***
Третье января Денис традиционно проводит на кладбище. Традиционно для себя, естественно. В этот день он всегда посещает могилы родителей, которые стоят рядом друг с другом. Мужчина находится в полном одиночестве, ведь мало кто решит совершить прогулку в такое мрачное место во время новогодних праздников. Впрочем, Денису подобное положение дел только на руку. Он терпеть не может, когда рядом крутится кто-то посторонний, ухаживающий за могилой своего родственника, обязательно спрашивающий, кого именно поминает Черышев. Потом обязательно начинается серия сочувствий, которые совершенно не к месту, никто их не просит. Под ногами хрустит толстый слой снега, а Денис удовлетворительно осматривает на новую оградку, обновлённую в этот раз гораздо позже, чем требовалось. Она должна была стоять ещё двадцать девятого декабря, ведь именно в этот день умер отец Дениса. Вернее, его убили. Наверное, прозвучит удивительно, но Черышев не особенно грустит по поводу потери последнего родного человека. Это нормально, когда убивают главу преступной организации. Тем более, если организация такая, как «Ригель», политика которой может далеко не всех устроить, а самоуверенных идиотов в мире хватает. Мать Денис потерял где-то в четырнадцать лет. До сих пор неизвестно, были ли это несчастный случай или преднамеренное убийство. При любом раскладе человека уже нет, а концов не найти, хотя Дмитрий пытался. Его сын думал продолжить поиски виновного, только бросил эту пустую трату времени буквально через несколько дней. Месть не вернёт ему мать, лишь добавит в этот мир очередную жертву, если таковая вообще обнаружится. Мужчина смотрит на одинаковые надгробия с высеченными фотографиями родителей. Он всегда с ними разговаривает, хотя и считает подобную традицию полнейшим бредом. Ну, кто его услышит? Отец не спустится с небес, чтобы дать своему сыну ценный совет, да и мать не обнимет его, избавив от всех проблем разом. Однако после нескольких слов, брошенных в воздух, всегда становится легче на душе. Пожалуй, именно душевного спокойствия Денис ищет в этих посещениях. — Тебе, пап, наверное, было бы интересно узнать, как у меня идут дела, — тихо говорит Черышев, присаживаясь на оградку. — Хотя, пока я был в Испании, ты позвонил мне всего лишь два раза. И то, чтобы поинтересоваться, не умер ли я. Нет, не подумай, я нисколько не обижаюсь. Я даже благодарен тебе именно за такую заботу, ведь она сделала меня гораздо более сильным, — чуть улыбается, представляя, что было бы, скажи он это отцу, пока тот жил. — Так вот, мои дела... Я нашёл себе ещё одного помощника. Его зовут Марио, и я уверен, что он не подведёт. Да, пап, ты кучу раз говорил мне, что надо перестать быть доверчивым, что не все вокруг хорошие и добрые. Но я уверен в своих людях. Может быть, они иногда ведут себя, как пятилетние дети, может быть, допускают глупые ошибки, но... Но не все из них Федя. Да, пап, я в курсе, что он тебе не нравится, и ты хотел бы от него избавиться. Но нет, я не выгоню его. Я в него верю, я знаю, что он очень способный, просто надо найти ему человека, с которым он сможет продуктивно работать и будет постоянно приносить результат. Кстати, об этом. В октябре к нам в организацию пришли настоящие легенды. Да, ты должен был слышать о них. Братья Миранчуки, они так же известны, как Илья, которого в твоё время называли Монстром. Если честно, я не знаю, почему им захотелось присоединиться к «Ригелю», но подумал, что было бы глупо упускать таких людей. Ну, вот я и решил, что они обязательно сработаются с Федей. Как думаешь? — Денис поднимает взгляд на небо, словно отец действительно сейчас подаст ему какой-нибудь знак. Разумеется, ничего не происходит, но Черышев уверен, что родитель одобрил его решение. В конце концов, молчание тоже знак согласия. Далее мужчина рассказывает про последние события из жизни организации, конечно же, не может обойти стороной напряжённую ситуацию с «Империей», которая его