Мафия

      Солнечный свет проникает сквозь тонкие занавески, падая на лицо Лёши и заставляя его открыть глаза. Он переворачивается на спину и на ощупь ищет телефон, чтобы узнать время. Половина двенадцатого... Чёрт.       — Тоша, вставай, — в ответ раздаётся невнятное мычание. — Я знаю, но уже полдня прошло. Где моя футболка? — среди кучи разбросанных на полу вещей Лёша пытается найти именно свои, однако брат ему совершенно отказывается помогать. — Ладно, тогда я возьму твою. Не такая уж большая проблема.       К счастью, один из рабочих дней начинается только в два, они успеют ещё несколько раз позавтракать и собраться. Второй рабочий день может вообще перенестись на завтра, послезавтра или через неделю. Всё зависит от того, захочет ли начальник их видеть в своём кабинете. Как показывает практика, в последнее время это желание возникает у него не так-то часто, чему вполне можно радоваться.       Лёша стоит перед плитой, внимательно смотря на сковородку и колбасу в ней. Он пытается сосредоточиться на чём-нибудь, потому что иначе заснёт.       — О, боже, Тоша! — дёргается от неожиданных объятий и поцелуя куда-то в скулу. — Я тут типа готовлю, не отвлекай, пожалуйста.       — Нашёл, чем заняться, — фыркает брат, укладывая подбородок ему на плечо. — Есть более интересные вещи, если ты не в курсе.       — Этими интересными вещами мы занимались уже вчера. Собственно, из-за них еле проснулись.       — Пф, вчера! У нас лимит, что ли?       — Антон, прекрати. Если я не приготовлю нам завтрак, мы сдохнем от голода.       — Не самая плохая идея, — улыбается близнец, облокачиваясь на кухонную тумбу рядом. — Ну, я про сдохнуть, — и тут же получает подзатыльник за свои предложения.       Лёша ещё более сосредоточенно начинает смотреть на сковородку. Брату становится скучно, поэтому он проводит пальцем по его плечу, поднимается на шею с яркими отметинами и всячески старается переключить внимание на себя.       — Ну, что же это такое, — качает головой Миранчук. — Братик, ты заебал.       — Не начинал даже.       — Мы опоздаем на работу, если отвлечёмся. Я тебя знаю.       Антон закатывает глаза и идёт к столу, с грохотом отодвигая стул. Работа у них та ещё, причём, что одна, что вторая. Последняя даже в разы хуже и бесит больше, но тут ничего не поделаешь, не откажешься, не уволишься.       Днём близнецы обычно стоят у кассы в какой-то забегаловке, периодически сменяя друг друга. Кричат опостылевшее: «Свободная касса!», улыбаются всем приходящим и предлагают взять напиток по акции. Однажды Лёша умудрился стать работником месяца, поскольку продал большее количество наггетсов, обогнав, как ни странно, собственного брата. Грамоту за это достижение они повесили в рамочке на стену.       В принципе, Миранчуки рады этой работе, поскольку иначе давно бы сошли с ума, как считает Антон. Именно он предложил устроиться на неё.       — Ты первый сегодня или я? — директор всё равно их не различает, поэтому близнецам позволена подобная вольность в виде смены друг друга у кассы. Ему, в принципе, даже плевать на то, что иногда братья не появляются на рабочем месте, прося других кассиров выйти вместо себя. Это связано с их второй работой, от которой многое зависит.       Директор, подписывая с ними договоры, знал, кем являются близнецы. Изначально планировал отказать им, чтобы не влезать в неприятности, но потом подумал, что из-за отказа неприятностей может стать гораздо больше, и принял их на работу. Несмотря на свои безграничные привилегии, братья, на удивление, наглеть не собирались. Зарплату требовали равную остальным кассирам, иногда даже отказывались от премий в пользу коллег, приходили либо вовремя, либо не приходили вообще, посетителям не хамили, наоборот, старались всячески помочь в выборе.       — Привет, Юр, — говорит Антон коллеге-кассиру.       Газинский в основном стоит около окна выдачи для тех, кто на машине. Это место он занимает очень давно и планирует никуда с него не уходить. Так уж вышло, что у мужчины не срослись дела с высшим образованием, и в жизни он добился только этого окна. Юрий не жалуется, он практически доволен, хотя понимает, что всё могло сложиться и получше.       