Не только Федя и близнецы старательно запутывали свою жизнь, усложняя её до невозможности. По аналогичному пути решил пойти и Саша, правда, он делал это совершенно неосознанно. Ведь часто бывает так, когда ты не знаешь, к чему приведёт то или иное действие, но всё равно его совершаешь, поскольку не придумал ничего лучше. Вот и Головин зачем-то крадёт шкатулку после вечеринки Сэра, думая, что таким образом покажет себя с выгодной стороны перед Ангелиной. Не хотелось ему выглядеть трусливым дураком. Особенно после того, как весь вечер рассказывал небылицы про свои приключения на наркоманском поприще.
Теперь шкатулка каждый день мозолит глаза, стоя на тумбочке у кровати. Головин засыпает, видя её, и просыпается, первым делом устремляя взгляд на новый предмет интерьера. Кроме того, парень постоянно вспоминает свою последнюю встречу с Сэром, когда тот отпустил его восвояси, напоследок приказав никому ничего не рассказывать. Саша действительно молчал, потому что не хотел искушать судьбу. Опасно переходить дорогу таким людям, даже если ты состоишь в «Ригеле».
Собственно, всё шло не так плохо на протяжении двух дней. Проблемы начались внезапно, хотя, в принципе, их можно было предугадать заранее. Это случилось где-то между вторым и третьим совместным заданием близнецов и Феди...
Саша осторожно заходит в кабинет Дениса Дмитриевича, заставая своего начальника за столом. Он внимательно читает какой-то документ, который ему прислали люди с нижних этажей. Им снова что-то от него надо, снова они чем-то недовольны и просят прислушаться к их просьбам.
— Простите, Денис Дмитриевич, я не помешаю? — спрашивает Головин, подходя ближе к столу.
— Что? А, это ты. Нет, не помешаешь. Что-то срочное? — руководитель трёт переносицу и поднимает взгляд на парня.
— Чем занимаетесь?
— Читаю манифест к государю, — усмехается Черышев. — Ваши нижестоящие коллеги так удивительно выражают свои просьбы, постоянно посылая мне коллективные письма с кучей подписей, как будто я Президент и заседаю в Кремле, поэтому пробиться ко мне невозможно, не записавшись за год. А можно всего лишь подняться на несколько этажей выше в лифте и всё обсудить. Удивительные люди!
— Да уж, у каждого свои тараканы, — соглашается Саша.
— Ты сюда поболтать по душам пришёл, или есть что-то конкретное?
— Ну, я хотел спросить насчёт моего задания. Когда я вернулся и доложил, что Сэр в столице, вы собирались сообщить правительству об этом, чтобы те дали своё разрешение на устранение Сэра. С тех пор прошло почти три дня. Мне просто интересно, Сэр уже мёртв?
— Нет, он вполне жив и, наверное, сейчас обедает, — смотря на наручные часы, произносит Денис. — Понимаешь, Саша, в нашем правительстве сидят настоящие идиоты, которые сами не могут понять, чего хотят. Когда я рассказал всё, что ты мне передал, они заявили, что на данный момент Сэр — это последнее из всего, что их интересует. Собственно, никакой отмашки я не добился. Нет, конечно, мы вольны и сами устранить этого дилера. Возможно, потом нас даже поблагодарят за это. Только мне, если честно, вообще всё равно на его существование. Сэр нам никак не мешает, поэтому и делать я ничего с ним не буду. Не хватало только людей потерять на ровном месте.
Саша понимающе кивает головой, чуть улыбнувшись.
— Ты почему спрашивал, кстати?
— Просто интересно стало. Ладно, Денис Дмитриевич, я не буду вас отвлекать.
Головину скоро нужно быть за барной стойкой, снова встречать клиентов из преступного мира и поддерживать с ними беседу. Сегодня придут Максименко и Баринов, которые предупредили парня заранее, чтобы он не трогал их стол. Ситуация, произошедшая не так давно, до сих пор не даёт Диме покоя. Он терпеть не может, когда его места занимают буквально прямо под носом, ведь, что ему принадлежит, на то уже никто другой не имеет права покушаться.
Жека Чернов задумчиво смотрит в свой стакан и задаёт расплывчатые вопросы Саше. В них практически нет смысла, иногда даже кажется, будто мужчина спрашивает лишь бы спросить. Однако Головин всё равно находит, что ответить.
