***
Стол был богатым и круглым. За такими столами трапезничают, вероятно, высокопоставленные особы. Усади за него главу императорского семейства да пятнадцать-двадцать самых ближайших родственников, и каждому из них хватит места, чтобы отужинать, не задевая другого локтями. Но посреди огромного бального зала этот стол с одинокой фигуркой Эммы, сидящей за ним, смотрелся скорее тоскливо. Еще больше печали нагоняли серые пески астероида, что раскинулись за прозрачными стенами помещения. Гнетущую тишину разбавлял немного лишь треск голографического камина, расположившегося на втором ярусе зала, в библиотеке, между полками настоящих бумажных книг. Дочь купца схватила бокал с водой. Отпила побольше и, макнув в него аккуратно палец, стала водить по стеклянным стенкам, то быстро, то медленно. Звук получался примерно такой, какой она слышала этим утром - словно незнакомый зверь завыл на луну своей механической глоткой. Но в этот раз Эмма держала источник звука в своих руках, и потому он девушку не пугал, а скорей успокаивал. Розовые суфле, кружащие над столом с приборами и тарелками, пошли волнистой рябью и застыли, выпучив удивленно маленькие глаза. Но Эмма отвлеченно водила пальцем, не замечая чужих страданий в своей задумчивости. Длилось это не долго, лишь до тех пор пока от камина вдруг не донесся короткий рык. Девушка вздрогнула, едва не пролив на скатерть остатки воды. Вой оборвался. Эмма взглянула наверх и разглядела в кресле, против камина, чей-то темнеющий на фоне искусственного огня силуэт. – Не смотри сюда, - проскрипел уже знакомый ей механический голос. Очертания говорящего существа напоминали скорей человеческие. Хозяин сидел полубоком, устало закинув на подножие кресла длинные ноги. Они, на первый взгляд, гнулись как полагается - где-то в районе коленей. Совсем не по-волчьи, как представлялось Эмме. Но от этого сущность его не становилась менее звериной. – Я сказал не смотри! - Икабод повелительно указал рукой. О, если б дочка купца могла увидеть вблизи эту руку, она подивилась бы её механическим суставам и ржавым жилам, и отсутствию хоть какой-то, хоть самой фальшивой, ненатуральной кожи. Послушные руке розовые суфле бросились к лицу Эммы Карловны, готовые разбиться о него плотной желейной маской. – Нет, нет, нет! Не нужно! Я не смотрю! - девушка испуганно отмахнулась. - Я вдалеке очень плохо вижу, не беспокойтесь! Облачка разлетелись в стороны, продолжив свою работу. Стол очень быстро заполнился салатами и закусками. А на тарелку перед Эммой опустилась миска с чем-то похожим не то на кашу, не то на кремовый суп. – Вы не будете есть со мной? - дочь купца, осмелев от вида вполне человеческих коленей хозяина, решилась вести с ним вежливую беседу. Но тот не ответил, а лишь оскалился: – Почему? – Что «почему»? – Почему не видишь? – Ах, это!.. – Эт-та! - повторили за Эммой мягкие облачка. Короткие звуки отчего-то им очень нравились. Дочь купца, под их пристальным взглядом, отведала кремовый суп. Тот хоть и был соленым, и возможно, что даже мясным, но отчетливо отдавал спелым бананом. Девушка поперхнулась и отложила ложку в сторону. – Ну?! - не выдержал Икабод. – Я много читаю. Часто смотрю в экран, - наконец ответила девушка, - и редко вдаль. Можно было бы, как и все, заменить хрусталик. Но я не решаюсь... Это совсем не то, что свои глаза. Хозяин усмехнулся. Этим металлическим скрежетом он был обязан ребристым трубкам, с умеренным успехом заменяющим когда-то потерянную им гортань. На стол перед Эммой Карловной опустилось второе блюдо. – Ах, что это?! - закричала она тем самым звонким голосом, который достался ей от матери. - Неужели рыба?! О, если бы собеседник сидел напротив неё, Эмма Карловна непременно б заметила, как он недовольно поморщился правым глазом - тем немногим, что осталось в нем человеческого. – Настоящая рыба? С нашей родной