***
На улице сильный мороз, но это не мешает парням иногда выходить на свежий воздух и разговаривать спокойно без лишних ушей и без Хенина рядом. Особенно без Хенина. — Скоро уже новогодние каникулы, — первым начинает Мин, — Вот и Хосок готовится, прям во всю, с отросшими волосами, — смеется тот. — Кстати, да. Хоби, у тебя волосы отросли, они не по уставу длинные, давай к парикмахеру, — вставляет свое слово Гук. — Ага, давайте. Только идите вы на хер. — Ты вообще одичал, травы наелся? — Нет, накурился, отстань, Мин-херов-Юнги. — И что же тут делают мои капитаны? — Джун подходит к парням, что сидели в беседке. — Намджун, ты чего майором-то стал, а? — ворчит Юнги, — вроде вместе на одном курсе учились, а теперь – командуешь нами. — Поправочка: он учился, ты дрых, — смеется Хоби. — А ты типа учился, да? — Не, я с тобой спал, малыш, — делает глазки Хосок. — Фу, бля, — морщится Мин — Я майор, потому что до академии я в училище был, так как училище и академию я закончил на отлично, то начал не с младшего лейтенанта, как вы, а со старшего, да и прогулов и выговоров у меня не было, а вы с Хосоком ходячие ЧП.* —Ой-ой-ой, — делает недовольную гримасу Мин. — Вон, даже Гук поднялся до звания капитана, а вы все на одном и том же звании*. — Он ''уставчик''** потому что, — воротит нос Хосок — Я вообще-то так же, как и Джун окончил с отличием и начал со старшего лейтенанта, и я не мелкий, всего-то на два курса младше вас был, — протестует Гук. — Слыхал, Хосок? Тут даже малявки тявкают на нас. — Нет, Юнги, нам походу устав учить надо, а то раскомандовались тут всякие. — Хосок, а устав тот, что армейский или тот, что с девочками под кроватью твоей? — любопытничает майор. — Знаешь, мой родной, девушки — это святое, я без них, как птица без крыльев — никак не могу жить. — Хосок, ты по метрику и по паспорту — бабник, — смеется Джун — Я не бабник. Я просто ценю женскую красоту. Во время двухмесячного отпуска с парнями не буду общаться. Вообще. Только с девочками. В кафе, в ресторанах, ну, вы понимаете? — парни кивают, — приятно мне с ними, а вам разве нет? — Конечно же, да, — смеется Джун, — только еще и имя не поменяй на Хосефину. — Йа-а, — вопит Хосок. — Ну а что? Только с девочками будешь общаться — станешь Хосефиной, — подшучивает тот над парнем. — Фу на вас. У вас старческий менталитет. Время сменилось, понимаете? Вот я люблю носить цветное, неординарное, люблю длинные, не слишком короткие волосы и что тут такого? — Эээ, Хоба, ты там поосторожней. Будешь еще и ногти красить — не проговорись, что другом моим был, а то одними поломанными ногами не обойдешься, — отодвигается от Хосока Юнги. — Вы в каком веке застряли? Мир уже не тот. — Да ты что, оппа?! — передразнивает девчачьим голосом Юнги. — Капитан Чон, — бежит к ним рядовой Ин. — Ну и зачем он тут? Одного Хенина для нервного срыва мне не хватало, этот еще приперся? — Капитан Чон, у меня для вас хорошие известия. — Давай, любитель русского, быстрее. — Тетя Анжела заболела. — Букварик, ты вообще тупой? И какая же это хорошая новость? — Теперь ее заменяет ее дочь. — О, а ну давай шуруй отсюда. Парни, давайте зеркало, — начинает руками причесывать волосы, — ну как я выгляжу? Красивый? — В целом ок, — отвечает Гук. — «В целом ок» — передразнивает Хосок. — Ты хорош, братан, но в сравнении — ты дохляк. — Это как? —Ну скажем, Джун и Гук у нас женатики так? — Хоби кивает, — а вот я — нет. А я-то красавчик, у тебя нет шансов. — Э-э, Чимин за тобой стоит, — серьезно говорит Хосок, на что Юнги шугается и пока приходит в себя, Хосок уже одной ногой в чайной. Мин срывается вслед за ним. — Вот идиоты, — встает с места Джун. — Без них жизнь была бы спокойной, — встает рядом Гук, — но была бы скучной и бескрасочной. Джун на это лишь согласно кивает. — Я пойду к солдатам — давно не заходил к ним, — хлопает по плечу Гука Джун. А Чонгук равнодушно приподнимает брови, ведь сейчас свободный час и парни либо играют в шахматы, либо смотрят новости.***
Те на самом же деле смотрят сериал, что в принципе не положено. Им можно смотреть по телевизору армейскую документалистику и новости. И вот в самый эмоциональный момент сериала, когда даже самый стойкий из парней расчувствовался, входит Джун, и солдаты все, как один, встают с насиженных мест, однако майор дает команду «вольно». — У вас дел мало? Так свободны, что сериалы смотрите и плачете? — сверлит взглядом солдат, — Плакать вам хочется? Тогда сегодня будете плакать весь день. У вас физ-ра на три часа, потом будете мне отвечать устав и не важно, что вам утром в шесть тридцать вставать, а с вашим руководителем я отдельно поговорю. Марш, на выход. — Есть, сэр. — Нам хана. — Это еще, майор, легко отделались, — говорит под нос Богом. — Ага, но ведь дежурный сегодня — капитан Чон, — бурчит Минсок. — Стоп, а который «Чон»? — округляет глаза тот. — Хосок, — показушно хнычет Богом. — Бедные наши ноги, — ноет Минсок. — Разговоры в строю отставить, — командует майор.***