— Здорово! — машет рукой от двери Дима и сразу устремляет взгляд в сторону своего стола. Следом за мужчиной заходит в помещение его коллега.
Через пару минут перед ними уже стоят стаканы, а улыбчивый по привычке Саша бросает несколько фраз для начала вечера.
— Слушай, а ты в Новый год работать случайно не будешь? — интересуется Баринов, придерживая за запястье собравшегося было покинуть их бармена. — Просто мы хотим отметить, но негде. У тебя тут лучше всего было бы.
— Ну, надо подумать. Я так далеко ещё не заглядывал. Может быть, до десяти поработаю, а потом...
Дело в том, что у Саши был некий план на этот Новый год. Парень собирался наконец-то рассказать Денису Дмитриевичу о своих чувствах, поскольку вдруг понял, что сейчас самый лучший момент. Всё сдвинулось с мёртвой точки: руководитель несколько раз улыбнулся ему по-особенному, как показалось Головину, наконец-то стал обращать на него большее внимание, даже разрешает теперь просто так приходить в кабинет, чтобы спросить о чём-то не столь важном, что практически не касается работы. Короче говоря, надо действовать либо сейчас, либо никогда.
— До десяти? Праздник в это время только начинается, — хмыкает Дима, всё же отпуская Сашу на своё рабочее место.
Из-за стола встаёт Валерий Георгиевич, который вдруг вспомнил какую-то очень интересную историю из прошлой жизни. Раньше мужчина ничего подобного не совершал, он вообще, скорее, приходил в бар только за тем, чтобы ещё раз, возможно, в последний, проникнуться атмосферой преступного мира. Саша выслушивает его очень внимательно, одновременно открывая очередную бутылку с портвейном для столика у двери.
С улицы долетает порыв холодного воздуха, пахнущего морозом и почти наступившей зимой. Дверь распахивается, и Головин выглядывает из-за плеча Валерия Георгиевича, чтобы посмотреть, сколько новых посетителей пожаловало, ведь нужно подобрать им соответствующий стол. Бутылка чуть не падает из рук парня, когда он видит Сэра в сопровождении двух телохранителей. Остальные посетители тоже вмиг замолкают, удивлённо рассматривая новоприбывшего. Никто не помнит этого человека, как члена какой-либо группировки.
— Неплохое место, — произносит мужчина, вертя головой в разные стороны. Один из его телохранителей мягко отстраняет Валерия Георгиевича, ясно давая понять, что тому лучше сейчас вернуться за свой стол.
— Добрый вечер, — стараясь не выдавать волнения, отвечает Саша. — Извините, но у нас всё занято.
— Да я и не собирался тут задерживаться. Поговорить с тобой надо.
— Боюсь, что в данный момент я не смогу уделить вам время. Много заказов, всем нужны напитки.
— У меня как раз сейчас есть свободное время. Я подожду, пока ты закончишь, — Сэр улыбается краем губ.
— Я закончу в двенадцать ночи. Будете ждать меня ещё семь часов?
Мужчина пожимает плечами и остаётся стоять около барной стойки. Он внимательно следит за тем, как Саша выполняет свою работу, как тот суетится, бегая по залу, чтобы успеть к каждому посетителю вовремя. Жека Чернов, в свою очередь, внимательно разглядывает дилера, а потом пододвигает стул чуть ближе, наклоняясь к посетителю. Телохранитель, который уже отстранил Валерия Георгиевича, делает несколько шагов вперёд, но Александр жестом руки останавливает его.
— Лицо знакомое, как будто несколько лет назад встречались, — произносит Жека.
— Всё может быть. Я знаком многим людям в мире.
— Знаменитость? В принципе, мне не важно. Не помню только, когда в последний раз к Саше с такими личными разговорами обращались. Это неуместно, нельзя так просто отвлекать человека от работы.
— Если человек представляет интерес, то почему бы не отвлечь? — с улыбкой отвечает Александр, снова переводя взгляд на бармена, обсуждающего что-то с двумя людьми за дальним столом.
Жека удивлённо смотрит на дилера, поскольку не каждый день можно встретить того, кто ответит на эти фразы-загадки таким образом, словно всё понял. Может быть, Сэр действительно что-то понял. Тогда к нему можно испытывать только уважение.
