***
2006
Бал крови, без всякого преувеличения, был мероприятием огромного масштаба. В начале сентября в магическую часть Лондона съезжались представители чистокровных семей с самых разных уголков не только страны, но и всего мира. Конечно, Гермиона испытывала вполне оправданное волнение. Стоит отдать должное Малфою, он старался быть с ней всё время. — Я представлю тебя, как свою невесту. И дальнюю родственницу Долохова. Ты ведь всё помнишь? — послышался тяжелый вздох. — Да. Кажется, да. — Не бойся. Всё будет хорошо, — с этими словами он сильнее сжал её руку в своей. Но в этом жесте не было и намека на жестокость, лишь… желание поддержать? Наверное, отчасти так оно и было. В конце концов, если верить Антонину, на неё возложена важная миссия. — Ты мне веришь? — Гермиона кивнула. На самом деле, другого выхода у неё и не было. Впрочем, доверяй, но проверяй. Конечно, она понимала, что рискует. Даже очень. В конечном счёте, политика — штука такая. Следует быть начеку. Особенно, когда ты — пешка в большой игре. И волшебница с самого начала для себя решила, что будет действовать по ситуации. Если возникнет угроза, она должна выжить. Просто обязана. Ведь у неё остались мама и брат, а ещё Остин. Гермиона искренне надеялась, что они все живы и здоровы. — Мистер Малфой, — женщина, которая, как оказалось, была женой одного из пяти организаторов бала, обворожительно улыбнулась. — Давно я вас не видела. — Миссис Хоксли, — мужчина ответил ей тем же, — это ужасное допущение, которое стоит исправить. — А кто же ваша очаровательная спутница? — миссис Энджел с интересом рассматривала её. — Прежде я вас не видела, мисс… — Катерина Петрова, — представил Гермиону Драко. И хотя девушка, конечно же, знала заранее, что ей придётся играть роль совершенно незнакомого человека, она была несколько смущена. Правда, волнения своего она не выдала. — Ваша невеста? — немного удивилась собеседница. Судя по всему, Малфой подготовился. А чего ещё Грейнджер ожидала? — Что ж, я под впечатлением. Вы просто красавица, милая, — обратилась Энджел уже к волшебнице. — Драко, береги её, а то уведут, — к разговору присоединился ещё один участник мероприятия. Экс-гриффиндорка без труда узнала в нём брата Мелани. — Мистер Остин, не стоит так пугать юную леди, — по легенде, Катарине было двадцать два года. Что ж, Гермионе было приятно вновь почувствовать себя столь молодой. Хоть что-то приятное. — Ну, мне нужно идти и встречать гостей. Ещё увидимся, Катерина — с этими словами Хоксли ушла в противоположную часть зала. Девушка кивнула. Что ж, такие знакомства были как раз кстати. — Не знал, что у Антонина есть такая красавица-сестра, — с долей иронии пропел Макс. — Что ж, ты многое пропустил, — взгляды мужчин встретились. «Неужели, Драко в ссоре и с ним?» — эта мысль показалась Гермионе довольно странной. Ведь Остин-старший жил с родителями в Штатах. Впрочем, за те годы, что девушка провела в доме терпимости, многое могло произойти. И всё-таки, неплохо было бы выяснить, что же их связывает. Но это всё потом, пока стоит просто наблюдать. — Да, возможно… и всё же, почему раньше я ничего о ней не слышал? — к горлу Гермионы подкатил неприятный комок. Что ж, Остин явно что-то подозревает. И хотя Драко не подал виду, волшебница понимала, что и ему эта перспектива не по нраву. — Теперь слышишь? — Хм… — Остин усмехнулся. — Кстати, ты уже видел Тома? — А ты? — А сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответил светловолосый. На лице Малфоя появилась недобрая улыбка. — Ну, я же просто спросил. В любом случае, он с… министром. — Спасибо за информацию. Казалось, эти двое готовы вцепиться друг другу в глотки, благо, этого не произошло. На это раз дело закончилось лишь гневными взглядами.***
Официальная часть бала началась с выступления министра, который, к слову, оказался мужчиной довольно приятной наружности. У него были русые, даже слегка рыжеватые, волосы, что имели волнистую форму. Серо-зелёные глаза смотрели с некоторой надменностью на окружающих. Впрочем, ямочки придавали ему немного наивный вид, что, конечно, никак не вязалось с образом человека, который имел репутацию настоящего тирана. — Друзья, — голос у него был приятный, чистый, — приветствую вас всех здесь, на ежегодном бале крови… — речь была довольно эмоциональной. Мужчина как бы показывал, что присутствующие здесь люди — опора магического мира. В то же время, Гермиона чувствовала опасность, что исходила от него. К слову, её мнение разделял и Малфой. Взгляд у него было напряженный. Он был взволнован, вот только девушка не могла найти тому явную причину. Хотя, возможно, это было связано непосредственно с самим заданием. — Он нравится тебе? — спросил Драко, а затем внимательно посмотрел на неё. В прежние времена от этого взгляда её могла бы пробить дрожь. Вот только… она уже не та Гермиона, что училась на гриффиндоре. Лишения заставили её измениться. Первое