Лисьи уши, вороньи перья

Примерно за полчаса до полуночи началось главное действо. На домашнем алтаре был принесена жертва богам и Магии — ароматная смола, рядом встала чаша с кровью и еще одна с вином и маслом, были зажжены ароматные травы. Тяжёлый запах струился по помещению, оседая на языке горьковатым привкусом дыма. Свечи на алтаре полыхнули языками ало-зеленого пламени в локоть высотой, а Меррида ощутила, как в ней запульсировала Магия. «Все верно…» — успокоилась она. Все прибывшие собрались у очага, и затем по дому стали гаснуть огни. Замок погрузился в темноту. Были настеж распахнуты все двери и окна — холодный ветер врывался внутрь. Кормак задал первый вопрос — Ydy'r holl oleuadau i ffwrdd? (Все ли огни погашены?) И от северного угла ответил женский голос: — I gyd. (Все) Мужчина кивнул, снимая с себя одежду до исподнего и задавая следующий вопрос: — Ydy pob drws ar agor? (Все ли двери отворены?) Мужской голос от южного угла ответил с легким певучим акцентом: — I gyd. (Все) Кормак разулся и сел прямо на пол, спрашивая в третий раз. — A yw pob meddwl yn bur? (Все ли помыслы чисты?) Женский голос западного угла отвечал: — I gyd. (Все) И прозвучал четвертый вопрос. -.A yw pob calon yn gorffwys a heddwch? (Все ли сердца в мире и покое?) И от восточного угла странный голос, не мужской и не женский, не детский и не старческий, глубокий и звенящий, как ветер в грозу, после подзатянувшейся паузы ответствовал: — I gyd. (Все) Меррида ощутила, как по ее спине прошла волна ледяных мурашек — иной раз в такое время силы иных миров говорят со смертными. В полной темноте — разве что чуть тлели свечи алтаря — она нашла руку стоявшего сидха, в поисках поддержки касаясь ее, и одноглазый не отдернул пальцев, лишь сжимая в ответ. А хозяин замка древнейшим способом добывал огонь, как и положено. И вот… в его руках на труте пляшут языки пламени, он поджигает полено… И торжественно звучит напевное обращение к силам, пока разгорается пламя в очаге и его язычки разносят по дому: — Gadewch i fflam newydd gael ei gynnau — wrth i gylch newydd o weithiau ddechrau! (Да возгорится пламя новое — как начинается новый круг времен!) Кормак завернут в клановый плед — полотнище обернуто вокруг него, часть переброшена через плечо, синеют клановые татуировки, он выглядит словно древний воин с гор. Ему протягивают ковш с вином, он делает глоток и пускает ковш по кругу, и из него пьют все, не делая различий, кто какого племени. - Gawn ni rannu bara a gwin o dan y to hwn er anrhydedd i ddechrau blwyddyn newydd! (Да разделим мы хлеб и вино под кровом сим в честь начала года нового!) Вино кружит голову, хотя она отпила глоток, в очаге горит пламя, и сердце переполняет радость. Круг времен продолжает ход, и высшие силы благословили их дары. Теперь можно к столу. Тарелки полны еды гости сидят вперемешку с хозяевами, звучат здравицы и пожелания благополучия в новом году. Когда съедено и выпито, Меррида, привстав, чуть наклоняется вперед к брату, через стол. - Расскажи, откуда у нас такие добрые соседи? Гость наш тоже поражён. — А что рассказать… Ты домой носа не кажешь, — без осуждения произнёс он, покачав головой. — А лет пять назад метель была, замело все кругом — кто б нос из дому высунул. И вот под вечер завыл наш Шалый — помнишь песика, сестрица? — Еще б не помнить. — Вот. Завыл он, ровно по покойнику — всполошились все: сроду не было такого, чтобы пес так выл жутко. А он не просто воет, рвется прямо из дому, двери царапает. Что ты будешь делать — собрались, решили проверить. Время такое, что всякому путнику помочь — благо перед богами. Вышли, а Шалый так и рвется с повода, так и рвется… Протащил через метель нас и вдруг встал и давай рыть, а под снегом… - А под снегом тем мы оказались, — сидевший рядом с Кормаком мужчина-сидх наклонил голову. — Мы тоже уходили в метель, почти на смерть, но жить там было уже нельзя. Видно, Дева услышала наши молитвы и раскрыла двери между мирами. Иорвет скептически хмыкнул. — Вот. Откопали мы всех, привели в замок. Отогрелись гости наши, стоят, смотрят. И мы смотрим. Про Дворы-то мы ведаем — и не в обиду, проверить пришлось. А после зазимовали найденыши у нас. По весне же начали отстраивать Castell Ffrwd Oer. — Хороший замок… — улыбнулась эльфка. — И мы благодарны. — А чего. Соседи вы добрые, живите, места много, а что до ушей… так вон, всякие живут. Меррида только улыбалась. Да, Кормак прямодушен и грубоват, но он хороший сосед и друг, и упаси боги заиметь его во врагах. За разговорами еще поели-попили, а потом брат подмигнул ей. — Споешь? — А что и не спеть? — весело ответила та, — я и станцевать могу. Зазвучала музыка и Меррида вместе с еще несколькими девушками поплыла в танце с песней. В Старой Англии, как всегда, Зелёный лес прекрасен, Но всех пышней и для нас родней Терновник, Дуб и Ясень. Терновник, Ясень и Дуб воспой, День Иванов светел и ясен, От всей души прославить спеши Дуб, Терновник и Ясень. Дуба листва была жива До бегства Энея из Трои, Ясеня ствол в небеса ушёл, Когда Брут еще Лондон не строил. Терновник из Трои в Лондон попал, И с этим каждый согласен Прежних дней рассказ сохранили для нас Дуб, Терновник, и Ясень. Могучий Тис ветвями повис — Лучше всех его ствол для Лука. Из Ольхи башмаки выходят легки, И круглые чаши — из Бука. Но подмётки протрёшь, но вино разольёшь, А вот лук был в бою не напрасен. И вернёшься опять сюда воспевать Дуб, Терновник и Ясень. Вяз, коварный злодей, не любит людей; Он ветров и бурь поджидает, Чтобы ради утех сучья сбросить на тех, Кто тени его доверяет. Но путник любой, искушённый судьбой, Знает, где его сон безопасен, И, прервав дальний путь, ляжет он отдохнуть Под Терновник, Дуб или Ясень… Нет, попу не надо об этом знать, Он ведь это грехом назовёт, — Мы всю ночь бродили по лесу опять, Чтобы вызвать лета приход. И теперь мы новость вам принесли: Урожай будет нынче прекрасен, Осветило ведь солнце с южной земли И Дуб, и Терновник, и Ясень… Терновник, Ясень и Дуб воспой, День Иванов светел и ясен! До последних дней пусть цветут пышней Дуб, Терновник и Ясень. Девушки кружили в танце и чистые голоса отдавались эхом под сводами зала. В хор песен влились цитра и флейта, танцевать стало гораздо веселей. Девушки начали смеяться, держась за руки, магия даровала ощущение почти безграничного счастья, путала память и подталкивала на необдуманные поступки - чего уж стоил соизволивший взять в руки свою дудочку ушастый. Впрочем, она подозревала, что Иорвет тоже не совсем трезв, ибо во время такого празднования оставаться в светлом уме было почти невозможно. Не то чтобы кто-то был против.