***
Совсем скоро новый год. Чувствуется дух веселья и новогоднее настроение. В домах во всей красе стоят наряженные елки, повсюду развешены гирлянды, что весьма раздражает тем, что располагаешь это все лишь на несколько дней (от силы месяц), а убираешь эти новогодние атрибуты буквально на бесконечное количество времени. У детей каникулы, а у офицеров последний рабочий день до третьего января. Конечно, это не касается дежурных офицеров. Хосок, Юнги и Чонгук между собой бурно обсуждают предстоящий вечер, а позади них идут парочка Ким и ворчащий Чимин. — Когда же они повзрослеют? — качает головой Пак. — Тебе же нравится их детская черта, чего бурчишь-то? — закатывает глаза Джин, на что Чимин лишь кривится, но не спешит доказать обратное, да и зачем: правда же нравится. Они прощаются на пороге, желая друг другу хорошего вечера. — Встретимся на вечеринке через два часа, — Хосок поднимает руку вверх, скрываясь в своей квартире. — Этот Хосок!... — шикает Чимин, — будет клеить всех омег. — Ты что, ревнуешь? — Ты идиот, Мин? Я твоя омега, зачем мне Хосок? — хмурится Пак, на что Мин кивает, ведя плечом. — Ты похож на Хенина сейчас. — Фух, хорошо, что Хосока тут не было — он бы припоминал мне это до самой смерти. — Пошли уже, — говорит Джун. — Встретимся на вечеринке, — прощается Джин.***
Чонгуку готовиться не так уж и долго: помылся, причесался, сорочку надел, одеколоном побрызгал, вот и все — он словно с обложки. Идеален. Альфа, проверяя свой наряд перед зеркалом, встречает пол своей челюстью. — Ого, — пораженно выдает Гук. — Что? Я нехорошо выгляжу?... — Ты? Шутишь, что ли? Ты, как всегда, сексуальный. Ащ-щ! — резко оборачивается лицом к омеге и с ног до головы оценивает прекрасный образ: голубая шелковая рубашка, что совсем не скрывает завораживающие острые ключицы и манящую карамельную шею, классические штаны, что идеально очерчивают аппетитную фигуру. Кадык Чонгука дергается (и не только он, но он в этом точно не признается — он уверен, Тэхен его прибьет на месте). — Чонгук, — хмурит брови омега. — Ну что? Ты ведь реально сейчас красивый. Слова ''сексуальный, возбуждающий'' скрываются под тяжелым вздохом (читайте: стоном) альфы. — Спасибо, — слишком сухо отвечает омега, но это только по мнению самого альфы. — А вот так не надо, скажи милее. — Спасибо, — натянуто улыбается тот, — так пойдет? — Конечно, мой секси Тэ. — Я вот обижусь и не пойду с тобой. — Все, молчу.***
На вечеринке Гук знакомит Тэ с другими сотрудниками. Нежно берет его за руку, ухаживает за столом и интересуется самочувствием. Нежно заводит за ухо волосы и омега совсем не против таких нежностей. Альфа внутри Чонгука радуется, ведь его омега принимает ухаживания. — Хочешь чего-нибудь? — шепчет в ухо альфа, пуская миллион мурашек по спине Тэхена, но омега сбрасывает причину такой реакции на сквозняк. — Все в порядке. — Тогда… — не успевает Чонгук договорить, как его перебивает относительно знакомый ему голос. — Может, подаришь мне танец? — подходит Джиа — омега из секретного отдела. Можно было подумать, что она наглая, но почему же можно? Так и есть. Просто она давно ходила за Гуком и все знали о ее чувствах. Увидев и услышав о Тэхене, она надежды не теряла, не верит она в такое, что Гук мог полюбить кого-то сильнее, чем свою работу. И даже смог узаконить отношения. Вот она уже второй год за ним бегает и ноль внимания. Как же этого добился, Тэхен? Чувство гордости говорило не подходить, но чисто зависть и желание добавить раздор в их отношения заставили