волнение прошло, оставив место для полной решимости выбраться из сложившейся ситуации живой и невредимой. — А разве это имеет значение? — Драко ничего не ответил. В конце концов, Малфой не спешил делиться тайнами своего сердца. С чего бы тогда ей это делать? — Мы — будущее этого мира! Мы — это сила… — пока новое правительство установилось лишь в Англии, но, если подумать, мужчина почти что открыто призывал к смене власти во всём мире. Это могло быть чревато последствиями, хотя… с какой стороны посмотреть. В сути, новый порядок задел (в основном!) маглорожденных. Поэтому было довольно странно, что Малфой и Долохов так страстно желали избавиться от министра и ему подобных. Так или иначе, едва ли права чистокровных были ущемлены. Уж точно не так сильно, как можно было бы ожидать. — Не думай влюбляться. Тебя постигнет разочарование. — Благодарю за заботу, — она коротко кивнула, с достоинством выдержав долгий и внимательный взгляд собеседника. — Кстати, не расскажешь, почему вы с Томом поссорились? — кажется, несколько бокалов шампанского помогли ей стать более уверенной. Так или иначе, иной возможности узнать правду могло и не представиться. — У нас… разные взгляды на вещи. В целом, на мир. — А с Беллой? — Не твоего ума дело, — сказал он более раздражённо. — Думаю, будет лучше, если ты научишься держать язык за зубами. — Конечно.***
Первой мыслью было бежать. Том приближался к ним, идя под руку с будущей миссис Лестрейндж. Гермиона едва не скривилась, увидев довольное выражение лица на, без всякого сомнения, красивом лице молодой ведьмы. — Успокойся! — скомандовал Малфой, заметив, как спутница явно нервничает. — Всё будет хорошо. Я рядом! Помнишь? — Угу. — Главное — не выдать себя ни взглядом, ни словом. — Мой старый друг, — и хотя Риддл улыбался, глаза его оставались холодными. «Он так изменился…» — с грустью подумалось Грейнджер. Нет, внешне оставаясь всё таким же привлекательным, характер явно поменялся. Конечно, Долохов уже как-то говорил, что Марволо уже не тот, что прежде. Однако именно сейчас девушка почувствовала острую нехватку своего милого и доброго Томми, каким был он десять лет назад. — Томас, — сухое приветствие. И вот они уже стоят рядом, с виду хорошие приятели, а на деле… почти что кровные враги. Экс-гриффиндорка не поверила Драко. Конечно, одного только различия во взглядах маловато для такой сильной ненависти. И всё же, теперь на её долю выпало самой убедиться в правдивости слов. Но ведь прежде они были так близки. Что же могло произойти? На этот вопрос, увы и ах, пока ответа не находилось. — Значит, ты и есть та самая Катарина?! — Предпочитаю просто… Кэтрин. — К-э-э-э-т-р-и-н, — слегка растянув имя собеседницы, он тут же прильнул губами к тыльной стороне её руки. — Какое красивое имя. — И почему же мы о вас до некоторых пор ничего и не слышали? — кажется, Беллатриса была настроена очень недружелюбно. «На неё это похоже…» — Грейнджер этому и не удивилась даже. — Могу сказать о вас тоже самое, — лукавая усмешка коснулась губ экс-гриффиндорки. — Неужели? Неизвестно, чем бы всё закончилось. Благо, кто-то из персонала объявил, что настала пора пройти в банкетный зал. — Что ж, не будем выделяться из толпы, сестра, — с этими словами Риддлы оставили знакомых позади. Гермиона с грустью глядела им вслед. Эти двое так поразительно похожи, что не оставалось и доли сомнения в том, кто они друг другу. Они были так идеальны, так красивы. Утончённые черты лица, вытянутые и стройные фигуры, густые волосы цвета воронова крыла. — Идём? — спросил, наконец Драко. Несколько секунд спустя девушка кивнула. Не время думать о плохом.***
— В этом году всё сделано на высшем уровне. Энджел, ты такая молодец. Всё успеваешь. Честно говоря, мне кажется, ты вытащила на себе всё мероприятие. — Линда, дорогая, ты преувеличиваешь мои способности. Я лишь… помогала. К счастью, у меня было время. Впрочем, в этом есть заслуга каждого, — Хоксли окинула взором светло-карих глаз зал, — каждый из тех, кто здесь сегодня присутствует, достойно поработал. — Не могу с вами согласиться до конца, — встрял в разговор мужчина средних лет. Или даже чуть больше. — Позвольте узнать, почему, мистер Флетчер? — те, кто сидел за главным столом (судя по всему, важные «шишки», как успела понять Гермиона!), устремили свои взгляды на этих двоих. — Что происходит? — шёпотом поинтересовалась Грейнджер у девушки, что сидела рядом. Это была миловидная блондинка с голубыми, даже скорее, с оттенком василька, глазами. Как назло, Малфоя рядом не было. А природное любопытство брало главенство. — Мистер Хоксли занимает видное место в министерстве. Кажется, на это же место метил и мистер Флетчер. Говорят, миссис Хоксли сделала так, чтобы её муж занял этот пост, — сказав это, девушка не сумела сдержать задорной улыбки. Кажется, всё это было для нее лишь игрой. — Интересно, кто же всё-таки победит. — Что, это не в первый