Уроки немецкого

Сюрпризы не оставляют меня и на следующий день, поэтому когда я в кои-то веки выспавшаяся и довольная прихожу в универ ко второй паре, мое приподнятое настроение как ветром сдувает. — Мы сегодня на французском устный зачет сдавали, а тем, кого не было, нужно обязательно подойти к Александру Владимировичу в любое свободное время, — Светка, наша староста, стоит у доски и, гордо вскинув подбородок, вещает на всю аудиторию. — Тебя это тоже касается, Левинская. Я закатываю глаза и раздраженно цокаю языком, протискиваясь мимо нее к дальней парте, чтобы забиться там в угол и избежать бессмысленных разговоров с одногруппниками. Светка не понравилась мне еще с самого начала — слишком много высокомерия в этой рыжеволосой девчонке, особенно учитывая то, что она тупая, как пробка. Было бы чем гордиться. Эти чувства были взаимны, и с ее стороны неприязнь заключалась в том, что я всегда отказывалась участвовать в каких-либо студенческих мероприятиях, но в отличие от нее, я пришла сюда действительно изучать языки, а не заниматься веселой самодеятельностью. Если честно, мне плевать на то, где участвует Светка и как она учится, я никого не осуждаю. Хочет организовывать праздники, концерты и конкурсы — это ее дело, но пусть и меня тогда не заебывает со всеми этими пресловутыми активностями. В конце концов, они не обязательны, но почему-то я вдруг становлюсь врагом народа каждый раз, когда отказываюсь пойти на очередной концерт после пар. Ну уж извиняйте, не всем хочется просиживать задницу на протяжении нескольких часов в актовом зале, слушая фальшивые голоса однокурсниц. Такое себе удовольствие. Я прохожу к самой дальней парте в аудитории и приземляюсь на место у окна, прямо рядом с кактусом Виталиком. Но надолго нас наедине не оставляют, потому что я слышу, как на соседний стул с разбега плюхается моя запыхавшаяся подруга. — Ты где была, прогульщица? — возмущенно восклицает Ленка, дожевывая пирожок из столовки. — Одну меня оставила, мне даже списать не у кого было. — Ой, нашла у кого списывать, — отмахиваюсь я. Но ведь и правда, с французским у меня дела едва ли лучше, чем у нее. — И все же, — не унимается та. — Мне было одиноко. Я смотрю на нее с улыбкой и развожу руки, мол ну что поделать, всякое бывает. — Ну теперь-то ты не одна. — Что ж, и на том спасибо. Всю вторую пару я провожу за просмотром сериала, спрятав телефон за стопкой тетрадей, а после на большой перемене, когда все идут обедать, я предпочитаю пойти покурить в сквер недалеко от нашего универа. Там обычно никого не бывает, что мне и нравится, ведь я могу остаться наедине с собой и своими мыслями. Но видимо, не сегодня. Еще издалека я замечаю силуэт мужчины, стоящего спиной ко мне. Уже тогда мне хочется развернуться и пойти обратно в корпус, потому что мой план побыть наедине с собой уже провален, но я все-таки дохожу до места и встаю напротив, прислонившись к толстому стволу дерева. И вот в этот момент я уже жалею, что не ушла отсюда сразу же, потому что прямо напротив меня стоит мой не менее удивленный преподаватель французского. — Ну надо же, какие люди, — он выпускает дым и издает хриплый смешок. Боже, сейчас начнет дрочить меня за пропуск пары. — Где вы были сегодня с утра, Левинская? — ну вот, как я и думала. — Спала, — бросаю я лениво. Я не ожидала увидеть его сегодня, поэтому и не успела придумать уважительную причину моего отсутствия. Александр Владимирович понимающе кивает. — Выспались хоть? — Угу. — Это хорошо, — выдает он и как-то грустно почти незаметно вздыхает, после чего отводит взгляд в сторону. — А вы нет? — задаю вопрос я, хотя ответ и так очевиден. Судя по всему, Александр Владимирович тоже так считает, поэтому ответом мне служит молчание. Странно, но повисшая в воздухе тишина даже не напрягает, это не похоже на то неловкое молчание, которое я обычно испытываю со всеми малознакомыми людьми. Я ловлю себя на мысли, что мне даже