Александр терпеливо ждёт Головина около часа. Понимая, что парень вряд ли будет торопиться завершить свой рабочий день, а стоять просто так совершенно бессмысленно, дилер кладёт на барную стойку небольшую записку, после чего удаляется, не прощаясь. Саша, вернувшись на место, разворачивает клочок бумаги, чтобы прочесть послание. Там адрес Сэра и одна-единственная фраза: «Завтра утром верни, что взял».
— Стоит того? — интересуется Жека, который даже понятия не имеет, о чём может быть сказано в записке.
— К сожалению, — говорит Саша, хмурясь.
Тем временем, Дима и его напарник вовсю обсуждают личность только что появившегося в баре Александра, а также причину его разговора с Головиным. Максименко утверждает, будто уже видел этого человека, когда выполнял одно из заданий. Они ездили в элитный район, где живут бывшие члены группировок, поскольку Паше понадобилась смерть какого-то из них. Буквально через дорогу в машину садился некто в сопровождении двух телохранителей. Саша уверен, что тогда видел именно Сэра.
— Ничего себе у тебя память, — удивляется Баринов. — Я, блядь, не помню, что на завтрак ел, а ты такое выдаёшь.
— Просто я тогда специально обратил на него внимание... Кажется, мой напарник на том задании ещё сказал, что этот чувак — любимец местных наркоманов. Вот я и посмотрел. Да, точно! Меня же тогда поразило, что он выглядит слишком странно для того, кто связан с наркотиками, ещё и не боится селиться в подобных местах.
— А что в нём странного?
— Ну, сейчас без понятия. Мало ли, почему мне так подумалось, — пожимает плечами Максименко. — Непонятно только, как Саша умудрился с ним знакомство завести. Судя по всему, не особо приятное.
Дима решает тут же прямо спросить об этом Головина, словно тому только и хотелось, что поболтать на тему Александра и их двух встреч. Тактично уйдя от вопросов слишком любопытного Баринова, парень спешит обслужить один из столиков и больше к двум членам «Империи» не подходит на протяжении остатка рабочего дня.
Зато вечером Саша сверлит взглядом ненавистную шкатулку, которой не должно было быть в его комнате. Теперь придётся снова встречаться с Сэром, а значит потом выдумывать причину своего отъезда из здания организации, если кто-то спросит. Головину хочется со всей силы побиться о стену из-за собственной тупости. Зачем он пошёл на поводу у Ангелины? Чего он этим добился, кроме проблем? Говорил ему Черышев, что воровство — это низко и отвратительно, и что при нём Саша никогда больше не будет воровать. Ага, конечно, не будет. Вы были слишком самоуверенны, Денис Дмитриевич.
Третье декабря. Раннее утро. Холодно, и выходить на улицу совершенно не хочется, но надо, поскольку иначе можно нажить проблем ещё больше, чем есть в данный момент. Саша медленно собирается в дорогу, размышляя над тем, каким образом Сэр мог узнать, что парень работает в баре. Выходит, у него есть какие-то связи с людьми, обладающими необходимой информацией или же могущими эту информацию добыть. Чисто теоретически, в таком случае, мужчина может узнать про Головина вообще всё, что угодно, вплоть до того, какие носки парень носил на прошлой неделе. Саша нервно вздрагивает от этой мысли. Ему точно не хотелось бы, чтобы за ним следили.
Охранники на входе в дом Сэра знают, кого можно ждать с утра пораньше, поэтому без лишних вопросов пропускают Головина внутрь. Он снова оказывается в холле, где впервые столкнулся взглядом с Александром во время вечеринки.
— Ты всё же пришёл? — удивлённо спрашивает мужчина, выходя из столовой с изящной фарфоровой чашкой в руке.
— У вас были сомнения?
— Скажем так, мне казалось, что ты из тех, кто не станет идти навстречу потенциальной угрозе.
— Если бы я не пришёл, вы снова вломились бы ко мне в бар... или вообще подкараулили бы где-нибудь на улице, — эти слова вызывают у Александра улыбку. — Между прочим, я не собираюсь тут задерживаться. Вот ваша шкатулка. До свидания...
— Постой, — мужчина разворачивает Сашу за плечо. — Мне всё это время было интересно, зачем ты её украл. Неужели в «Ригеле» настолько тяжело жить, что приходится промышлять воровством в богатых домах?
— Я не хотел её красть, просто... Просто так получилось.
Судя по тому, что Александр не убирает руку, подобный ответ его не устраивает. Головин вздыхает и проводит ладонью по лицу.