очень тревожит. Почему-то Денис уверен, если б отец сейчас был жив, он обязательно стал бы его ругать за нерешительность и отсутствие действий. «Чего ты выжидаешь? Когда они действительно станут слишком сильны? Ты настоящий идиот! И этот человек унаследовал кресло руководителя! Лучше бы я поручил своё место Игорю», — именно такие слова произнёс бы Дмитрий, который за всю свою жизнь не произвёл ни одного одобрительного действия в адрес сына. Дениса всегда растили в строгости, может быть, даже чрезмерной. С самого детства ему внушают, каким надо быть, чтобы не опозорить семью. Дмитрий очень гордится своим званием главы «Ригеля», но ещё больше гордится рождением наследника. Во всяком случае, он хочет, чтобы Денис им стал, даже не спрашивая, нужно ли ему всё это. А Денису действительно было не нужно, или просто вся суматоха вокруг какого-то кресла в кабинете его настолько достала ещё в детском возрасте, что к восемнадцати годам парень проклинает свою судьбу и своё происхождение. Однако сделать ничего не может, только надеется, что родитель не поделится «престолом», пока не умрёт. Впрочем, так и вышло, просто Денис полагал, что это должно было произойти, когда Дмитрию стукнуло бы семьдесят, а не сорок восемь. Мать пытается быть с сыном ласковой, всегда встаёт на его защиту, старается убедить мужа, что ребёнку надо играть со сверстниками, надо уметь радоваться жизни, а не думать только об убийствах и процветании преступности. Дмитрий остаётся непреклонен. Он видит, как сын проводит время со своими школьными друзьями, и тут же высказывает своё недовольство. — Они ничему тебя не научат, кроме пустой траты времени, — говорит мужчина, расхаживая по кабинету взад-вперёд. Денис смотрит на него исподлобья, робко, потому что очень боится отца. Тот действительно страшен в гневе. — Ты должен общаться только с теми, с кем свяжешь свою дальнейшую жизнь. Так, в свои семь, Черышеву приходится прекратить всякие отношения со сверстниками и практически всё своё свободное время проводить в обществе подчинённых отца. Здесь много людей разного возраста, начиная от сорокалетних мужиков, постоянно курящих и пьющих, рассказывающих страшные байки про задания, и заканчивая восемнадцатилетними парнями, которые хвастаются своими первыми опытами на преступном поприще. Денис спрашивает у них, чему они так радуются, на что всегда следует один и тот же ответ: «Нам за это много платят. Чем больше денег, тем больше счастья». Мальчик не понимает. Дмитрий видит, что его сын постоянно задумчив, сидит у себя в комнате, рассматривая плывущие по небу облака, и, кажется, мечтает. А ещё он обожает цветы. Особенно розы. Однажды он покупает их себе просто так, чтобы поставить в вазу на окне и любоваться. — Ты что, баба? Какие тебе цветы?! — ругается мужчина, вытаскивая розы и бросая их на пол. Он топчет их ногами, пытаясь донести до сына, что это не те вещи, которые его должны интересовать. — Хватит ныть! — Дмитрий думает, что слова уже не действуют на ребёнка, поэтому переходит к физическим мерам, пытаясь посредством кулаков вдолбить ему в голову, как надо себя вести. Однако розы Денис всё равно любить не перестаёт. Он украдкой покупает себе по одной штуке и долго смотрит на неё, то ли о чём-то мечтая, то ли просто любуясь красотой цветка. А что ему ещё остаётся? Друзей у него нет, так как отец запретил, интересов тоже никаких, потому что ни один не понравится отцу, а в качестве смысла жизни только одна фраза — делай всё, чтобы радовать папу. Мать уже перестала пытаться оказать влияние на мужа, он всё равно продолжит растить сына так, как видит. Когда Денису исполняется десять, в организации появляется новый человек. Казалось бы, ничего необычного, кто-то постоянно присоединялся к «Ригелю», однако в этот раз приходит кто-то действительно особенный. Это некий тринадцатилетний мальчик Игорь. Дмитрий тут же представляет его своему сыну, надеясь, что в Игоре наконец-то будет достойный друг для