему отозвался Тин, пытаясь оттереть засохшее белое пятно с характерным мускусным запахом. — Можно сходить к ручью, — предложил Пьеро. — Заодно поищем лошадь. — Когда она, кстати, успела стать «Колоском»? — осведомился Тин. — Твой папа её вчера так назвал, — пожал плечами Пьеро. Тин забросил нуждающуюся в стирке рубашку на плечо, взял фонарь и пошёл рядом с Пьеро, думая об Айро. За время общения с вороном Тин сделал вывод, что тот понимает, скорее, не речь, а мысли, которые приходят человеку в голову, пока он говорит. Поэтому не было особого смысла звать Айро вслух. Тот время от времени пропадал в поисках еды, но обычно всегда держался неподалёку. Тин успел застирать пятно и одеться, когда ворон по своему обыкновению шлёпнулся ему на голову. — О! — обрадовался Тин, придерживая его ладонью. — Ты очень вовремя! Где наша лошадь? — Уже нашёл, — скрипуче выдал Айро и принялся невозмутимо копошиться клювом в его волосах. Пьеро и Тин обменялись озадаченными взглядами. Смысл этой загадочной фразы открылся сразу, стоило выйти на облюбованную для стоянки поляну. Карло и Мальвина сновали вокруг огромного ивового дерева, раздвигали густые ветви и на разные тона звали свежепоименованную лошадь, которая нашла забавной игру в салочки этим ранним утром. Ванчик подпрыгивал на месте от воодушевления и поощрял незапланированный забег басовитым рёвом, в котором только Карло слышал игривое тявканье. — Так, — озадаченно протянул Пьеро, обеими руками зачёсывая волосы назад. Они вернули себе чёрный цвет только частично, но значительно отросли. — Не думал, что наша кобыла так умеет, — изумился Тин, наблюдая за расшалившейся скотиной. — Она всегда была такой флегматичной. Колосок уворачивалась крайне ловко для своих габаритов и издевательски ржала каждый раз, как ей снова удавалось скрыться в густой листве. — Это не для моих старых костей, — проворчал Карло, останавливаясь, чтобы отдышаться. — А недоуздок где? — возмутился Пьеро, рассмотрев лоснящуюся самодовольством лошадиную морду без единого признака верёвки. — Я ведь надел вчера! — Ей было неудобно, — пролепетала Мальвина и немного попятилась от яростного взгляда Пьеро. В серой робе и с короткими русыми волосами, вырванная из привычной обстановки, она уже не производила впечатление манерной светской дамы, а казалась растерянной девчонкой. — Она ведь тоже должна была отдохнуть! — попыталась оправдаться Мальвина. — Поэтому мы и снимаем уздечку на ночь! — рявкнул Пьеро и торопливо понизил голос до сердитого шёпота, чтобы не напугать лошадь. — Прекрати её гонять! Она только заведётся ещё больше! Уйди оттуда! И подай мне уздечку! Синьор Ламборгини, доброе утро, — совсем другим, мирным и доброжелательным тоном обратился Пьеро к Карло. — Может у вас найдётся кусочек хлеба или яблоко? — А? — встрепенулся старик, обескураженный его суровой отповедью Мальвине, которую, судя по заверениям Тина, боготворил. — А! — воскликнул Карло уже утвердительно и заторопился к своим вещам. — Да-да. Сейчас. — Подойдём к ней с разных сторон? — уточнил Тин, уверенный в положительном ответе, но Пьеро в показном удивлении округлил глаза. — Что ты такое говоришь? — ласково заворковал он, медленно и плавно приближаясь к иве с уздечкой в одной руке и сухарём в другой. — Лошадь — подозрительное и пугливое животное. Если она усмотрит в наших действиях попытку нападения, мы будем бегать за ней до вечера. Держитесь прямо за мной, — инструктировал Пьеро заинтересовавшихся его методикой Тина и Карло, — будто мы один человек, и не делайте резких движений. — Синьор Палу́мбо ловил лошадей кнутом, — поделился информацией Карло, невольно копируя мягкие певучие интонации Пьеро. — А караванщики, с которыми я путешествовал в молодости, натирали рукав лимовником. Животные буквально дурели, пытаясь его обнюхать. — Лимовника нету, — мягко проговорил Пьеро, пытаясь высмотреть кобылу