— Ладно, давайте с самого начала. Куда можно сесть?
В принципе, Саша нисколько не удивлён, ведь Федя предупреждал его о странностях Сэра. Вполне возможно, что это одна из них. Ему вполне может нравиться болтать с посторонними личностями. Это если не вдаваться в подробности.
Итак, они сидят в холле на диване, ведя довольно спокойную беседу. Вернее, её ведёт исключительно Головин, так как Александр предпочитает молча слушать, изредка посмеиваясь над очередным поворотом истории.
— Получается, ты спёр шкатулку только потому, что не хотел отходить от того образа, который поддерживал для задания. Довольно откровенно. Не боишься рассказывать мне свои тайны?
— Вы прекрасно знаете, что я из «Ригеля» и у вас был только ради слежки. По-моему, всё очевидно, и скрывать уже нечего. Можно задать встречный вопрос? — Сэр утвердительно кивает, с интересом ожидая, что именно спросит у него парень. — У вас в доме полно дорогих вещей. Неужели от украденной маленькой шкатулки мир бы перевернулся? Просто вы так вцепились в неё, словно это какая-то драгоценность.
— Начну с того, что эта шкатулка мне действительно дорога, поскольку с ней связана одна история. Впрочем, если бы она пропала, я бы немного погрустил и свыкся с этим. А так... Может быть, и не она была мне нужна.
Саша сводит брови к переносице, пытаясь догадаться о смысле этой загадочной фразы. Если не шкатулка, то что тогда? Разве есть какие-то другие варианты?
— Ты слишком долго думаешь, — усмехается Александр.
— Я просто не понимаю.
— Вот скажи мне, ты пришёл сюда, чтобы отдать шкатулку, верно? Ты её отдал, но я сказал тебе, что она мне не особенно была нужна. Однако мне нужно было кое-что другое. Заметь, в данном вопросе фигурируют только два пункта: шкатулка и, собственно, ты.
— То есть вы хотите сказать, что дело во мне? — Саша действительно удивлён. Почему-то такой вариант он даже не рассматривал. — Знаете, я лучше пойду.
— Ну, конечно же.
— Вот только не надо делать вид, будто вы знали обо всём, что здесь будет, — несколько раздражённо произносит Головин.
— Выход в другой стороне, — спокойно отвечает Александр.
Парень фыркает, пробурчав себе что-то под нос, и удаляется в коридор. Совершенно случайно — он даже сам от себя такого не ожидал — Саша останавливается перед какой-то полкой с красивыми часами и статуэткой. Недолго думая, он берёт статуэтку и окончательно покидает дом Сэра.
Днём же парень сидит на кухне, сложив перед собой руки и рассматривая украденную вещь. Саша думает о том, что он, кажется, клептоман, ведь как иначе объяснить этот спонтанный поступок?
— Интересная хрень, — говорит Артём, кидая взгляд на статуэтку. — Зачем ты её купил?
— Я её... Да, не знаю.
— Дорогая?
— Ага, — кивает парень. — Захотелось вот что-то приобрести такую антикварную штуку.
Собственно, на этом Дзюба теряет всякий интерес к вещи. Он не любитель подобных предметов интерьера, считая, что они только зря занимают место. Да, довольно красиво, но больше никаких достоинств. В конце концов, они не в музее, чтобы собирать редкости.
На статуэтку в тот же день обращает внимание Рома, которому на ум немедленно приходит история, случившаяся с ним в детстве, в гостях у бабушки. Мужчина с радостью делится своими воспоминаниями о том, как он пытался обменять фарфоровый дорогущий сервиз на пачку наклеек у своего друга.
Илья тоже удостаивает Сашино приобретение внимательным взглядом. Правда, в нём сквозит какая-то странная тоска и боль, поэтому Головин спешит убрать статуэтку подальше. Не хватало ещё вызвать с её помощью приступ у мужчины.
Довольно логично предположить, что буквально на следующий день в бар снова приходит Александр. На сей раз с требованием вернуть статуэтку. И как только умудряется каждый раз замечать пропажу одной из тысячи вещей в своём доме? Впрочем, Саша догадывается, что статуэтка стала очередным предлогом, ведь дилер уже открыто заявил, что основная причина всего этого цирка — сам парень.
— Ладно, — думает Головин, вновь стоя перед дверью дома. — Хотите страдать ерундой, давайте страдать вместе.