раз? — Нет, конечно. Когда они рядом, так и норовят задеть друг друга за живое. Кстати, моё имя Валерия. Валерия Риверс. Будем знакомы. — Д-да. Кэтрин. — Знаю. Твой жених — Драко. Такой красавчик. Правда, Риддл мне больше нравится. Жаль, что и он уже занят. — В каком смысле? — ужасная догадка закралась в сердце. Однако девушка не могла понять, что же так сильно напугало её. — То есть? — Том… Том Риддл занят? — Да. Моя кузина Виктория станет его женой. Кажется, они запланировали свадьбу в следующем году. — Кажется? — Да. Вроде бы… — девушка приложила палец к виску. Должно быть, задумалась. — Честно говоря, у них всё так сложно. Уже несколько лет то сходятся, то расходятся. Как всё сложно… согласна? К горлу подкатил тугой комок. С трудом сглотнув, темноволосая сумела вытащить из себя лишь одну фразу: — Д-да… -…впрочем, вы правы… — Хоксли и Флетчер говорили уже несколько минут. Но, судя по всему, так и не пришли е пониманию. — Есть кое-кто похуже маглорождённых. Женщины, — это было сказано почти как «грязнокровки». Словно мужчина испытывала ко всему женскому полу особую ненависть. Да такую сильную, что и скрыть сей факт был не в силах. — Женщины… и почему же? В конце концов, вас родила одна из них, — зрительная борьба между собеседниками продлилась всего несколько мгновений, однако этого хватило, чтобы Гермиона поняла, что ей предстоит узнать ещё очень много секретов. — Говорят, мать мистера Флетчера, — шепнула Валерия ей на ушко, — ушла от своего мужа и стала… м-м-м… как бы это сказать, свободной. Вроде… даже не знаю. Не могу точно объяснить! — Кажется, я поняла, — конечно, в высшем обществе слова куртизанка и девушка на одну ночь — самое ужасное, что может быть. Хотя, судя по реакции, Валерия была не из тех, кто морщил милый маленький носик, когда мимо неё проходила одна из представительниц древней профессии. Впрочем, откуда Гермиона-Кэтрин вообще об этом знала? — Слышала, есть одно место. Ле-Шабане, — это она произнесла почти шёпотом, словно услышит кто и произойдёт непоправимое. — Я всегда хотела побывать там. Но… отец не пускает. Говорит, что я и без того ужасно глупая. Хотя мой брат туда часто наведывается. Ой… — она зажала рот рукой. Поняв, что взболтнула лишнего, Валерия едва не расплакалась. — Ты… ты же… ты ведь… ничего не расскажешь, правда? — Какой мне с этого прок? В конце концов, за каждым из нас есть свой грех. — Ты права… — Женщины не могут управлять. Женщины не могут победить. Они всегда будут недостаточно умными и недостаточно сильными! — глаза Хоксли наполнились яростью. Не будь здесь множества свидетелей она, должно быть, убила бы оппонента прямо на этом же самом месте. — Женщины так любят лезть в политику, что… это кажется смешным. Их потуги, желания, мечты. — В женщинах есть сила. Стержень! Женщины умны. — Сила? Это лишь иллюзия. Женщина может добиться своих глупых целей одним только телом. Умом там и не пахнет. Неизвестно, к чему бы всё пришло в итоге, не появись и сам мистер Хоксли. — Вижу, сегодняшний вечер обещает быть весьма… горячим… — Это совсем не в стиле мистера Хоксли, — иронично заметила Валерия. — Он делает всё, только бы удержаться на этом месте. А теперь в образовалась негласная элита среди молодых и перспективных волшебников. Вот и все эти словечки. Но, лучше бы просто был собой. Горячий вечер… кто вообще так разговаривает? Правда, за этим так забавно наблюдать. Ты тоже так считаешь? Но Гермиона молчала. Из головы не выходили слова Флетчера. «Женщины не могут управлять. Женщины не могут победить. Они всегда будут недостаточно умными и недостаточно сильными. Кто знает, что ждёт нас в будущем?! Посмотрим, Игнатиус Флетчер, посмотрим…» — прежде девушка и не думала, что такие вещи вообще будут волновать её. Но… с возрастом отчётливее понимаешь одну простую вещь — либо убей, либо умри сама. Образно, конечно (но не всегда…).***
Гермиона искренне надеялась, что остаток вечера пройдёт без происшествий. Но вот незадача, после банкета все вновь вернулись в танцевальный зал. А это… лишняя возможность с теми, кого видеть не очень-то и хотелось. Однако череда знакомых лиц мелькала то тут, то там. Но ужас пробрал до костей в тот самый момент, когда костяшек её пальцев коснулись руки Тома Риддла. Сердце стало стучать так быстро, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Так сильно она нервничала. — Прекрасная Катерина, могу ли я пригласить вас на танец? — спросил он, обворожительно улыбнувшись. Но Грейнджер могла поклясться, что его глаза оставались всё такими же холодными. Кто мог знать, что в голове у этого человека?! — Думаю, это лишнее… — ответила она, надеясь, что уйдёт без лишнего шума. — Я прошу вас… — сказал он, перехватив её руку. — Да отпусти же… — раздражённо выдала темноволосая, о чём после успела пожалеть. Кажется, сказано это было слишком много. Десятки пар глаз устремились на них, словно всё происходящее было для них