среди ветвей, — так что вот тебе хлебушек, Колосок, хочешь хлебушка? — он прищёлкнул языком и тут же отнюдь не плавно дёрнул рукой, смахивая крупное насекомое, с жужжанием приземлившееся прямо на его лоб. Комариные шершни обычно селились в дуплах старых деревьев или заброшенных гнёздах пчелогривов. Это были агрессивные, питающиеся кровью насекомые, которые кусались одинаково больно как хоботком, так и жалом. Жужжание отдельных шершней очень скоро превратилось в слаженный гул целого роя. Насекомые атаковали быстро и яростно, так что все успели получить несколько укусов прежде, чем сумели отбежать подальше. — Пап? — обеспокоено позвал Тин, заметив, как Карло опёрся о древесный ствол. Он подбежал к старику и придержал его под руку, помогая сесть. — Куда вас укусили? — с другой стороны подскочила обеспокоенная Мальвина. — Шея? Карло замотал головой и слабо улыбнулся, пытаясь показать, что всё не так плохо. Ему было неловко вызывать столько волнений. Места укусов быстро вздулись и покраснели, а на лбу старика выступила испарина. — Ягоды ежемики помогут от отёка, — постановила Мальвина, подымаясь. — Только набрать их мне не во что. — Есть банки! — Тин резво метнулся к повозке, и девушка поспешила за ним. — Хорошо бы ещё какую-нибудь тряпку, чтобы сделать компресс, — добавила она. — Носовой платок подойдёт? — Тин лихорадочно вытряхивал сложенные вещи. Невысокие кустики с белыми ягодами казались совсем невзрачными, и Тин даже не обратил на них внимания, хотя был на берегу менее получаса назад. — Это поможет? — с недоверием уточнил он. При попытке сорвать плод тонкая кожица лопнула, залив пальцы склизким прозрачным соком. — Нужно срывать вместе со стеблем, — проинструктировала Мальвина. — Выбирать лучше самые крупные плоды, и класть их в банку аккуратно, повреждённые ягоды быстро портятся. Убедившись, что Тин всё делает правильно, она одобрительно кивнула и принялась собирать в другую банку листья снежноцвета. — Честно говоря, — Тин покосился на Мальвину, — я был уверен, что твои волосы взаправду голубые. Девушка фыркнула. — Почему такой цвет? — допытывался Тин. — Приметно же? — Угу, — не стала спорить Мальвина. — Поэтому все замечают только волосы, и ничего больше. Она коснулась своей непривычно открытой шеи и печально вздохнула. Арестантов стригли из гигиенических соображений, а благодаря чтящему каждую букву устава синьору Бонмарито эту процедуру производили даже тем, кто, минуя камеру, сходу оказывался на эшафоте. — Набери в оставшиеся банки воды, — попросила Мальвина, убедившись, что ягод достаточно. — Синьору Ламборгини надо будет больше пить. Карло выглядел бледным и утомлённым, но на тот свет вроде бы не собирался, и Тин вздохнул с облегчением. Ванчик настороженно поднял морду с бедра хозяина, когда Тин и Мальвина приблизились, и угрожающе заворчал. — Прекрати, Ванчик, — пристыдил его Карло, трепля слабой рукой по загривку, — ну, ты чего? — Полагается растирать их в ступке до состояния кашицы, но ступки нет, — посетовала Мальвина, протягивая Карло пучок листьев. — Пережёвывайте тщательно, это поможет от жара. — Сильно болит? — с волнением осведомился Тин, наблюдая, как Мальвина смазывает устрашающего вида укусы соком ежемики. Карло качнул головой. — Сначала пекло́ сильнее, наверное, притерпелся уже. — Повозка готова, — отчитался Пьеро, успевший запрячь лошадь, пока Тин и Мальвина хлопотали над Карло. Любопытная животина не могла игнорировать тот факт, что всем резко стало не до неё, и пришла проверить, в чём дело. Поймать её оказалось на удивление просто. Пока они укладывали вещи, устраивали Карло и будто прилипшего к его ноге Ванчика, обсуждали, кто ещё поедет с ними в повозке, окончательно рассвело. — Едем? — Тин развернул карту с наспех прорисованными заметками Артемона и поправил сползающего с коленей Айро. — Угу, — отозвался Пьеро и встряхнул вожжами. — Пошла!