Черышева-младшего. Впрочем, Игорь Дениса не особенно впечатляет. Тот старше, значит, умнее, да и повидал явно больше сына руководителя. Судя по всему, он способен только на бесконечные замечания и поучения, а этого и от отца вполне хватает. Вот только в карих глазах Акинфеева какая-то бесконечная грусть и тоска, он почти всегда молчит, не идёт ни на какие контакты, поэтому вскоре на него перестают обращать внимание более взрослые подчинённые Дмитрия, с которыми мальчику приходится жить. Ему совершенно неуютно, некомфортно в здании организации, он чувствует себя практически заключённым в тюрьме. Постоянно бродит по этажам здания, не зная, к чему себя прислонить — общаться-то не с кем! И вот в один из таких дней он сталкивается с Денисом, с которым когда-то перекидывался парой фраз. — Боже мой! — пугается Черышев и тут же прячет за спину цветок. — Зачем ходить здесь, как тень? — Что там у тебя? — Игорю действительно интересно, правда, вопрос звучит слишком грубо из-за стальных интонаций в голосе и всегда хмурого вида. Денис справедливо полагает, что Акинфеев хочет сдать его маленькое преступление отцу. Он начинает отходить назад, пока знакомый, наоборот, двигается ему навстречу. Так они добираются до стены. Денис испуганно смотрит снизу вверх на Игоря, чуть ли не упираясь ему носом в грудь. Тот повторяет свой вопрос, одновременно выражая непонимание, почему предмет за спиной парня является таким великим секретом. — Ты меня сдашь, — прямо говорит Черышев. — Я ничего тебе не скажу. — Кому я тебя сдам? — и вдруг до Игоря доходит, что перед ним сын руководителя, а не просто какой-то мальчик. Да, Дмитрия Николаевича лучше не злить. — Не буду я тебя никому сдавать. Можно подумать, мне делать нечего! — Точно? Обещаешь? — Клянусь, блин! — парень прикладывает руку к сердцу, не зная, как ещё выразить свою клятву. Немного помявшись, Денис всё-таки вытаскивает из-за спины розу. Акинфеев долго смотрит на неё, не слишком понимая, зачем его знакомому понадобился цветок. Собственно, вопрос следует незамедлительно. Черышев воровато оглядывается по сторонам, а потом хватает Игоря за руку и тянет к себе в комнату, где уже шёпотом начинает объяснять свою любовь к цветам, как-то плавно переходя к совершенно другим мыслям. Парни разговаривают до самого вечера и расстаются практически друзьями, найдя друг в друге много общего. Игорь ведь, как и Денис, вынужден находиться в преступном мире, вынужден радовать Дмитрия Николаевича любым своим действием, не имея права на ошибку. Только если у Черышева эта беда связана с рождением, у Акинфеева лишь с волей собственных родителей. Совершенно неясно, зачем они отдали сына под присмотр Дмитрия, зачем привели в организацию буквально за руку и радостно поздравляли его с присоединением к «Ригелю». Даже вещи ему собрали, чтобы время зря не тратил. Просто они решили, что так Игорь сможет заработать много денег, будет обеспечивать семью, да и сам никогда ни в чём не станет нуждаться. Идеальная, счастливая жизнь. — Я могу это понять, — говорит как-то парень, когда они с Денисом сидят на крыше здания глубокой летней ночью. — Я никогда не буду винить их в этом. Ни мама, ни папа не могли найти работу, постоянно перебивались копейками, жить было очень непросто, а у нас кредиты, долги, прочие проблемы... Понятное дело, что они были вынуждены пойти на такой ужасный шаг. — Но ведь есть много других возможностей поправить положение! — Видимо, не так-то и много. Ладно, чего уж теперь. Дмитрий очень счастлив этому тесному общению. Когда он окончательно убеждается в крепости дружбы своего сына с пришедшим мальчиком, то зовёт их к себе в кабинет, где объявляет, что с этого момента они будут осваивать те навыки, которые им пригодятся в дальнейшей жизни. Проще говоря, Денису и Игорю нужно научиться убивать, над чем и будет теперь работать мужчина. Он хочет превратить друзей в соперников, хочет столкнуть их лбами, чтобы они пытались обойти друг