ее сделать то, что она собирается сейчас сделать. Альфа смотрит на Тэхёна, в надежде уловить хоть какие-то — желательно отрицательные — эмоции омеги, а тот лишь поднимает бровь, глядя на девушку. — Если твой спутник не против, конечно, — ядовито посматривает на альфу девушка, говоря ему о Тэхене, но та не удостаивает Кима и взглядом. — Ну, наверное, прот- — «виновато» улыбается альфа, говоря, однако омега прерывает его. — Не против, — отвечает Тэ, и альфа нехотя встает, продолжая смотреть на омегу. Ждет какой-то иной реакции, сам уже не понимая какой именно. Чонгук вслух не скажет, но ему даже обидно становится. Да, омега его не принял, по крайней мере, официального заявления не было, но ведь он уже тянется к нему. Это же очевидно, что альфа тоже не безразличен для Кима. Об этом кричит поведение Тэхена, в этом Чон уверен. И если сейчас омега хоть небольшой знак подаст, альфа готов перейти на новый уровень. Он не будет медлить. — Лишь знак, Тэ, — бубнит под нос альфа, поглядывая на Кима. Омега долго не может продержаться. Смотря, как кто-то клеится к Гуку. Да, он сам был не против, но чертова омежья сущность берет свое, и да, ему обидно. Он тут на правах мужа. И что? Подумают, что его настолько не ценят и не уважают, что при нем же с другими обжимаются? Даже если он сам позволил, особенно если он сам позволил. Все, хватит. Но говорит ли в нем обида? Не ревность ли это? Тэхен ответит, что нет. Но мы-то знаем…. — Извините, конечно, что прерываю вас, — подходит к парочке, что танцует безэмоционально, ну, Чонгук-то точно, — наверное, хватит с вас танцев. Мой муж, — специально подчеркивает слово, — похоже, устал в вашей компании, да и не любит он с другими танцевать. Я лишь не хотел тебя обидеть, потому и не отказал, ну и… ты же прекрасно видела — он хотел отказать. Однако, — Тэхён смотрит на нее сучьим взглядом в упор, — мой муж мне отказать не может, — бессовестно ухмыляется омега с реакции девушки. Альфа же сияет ярко, словно солнце в летний зной. — Вот и знак, — кусает нижнюю губу Гук и на радостях напивается. Ему дали знак. Это, определенно, его день. Он не отпустит и медлить не станет, хватит с них пряток.***
— Ну ты и перебрал, — ругается Тэхен, заходя домой и быстро перебирается в спальню, а капитан лишь с идиотской улыбкой за ним наблюдает. Такой взгляд называют опьяненный любовью. — Тэхён, это, наверное, то, чего я ждал так долго, — улыбается альфа и входит в комнату. Тэхен стоит к нему спиной и тянется к покрывалу. Гук же обнимает его сзади, как и всегда, из-за чего омега, как обычно, пытается выбраться из окольцевавших рук. Но капитан начинает целовать шею и нежно гладит руки, подходя все ближе и ближе, вжимает в себя омегу, заставляя чувствовать себя очень близко. Тэхен не успевает среагировать, как альфа резко поворачивает к себе лицом и ведет ладонью по щеке, трогая пальцами губы. Тот закрывает глаза и тянется вперед, но хлесткая пощёчина приводит его в чувства, после чего Гук отшатывается назад, придерживаясь на горящую область. — Как ты себя ведешь!? — кричит омега, испугавшись то ли пьяного альфу, то ли поцелуя, что почти случился, то ли себя и своих чувств. — Что?... — Почему переходишь границы?! Почему пытаешься поцеловать меня или же обнять, когда тебе вздумается?! Ты мне кто?! Брат?! Парень?! Муж?! — все возмущенно кричит омега, каждое слово, вылетающее из уст омеги, отрезвляет альфу, чье лицо шокировано и растерянно вытягивается, а глаза чернеют с каждым новым словом. — Я… но ведь ты сам уже