Красавица и Чудовище

      – Ах, Эмма, Эмма… зря ты так дразнишься!       – Я не дразнюсь, Астер! - Эмма нырнула под левую руку мужчины, стараясь выбраться - он ей этого не позволил. Тогда под правую. Солдат рассмеялся звонко.       – Ну хватит! Хватит!.. - дочь купца осмотрелась по сторонам - улица оставалась совсем пустынной. Безучастно чернели окна окружных домиков. Эмма Карловна взглянула Астеру в лицо, попыталась воззвать к разумности:       – Отпусти.       Но солдат лишь умилился её суровой физиономии. И ответил, не сдерживая симпатий:       – Не отпущу.       Эмма Карловна зажмурилась, она увидела по глазам: форт благородства Астера, увы, не выдержал, твердыня рассудка рухнула, часовых чести расщепило беспутным лазером. И теперь чужие губы приближались к ней проворным межзвездным крейсером. Такой не остановишь. Да было б чем: руки Астера теперь сжимали её предплечья.       Крейсер ударил в цель - разорвались бомбы. Удар оказался мокрым и продолжительным и, мало того, отдавал запахом сладкой вишни и табака. При условии взаимности, этот запах мог показаться вполне приятным. Но не теперь. Эмма сглотнула накатившую дурноту, задержала дыхание, прождала в наивной надежде десять секунд. Одиннадцать, двенадцать… целую вечность. Астер не желал униматься, словно не чувствовал сжатых губ под своими ласками.       До того он держался крепко, теперь размяк - хватка его ослабла, разжались пальцы. Девушка в ту же минуту рванула руки и толкнула солдата, что было сил. Тот покачнулся. Бежать - заключила Эмма, - не важно в какую сторону! Только скорей, скорее! И тут же бросилась направо, к пивоварне: так было намного ближе к людной площади.       На два шага быстрее, на секунду проворнее - и Астер бы не угнался за робкой девушкой. Бегал он быстро, вот только, вернее всего, будь у него на раздумья хоть эти два шага, он остался бы стоять, отпуская пленницу. Но случилось, как случилось. Рука в серебристой перчатке (такие носили солдаты первого орбитального полка) ухватилась за край гравитационного жилета Эммы, раздался треск - с ним расстегнулись липкие ремешки, - твердый каркас соскользнул на землю, и девушка осталась в одном лишь платье.       Дочь купца не сразу заметила эту пропажу: испуг захватил все мысли. Она сделала по инерции пару шагов, но бежать без жилета было не так-то просто. Сапожки отскакивали от мостовой, как от надувного батута, а движения Эммы стали такими медленными, словно убегала она от чудовища в страшном сне. Сердце стучало часто, горло пугливо сжалось: закричать не получится. А если б и получилось, никто не услышит крика на тихой улочке. Ей подумалось на мгновенье: может и вправду сон? Разве случится такое в реальной жизни?       А оно случалось, да к тому же довольно резво: Астер подбежал к беглянке и закинул её без спроса к себе на плечо. Подобрал с земли упавший жилет и зашагал в другую сторону.       – Попалась! - сказал он довольно, и Эмма Карловна поняла, что солдат потерял свою пшеничную голову окончательно. Девушка побрыкалась еще немного в пустой надежде и затихла, боясь, как бы он не принял протест за шутку. Подпрыгивая у солдата на плече, как вязанка с полыми трубами (ведь тело её без жилета было легче примерно в три раза), Эмма Карловна силилась вспомнить, не лежит ли в её маленьком рюкзачке чего-нибудь острого. Силилась вспомнить и в то же время вспомнить боялась, ведь пользоваться острыми предметами дочке космического купца совсем не хотелось.       Дом Астера был, к несчастью, недалеко. Он добежал до него за какие-то полминуты. Уже у двери, Эмма заметила краем глаза двоих мужчин в такой же синей форме, как у её пленителя, пьяной походкой бредущих по мостовой. Они присвистнули, увидев Астера с девушкой на плече.       Эмма тихо пискнула:       – Помогите!       Но пьяные солдаты лишь рассмеялись.       Астер нетерпеливо ворвался в здание. Первый этаж представлял из себя смесь гостиной и крохотной кухни: внутренняя обстановка компактного домика была не менее компактной, чем его наружность. Только на стене перед диваном висел не в пример большой экран телевизора, а под ним сверкала белизной тонкая игровая консоль. Солдат повалил девушку на кресло - грушевидный мешок с мелкими гелевыми шариками. Тело её наконец стало привычно тяжелым (гравитация в жилых домах Праги 3 была такой же точно, как на Земле, а вот на уличной гравитации правительство экономило).       Мужчина метнулся к входной двери, толкнул её посильнее - та с писком закрылась. А Эмма тем временем сняла рюкзачок и успела достать из него единственную вещь, хоть сколько-нибудь похожую на средство самозащиты - складную расческу.       – Не время прихорашиваться, Эмма! - хмыкнул Астер, и расческа улетела под синий диван. Солдат навалился на девушку - гелевые шарики расплылись, и кресло, сплющившись, превратилось в круглый матрас. В этот момент Эмма Карловна пожалела о существовании аппарата естественной гравитации: мужчина был слишком тяжел. Пожалела она и о существовании электронных сигарет: солдат уткнулся лицом ей в шею, и назойливый запах сладкого пара окутал её с головой. Вишневые клешни пробрались к волосам, скользнули под длинную юбку. Но нет, нет, нет - это был не запах, а руки Астера! Всё случалось наяву и случалось с ней.       Эмма закричала до боли грустно, из глаз покатились крупные слезы. Солдат отпрянул. Плач не входил даже в его искаженную картину нормальности. В детстве все игры с девочками так или иначе оканчивались слезами. Но только в детстве. Он нахмурился и, не глядя на Эмму, уселся на пол, возле кресла, вновь обретшего грушевидную форму.       Дочка купца, ни секунды не медля, вскочила с него, подобрала с пола жилет и трясущимися руками застегнула на себе липкие ремешки - криво и неровно, но очень быстро. Продолжая тихо всхлипывать, она кинулась к двери, подергала ручку. Но дверь не поддавалась.       Астер вытянул руку с небольшой карточкой куда-то в воздух. Он глядел всё так же - в сторону, не моргая и плотно сжимая губы. Эмма с опаской вернулась и выхватила ключ из пальцев, обтянутых серебристой перчаткой. Дверь протяжно пискнула, потом хлопнула.       Астер остался один.