вполне себе комфортно находиться наедине с преподавателем, хоть я и не понимаю, почему. Мы ведь с ним едва знакомы, да и за этот короткий промежуток времени у нас сложились не самые доверительные и близкие отношения. Спустя несколько минут молчания, Александр Владимирович вдруг разрывает тишину своим низким голосом. — Курение вредит здоровью, — поучительным тоном произносит он. Серьезно, что ли? Ну да, это на каждой пачке сигарет напечатано. Я вопросительно выгибаю бровь. Уж кто кто, но вот он точно последний человек, который может говорить мне о вреде курения. Он словно считывает с моего лица безмолвный вопрос и тут же добавляет: — Это другое. — Вы не понимаете, это другое, — повторяю я, как бы дразня его и ссылаясь на известный мем. Но в ответ следует лишь молчание, а когда я поднимаю взгляд на мужчину, то встречаюсь с его вопросительным взглядом. Да ладно. — Вы что, не видели этот мем? — спрашиваю так, как будто он как минимум не знает, кто такой Фредди Меркьюри. Александр Владимирович отрицательно качает головой. — Ебать вы дед, — выдаю я. — Извиняюсь за мой французский. — А вот французский сюда не приплетайте, — тут же прилетает мне в ответ. Упс, кажется, я его обидела. Неловко вышло. Я кидаю виноватый взгляд на преподавателя, и Александр Владимирович, видимо, принимает его за извинение и тут же смягчается. — Сколько вам лет? — спрашиваю я. — Тридцать два. А вам? — А вы разве не знаете, что спрашивать такое у девушки — неприлично? — укоризненно смотрю на мужчину, и тот на секунду теряется. — Двадцать. Александр Владимирович усмехается и кивает головой, выпуская дым и затягиваясь снова. — Я вам, кстати, книгу принес, — потерев пальцами переносицу произносит преподаватель как бы между прочим. — А? — Гюго. Я вам обещал на прошлой неделе, — напоминает он. Ну точно, а я и забыла. — Хотел отдать сегодня на паре, но… Александр Владимирович лукаво улыбается и устремляет свой взор на меня. Ах, ну да, хотел отдать сегодня на паре, но я, тварь такая неблагодарная, не пришла. Я лишь закатываю глаза и откидываю голову назад, больно ударившись затылком о ствол дерева. — Ай! — шиплю я, потирая рукой ушибленное место. Александр Владимирович это замечает и беззвучно усмехается, тут же отворачиваясь и делая вид, будто бы ничего не видел. Смешно ему. — Вы можете зайти сегодня ко мне после пар и забрать ее. — Что? — не догоняю я, все еще не отошедшая от встречи моей многострадальной головы с деревом. Александр Владимирович в этот момент смотрит на меня, как на умственно отсталую. — А, книгу, точно… — А заодно и устный зачет сдать… — вкрадчиво произносит преподаватель. — Устный зачет? О нет, только не сегодня, Христа ради, — я пытаюсь сопротивляться и встречаюсь с вопросительным взглядом мужчины. — Я не готова. — А когда будете готовы? — Никогда, — бурчу я и отворачиваюсь, скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, что не хочу продолжать этот разговор. Александр Владимирович понимает меня правильно и замолкает, а затем тушит сигарету и уходит в сторону корпуса, бросив напоследок: "Надеюсь, сегодня еще увидимся, Левинская". А я нет. После всех пар я поднимаюсь на второй этаж к аудитории французского языка и еще с минуты две топчусь у двери, не решаясь войти, и даже успеваю передумать. Пока сидела на парах, я обдумывала перспективы избежания устного зачета, но быстро поняла, что в моих же интересах будет все же сдать его, и как можно скорее. Сейчас, стоя у дверей, ведущих в аудиторию, я чувствую, как у меня начинают дрожать пальцы рук и подгибаются колени, а я забываю все то немногое, что знаю из французского языка, и уже собираюсь сбежать, но, видимо, судьба подводит меня и в этот раз, потому что дверь аудитории открывается и я получаю по носу. Отскакиваю назад и, потеряв равновесие, чуть не падаю в горшок с фикусом, стоящий прямо позади меня на полу, но в последний момент меня резко хватают за плечи и тянут на себя.