Файлы памяти

      Дани пугающе высоко над землёй, но не боится. Её передают из рук в руки, из манипуляторов в манипуляторы. Она идёт, балансируя раскинутыми руками, по ковшам, колёсам и гусеницам, хватается за выступы брони, антенны и оружие, срывается с покатых наплечников и знает, что её обязательно поймают.       Когда игра всем надоедает, Миксмастер подставляет один из своих щитов, и Дани мягко скатывается по нему на землю, как по жёлобу горки в аквапарке. Она смеётся, машет рукой составляющим Девастатора. Десептиконы взрыкивают, лязгают, ворчат что-то в ответ. Они до сих пор не любят говорить по-английски за исключением тех случаев, когда это необходимо. Но интонации – дружелюбные – Дани распознаёт уже совершенно уверенно.       Наконец они уходят в свой ангар, к облегчению наблюдающих с очень почтительного расстояния людей и одного автобота. Дани поправляет растрепавшуюся одежду, потирает очередные синяки – как бы ни были аккуратны её большие друзья, их размеры и сила делают мелкие травмы почти неизбежными.       Большой чёрный джип стоит неподвижно и ничем не выдаёт своей принадлежности к разумным существам. После ошибки на переговорах, которая едва не привела к трагедии, Айронхайд показывает чудеса сдержанности. Но Дани понимает, насколько трудно должно быть подавлять миллионолетнюю ненависть и ещё более древние охранные рефлексы.       - Всё хорошо, Хайд, - она подходит и словно невзначай прислоняется к глянцевому чёрному борту, приятно нагревшемуся на солнце.       Сквозь это тепло проступает тепло иное, порождённое синестезией её мозга ощущение живого металла. В последнее время Дани постоянно его не хватает. Бесполезная попытка набрать как можно больше перед неизбежным расставанием.       - Им нравится меня тискать, мне нравитесь вы все, они не причиняют мне вреда. Даже разговаривают понятно, когда надо, только в такие моменты по-вашему. Кстати, может, ты переведёшь?       - А ты спрашивала кого-то ещё? - Айронхайд трансформируется подчёркнуто неторопливо. Большинство людей это пугает меньше, чем скоростная боевая трансформация. Даниэль Алан нравится наблюдать за процессом, когда можно рассмотреть детали.       - Спрашивала. Нокаут смеётся, Френзи ругается, Саундвейв сообщает, что осмысленная информация отсутствует. Старскрима не стала, он в принципе не любит землеедов, подерутся ещё, а мне чинить. Но любопытно. Не Мегатрона же спрашивать?.       Внутри у Айронхайда что-то потрясённо лязгает. Идея обратиться к Мегатрону за переводом явно ломает его представления о возможном. Но она же и не обращалась?       - Тебе не понравится.       - Они говорят обо мне гадости? – Дани забирается на подставленную руку и с удовольствием прислоняется к его плечу. Всё-таки с десептиконами всегда интересно, но с привкусом риска, даже для неё, а с автоботами, в особенности с Айронхайдом и Оптимусом в первую очередь спокойно.       - Нет, но…       - Хайд!       - Они говорят… по-вашему будет комплименты. Но так, что ты обидишься.       - Как домашнему животному? – вдруг догадывается она, - Или кассетнику? Да? Ты это хочешь сказать? Так что вроде хорошо, но разумному существу может быть обидно?       - Да, - автобот подозрительно косится на неё лазурными линзами. Вроде бы она не сердится и не огорчается. – Неправильно. Не на равных. С людьми так нельзя. Леннокс и Эппс обиделись бы.       - Не на равных, - задумчиво повторяет Дани, щурясь на солнце. – Но ведь мы и есть не равные, Хайд. Мы очень разные… Знаешь, наверное, дело в этом. Люди так долго боролись за равенство, что в какой-то момент стали путать его с одинаковостью. Но это глупо. Мы разные. Люди отличаются от кибертронцев, мужчины от женщин, автоботы от десептиконов. Мы восхитительно разные даже в рамках своих видов. Но это означает, что относимся друг к другу мы неизбежно по-разному. Важно – не унижать никого за то, что он отличается от тебя. Но не надо притворяться, что все одинаковые. Вы большие, сильные, прочные, живёте миллионы лет и свободно путешествуете в космосе. Мы маленькие, слабые, быстро стареющие, зато легко меняемся, приспосабливаемся к новым условиям, продолжаем развивать свою цивилизацию, когда ваша почти угасла. Автоботы коллективней, вам легче не замечать чужих слабостей, дружба важнее таких деталей. Десептиконы индивидуалисты, и при этом склонны строить иерархию. Они смотрят на людей свысока – потому что в прямом смысле свысока. Многих это оскорбляет, мы столько поколений боролись за равные права для всех. Но равные права – не надо путать с одинаковостью во всём. Я не гордая, Хайд. Зачем мне доказывать равенство там, где его быть не может? Зачем терять хорошие отношения, требуя того, что они дать не могут, а мне не очень-то нужно? Мы друзья. Я не пытаюсь их переделать, принимаю, как есть, недобрыми, угрюмыми, самоуверенными заразами. Они знают, что у меня есть свои границы допустимого, то, что от меня нельзя требовать, что нельзя со мной делать, и не нарушают их. Отсутствие уравниловки не исключает взаимного уважения, а делает его ценнее.       - Дела важнее слов? – уточняет автобот. – В этом есть смысл, но всё равно странно.       - Дела и доверие. Странно? Все говорят, что я странная. Ну и пусть. Я вас люблю, Айронхайд, вас всех. Потому что мы разные и вопреки этому.       Живой металл кибертронца беззвучно поёт вокруг неё. Дани смеётся, и суровый Айронхайд не может не улыбаться в ответ.       Они разные. И это им совсем не мешает.