развлечением. — Пожалуйста… — голос его был нежным. Однако экс-гриффиндорка знала, что это лишь маска. О, он всегда так поступал. Мелани раскрыла ей правду на многие вещи. Не таким уж и святым был Марволо. Это Гермиона нарисовала идеальный образ. Чего уж тут скрывать?! Конечно, она всё ещё могла бы отказаться, однако… девушка не знала, к каким последствиям это может привести. Может, именно этого Риддл и добивается? Может, хочет как-то задеть Драко с её помощью? На их дела Гермионе плевать, но… как это повлияет на её собственную жизнь? Кто знает, оставит ли Долохов её в живых, если план провалится? Нет уж! Гермиона слишком многое пережила, чтобы теперь так просто сдаться. Она всегда выживала. Этот раз не станет исключением. Если и умрёт, то в бою, а не на коленях. — Простите. Не знала, чего именно вы хотите, — наконец, она приблизилась к нему почти вплотную, словно бросая вызов. Кажется, зрителей стало лишь больше. Что ж, представление и правда обещало быть захватывающим. «Хочешь играть? Давай! Дерзай…» — она была почти уверена, что всё — способ навредить Драко, а значит, и плану. В целом. — Разве я похож на человека, который может что-то плохое? — пальцы сплелись в единое целое. — Заметьте, это не я сказала, — усмешка исказила черты её лица. — Думаю, Драко уже успел рассказать, какой я злой. Наверное, настоятельно рекомендовал держаться от меня подальше? — как бы в противоположность сказанного, он прижал её ещё ближе. «Значит, хочешь играть по-крупному? Что ж, ты сам этого захотел…» — ещё никогда, казалось, Гермиона не являла собой символ уверенности и стойкости. Убийство насильника — не в счёт. Всё то было сделано на эмоциях, но сейчас… иначе. — Думаю, если бы вы спросили об этом у него самого, было бы куда лучше. — Вы так молоды, Катерина. Но… мне кажется, для своего возраста слишком уж серьёзны. — Не могу с вами согласиться. — Почему же? — Если нам ещё суждено встретиться, я отвечу вам на этот вопрос, — чувствовать сильную руку на своей талии было непривычно. То ли Гермиона отвыкла от классических танцев, то ли компания Тома теперь казалась для нее чем-то немыслимым. — Уверен, суждено. И не один раз. — Правда? — Конечно. Несколько мгновений спустя Грейнджер заметила, что к ним уверенно направляется Драко. Даже так она могла заметить, как зол Малфой. К счастью, при многочисленных свидетелях он бы не стал делать ничего, что в будущем может помешать им. Только мелодия стихла, как Том остановился и отпустил партнёршу, позволяя той отойти на безопасное расстояние. — Доброго вечера, друзья мои, — с этими словами Риддл покинул их общество. Гёрмиона с отчётливой ясностью поняла, что всё ещё испытывает лёгкую грусть, когда Том уходит. Вместе с ним будто ушла целая эпоха. Эпоха мира и гармонии, эпоха детства, наполненного маленькими радостями и юности, прекрасной и опасной, как розы и её острые шипы. — Что это было? — негодовал Малфой. — Что? — Скажу одно — хочешь выжить, держись меня, не думай о прошлом… — Это угроза? — Смотря, что ты планируешь делать, — предупредил её Драко. — Я думала, — начала Гермиона, не желая продолжать данную тему, — что ты министр уже в возрасте. — Да. Это… его сын. Энтони Риверс. Все догадывались, что именно он займёт место отца. Правда, никто и подумать не мог, что это произойдёт так неожиданно. — Риверс? Риверс… а некая Валерия Риверс… она имеет к нему какое-либо отношение? И Виктория… — Они его племянницы. А что? Ты их знаешь? — Может быть… — Как ты понимаешь, обстоятельства изменились, но план остался тем же. Хочешь получить свободу? Придётся заплатить за неё. — Надеюсь, вы не захотите обмануть меня… — Я наследник древнего рода чистокровных волшебников. Ты можешь сомневаться в моём слове? — Гермиона едко усмехнулась. — Чистокровный или нет… я не могу надеяться на твою честность. Да и на чью-либо ещё. — Значит, ты не станешь рисковать ради призрачных норм морали?! Это прекрасно. — О чём ты? — Драко любил говорить загадками. Гермиону это раздражало. — Тебе предстоит столкнуться со всеми прелестями новых порядков. Новая власть не щадит никого. — Можно подумать, со старой было иначе? — в ответ волшебник лишь пожал плечами. За разговором они и не заметили, как к ним подошёл Энтони Гринграсс. Как и в первую встречу, он вёл себя максимально сдержанно. Но скорее это шло от чувства страха перед более сильным врагом. Он боялся тех, кто решал судьбу Гермионы, боялся Драко и Антонина. Отчасти, может быть, боялся и саму Грейнджер. А ведь Гринграссы считались уважаемой семьёй. У них были богатства, власть и влияние. Они уступали первенство лишь нескольким другим родам. Но… с приходом новой власти многое изменилось. Заведенный порядок, цели, нормы и… люди? Да, они больше всего. — Вижу, всё проходит хорошо? — поинтересовался он. Малфой кивнул. — Что ж, это просто замечательно. Прекрасно! Скоро начнётся… вы сами знаете. Было бы неплохо, если бы ваша невеста, — мужчина