Земли? Та, что водится в море?.. – Конкретно эта рыба, - отрезал хозяин, - в море не водится. Дочка космического купца с аппетитом накинулась на радужную форель. Трапеза удалась на славу. Живот Эммы Карловны наполнился благодарной тяжестью, глаза повеселели, и даже собственная участь показалась ей на миг не такой уж суровой. В конце концов, она до сих пор оставалась жива и даже здорова, и даже накормлена. Зверь создавал впечатление существа более чем разумного, а с любым разумным существом можно договориться. А любого разумного зверя как-нибудь упросить о великой милости. Ну, например, вот так: – Вы меня не отпустите? Хозяин шумно вздохнул. – Ты отныне живешь со мной. Я тебя не трону и не обижу. – Но послушайте, Икабод!.. - Эмма, как истинная дочь космического купца, решила выторговать себе свободу. Да только по доброте душевной ошиблась, едва ли успев начать. Зверь зарычал недовольно: – Разве так я просил меня называть? – Но послушайте, Чудовище… - поправилась Эмма Карловна и тут же запнулась от этой ужасной грубости. – Вот так-то лучше. - Хозяин поднялся с кресла. - И как истинное чудовище, я тебя слушать не стану. - Он быстрой тенью скрылся за стеллажом корабельной библиотеки.***
Подобные трапезы повторилась и на второй день, и на третий, и на четвертый. Отличались они от первой всего-лишь тем, что на Эмме Карловне теперь красовался не черный плащ, а чересчур уж нарядная по меркам любой орбитальной барышни одежда - василькового цвета платье с длинной и пышной юбкой. – Осталось от прислуги, - бросил ей Икабод со своего кресла возле камина, стараясь как будто бы оправдаться. Но на вопрос о том, куда именно делась его прислуга, выразительно промолчал. Эмме Карловне разрешили великодушно и дальше продолжать портить зрение, но теперь уже за чтением настоящих бумажных книг. Дверь покоев её была навсегда открыта, библиотека находилась в полном распоряжении, да и хождение по просторам космического дворца вовсе не возбранялось. Лишь два запрета озвучил ей хозяин, чьего лица девушка не увидела до сих пор. Он прятался как черная кошка в тени коридоров, и только темный плащ, словно хвост, мелькал за углом, да сверкал за поворотом бывало глаз. – Не выходи одна наружу, не так уж там безопасно. Под купол порой прорываются космические волки - бесчувственные создания. Это раз, - говорило Чудовище, и от этих рычащих слов, доносящихся из темени коридора, по спине Эммы Карловны тёк сверхъестественный холодок. Она не решалась осведомиться даже, кто эти самые волки и откуда они взялись. Только дрожала ночами под стеганым одеялом от их жуткого воя. – И не вздумай - слышишь, дочка космического купца? - перешагнуть порог зеркального коридора. Там моё обиталище. Это два. Эмма Карловна пусть и сгорала от любопытства, желая увидеть хоть краем глаза недра инопланетного корабля, но послушно обходила коридор стороной, боясь разгневать доселе милостивое Чудовище. А милость его тем временем росла и крепла. – На этот раз рыба морская, Эмма Карловна, угадали, - сказал Икабод однажды за завтраком, неизменно поглядывая из своего укромного уголка. Будучи в добром расположении духа, он обычно переходил на «вы» и становился пусть не слишком, но разговорчивым. – А вы бывали хоть раз на море? – Нет, - улыбнулась Эмма, - я не была на Земле. Но к нам разок залетали орбитальный океанариум и зоопарк. – Ну и что это за дикость? Когда их открыли? - голос у хозяина в миг погрубел, словно эти зоопарк с океанариумом открыла самолично его синеволосая пленница. – Лет пять назад. Икабод запыхтел на кресле: – Бедные звери. А вы все ходите смотреть... – Жаль зверей, конечно, но я была очень счастлива их увидеть, пусть даже сидящих в клетке… - Дочь купца задумалась на мгновение. - Вы в этом вопросе меня поймете. Хозяин возмущенно притих. А уже через полчаса куда-то повел Эмму Карловну по серому песку астероида.