друга, однако его действия терпят крах. Черышев-младший наотрез отказывается соперничать с Игорем. — Ты меня ещё убить его заставь! — возмущённо произносит парень. — Надо будет, заставлю. Ты должен понять, что сегодня вы можете быть друзьями, не разлей вода, а завтра он тебя подставит и глазом не моргнёт... — Игорь никогда этого не сделает. — Почему ты так в этом уверен? Аргументы Дениса звучат неубедительно для отца, но это не мешает парню оставаться при своём мнении. Он не станет соперничать с лучшим другом. Сам умрёт, но на него руку не поднимет. Впрочем, если Черышев ещё имеет ничтожное право не небольшой бунт, то у Игоря право на мнение отняли в тот момент, когда он переступил порог организации. Дмитрий Николаевич очень доходчиво объясняет Акинфееву, что тот должен делать. Раз уж сын такой упёртый, придётся влиять на него через других людей. Игорь вынужден начать соперничество, вынужден обходиться с Денисом совершенно не по-дружески, его заставляют даже бить сына руководителя, чтобы тот, наконец, всё понял и перестал быть таким бесхарактерным. Черышев от своего мнения не отступается, специально подставляется под удары, а потом смотрит, как кровь тонкими струйками стекает по лицу. Вытирает её ладонью и поднимает упрямый взгляд на отца. Тот недоволен, можно сказать, в бешенстве, но это так нравится Денису. После всех побоищ Игорь обрабатывает раны друга, просит прощения за каждое своё движение, слыша в ответ только: — Пока он требует — продолжай. Никогда не нарушай его приказы. — Но ведь ты... — пытается спорить Акинфеев. — Я потерплю. В следующий раз бей сильнее, чтобы у него никаких сомнений не возникло. У Дениса своя тактика. Он хочет показать отцу всю свою никчёмность, лишь бы тот разочаровался в способностях сына и не сделал его руководителем, отдав этот пост Игорю. Парень надеется скинуть с себя это тяжёлое бремя. В тринадцать Денис впервые влюбляется. Казалось бы, что любовь — это последнее, что ему светило в его положении затворника, однако всё оказалось не так страшно. Девочка, от которой он без ума, просто воплощение всех его надежд. С ней он готов провести всю оставшуюся жизнь, с ней он собирается обрести настоящее счастье. Может быть, слишком рано загадывать, учитывая их возраст, но Денис с детства был мечтателем. Впрочем, свою влюблённость он держит в строжайшем секрете. Первым, конечно, узнаёт Игорь. И то случайно, когда видит, что на столе друга впервые появились не розы, а лилии. Просто возлюбленная считает любимые цветы Черышева слишком избитым вариантом, а её тошнит от всякой картонной романтики. — Как думаешь, мы могли бы с ней всегда быть вместе? — спрашивает Денис. — Даже не знаю, что тебе сказать, — чуть улыбнувшись, произносит Игорь. — Любовь очень непостоянна. Я бы не был так уверен, что эта твоя грезит о свадьбе, детях и прочей семейной лабуде. Вряд ли ей понравится, если ты завтра притащишь кольцо. — Не собираюсь я ничего тащить... Пока что. И вообще, Игорь, ты ничего не понимаешь! Казалось бы, взрослый человек, шестнадцать лет, а толку. — Ну, у меня свои взгляды на любовь. Понимаешь ли, при нашей профессии достаточно тяжело привязываться к кому-либо, ведь уже завтра он может умереть. Поэтому, в моём понимании, никакой любви быть не может. Максимум, физическое удовольствие. Вот бордель в нашем случае был бы самым оптимальным вариантом: девушки на любой вкус, а если сильно хочется, то даже парни... — Ой, всё! — отмахивается Денис. — Слушать тебя мерзко. Любовь Черышева действительно существует недолго. Вскоре он влюбляется уже в какую-то другую девочку, с которой случайно сталкивается на улице. Теперь от неё он без ума и спать по ночам не может. Так проходит целый год... Потом умирает его мать. Это становится настоящим ударом для парня. Он плачет впервые за долгое время, когда находится на похоронах. Отец, разумеется, тут же выговаривает ему за подобное поведение, называя сына самыми последними словами. Мужчины не