многозначительно посмотрел на Гермиону, — приняла участие. — А что начнётся? — Ты просто должна предложить свою кандидатуру. — Для чего? — Это так важно? — Да. Это важно, — не стала останавливаться Грейнджер. Она должна знать, что от неё требуется. — В канун Рождества будет проведена массовая казнь, — Драко произнёс это таким тоном, словно подобное было в порядке вещей. — Каждый год выбирают несколько волшебников. — Ч-что? — на несколько секунд девушка впала в ступор. — Казнь? Разве такое возможно? Мы же не в… — Тише! Ты слишком громко говоришь! Тебя не выберут. Вероятность слишком мала. — Но она всё же существует! — И что? Что значит жизнь нескольких преступников, когда на кону столь высокая цель? — Если меня не выберут, к чему тогда всё это? — Сделай первый шаг и узнаешь. И помни про свободу! — последнее он прошептал ей на ушко. Несколько стоящих в противоположном углу девиц взвизгнули от восторга. Наверное, для них произошедшее выглядело таким романтичным. Как же Гермиону тошнит от всего этого.***
Гермиона всё же исполнила просьбу-приказ Драко. Конечно, от той милой и правильной гриффиндорки почти ничего и не осталось. И всё же, убивать людей забавы и подчинения ради (а с какой ещё целью нужно было всё это устраивать?)… это отвратительно. Самое ужасное, что те, кто также решил предложить свою кандидатуру, испытывали явное возбуждение от одной лишь мысли о предстоящем. — Это так волнительно! — отозвался юноша, что стоял к Грейнджер ближе всего. — Кстати, это странно. — Что именно? — Гермиона вяло поддерживала разговор. А что еще делать в такой ситуации? — Обычно девушки в таком участия не принимают, — так вот чего ради Малфой так хотел, чтобы она поступила так. — Особенно такие нежные и чувствительные. — С чего такие выводы? — По тебе видно. — Внешность бывает обманчива. Кстати, а как решают, кто же всё-таки… накажет преступников? — Хм… — судя по всему, собеседник задумался. — Должно быть, жена министра. Он доверяет ей. — Отца или сына? — решила уточнить Гермиона. Мало ли. — Удачная шутка. Отца, конечно. Энтони Риверс пока лишь заместитель. Но, думаю, это вопрос пары дней. Единственная девушка в кандидатах. Конечно, миссис Риверс обратит на это внимание. Расчёт Малфоя просто великолепен. — Значит, ты новая невеста Драко? — Извини? — Просто… не боишься? Риддл тебя и убить может. — Риддл? Кажется, я не совсем понимаю. О чём вообще речь? — Значит, я раскрыл тебе секрет мирового масштаба, — юноша расплылся в самой очаровательной улыбке, на которую вообще только мог быть способен. — Не до конца. — Драко и Белла были помолвлены. Пока… хм… не уверен. У всех разные мнения на этот счёт. Потом они то сходились вновь, то расходились. А пару месяцев назад было объявлено о свадьбе Беллатрисы и наследника семьи Лестрейндж. И ты вот появилась. Как-то всё это странно. — Ты только это слово знаешь, да? — Острая на язык, да? — собеседник напоминал Гермионе близнецов Уизли. Такой же рыжий, высокий, с веснушками. А ещё болтливый. С одной только разницей. Грейнджер была почти уверена, что при желании парень пустит в ход самые грязные методы достижения цели. Стоило быть с ним предельно осторожной. — Мне нравится. Меня зовут, кстати, Марк. Марк Кинг. Будем знакомы, — он протянул руку для рукопожатия. Что ж, она уже решила, что ей нужно заиметь связи. — Будем! — И вот ещё. Когда Драко бросит тебя, можешь приходить ко мне, — лже-Петрова одарила его убийственным взглядом. — Или… нет. Я шучу. Шучу, конечно. — Очень рада.***
Вечер наконец-то подошёл к своему логическому завершению. Имена «избранных» должны были сказать за несколько дней до самой процедуры казни. Гермиона надеялась, что не попадет в этот список. Пока же можно было просто отвлечься и подумать о чём-нибудь хорошем. Например, о детстве. Или о первом походе в Хогсмид. Или о дне рождения Мелани. Или о Рождестве. Или… да мало ли о чём ещё. Но если там много хорошего вокруг, почему в голову с надоедливым постоянством лезли мысли о Драко и Белле. Конечно, факты, что стали известны сегодня, могли многое объяснить. Например, почему Малфой так странно смотрел на Риддл. И почему одно только упоминание о ней заставляло его хмуриться. И самое главное — почему всё это волнует Гермиону? Неужели, ревнует? Нет. Быть такого не может. «Тебе больно. Она забрала у тебя всё. Семью, брата, статус, деньги… Драко…» — повторял внутренний голос. — Нет. Это не так. Это её по праву рождения. Её, а не моё! «Разве не ты была любимой сестренкой Томми? Разве не тебя так отчаянно защищал Драко? Разве не ты…» — не унимался голос. — Нет! То была чужая жизнь. Не моя. Не… Моя! Голос исчез, а тупая боль в области груди только появилась, норовя испортить и всю ночь. Боль была такой сильной, что девушка, упав на кровать, свернулась калачиком. Лишь бы как-то заглушить это неприятное ощущение. Закончилось всё только после того, как домовик дал ей микстуру. После девушка