Итак, правила игры были приняты. Саша возвращал Александру украденный предмет, говорил с ним на какую-то незначительную тему, поскольку иначе мужчина просто не отпускал его, а потом снова забирал что-нибудь другое. Судя по всему, Сэр на это и рассчитывал, ведь каждый раз заставлял парня сидеть с ним в разных комнатах своего дома. Постепенно их беседы стали включать в себя не одну, а несколько тем, становясь более похожими на диалог. Однако всё оборвалось ровно в тот день, когда Федя опоздал на собрание.
***
Эта среда действительно была какой-то неправильной и ужасной. Федя испортил весь день своим коллегам, Денис поломал свои планы на декабрь и теперь не знал, как их исполнить, Артём вновь устроил конфликт с Игорем, и если для всех это уже стало привычным и понятным, то для Марио оставило неприятный осадок на душе. Близнецы тоже разругались и натворили кучу непоправимого. Казалось бы, причём тут Саша? А Саша в этот день снова был у Сэра. Только не утром, а поздно вечером.
Он застаёт мужчину во время каких-то сборов. В холле несколько чемоданов, и Александр приносит из спальни на втором этаже ещё стопку одежды.
— Вы уезжаете? — интересуется Головин.
— Да. Надо снова покинуть страну, поскольку ваше правительство что-то от меня хочет. Боюсь, это связано с тем самым делом, из-за которого ты пришёл сюда на вечеринку. Если честно, то ты не очень вовремя. Я, как видишь, занят. Почему ты не приехал утром, как я просил?
— Потому что у меня были дела. Не только вы тут занятой. В общем, возвращаю, — парень ставит на журнальный столик очередную фигурку. — И как долго вы будете отсутствовать?
— Без понятия. Всё слишком сложно, чтобы загадывать наперёд. К Новому году точно не прилечу, — Александр сообщает о своих планах так, словно обсуждает их с близким другом, хотя с Сашей они вовсе не друзья.
Несмотря на несколько встреч и множество бесед наедине, их даже нельзя назвать приятелями. Во всяком случае, Головин отказывается хоть как-то характеризовать их взаимоотношения, потому что не считает их нормальными и логичными. Возможно, Сэр имеет совершенно иное мнение, может быть, он в парне видит близкого по взглядам человека, поэтому так увлечён им вот уже вторую неделю подряд.
— Не факт, что я вообще когда-нибудь ещё сюда вернусь, — спустя короткое молчание продолжает мужчина, укладывая последние вещи в чемодан. — Собственно, ты и сам видишь, насколько серьёзно я готовлюсь к этому отъезду.
— Тогда почему вы не берёте с собой весь свой антиквариат? Было бы жаль оставить такое собрание здесь навсегда.
— Может быть, я потом заберу его. Не знаю. У меня нет времени долго думать.
И почему-то в этот момент, ни раньше, ни позже, Саша начинает осознавать, какая, должно быть, непростая жизнь у Александра. Он ведь дилер, он незаконно зарабатывает деньги, и правительство знает об этом. Более того, правительству мужчина совершенно не нравится, поэтому он вынужден постоянно находиться в разъездах, опасаясь за свою жизнь. У него нет постоянства, нет места, в которое можно было бы вернуться со спокойной душой и осознанием того, что не придётся скоро вновь куда-то мчаться, подхватив первое подвернувшееся под руку. Наверное, это просто ужасно. По крайней мере, Головин точно не выдержал бы такого ритма жизни. Ему вполне хватило и тех переездов, заставлявших его обрывать связи с людьми, которых Саша мог уверенно назвать своей семьёй.
— А у вас есть друзья? — вдруг спрашивает парень.
— Нет. У меня есть только враги и люди, относящиеся ко мне нейтрально. Если ты думаешь, что мне тяжело так жить, то не переживай. Я уже вполне привык.
— Неужели вам никогда не хотелось иметь хотя бы одного человека, к которому всегда можно обратиться за помощью, к которому можно вернуться? Это ведь просто непостижимо не иметь никаких связей здесь или в какой угодно другой стране.
— Поверь мне, абсолютно нормально. Да, так тоже можно. Конечно, так хуже, чем с друзьями или, допустим, семьёй, но тем не менее.
— И вам никогда не хотелось это изменить? Допустим, не сейчас, а в будущем.
— Я вообще не думаю о будущем, Саша. С ним всё слишком непредсказуемо, чтобы загадывать.