Сегодня в забегаловке непривычно мало людей. Обычно ко второй половине дня всегда подтягиваются студенты с близлежащих учебных заведений, школьники, клерки из офиса неподалёку, у которых как раз начинается обеденный перерыв. Лёша откровенно скучает, смотря на четырёх человек за дальним столом. Скоро можно будет поменяться с братом, которому тоже не особенно весело. Он ведь сейчас упаковывает еду в пакеты для тех, кто берёт с собой, и выкладывает её на поднос для желающих поесть в помещении. Но нет заказов — нет работы. Так проходит ещё полчаса.       — Блин, предлагал же не идти сегодня, — ворчит Антон, становясь за кассу. — Ничего не потеряли бы, а директору вообще пофиг.       В этот момент дверь забегаловки открывается и в помещение проходит мужчина в белоснежной рубашке с закатанными рукавами. Миранчук отмечает это лишь потому, что у него дома есть похожая.       — Добрый день, что будете заказывать? — приветливо улыбается по привычке.       — Кофе какой-нибудь, — бросает мужчина мрачно, оглядывая помещение с явным неудовольствием. И зачем, интересно, переться сюда, если не нравится? Не понимает Антон таких людей, но заказ пробивает, не предлагая взять ничего к напитку.       Мужчина сосредоточенно смотрит в экран телефона, ожидая своего кофе, пока Лёша несёт его к подносу. Взгляд парня вдруг упирается в татуировки, покрывающие руки посетителя, и он непроизвольно вздрагивает, чуть не расплёскивая заказ. В ответ ни благодарности, ни даже секунды внимания. Подобных посетителей парень просто ненавидит, ибо на кой чёрт он тут улыбается, старается выглядеть дружелюбно и засовывает собственные страхи, куда подальше? Антон, кстати, видит, как перекашивает брата, протягивающего напиток, и тут же устремляется к нему с вопросом.       — Мне просто показалось... — тихо отвечает Лёша. — Я подумал, что это Мамаев.       — Господи, его тут ещё не хватало, — Миранчук готов прямо сейчас перекреститься. — Надеюсь, он никогда не узнает, что мы работаем здесь.       — Да, а то ведь достанет.       После смены парни прощаются с Юрием, который сегодня долго сидит у своего окна, хотя забегаловка уже закрылась. Газинский часто так задерживается, потому что домой его не тянет совершенно ничего. Пустая комната в коммуналке, очередной пьяный дебош от соседей, крики чьих-то детей, сломанный кран в ванной, бардак, беспорядок. Мужчине действительно больше нравится на работе, его бы воля, он бы тут жил, наверное.       — Что, парни, — обращается он к близнецам. — Говорят, вы в этом месяце снова лучшие по продажам.       — Ну, надо же, — усмехается Антон. — Смотри-ка, братик, мы с тобой везде лучшие.       Лёша не особенно радуется этому комментарию, который, в принципе, и так был пропитан излишней долей сарказма. То, что они лучшие ещё и на своей второй работе, не даёт никакой радости, счастья и гордости. Парни с удовольствием променяли бы это звание на нормальную жизнь, как у всех остальных людей. Даже судьба Газинского им кажется неплохой, потому что его проблемы — просто фуфло по сравнению с тем, что видели близнецы.       Они идут до дома пешком. Времени полно, гуляй, хоть до ночи, торопиться некуда. К тому же, братья редко выбираются куда-то дальше собственной квартиры и работ. Стоит только подумать про это, как телефон Антона начинает разрываться от чьего-то звонка.       — Да? — спрашивает он, останавливаясь около какой-то детской площадки. — Понял, будем. Да-да... — сбрасывает раздражённо, и на брата смотрит, давая понять, что вечер испорчен. — У нас собрание сегодня.       — Не прошло и века. Интересно, общее или только для нас?       Около соседнего дома какое-то странное столпотворение из полиции, скорой, заинтересованных людей, пытающихся зайти за ограничительную ленту. Стоит гомон, оханье, аханье, молодая девушка плачет, её успокаивают. Братья подходят чуть ближе, потому что не каждый день происходит нечто подобное рядом с их жилищем. Этот район, между прочим, считается одним из самых спокойных и безопасных во всём городе, такие вещи кажутся чем-то нелепым для него.       