провалилась в беспокойный сон. Гермиона вонзила нож в грудь насильника. Тот, словно полностью пробудившись ото сна и алкоголя, попытался дотянуться до шеи девушки. Почувствовав прикосновения чужих пальцев и боясь вновь пережить весь ужас, что произошёл накануне, Грейнджер сильнее сжала рукоять холодного оружия и надавила. Раз. Еще раз. Два. Три. Четыре. Мужчина больше не сопротивлялся, однако остановиться девушка не могла. Острое лезвие входило до упора, а после резко выходил. Теперь это был не просто инстинкт самосохранения, но попытка заставить мучителя испытывать ту же гамму боли, которую он причинил своей жертве. Да и кто знает, сколько невинных девушек погубил этот мужчина. Наконец, на место гнева пришло облегчение. Странное. Греховное. С души словно камень упал… Гермиона проснулась, когда первые лучи солнца стали пробираться в комнату. Она спокойно выдохнула, поняв, что это был лишь сон. Увы, кошмары преследовали её с завидным постоянством. Особенно этот. Самый худший. Сейчас, по происшествии многих лет, девушка частенько задавалась вопросом — могла ли она оставить того мужчину? Могла ли не убивать его? И хотя боль и злость уже стихли, то ужасное чувство осталось. Ничего и не изменилось, если так посмотреть. К горлу всё также подкатывала тошнота, стоило вспомнить лицо насильника. Вспомнить ту пошлую радость, с которой он лишил её невинности. С другой стороны, не случись этого, она бы никогда не попала к мадам Келли. Ещё тогда, боясь, что люди Серого захотят отомстить, девушка была вынуждена вернуться в магическую Британию. Но там начались гонения на маглорожденных. Выбора не было. Поначалу необходимо было просто выжить, а потом… Грейнджер привыкла. Ле-Шабане стал её новым домом. Многие мечтали попасть туда. Даже чистокровные. Оказалось, и их жизнь перевернулась с ног на голову. — Этот ублюдок, мой братец, забрал всё. Деньги, фамильные драгоценности. Сказал, что если я не буду послушной девочкой, он лично сдаст меня властям. Представляешь? Он ранил одного волшебника, но свалить всё хочет на меня. К счастью, жизнь в доме мадам имеет много преимуществ. — Но… ты ведь можешь доказать, что не делала этого, — негодовала Гермиона. — Они могут просмотреть твои воспоминания и… — Ты до сих пор не поняла?! Он один из тех, кто поддерживает новое правительство. Кто пойдёт против таких? Но я обещаю, я клянусь, что однажды лично убью его. Я сама воткну нож в его грудь и буду смотреть, как он истекает кровью. Медленно. Мучительно, — казалось, гриффиндорка никогда не сможет забыть, какой ненавистью и яростью горели глаза подруги. Обездоленные, выброшенные на произвол судьбы, загнанные в угол. Им некуда было идти, негде просить помощи. И лишь один был выход — служить тем, кто сильнее, чтобы однажды вновь стать хозяйкой своей судьбы. Сперва Гермиона думала, что никогда не будет жить местью. Но вот ирония, с каждым разом, стоило ей увидеть жестокость, с которой чистокровные относились к ним, в груди просыпалось чувство ненависти. И главное, никто не винил мадам Келли. Все знали, если она заговорит, Ле-Шабане придёт конец. В таком случае, им не останется ничего, кроме как стать вечными рабынями. Всё же, десять лет не сравнятся с несколькими десятками. Гермиона медленно встала с кровати, прошла к туалетному столику, на котором стояло зеркало в резной оправе. Такое же было и в комнате бабушки. Нет, миссис Риддл. Она не может так называть её. От этого так больно и тоскливо. Интересно, а что стало с Литтл-Хэнглтоном? Стоит ли ещё старое поместье? А сад? Растут ли там ещё цветы? Вдыхает ли Мэри Риддл душистый аромат тюльпанов и орхидей? А розы? Она ведь всегда так их любила. А мистер Риддл, наверное, продолжает читать свежие выпуски газет. Он читает новости, написанные таким мелким-мелким почерком, до того напрасно пытаясь найти свои очки. Мэри Риддл будет после ругаться, говоря, что мужу стоит поберечь зрение. И всё же, потом они будут с нежностью смотреть друг на друга. Потому что это любовь. Любовь, которая прошла испытание временем. Суждено ли Гермионе когда-нибудь пережить подобное? Или это не для неё? Говорят, любовь делает человека слабым. Иные думают, что грешные недостойны любви. А она слишком многое пережила и совершила, чтобы быть святой и слабой. — Ты никогда не станешь прежней, — говорила волшебница, глядя на отражение незнакомки. Прежде экс-гриффиндорка редко смотрелась в зеркало, боясь увидеть там нечто такое, отчего в жилах стынет кровь. Но блеск карих глаз лишь подтверждение того, что она выжила. — Но ты жива, значит, всё ещё можешь бороться. Катерина Петрова или Гермиона Грейнджер. Какая разница? «Они все пожалеют, что решили сделать мне больно…» — прежняя Гермиона бы ужаснула, но нынешняя готова была идти до последнего.***