Выходит, Александр уже много лет не строит никаких планов, живёт исключительно сегодняшним днём. Вообще-то, подобное выражение обычно применяют в положительном ключе, но сейчас Головину кажется, будто это самый невыносимый способ для существования. Ты не можешь мечтать, не можешь задумываться о том, что было бы неплохо сделать к какому-то определённому сроку, поскольку над тобой всегда нависает угроза. Бесспорно, никто не запрещал тебе строить планы, вот только, каждый раз обращаясь к ним, надо помнить — далеко не факт, что тебе удастся воплотить их в жизнь. Скорее всего, что-то помешает в последний момент. А смысл тогда вообще мечтать и планировать? Уж действительно, проще мыслить исключительно настоящим временем.
— Значит, на этом наше знакомство можно забыть, словно ничего не было, — произносит Саша.
— В целом, да. Мне было приятно две недели общаться с тобой, но вряд ли нам суждено снова встретиться.
— А вдруг суждено? Мне Федя рассказывал, что если постоянно думать о каком-нибудь человеке, то он обязательно вернётся. Ну, вы же знаете Федю?
— Да, Федю знаю, только мы с ним не обсуждали ничего подобного. И что же, он дождался?
— Я не в курсе, — парень пожимает плечами. — Но можно попробовать проверить эту теорию. Давайте я буду о вас думать, а вы вернётесь?
Александр перестаёт возиться с чемоданом и поднимает на Головина взгляд, который невозможно прочесть. Сам парень уже чувствует себя каким-то невероятно глупым, поскольку предложил откровеннейшую чушь, да ещё и человеку практически незнакомому. Слышал бы сейчас эти перлы Артём, точно заржал бы на всю кухню. «Давайте я буду о вас думать», кошмар какой, позорище, как выразился бы Антон. Надо же такое ляпнуть!
— Федя твой — романтик, — говорит Ерохин, снова возвращаясь к своему прежнему занятию. — Таким тяжело жить. Я, к счастью, реалист, поэтому прекрасно понимаю, что обстоятельства сильнее, чем чьи-то мысли.
— Вы не реалист, а скептик. Даже не хотите пытаться.
— А зачем? Я же знаю, что окажусь прав.
— Но вдруг не окажетесь? — «Что ты несёшь, идиотина? Остановись уже!» — проклинает себя Саша, однако вслух продолжает говорить совершенно другое. — Давайте просто посмотрим, как оно выйдет. Я даже согласен что-нибудь сделать, если вы окажетесь правы.
— Уверен, что готов пойти на такое? — удивлённо, но с улыбкой спрашивает Александр. — Я бы на твоём месте подумал несколько раз прежде, чем предлагать мне спор.
— Абсолютно уверен. Всё, что придумаете, — серьёзно произносит Саша. — Только давайте договоримся, что ваше возвращение должно состояться в этом году. Просто я боюсь, что мы оба забудем про спор, если вы вообще никогда больше в Москве не появитесь.
— Ну, хорошо. Я согласен. Как только появится возможность снова побывать тут, оттягивать не буду и честно признаю поражение.
Покидая дом мужчины, Головин по привычке забирает с собой какую-то небольшую вазочку. Просто нужен же какой-то предлог для посещения этого места вновь. У самых дверей парень оборачивается, чувствуя чужой взгляд на своей спине. Александр действительно провожает его, стоя в проходе между холлом и коридором. Саша ненадолго задерживается, когда сталкивается глазами с Ерохиным, и вдруг понимает, что испытывает точно такое же чувство, как и в похожих столкновениях взглядами с Денисом. Их было, кстати, немало, поскольку у Черышева есть какая-то особая черта характера постоянно смотреть в глаза человеку, с которым он говорит. Собственно, Саша уверен, что это помогает ему лучше понимать людей. Руководитель обычно редко ошибался в увиденном. В принципе, он только так и подбирал новых сотрудников в «Ригель», и пока промахов не наблюдалось.
С такими странными мыслями в голове парень возвращается в здание организации. Уже достаточно поздний час, практически глубокая ночь, однако на кухне горит свет. Саша не припомнит, чтобы кто-то ужинал в пятнадцать минут первого.
— Илья? — удивлённо спрашивает Головин, когда застаёт мужчину за столом в компании тарелки салата с рыбой.