***

      Карл Шульц с нетерпением ждал окончания ужина. И нетерпение это рождали в нем сразу три причины. Во-первых, разговоры младших дочек о женихах его порядком утомили, к девичьим восторгам, кроме того, примешивались восторги звонкоголосой жены и громкие игры внуков; он тер седые виски и мечтал с тоской о спокойствии кабинета.       Во-вторых, к чаю был обещан лимонный пирог с меренгой, с начинкой из тех самых, настоящих, земных лимонов - желтых и кислых, как капсулы с витамином C (поставка лимонов с Земли в последние годы происходила с перебоями, а орбитальные цитрусовые плоды были почти безвкусными, и любимое лакомств - лимонный пирог с меренгой - ему удавалось отведать отнюдь не часто).       Ну а в-третьих, не так давно домой наконец-то вернулась Эмма. Вид у средней дочери был расстроенный, она отказалась ужинать и поднялась скорее к себе. Мать, как видно, устроила ей очередную непрошеную встречу. Карл взглянул на жену из под легких овальных очков, но та отрицательно замотала головой - о, святая невинность. Мужчина решил ускользнуть от большой семейки и подняться с куском пирога к дочке в мансарду - островок спокойствия в этом шумливом царстве. Ему оставалось только дождаться чая.       Но в дверь неожиданно позвонили.       На пороге стоял незнакомый Карлу солдат (отец семейства воспользовался случаем убраться из-за стола и сам отправился отвечать на дверной звонок).       – Я вас внимательно слушаю, - сказал он в трубку, с подозрением разглядывая юношу в синей форме на экране домофона. Но тот не успел ответить.       – Ах, боже мой! - закричала подкравшаяся из-за спины жена, едва не лишив Карла одной из двух барабанных перепонок. - Это же Астер! Друг нашей Эммы, - она подмигнула мужу левым глазом. - Скорей входите! - и с усердием вдавила кнопку открытия двери.       Солдата усадили на диванчик, возле камина; голографическое пламя плясало как обычно - монотонно. Все домашние столпились вокруг Астера, как в свое время толпились у иллюминаторов первые переселенцы, наблюдая издалека свой новый дом - орбитальную станцию «Прага 3». Солдат никоим образом не походил на орбитальную станцию. Разглядывать его, как новое жилище - тоже казалось делом нелепым. Но женщин семейства, как видно, привлекала его телесная красота.       В ту же минуту настало время пить чай. К камину вынесли долгожданный пирог с меренгой. Вот только Карл не прикоснулся к десертной ложке. Во-первых, он заметил в коридоре фигурку средней дочери. Эмма, верно прельстившись запахом лимонного пирога, решила спуститься в гостиную, но увидев темно-синий мундир солдата, вдруг отскочила к лестнице. Сделала страшные глаза и, пару раз скрестив руки в предостерегающем жесте, убежала назад в мансарду. А во-вторых, сам солдат, охмурив своим присутствием всех собравшихся, начал говорить, не мигая глазом, чересчур уж серьезные вещи. Рассказывал о глубоких чувствах и планах на будущее.       Взрослый Карл непрестанно хмурился: по всему выходило, что этот Астер звал его среднюю дочку замуж. А вот малышка Карл, напротив, приветливо улыбался. Он был до крайности рад возможности иметь в родственниках настоящего солдата (с раннего детства его, как и всякого орбитального мальчика, пленяли темно-синие мундиры). Мальчик высказал только одно сожаление:       – Теперь придется искать для моих детей новую нянечку!       Женщины рассмеялись и наперебой принялись пересказывать Астеру недавний случай с малышкой Карлом и их сестрицей.       Взрослому Карлу этот солдат не нравился…       – Почему?! - возмущалась часом позднее его расстроенная жена. Она с неприкрытой досадой бросала в посудомойку тарелки и чашки - те едва не трескались от испуга. - Такой хороший мальчик! Еще солдат!       Но Карл сносил нападки с завидной стойкостью и лишь прихлебывал крепкозаваренный лунный чай да ел вприкуску свой любимый лимонный пирог. Во-первых, после ухода пылкого юноши, дочка крепко обхватила его руками - в её глазах читалась великая благодарность. А во-вторых, не ранее, чем завтрашним дивным вечером, купец отправлялся в далекий путь со своим караваном: терпеть скандал оставалось недолго, а там забудется.       Эмма слышала крики тремя этажами выше. Она, как и отец, жевала пирог с меренгой и смотрела на звезды через прозрачный купол. Этой ночью они сияли особенно грустно. Или задумчиво. Ведь девушка умолчала о том, что случилось на Златой улочке. Отец был мужчиной интеллигентным, но стоило ему разузнать подробности, и назавтра глупый Астер предстал бы перед военным судом.Такой судьбы она ему не желала.       Эмма Карловна, как вы можете видеть, была слишком уж доброй девушкой.