тянулся ко мне, даже поцеловал меня в тот день, и мне показалось, что ты приревновал и… — И что? Мы не супруги, Чонгук, больше не трогай меня так. — Ты прав, — хватает за руки Тэхена Гук, — ты прав, я не подумал. Я не подумал, что ты играешь со мной. Ведешь нежные речи, даешь обнять и даешь надежду. Прости. Я идиот. Я всего лишь друг, который безумно любит тебя, — Тэхен начинает понимать, что сгоряча ляпнул слишком много лишнего. Именно этого и боялся омега. Он знал, что в один из дней альфа скажет эти слова. И теперь он боится того, что его опять бросят на произвол судьбы. Вот так всегда. Любовь — чушь, боль. Все уходят, все бросают, не получив желаемого. — Чонгук, послушай, — вытягивает вперед руки омега, делая шаг вперед, но Чонгук отшатывается от него, смотря отрешенным и разбитым взглядом. — Ты много чего сказал, дай и мне вставить и свои слова. Ты задал правильный вопрос: кто я для тебя? А? Кто я для тебя, Тэхен? Правильно, — с горечью, надломлено смеется альфа, осознавая ситуацию, — С сегодняшнего дня я и на метр не подойду к тебе, — он смотрит прямо ему в глаза, — Ты всего лишь друг, которого я люблю, но это лишь моя проблема, и я самостоятельно с ней справлюсь. — Гук, нет, прошу, прости, я погорячился, наверное, слишком сильно надавил, просто ты меня неправильно понял. — Давай закончим этот разговор, прости меня за то, что делал тебе неприятно, за то, что испугал тебя, я так больше не буду… извини, — Чон выходит из комнаты. Даже сейчас он думает о Тэхене, о его удобстве. Тэхен сейчас так ненавидит себя и своих тараканов в голове, что не дают спокойно жить. — Гук, Гук, — отчаянно кричит вслед, сам не понимая, почему сердце так сильно ноет, а слёзы не прекращаются. За друзей так сердце не болит. Он скатывается спиной по стенке, обнимая себя руками. В эту ночь Гук приходит домой очень поздно, кажется, под утро. Весь последующий день он держится далеко, хотя буквально на расстоянии пары метров. Жаль, что нет работы. Он сидит в гостиной и смотрит праздничные программы. В сердце поселился необъятный груз.***
Тэхен с утра ходит сам не свой. Вроде тридцать первое, а настроение никакое. Омеге неспокойно, будто сделал что-то нехорошее. Это чувство съедает его изнутри. Сердце так и кричит «ты что натворил?!». Когда Тэхен проснулся, его уже не было. И тот, грустно вздохнув, потопал в ванную. Немного прибрался и начал нарезать овощи для салатов. Настроения нет. Стрелки часов идут дальше, час за часом, но альфы так и нет. Тэхен волнуется сильнее и сильнее. Его тело почти дрожит от неприятных мыслей. Он звонит несколько раз, но телефон все еще в не зоны действия, и омега готов поклясться, что чувствует, как неспокойно бъется его сердце. Гук возвращается около одиннадцати и как-то слишком холодно здоровается, натянуто улыбается и, взяв с собой все нужное, заходит в ванную. Омега продолжает нервно кусать ногти, сидя в столовой, пока Гук моется. Услышав, что звук льющейся воды прекратился, он быстро наливает шампанское в бокалы, ожидая альфу. — С новым годом, Гук, — Тэхен поднимает бокал, на что Гук подходит к столу берет бокал, залпом выпивает и выходит на балкон покурить. Наверное, это один из таких дней, когда ему срочно нужно побыть в одиночестве в компании сигареты. Выбросив окурок, он заходит в спальную комнату. — Гук, ты же любишь эту сторону, — а тот все собирает: одеяло и подушку, — ты же любишь эту сторону, спи на ней?... — он не получает в ответ ничего, однако когда альфа оборачивается ему спиной, Тэ резко