— Да, я ем по ночам иногда. Что тут такого удивительного? — недовольно поджимая губы, говорит коллега. — Иди уже, мне надо побыть в одиночестве. И да, если что, не выдавай меня Роме. Просто он считает это всё вредной привычкой и надеется, что я перестану, а мне очень не хочется его расстраивать.
Саша понимающе кивает и на всякий случай прикрывает за собой дверь. Чего только не произошло сегодня, однако!
***
Утром следующего дня всем приходится снова столкнуться на кухне, ведь где же ещё можно собраться вместе? Не зря совместный приём пищи считают здесь единственным объединяющим событием, не считая официальных совещаний у Черышева и каких-либо заданий. Пожалуй, сейчас эта группа людей меньше всего подходит под слово «семья», которым их называет Саша, испытывая при этом, кажется, самые искренние и тёплые чувства.
Марио сидит у стены, поэтому может наблюдать происходящее наиболее полно. Кроме него, в помещении давно присутствует Игорь, молчаливо стоящий у плиты и следящий за тем, чтобы молоко не убежало из маленькой алюминиевой кастрюльки. Рядом с ним крутится Рома, спешащий нарезать себе новый салат, поскольку вчерашний как-то слишком внезапно закончился, хотя мужчина был на сто или даже больше процентов уверен, что оставлял себе полноценную утреннюю порцию. «Надо лучше следить за режимом, — проговаривает про себя Зобнин. — Ещё несколько таких забытых приёмов пищи, и я перестану влезать в дверные проёмы. Кому будет нужен такой увалень?»
— А никто не знает, почему у нас сегодня какое-то внезапное собрание? — спрашивает Марио.
— Потому что конец года. Сегодня Денис подведёт итоги, расскажет, чего мы добились, и распустит всех на небольшой отдых, — поясняет Игорь. — Неужели Саша не успел до тебя это донести? Ну, или даже сам Денис. Вы, вроде как, очень тесно друг с другом работаете.
В голосе мужчины сквозит неприкрытое раздражение, хотя Игорь всегда старается максимально скрыть свои эмоции и переживания. Он ведь обязан быть идеальным, безупречным, чтобы никаких вопросов со стороны не возникало. Всё личное уходит на второй план, как только ты покидаешь свою комнату, и ты становишься рабочей силой, у которой нет ничего, кроме чувства долга. Впрочем, видимо, вчерашняя перепалка с Артёмом не прошла даром для Акинфеева. Либо она наконец-то стала последней каплей в безграничном океане терпения мужчины, либо просто задела какие-то струны его души, если, конечно, у него вообще была душа, а не очередной сборник правил и запретов.
Приходит Антон. Впервые без брата, что сразу удивляет, однако на вопросительные взгляды парень отвечает молчанием, просто разворачиваясь ко всем спиной. Он сегодня практически не спал, только под утро всё-таки глаза закрылись, будучи не в силах вынести такое количество потрясений за последнее время. Зато утром первым делом пришлось осознать сделанное. Лёша ушёл и не возвращался, где он, совершенно неизвестно, и, как его найти, тоже неясно. Единственное, абсолютно понятное для Антона, это то, что надо как-то извиниться. Правда, на месте брата, он бы сам себя, конечно, не простил. Пожалуй, до конца жизни ненавидел бы себя. Однако Лёша другой, может быть, искупить вину всё же получится.
Долгое время парень просто думал, что именно стоит сказать или сделать. В голову не приходило ничего стоящего, во всяком случае, Антону всё казалось слишком недостаточным и каким-то ужасно кривым. Лёша и слушать его не станет, сразу же прогонит подальше. В результате, Миранчук решил прибегнуть к посторонней помощи, благо, у него остался ещё один человек, которому можно довериться.
Спонсор на звонок ответил практически сразу, ещё добавив от себя, что был уверен, будто у парня вчера что-то случилось. Кратко объяснив ситуацию, не вдаваясь в лишние подробности, которые были только между ним и Лёшей, Антон стал ждать совета. Мужчина на другом конце провода долго молчал, то ли подбирая слова, то ли думая о чём-то совершенно отвлечённом. Он часто так делал во время своих встреч с Миранчуком, правда, потом всегда мог воспроизвести сказанное парнем, так что его нельзя было упрекнуть в невнимательности и нежелании слушать.
— Мне кажется, он и так тебя простит. Стоит только извиниться, а больше ничего не нужно, — наконец-то произнёс спонсор.
— Но разве...
