Файлы памяти

      Десять часов непрерывного допроса. Сменяющие друга лица, разные, но с такими похожими выражениями.       Брезгливая заинтересованность Шарлотты Миринг. Холодное презрение Уильяма Леннокса и генерала Моршауэра. Хищная сосредоточенность Тома Баначека. Раздражение представителя министра обороны, имя которого Дани так и не запомнила.       Эти люди обладают властью и умеют её применять. Умеют морально подавлять собеседника, не нуждаясь в том, чтобы физически смотреть на него сверху вниз. Предательница - говорят их взгляды. Дани не может их осуждать. Пусть ради возрождения Кибертрона и избавления Земли от опасных гостей, но фактически этот год она была агентом Мегатрона на базе NEST.       Если бы не заступничество Оптимуса, было бы ещё хуже. Его официальное заявление о высокой оценке её действий приняли во внимание. Но основное разбирательство ведётся без автоботов. Потом, когда будет обсуждаться подготовка к переговорам с десептиконами, их аргументы будут ключевыми. А судить человека должны люди.       Десять часов Дани заново рассказывает свою историю. Теперь без умолчаний и смещения акцентов, во всех подробностях. Десять часов отвечает на бесконечные вопросы, призванные уличить её во лжи. Десять часов чувствует себя, как в первые месяцы у десептиконов – насекомым-вредителем, которое не убивают только потому, что рассчитывают получить от него какую-то мелкую выгоду. Десять часов её словно раздевают догола и выворачивают наизнанку.       И, когда наконец отпускают – с территории базы всё равно некуда бежать, - она выходит из административного здания, вымотанная до тошноты, до слабости в ногах, до едва сдерживаемых слёз, с чувством своей бесконечной слабости и беспомощности. Чтобы обнаружить себя в кругу высоченных металлических фигур. Её ждут.       Заходящее солнце отражается в блестящем металле, искажая краски, длинные тёмные тени скрадывают силуэты. Но Дани всё равно узнаёт их. Здесь собрались все автоботы, даже рэкеры по такому случаю выбрались из своей мастерской.       Она слишком устала, чтобы спорить, убеждать, доказывать. Она никогда не была сильной, её легко сломать, и даже уверенность в своей правоте не спасает. Ей почти всё равно, даже если кто-нибудь попробует на неё наступить. И всё же Дани задирает голову, пытаясь рассмотреть лица.       Она скорее угадывает и чувствует, чем видит…       …ободряющую улыбку Оптимуса и сияющего Бамблби. С ними она всё обсудила ещё ночью, и в их поддержке можно было не сомневаться.       …печальный, понимающий взгляд Рэтчета. Он точно давно догадывался, а после спасения Оптимуса знал, что и зачем она делала. Должно быть, ему очень трудно смириться с этим, но он понимает, что иначе нельзя. У них нет ещё шести миллионов лет на выяснение отношений. Сейчас он снова больше медик, чем воин, и ощущает это как никто остро.       …растерянность, надежду и любопытство младших – Джолта, Арси, близнецов. Тоже древние с точки зрения людей, они всё же легче относятся к переменам.       …возмущение Айронхайда. Он ворчит и даже потрясает руками с полусформированными пушками, но с места не двигается.       …хохот Дино. Реакции его, резкого в словах и делах, Дани немного опасалась, но красный автобот салютует ей кривым клинком: «Ты ведь знала, крошка! Знала, когда говорила про смысл и перемены! Ах ты ж!..»       Дани почти успевает успокоиться: они не люди, их психика в нормальном состоянии пластична, как и тела. Будет нелегко, но они смогут приспособиться к изменившейся ситуации. Смогут заключить хотя бы ненадёжный и горький, но мир – ради Кибертрона…       Ворчание Айронхайда обрывается в тот же миг, когда звучит предостерегающий возглас Оптимуса, а по сторонам её тела, едва не задевая, вонзаются в землю парные прямые мечи. Сайдсвайп очень быстрый, никто не успевает вмешаться.       - Как ты посмела, низшая форма жизни?! – серебристый воин нависает над ней едва не вплотную, Дани видит, как подрагивают от негодования резные пластины, обрамляющие лицо. – Как ты посмела назваться нашим другом после того, как называла друзьями наших врагов?! Вам, однодневкам, не представить, как много мы пережили и скольких потеряли по их вине. Но Джаз погиб уже на этой жалкой планете. Ты хоть это ты можешь понять? Предлагаешь простить и забыть?       - В этом всё дело, Сайд? – Дани легко пугается и всегда старается быть деликатной. Но сейчас она слишком измучена и для страха, и для деликатности, и тоже с каждым словом повышает голос. – Джаз был твоим другом. Ты хочешь отомстить за него? Ну иди. Только сначала скажи, кем ещё ты готов пожертвовать? Оптимусом? Дино? Арси? Или сразу Кибертроном? Всё равно второго шанса остановиться у вас уже не будет. Давай, засунь в выхлопную трубу всё, за что отдал жизнь Джаз!       Она останавливается перевести дыхание и продолжает, уже срываясь на крик.       - Да, чёрт побери, придётся наступить на горло всем своим чувствам, даже справедливости. Но только так можно что-то спасти! Я хочу, чтобы вы все жили, идиот! Все, кто ещё остался, понимаешь?!       Дани протягивает к нему руку, сама не осознавая, хочет, как обычно, дотронуться, услышать и понять, или от души настучать кулаком по непробиваемому металлическому черепу. И автобот отшатывается от неё, словно испугавшись существа, крохотного и слабого по сравнению с ним.       Дани, воспользовавшись моментом, бредёт прочь, и перед ней расступаются. Она идёт, плохо соображая куда и зачем, пока путь не преграждает красно-синий тягач с приглашающе распахнутой дверцей.       - Прости, - говорит Оптимус, когда она сжимается в комок на лежанке за водительским креслом, дрожа от безумного напряжения последних часов. – Я должен был тебя защитить. Сайдсвайп…       - Ты не виноват… - она пытается помотать головой, но только плотнее вжимается лбом в жёсткую, пахнущую химией обивку. – Ты не мог успеть… Ты не ожидал… А Сайд… Ему просто очень больно, Оптимус… Это нормально, это пройдёт.       Дани улыбнулась сквозь подступающие слёзы.       - Знаешь, я поняла. Он бы ничего мне не сделал. Вы же очень эффективные в бою, другие просто не выжили. Сайдсвайпу неудобно атаковать из такой позы. Дино удобно, у него прыжковая структура ноги и клинки под обратный хват. А у Сайда колёса и прямые мечи. Против меня без разницы, но у вас же это безусловные рефлексы. Он не нападал, он только пугал, даже если сам этого не понял.       - Он извинится.       - Только не заставляй. Пусть сам, если сочтёт нужным. Его можно понять… Это неестественно, быть одновременно вашим другом и другом десептиконов. Но так получилось.       - У тебя получилось. Может быть, этого нам и не хватало. Чтобы кто-то стал линией связи между нами, раз самим не хватило мудрости.       - Линия связи… Проводник… Что-то в этом есть, - соглашается Дани.       Тяжёлый тягач идёт по трассе. Дани понемногу расслабляется, вслушиваясь в шелест шин и привычную, успокаивающую мелодию живого металла.       Общий друг непримиримых врагов. Точка соприкосновения. Проводник.       Дани смогла им стать, и плевать, что о ней будут думать.