Выясняется, что убили мужчину средних лет. Сначала подумали, будто он выпал из окна, но потом увидели несколько пулевых ранений. Очевидно, что сначала в него стреляли, а после сбросили к подъезду. Молодая девушка, которая плачет навзрыд, — его дочь, возвращавшаяся с учёбы.       — Пойдём, Лёш, — говорит Антон, чувствуя, как брат сильнее сжимает его ладонь. Мысленно проклинает незнакомого мужчину за то, что он выбрал именно этот день, это время и это место для своей смерти. Вот очень нужно было им столкнуться с его трупом.       Из-за внезапного собрания времени на ужин совсем не остаётся, что ещё больше злит. Хренов Мамаев со своей долбаной «Империей» пусть провалится в Ад.       «Империя» — это серьёзная организация, где люди занимаются серьёзными вещами... Она существует сравнительно недавно, но уже пользуется авторитетом в городе, в какой-то мере контролируя жизнь в нём. Не подчиняется правоохранительным органам, блюдёт свои собственные законы и вообще является самостоятельной и независимой. С ней и её членами предпочитают не связываться, дабы не нажить проблем. Правда, не все жители города знают про «Империю», многие предпочитают не соваться в эту сторону жизни. И правильно делают. Те, кто всё же знает, говорят о ней шёпотом, надеясь, что никто не подслушает.       В организации числятся несколько десятков человек, но среди них есть некоторые, так называемые «избранные», наиболее приближённые к её руководителю. Именно они чаще всего присутствуют на собраниях в его кабинете, они непосредственно решают судьбы города. Оставшиеся выступают в роли разменной монеты. Их много, одним больше — одним меньше, значения не имеет. Каждый день вербуются новые люди, которые идут в «Империю» ради лучшей жизни, денег, славы, да мало ли чего ещё. Человек — существо странное, принимающее иногда самые невероятные решения для, казалось бы, пустячной проблемы. Кстати говоря, многие обращаются за помощью к организации в плане защиты, только всё равно потом обязаны вступить в её ряды, ибо просто так ничего не делается.       Руководителем и создателем «Империи» считается Павел Мамаев, неизвестно откуда вообще взявшийся на этой арене. Кажется, он придумал своё детище в двадцать четыре года, вписав себя в историю, как самого молодого руководителя подобной организации. Конечно, никто из более возрастных и опытных коллег по цеху не верил, что однажды мелкая группировка превратится во вторую по авторитету структуру, а они сами будут вынуждены примкнуть к ней или впасть в небытие. На пути своего становления Паша прибегал к различным методам продвижения «Империи», иногда они были жестокими, иногда более дипломатичными. Всё зависело от человека, который мешался на дороге. Впрочем, Мамаев не может отрицать, что организация получила право на жизнь лишь через год своего существования, и связано это было с приходом в неё двух человек, ставших потом лучшими среди всех остальных подчинённых мужчины. Речь, естественно, о близнецах.       Антон поправляет пиджак, рассматривая себя в зеркале. Он не понимает, зачем им дресс-код, в чём его сакральный смысл, но таковы правила в «Империи».       — Лёш, ты чего? — поворачивается, замечая пристальный взгляд брата, который длится уже минут пять.       — Ничего. Просто ты... красивый такой.       — Можно подумать, ты первый раз меня в этом видишь.       — Каждый раз, как первый, — подходит близко-близко, забирается руками под пиджак, и Антон инстинктивно чуть вперёд подаётся, касаясь губ близнеца.       Лёша сквозь поцелуй улыбается и смотрит на брата нечитаемо, но тот всё равно всё понимает. За шею к себе тянет, увлекая в сторону кровати, будто не надо им никуда торопиться. Снова поцелуи, руки, гладящие всюду, и... телефонный звонок.       — Блядство, — ругается сквозь зубы Антон. — Что ещё? — гневно спрашивает в трубку.       — Если вы думаете, что звание лучших в своём деле даёт вам право опаздывать или не являться, то спешу огорчить. Собрание через десять минут.       — Шёл бы ты на хер со своими уёбищными собраниями, — шипит в потолок, специально телефон чуть дальше отодвигая.       — И да, Миранчук, ты прекрасно знаешь, чем может обернуться для вас подобное, — звонок сбрасывается без каких-либо предупреждений, что вполне в духе Мамаева.       