— Ах, это такое варварство! — мадам Россини всплеснула руками. — Какой ужас! Бедная девочка, и тебя в это втянули. Я думала, что они одумались и… им хватило. После того случая… — После того случая? — Несколько семей написали жалобы с требованием отменить смертные казни. К слову, семей чистокровных. Они в почете были прежде, а теперь… нет, точно произойдёт что-то плохое. Я это чувствую. Самое ужасное, что многих преступников выпустили из Азкабана. А вот безвинных наказывают так, словно они совершили массовое убийство. — Кого же тогда хотят казнить на этот раз? — ужасная догадка закралась в душу. — Тех, кто идёт против режима. Маглорожденных. Кто знает, что они ещё придумают! Это всё ужасно! Просто ужасно! — не переставала возмущаться мадам Россини. — Знаешь… — начала было женщина, но стук в дверь заставил обеих напрячься. На сегодня ателье было закрыто. Кто же мог прийти? — Принесла же нелёгкая… — кажется, это была самая любимая фраза хозяйки ателье. Даже смешно. Самая соль в том, что это была Беллатриса Риддл. Одетая с иголочки, она выглядела просто великолепно. Вкус у нее всегда был отменный. Тут уж ничего не скажешь. — Я пришла на примерку своего платья, — сказала она, обведя помещение скучающим взглядом. Увы, проигнорировать её было невозможно. — Простите, но я не могу принять вас сегодня. Как вы могли понять, ателье не работает. Но завтра… — Как это не работает? А эта тогда, — Лукреция, которая состояла в вечной свите Беллатрисы, ткнула пальцем на Гермиона, — что здесь делает? — чуть оживившись, Риддл окинула лже-Петрову, в которой, конечно, не могла бы теперь признать Гермиону Грейнджер, с головы до ног. Что удивительно, в её взгляде не было презрения, лишь заинтересованность. И один Мерлин знает, что из этих зол меньшее. «Если буду чересчур сильно грубить, могу нажить себе врагов ещё быстрее. Но если молча терпеть такое отношение, очень скоро это станет нормой…» — рассуждала волшебница. В школьные времена она была слишком наивной, в тонкостях таких не разбиралась. — Мисс Риддл, слышала, у вас отличное воспитание и достойное образование. Странно, что вы общаетесь с такой особой. — Да как ты… — поток гневной тирады был остановлен одним взмахом изящных пальцев молодой ведьмы. Усмешка появилась на холёном лице Риддл. Судя по всему, она и сама это понимала, но… не так-то просто отказаться от шутов, которые готовы на всё, лишь бы быть при хозяине. — Думаю, загляну к вам завтра, — кинула она напоследок. Фыркнув в сторону Гермионы, Лукреция последовала за Риддл. — Пойдём, подберём тебе одежду на выходные.***
— Надеюсь, в этот раз всё пройдёт гладко? — Что именно? — вопросом на вопрос ответила Гермиона, скрестив руки на уровне груди. Россини подобрала ей не только красивую одежду, но и достаточно удобную. В ней девушка чувствовала себя уверенно. — Ты больше не будешь делать глупостей? — Какие именно? — Не смей играть со мной, грязнокровка, — Долохов грубо схватил её за локоть. Боль была терпимой, девушка даже не поморщилась. — От этой грязнокровки зависит твоя жизнь. И не только твоя. Не забывай этого. Никогда. Если хочешь помочь самому себе и своим близким, то лучше… не мешайся под ногами. С неудовольствием найдя в словах собеседницы весомую долю истины, Антонин отпустил её. — Так-то лучше! — Но если ты провалишь план, я лично убью тебя и всех девиц, что живут в Ле-Шабане. Запомни это. «Если я не убью тебя первой…» — зло подумала Гермиона. Отныне она не станет молча терпеть унижения. Она не только станет свободной, но и поднимется на самую вершину.***
Воскресные скачки стали постоянной забавой чистокровных волшебников. — Думала, это всё — удел маглов? — Это отличный способ заработать, — ответил Драко. — Ясно. Когда на кону шум золота, всем всё равно. Даже партнерам верить нельзя. — Мне кажется, или в твоём голосе — нотки укора? — негодовал Малфой. — Правда? Даже не знаю… может, дело в том, что ты не объяснил мне всех тонкостей происходящего? — Например? — спросил он, оглядываясь в поисках удобного места. — Казнь маглорожденных. Освобождение преступников из Азкабана. И… конечно же, ваши отношения с мисс Риддл, — ни один мускул не дрогнул на его лице. — И только-то? — Этого мало? — Ты узнаешь всё тогда, когда я решу тебе рассказать. А мои отношения с Беллой тебя не должны касаться. — Отлично. Тогда… пожалуй, нам стоит сесть отдельно друг от друга? — С чего это? — Вы ведь сами говорили, что для достижения цели мне нужно обзавестись знакомствами. Я всего лишь слушаюсь и повинуюсь, — на самом деле, Гермиона была точно уверена, что болтливые Валерия Риверс и Марк Кинг способны поведать ей куда больше интересного, нежели угрюмый Драко Малфой. — Не стоит нам разлучаться, любовь моя, — судя по обращению, теперь они были не одни. И правда, чуть повернув голову, боковым зрением Гермиона заметила Беллатрису Риддл. «Принесла же нелёгкая…» — подумала Грейнджер. Правильно говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься. По всей видимости, мадам Россини оказывала довольно сильное влияние на свою не столь уж и юную