вскакивает с постели и произносит взволнованное: — Гук ты куда?... — пытается удержать альфу за руку, но тот отмахивается, — Гук, не злись, пожалуйста, я же с тобой тоже честный. — Ценю твою честность, — цедит через плечо, — спать буду на диване. — У тебя же спина затекает на диване, спи здесь, на кровати, прошу. Ну, не злись. — Я не злюсь, я просто веду себя как друг. Друзья не спят вместе — Мы тоже не были вместе, но спали на одной кровати, — пытается загладить ситуацию, но все больнее делает Гуку. — Спокойной ночи, Тэхен. А Тэхен сыпется на маленькие атомы. Сердце болит сильнее, чем тогда, когда его предал отец. Ему себя жалко и в тоже время он понимает, что заслужил. Кажется, держась за Гука, он ранил его чувства, и не только его…***
С утра, как ни странно, льёт дождь, никакого снега. Гук просыпается от вибрации телефона. Наверное, звонят поздравить. Он уже готов отклонить звонок, как видит номер Джуна. Возможно, что-то срочное, что заставляет его сонно принять вызов и, поставив между подушкой и ухом, начинает вопросительно мычать. — Тревога N1* Он ловко встаёт с дивана и бежит в спальню, не стучась, залетает в комнату, ищет свою форму, игнорируя все вопросы испуганного омеги. Тэхен же хвостиком бежит за альфой, на что тот лишь цокает раздраженно и быстро ретируется из квартиры.. Дождь льёт, но Гук стоит на улице с остальными, ведь им срочно нужно решать вопрос с диверсантами. Они говорят между собой, пока Джун связывается с верховным начальником. Они стоят на улице, потому что велика вероятность, что есть прослушивающие жучки. Никак иначе не объяснить то, почему именно сегодня они устроили диверсию, ведь должен был приехать верховный командующий. Льёт как из ведра, но вдруг Гук чувствует, что вода на него не капает. Медленно смотрит вверх и видит зонт, так же медленно поворачивается и замечает за своей спиной дрожащего от холода и мокрого Тэхена. Тот держит над головой капитана зонт, а сам мокнет. Гук стоит и смотрит на мокрое личико Тэхена и в его глаза, в которых даже сейчас, во мраке темноты, виднеется горящий огонь. Не будь так всё, он бы обнял, успокоил и зацеловал те слезы, что скрываются под каплями дождя. Сказал бы «все хорошо, маленький», но все не хорошо. Парни за ним шушукаться, но ему все равно, он просто стоит, а Тэхен сам тянет альфу резко за руку и прижимается к его груди. Сердце у альфы сжимается, он хочет обнять в ответ, поцеловать макушку, надышатся его запахом, но все не хорошо. — Прошу возвращайся скорее, — но Гук отталкивает омегу от себя под шокированные взгляды парней, уходя без слов, лишь взглядом находит Чимина и безмолвно кивает, в ответ тот смотрит успокаивающе. — Не будет необходимости, Гук, — шепчет Чимин сам себе, и провожает парней взглядом. Он профессионал и Джин тоже, а вот Тэхен... Он плачет. Сам не знает почему, не знает того, куда они. Но сердце скачет, будто кричит «иди, обними, останови, не дай уйти, не позволяй, не теряй, не делай этой ошибки!». Он просто плачет, дрожа, пока Джин не обнимает его. — Все будет в порядке, успокойся. — Вы не понимаете, я волнуюсь. — Мы все волнуемся, Тэ, — нежно говорит Чим, — Пойдем, сделаю тебе горячий шоколад. А Тэхен даже не спрашивает, откуда Чимин знает о том, что употребление шоколада успокаивает его нервы. — Ничего не хочу. Я хочу Чонгука рядом, чтобы обнял меня и успокоил. Мне нужен только он, — бьется в истерике омега, на что и Джин, и Чимин пускают слезу, грустно улыбаясь. Все же сердечко омеги неровно стучит для одного альфы.***