— Больше ничего.
— Ладно, я понял. Вы точно уверены, что получится?
— Я очень понимаю твоего человека, — вздохнул мужчина. — Сомнений у меня практически никаких.
Это вселило надежду. Антон поблагодарил спонсора и отправился на кухню...
Сразу за ним в помещение вваливается Артём. Кажется, ему здесь лучше всех, поскольку на лице написана исключительно радость. Потом выяснится, что это всё предпраздничное настроение. Просто Дзюба обожает праздники по типу Нового года, и ничего не испортит ему расположение духа, даже такие, как Игорь, которые сейчас окидывают презрительным взглядом, стоит случайно зацепить плечом.
— Доброе утро, — мрачно произносит Федя, останавливаясь в дверном проёме и рассматривая присутствующих на кухне.
У него прошедшая ночь также была не особенно приятной, поскольку сначала он бесился со всей ситуации с близнецами, потом столкнулся с Лёшей, которого пришлось успокаивать, а дальше... Уже понятно, что было дальше. Когда последняя стадия принятия окончилась, пришлось как-то объясняться с парнем, чтобы тот не надумал себе чего-нибудь лишнего. С ним явно не всё в порядке, и надо выяснить, что же именно не так.
— Слушай, после вчерашнего не очень-то хочется с тобой разговаривать, — начинает Федя, облокачиваясь на кухонную тумбу рядом с Антоном. О, да, теперь он точно знает, что перед ним именно Антон. Наверное, ему больше никогда не удастся спутать близнецов.
— Но ты всё равно со мной разговариваешь, — перебивает парень, даже не удостаивая собеседника взглядом.
— Я только хотел спросить, что с твоим братом. Мне показалось, будто...
— А на мне написано, что я справочное бюро? Иди у него спроси всё, что тебя интересует.
— Наверное, я бы сделал это, если бы считал возможным.
— Тогда о чём вообще разговор?
— Ну, не знаю. Я думал, тебе хоть на кого-то не похер. У вас, вроде бы, неплохие отношения были.
— Ключевое слово «были». А если ты ещё раз упомянешь наши с Лёшей отношения, то я тебе врежу.
— Вау, какая запретная тема. Интересно, с чего бы вдруг ваши отношения приобрели такую значимость, что о них уже нельзя никому говорить, — Федя видит, с какой силой Антон сжимает ручку кружки. — Давай, разбей ещё одну, как вчера. Истеричка.
— Бесполезное позорище.
За этой содержательной беседой с большим интересом наблюдает Артём. У него аж глаза горят, когда он слышит, как Миранчук в очередной раз посылает Смолова. Нет, за Федю, конечно, обидно. Он не настолько плох, как утверждает парень, просто никак не может правильно вписаться в новый коллектив, а ещё упрямый, как баран. Впрочем, это не проблемы Дзюбы, так что пусть ими занимаются другие.
— Скажи мне, Федя, — заискивающим голосом и с широкой улыбкой обращается к нему Артём, когда Антон, вполне предсказуемо, покидает их общество. — А у тебя когда-нибудь были близнецы?
— В смысле?
— Ну, в том самом.
— Нет, — Смолов непонимающе мотает головой. — Хотя однажды были близняшки, но давно. Ты зачем вообще спрашиваешь?
— Просто хочу намекнуть, что никогда не поздно. Правда, лучше особо не затягивать. Сам понимаешь, ты не молодеешь.
— Ой, блядь, иди на хуй, — отмахивается мужчина. — Если хоть раз, хоть на секунду произойдёт нечто подобное, разрешаю тебе лично вырыть мне могилу, ибо я застрелюсь. Надо же такое предложить вообще! Пиздец, Дзюба, ты окончательно пал в моих глазах.
Артём как бы спрашивает взглядом: «А что тут такого?», поскольку действительно не видит никаких причин, почему у Смолова может не получиться переспать с конкретными близнецами, как это случалось с большинством напарников до них. В конце концов, будь мужчина на месте своего коллеги, он попытался бы. Ну, это же просто даже со стороны выглядит интересно.
Тем временем, до Нового года оставалось две недели, и у каждого намечались планы, которые надо было или успеть воплотить в жизнь до того, как Куранты стукнут в последний раз, или отложить до лучших времён. В большинстве своём, эти планы звучали довольно примитивно, но у кого-то они выглядели глобально и даже могли напугать своей масштабностью...