воспитанницу. По итогу, Гермионе пришлось со всеми теми, кого она хотела видеть меньше всего. — Так это и есть твоя невеста, Драко?! — конечно, Лукреция не могла оставить Гермиону без внимания. — Честно говоря, я несколько разочарована. — Честно говоря, и меня постигло разочарование. Я слышала, что в Британии высокий уровень воспитания. По-видимому, не всем дано знать нормы и правила этикета. «Хочешь нападать? Нападай! Посмотрим, кто из нас одержит победу…» — Гермиона едко усмехнулась. — Думаю, нет нужды спорить, — осадила обеих Риддл. — Лучше скажите, на кого вы сделали ставки? — Я почти уверена, что победу возьмёт третий наездник, — ответила доселе неизвестная Грейнджер девушка. Её спутник не удержался от смешка. — Что такое, Хантер? — Всё-таки девушки такие странные. У них всё на эмоциях. Красивое лицо не делает Эдгара Риверса хорошим наездником. Уж поверь, Сиси… — сказано это было с иронией. — Брат, почему ты так говоришь? — Сиси едва не топнула ногой от досады. — Эдгар такой сильный. — И Фред Аддерли тоже. — Может быть… Так каждый ответил на один и тот же вопрос. Мнения разделились. Когда же очередь дошла до Гермионы, она указала на первого попавшегося. — Боюсь, этот выбор глуп, — Лукреция хихикнула. Лже-Петрова пожала плечами. Ей было глубоко наплевать. Ставок она не делала, деньги не теряла. А кто победит… какая ей вообще разница?! Когда начались скачки, Гермиона почувствовала, как её одолевает скука. Ей не о чем было говорить с окружающими. Они все казались какими-то пустыми. Словно оболочки без внутреннего содержимого. Ощущение, будто она стоит посреди переполненной народом комнаты, кричит во весь голос, а никто не слышит. Каждый раз одни и те же картины. Те же лица, на которых читается удовлетворение, когда кто-то теряет власть. Их желчь, жажда наживы, любовь к роскоши. Зависть, ненависть, презрение. Вот оно, высшее общество. Тот, кого ещё вчера ты звал другом, вонзит тебе нож в спину, если это даст ему шанс подняться в статусе. Здесь нет любви, привязанности, верности. Алчность. Похоть. Развратность. Насилие. Сплетни. И однажды, даже поклянись ты на святой книге, сам станешь таким же грязным, как и те, кого когда-то ты винил в том. — Слышала, она так опозорилась… — Нет. На что он надеялся? — Да, точно! Они так ужасны… — Слышала-слышала… какой-то бродяга. — Ничего святого! — Поганые грязнокровки… — Так и надо. Убить их! Убить. Убить! Слушая все эти разговоры, Гермиона чувствовала себя невольной соучастницей происходящего. Значит, если ты беден, то не можешь любить. Маглорожденных нужно убить. А девушка, что призналась кому-то в любви, лишена достоинства. Грязные сплетни. Грязные люди. Грязное время.***
Едва скачки закончилось и наступило время перерыва, Гермиона решила прогуляться до лошадей. Эти животные были так прекрасны в своём спокойствии. — Хорошая девочка, — она легко провела по густой гриве лошади, — тебе, наверное, также тесно в этом мире, как и мне. Да? Не бойся, всё будет хорошо. Просто… продолжай жить. — Катерина, — должно быть, такая вот судьба у Гермионы — попадать в неприятности. — Томми? — это вырвалось случайно. Гермиона будто вернулась в прошлое. Такоё далекое и прекрасное. — Простите, как вы меня назвали? — Том. Вас ведь так зовут? — Должно быть, послышалось. — Ничего. Всякое бывает, — Грейнджер хотела казаться как можно более безразличной. И одному Мерлину было известно, с какой силой бьётся сердце в её груди. Тук-тук Тук-тук Тук-тук — Надеюсь, не помешаю? — Это место для общего пользования, так что… располагайтесь, — ответила она, моля всех Богов, чтобы Риддл ушёл как можно скорее. Она ведь думала, что научилась жить без него. Привыкла к этому. Но теперь… с каждой минутой становилось всё труднее. Она не может обнять его, хотя он так близко. — Я услышал обрывки вашего монолога. И мне интересно, отчего же вам тесно в этом мире? — Что ж, этот список слишком длинный. Но думаю, мы не так близки, чтобы я делилась с вами тайнами своего сердца. — На иной ответ я и не рассчитывал. — Тогда чего ради спрашивать? — негодовала Гермиона. Она чувствовала себя ничтожным маленьким человечком, которого проверяли на прочность. Но в глубине души она понимала, что делает всё возможное, дабы не попасть в ловушку Тома Риддла. Что он задумал? Десять лет назад были запущены необратимые процессы. Марволо больше не был тем заботливым старшим братом, готовым на всё ради своей маленькой сестрёнки. — Хотел кое-что проверить. — Можно узнать, что именно? — Вы напомнили мне кое-кого. — Кого же? — Человека из прошлого. — А имя этого человека? — не собиралась отступать Гермиона. — Нет. Слишком рано… — Рано… для чего? — А ты не догадываешься… Катерина? — он приблизился к ней почти вплотную, склонил голову, чтобы быть как можно ближе. Грейнджер почувствовала на шее тёплое дыхание. И за этой картиной наблюдал Драко Малфой. Усилием воли он заставил себя оставаться на прежнем месте.