Парень смотрит на брата, который одним взглядом говорит, что им надо торопиться, однако так не хочется бросать начатое.       — Когда вернёмся, ты всё ещё будешь в этом костюме, — успокаивает Лёша и помогает Антону подняться.       В кабинете Паши за длинным столом уже сидят все «избранные». Близнецы машут им рукой в знак приветствия и занимают свои места. Тут за каждым закреплён свой стул, никто никогда не пересаживается, ибо правила, обычаи, существующие с момента основания «Империи».       Напротив братьев сидит Дима Баринов, как всегда хмурый. Ему эти собрания тоже никуда не впёрлись, правда, в отличие от своих коллег, он уже несколько дней подряд заезжает сюда, проводя по часу за обсуждениями. Да, это его работа, да, он больше ничем не занимается, но парень шёл сюда явно не за этим. Дима появляется в организации около трёх лет назад и практически сразу входит в круг приближённых Мамаева. Мужчина выделяет его из толпы других людей, в первую очередь, за расчётливость, при помощи которой Баринов обычно решает дела. Кроме того, парень всегда был заинтересован в достижении целей, поставленных «Империей».       Рядом с ним Саша Максименко, подпирающий кулаком щёку. Вчера он отмечал чей-то день рождения, сегодня отсидел рабочий день в офисе, а теперь вынужден ещё загрузить свою голову информацией от Паши. Правда, жаловаться всё равно нельзя, ведь Мамаев понятия не имеет, что не все его подчинённые преданы лишь организации. Саше остаётся только крутить между пальцев свободной руки карандаш, дабы не заснуть после напряжённого дня.       — Итак, поскольку почти все в сборе, — начинает Паша, окидывая взглядом людей в кабинете. — Пришло время обсудить наши проблемы. Во-первых, с недавних пор у нас некоторые разногласия с «Ригелем».       — Я бы сказал, что у нас с ними война, — хмыкает Георгий Джикия, сидящий дальше всех от руководителя. Мужчина часто встревает в речи Мамаева, поскольку до безумия прямолинеен. Никого это не трогает только из-за того, что Георгий слишком хороший специалист.       — В данный момент мы находимся на стадии разногласий. Как вы знаете, «Ригель» — ведущая организация в городе, древняя, авторитетная и далее по списку. Мы вторые, находимся в её тени. Но скоро ситуация изменится. Звёзды ведь тоже падают, а империи становятся великими, поднимаются с колен. К чему я веду? Нам необходимо уничтожить «Ригель». Вы — лучшие в своём деле, поэтому я рассчитываю на ваши навыки и преданность общей идее, ради которой мы здесь собрались.       Антон барабанит пальцами по поверхности стола, даже не смотря на Мамаева. У них с братом никогда не было этой самой преданности идее, они пришли в «Империю» не совсем по доброй воле. Просто вопрос стоял между жизнью и смертью, и тогда казалось, что выбора, кроме присоединения к организации, у них нет.       — Тем не менее, с «Ригелем» надо действовать осторожнее, — продолжает Паша. — Они не просто так главные в городе...       Договорить мужчине не даёт резко распахнувшаяся дверь. На пороге стоит человек, которого близнецы ненавидят всей душой, да и он к ним питает аналогичные чувства. Остальным же до него нет никакого дела, кроме Мамаева, но у него особые отношения с последним из «избранных».       — Хреновы пробки, — от порога сообщает пришедший. — А ещё в этой ебучей стране по радио ни одной нормальной песни не послушаешь.       — Какая радость, Саша, что ты нас посетил, — руководитель чуть-чуть хмурится, получая в ответ широкую улыбку, больше похожую на оскал.       Некий Александр Кокорин уже десять месяцев в «Империи». Откуда он взялся, как Паша его нашёл и зачем привёл в организацию, никто не знает. Впрочем, большинству всё равно, эти вопросы беспокоят лишь близнецов.       Их отношения с Кокориным не складываются в первый же день, когда руководитель представляет его коллективу. Дело даже не в том, что парней задевает чудовищная несправедливость, ведь они добирались до «избранных» благодаря упорному труду, а этот человек почти мгновенно занял место среди приближённых. Братьям не нравится мужчина сам по себе, начиная от его своевольного поведения, заканчивая изобилием различных привилегий для него. Он вроде бы старался расположить к себе, выглядел дружелюбно, но стоило Антону однажды столкнуться с ним взглядом, и сразу почувствовалось это неприкрытое двуличие: «Я буду с вами любезничать, пока мне будет выгодно».       — Теперь о более приземлённых вещах, — вздыхает Паша, потирая переносицу. — Сегодня утром приходила одна ненормальная на вид женщина и убеждала меня в том, что знает одного человека, связанного с «Ригелем». Мол, он представляет угрозу для нас.       — Так, если ненормальная, то хер с ней, — говорит Георгий.       — Всё не так просто. Учитывая напряжённость между нами и «Ригелем», не стоит отказываться от идеи, что они постараются уничтожить нас первыми. Вполне возможно, что такая серьёзная организация завербовала несколько непримечательных людей, с целью подобраться поближе к нам.       — Но с какого перепугу левой бабе с улицы это знать?       — Дело в том, что она не совсем с улицы, — улыбается Паша. — Когда-то давно она пыталась работать на нас. Там мутная история с долгами её возлюбленного, а я терпеть не могу всякие сопли, поэтому не буду углубляться в подробности. Тем не менее, женщинам в подобных организациях, как наша, работать запрещено. На то есть множество причин, и вы сами их прекрасно знаете. Собственно, я ей отказал, предложил её парню обратиться к нам. Он не пришёл, что, в принципе, меня не волнует. Только через некоторое время эта ненормальная снова вернулась, теперь уже умоляя меня о том, чтобы «Империя» заступилась за какого-то другого, не менее дорогого для неё, человека. Я проявил благородство и согласился помочь, естественно, с условием, что человек становится нашим. А потом выяснился один интересный момент... Тот, за кого пришлось вписаться, оказался бывшим членом «Ригеля». Как я понял, у них примерно то же правило, что и у нас: организацию можно покинуть только в случае её распада или в связи со смертью самого члена организации. Он же ушёл просто так. Разумеется, его немедленно принялись искать и даже нашли, прессанули, в итоге, убили. Но это уже дело «Ригеля».       — И ты решил, что раз эта женщина знала кого-то оттуда, то, возможно, у неё есть ещё несколько каналов связи с ними? — предполагает Максименко.       — Именно. Поэтому я бы присмотрелся к человеку, на которого она указала. Даже, если он не из «Ригеля» и никогда к нему отношения не имел, нам всё равно. Уберём кого-то из организации — прекрасно, уберём обычного человека — что ж, бывает. Мы не в ответе.       Лёша видит, как Антон с силой сжимает карандаш, грозясь переломить его пополам. Накрывает его руку ладонью, прося успокоиться. То, что сейчас озвучил Мамаев, — одна из идей «Империи», а Миранчук не поддерживает ни одну из них.       — Более полную информацию об этом человеке нам обещали позднее. На данный момент известно место его работы, а также улица и дом, в котором он проживает, — Паша читает соответствующие адреса с бумажки, которую ему принесла сегодня утром женщина.       Четыре человека в кабинете на секунду замирают. Максименко и Баринов начинают смутно догадываться, о ком говорит руководитель, Миранчуки просто отмечают, что будущая жертва «Империи» живёт недалеко от них, значит, они могли когда-то пересекаться. Лёша вспоминает убитого человека во дворе соседнего дома. Возможно, с этим членом «Ригеля» поступят так же. «Не хотелось бы заниматься его устранением», — думает парень.       — Пока мы не знаем внешности объекта, делать что-либо просто бессмысленно. Поэтому займётесь другими вещами, не менее важными, — с этими словами Мамаев раздаёт задания своим подчинённым, которые они должны выполнить в ближайшие два дня.       Близнецам поручают убить директора одной школы. Основания выглядят слишком сомнительно, но не братьям спорить с Пашей. Тот утверждает, что когда-то мужчина входил в состав мелкой группировки, распавшейся с появлением на горизонте «Империи». Тем не менее, у организации есть принцип добивать всех, кто раньше был на стороне конкурентов, даже если он отошёл от дел. Ведь кто знает, вдруг ему захочется возродить свою группировку, или что-нибудь ещё взбредёт ему в голову. Паша всегда предпочитает перестраховываться.