— Тэхён, ты готов? — с ходу спрашивает Гук, только переступив порог. — О, ты пришел? — Да, родной мой, — ехидно улыбается тот, — Ты скучал? — Гук, — укоризненно смотрит Ким. — Уф, ладно. Пошли? — Куда? Поешь сначала. — Я и так опоздал, Тэхен. Ты должен был играть со снегом в первый же день, когда он выпал. Не время кушать, пошли, — заправляя выпавшую прядь за ухо омеги, нежно говорит альфа. Через каких-то три минуты они уже на улице, а снег так и продолжает падать с небес. — Крупный снег, — сам себе говорит альфа. — Как же красиво, — восхищается Тэхен. — Да, — согласно мычит альфа, но смотрит на омегу, — очень красиво. — Снег такой-такой!... ну прям хрустящий! — восторженно произносит омега ёжась от холода, альфа же посмеивается. — Хрустящий? — Чон приобнимает того за плечи, — холодно, я согрею. — Мне не холодно, — отходит омега. — Извини, — неловко отвечает альфа, — Пошли поиграем? Они продолжают играть в снежки и лежать на снегу, даже после того, что их носы уже красные и пальцы на ногах почти онемели — они все еще лепят себе недоснеговика. — Ну, скажем, мы старались, — корчит рожицу альфа, смотря на их с Тэхеном творение. — Точно, — соглашается омега, посмеиваясь и смотря на их нечто. — Поздно, ты весь красный, — щелкая по носу омеги, говорит альфа, — пошли домой. — Мне было так весело. Спасибо тебе. Зима и снег делают меня счастливым, — улыбается омега, смотря на небо, откуда снежинки падают прямо на его лицо, а некоторые вообще падают на его ресницы, и от этого сердце альфы делает кульбит. Так хочется обнять, прижать к себе. — Я устал, — измученно стонет омега и пугается от того, что в следующую секунду альфа садится на корточки, — Гук, ты чего? — Давай залезай. — Куда? — Ну не на голову же — на спину, я понесу. — Я тяжёлый, — стесняется. — В самый раз, да и… потрогать хочу тебя, — подмигивает он. Омега же неслабо бьет Чонгука по плечу, отчего тот охает и потирает ушибленное место. — Когда же ты перестанешь шутить свои шутки? — Ну, — Чон строит вид, что задумался, — никогда, — ведет плечом альфа, на омега закатывает глаза, все же залезая на спину, болтая ножками и без умолку тараторя над ухом альфы. Офицер счастлив. Ему другого и не надо. Вот оно его счастье — на его спине, придерживаемый руками, и с холодным носиком, что тычется в его шею, когда омега наклоняется, чтобы снова сказать что-нибудь. — Милый… — Извини, ты что-то сказал? — Говорю, ты интересно рассказываешь. — Да? Спасибо, — отвечает тот, а альфа лишь смотрит на небо, безмолвно благодаря всех, кто там наверху, за то, что послали ему такое счастье. Да, омега его еще не любит, но Гук хочет надеяться, что это совсем скоро случится. — Ты лишь дай знак — я его не упущу, — говорит он, смотря в небо. — Мм? — Да вот думаю, что сегодня не говорил тебе, что я тебя люблю, — омега замолкает, — О, действует всегда, — смеется альфа, на что омега обижено дуется. Но не проходит и минуты как Ким снова начинает разговаривать. — Гук, а что делает тебя счастливым? — Тэхен. — Да? — Тэхен. — Да, это я. Так что делает тебя счастливым? — Тэхен. Тэхен делает меня счастливым, — нежно выговаривает каждое слово альфа, омега же тонет в его любви, не смея произнести и звука. Да и что говорить? Он не знает, что с ним. Почему ему так приятно? Но это же не любовь? Не любовь же? Он не может любить. И его то же никто не может любить. Гук просто ценит его как друга, Тэхену этого достаточно. Это все шутки и только. Он не хочет потерять Гука из-за каких-то чувств. Пусть он будет рядом этого достаточно. Эгоистично, но омега по-другому не умеет. В жизни он не встречал чистой любви, даже между истинными, кем и являлись его родители. Его даже родители бросили, чего уж там альфы. Чонгук идеален, но Тэхен нет. У него свои тараканы в голове, альфе с ним будет трудно. Будет лучше, если для него Тэхен останется другом, уверяет сам себя омега, делая вид, что заснул. Однако тихий шепот альфы о том, какой же он нежный, очаровательный и что любое его действие бросает Чонгука то жар, то в холод все же доходят до ушей омеги. Тэхен грустно улыбается, покрепче обхватывая шею Гука и вдыхая его запах.***