***

      Антон сверяет адрес объекта с тем, который вчера дал Мамаев. Всё верно, они стоят прямо перед его домом. По информации, предоставленной Джикией, жертва находится в своей квартире. Вот только никаких внешних признаков присутствия братья найти не могут, а ошибаться нельзя. Впрочем, Георгий — лучший информатор, в нём сомневаться не приходится.       — Кто сегодня стреляет? — спрашивает Антон. У них с Лёшей есть своеобразный график, они стараются чередоваться друг с другом, но иногда целей больше одной, поэтому надо действовать одновременно. Сегодня же предоставлен выбор.       — Кажется, ты. Я был в прошлый раз.       — Отлично.       Как приличные люди, братья звонят в квартиру объекта. С домофоном они разобрались быстро, вспомнив нужную комбинацию цифр, которой их учил Джикия.       — Добрый день, а вы... — договорить мужчина не успевает, так как его заталкивают обратно в помещение. Не на лестничной клетке же его убивать, в конце-то концов. — Простите, что вы себе позволяете?!       — Пиздец, ты чё такой разговорчивый, а? — удивляется Антон. — Давай в ванную иди.       — Какая ванная? Кто вы такие? — жертва напугана, но всё ещё пытается сопротивляться. — Я позвоню в полицию!       — Очень смешно, ага, — закатывает глаза Миранчук. — Ладно, хочешь поболтать, давай поболтаем, нам с братиком торопиться некуда.       Если бы они хотели, они бы уже давно убили мужчину, но почему-то появляется желание как-то разнообразить этот рутинный труд. Близнецы всё же заталкивают объект в ванную, поскольку, если на них попадёт кровь, то можно будет сразу её отмыть. Не хочется шататься по чужой квартире в поисках воды.       — Мы из «Империи». Слышал про такую организацию? — начинает Лёша. — Конечно же, слышал. В общем, мы пришли тебя убить. Нет, ты не подумай, нам-то насрать, кем ты там был в прошлой жизни, но наш руководитель очень не любит, когда такие, как ты, живут дольше положенного.       Мужчина бледнеет, у него подкашиваются ноги, и далее начинается шоу, ради которого всё и затевалось. Жертва бросается на колени, начинает молить о пощаде, чуть ли не плачет, клянётся сделать всё, что угодно, лишь бы её никчёмная жизнь была в сохранности. Близнецы улыбаются и даже готовы аплодировать за столь хорошую актёрскую игру. Они обожают подобные спектакли время от времени.       — Ладно, всё, заебал уже, — благосклонно произносит Антон, и раздаётся выстрел.       Объект ничком падает прямо к его ногам, чуть ли не касаясь носка ботинка лбом, но парень вовремя отходит назад. Больше им тут делать нечего. Теперь надо ехать к Мамаеву и докладывать об успешно выполненном поручении.       Сегодня у Паши прекрасное расположение духа, он даже улыбается своим лучшим из лучших. Конечно, ещё бы его печалила новость о том, что очередная неугодная душонка отправилась на небеса.       — Антон, задержись, — говорит руководитель, когда братья отправляются на заслуженный отдых. — Вечером сюда приедут важные люди, которые готовы помочь «Империи» в финансовом плане. Посидят, поиграют в карты, выпьют, обсудят ближайшие вложения. Среди них есть один, на которого я больше всего рассчитываю. Если нам удастся договориться с ним, то появится возможность повысить зарплату многим нашим сотрудникам. Разумеется, вы с братом будете в приоритете, но при одном условии, — Паша доверительно кладёт руку на плечо Миранчука. — К нашему будущему спонсору нужен особый подход. Ты понимаешь, о чём я?       — К сожалению, — презрительно кривит губы парень.       — Я надеюсь, что ты сделаешь всё, что в твоих силах. И даже больше. Вечером жду здесь, — Мамаев снова улыбается. — Только попробуй опоздать! — предупреждает напоследок.       Лёша ждёт брата за дверями кабинета и, когда Антон сообщает, что вернётся домой ближе к утру, ничего не спрашивает. Парень прекрасно понимает, какую именно работу поручил Паша близнецу, это происходит далеко не в первый раз.       — Братик, давай только договоримся, что ты сразу спать ляжешь. Без всяких приколов, по типу: «Я не могу без тебя заснуть».       — Но это действительно трудно.       Антон целует его в щёку, улыбаясь, и думает о том, что лучше Лёши в этом мире ничего не существует...