имеют права на слёзы даже в такие моменты. Вскоре Дмитрий каким-то образом узнаёт, что у Дениса есть девушка. Это выбешивает его ещё больше, чем все предыдущие действия сына. — Какие тебе девушки, придурок? Ты должен заниматься делом. Девушку себе заведёшь, когда организации понадобится наследник. И только в этом случае. Мужчина разочарован. Он не таким представлял того, кто должен занять его место в скором времени. Дмитрий всерьёз задумывается о том, чтобы кресло руководителя в итоге занял Игорь, так как тот производит гораздо большее впечатление. Акинфеев — образец покорности, верности делу, ответственный во всём и выполнит любое поручение без лишних вопросов. Тогда Дмитрий идёт на отчаянный поступок: он отправляет сына в Испанию, пристраивает его в какую-то местную группировку с названием «Горизонт», надеясь, что там парню вставят мозги на место, а сам занимается только Игорем, рассматривая его в качестве запасного варианта. В Испании Черышев-младший проводит четырнадцать лет, за время которых действительно меняется до неузнаваемости. В «Горизонте» дисциплина ещё жёстче, чем при отце. Здесь любой шаг в неверную сторону может стоить тебе жизни. Денис убеждается в этом довольно скоро. Если быть точнее, то через два года. Он снова влюбляется. Любовь в шестнадцать совершенно не такая, как в тринадцать, она уже более осмысленная, более взрослая, да и эмоции от неё совсем иные. Кроме того, в шестнадцать лет хочется всего и сразу, хочется не каких-то там скромных поцелуев в щёку, а страстных поцелуев в губы, да и секс, как в порно, тоже вполне неплох. Единственная проблема, которая возникает в этот момент перед Денисом, — ему хочется попробовать всё перечисленное не с какой-то очередной девушкой, а со своим напарником в «Горизонте». Сначала, конечно, безумно страшно даже подумать о возможности такой любви. Потом это уже не кажется невыполнимым, тем более, рядом нет ни отца, ни кого-либо ещё, кто вызывал бы трепет одним своим видом. Только в процессе размышлений становится всё тяжелее контролировать свои желания. Денис, правда, пытается как-то с этим справляться, понимая, насколько не к месту сейчас его чувства. Однако напарник, совершенно непостижимым образом догадавшись о любви Черышева, решает сделать первый шаг. И когда он вдруг наклоняется к парню за поцелуем, притягивая к себе за шею, реальность перестаёт существовать. Они были очень счастливы. У них было всё, о чём только можно мечтать в шестнадцать, и даже больше. Те полгода Денис чувствовал себя самым успешным человеком на земле. Любовь нисколько не мешала работе, наоборот, она давала сил для неё, и парень становился только лучше, вырастал в глазах своего начальника, заслуживал уважение среди коллектива и делал себе самостоятельное имя, без всяких приставок, вроде «сын главы «Ригеля». А потом кто-то донёс до руководителя «Горизонта», что видел, как Черышев-младший целуется со своим напарником в коридоре. Казалось бы, какое дело руководителю до всего этого? Но в группировке были строго запрещены любые отношения, будь они на стороне или между членами объединения. Собственно, это правило стало решающим, когда Дмитрий выбирал место ссылки для сына. Дениса вызывают в кабинет, где дают понять, что о нём уже всё известно. Дни парня, как и его напарника, были сочтены. Однако они были готовы к этому, ведь умирать, держась рука об руку со своей любовью, совсем не страшно. — Так и быть, зная, чей ты сын, — вдруг продолжает руководитель. — Я немного изменю правило. Ты убьёшь его сам. При всех. Денис хочет застрелиться той же ночью, но возлюбленный умоляет его этого не делать. Непонятно, зачем он так яростно отговаривал парня, ведь тогда они бы умерли вдвоём, им не пришлось бы переходить через эти мучения. Черышев до сих пор ненавидит себя за то, что послушал напарника. Утром они стоят друг против друга. Все остальные члены группировки смотрят на казнь с неприкрытым интересом, ведь ещё никогда ничего подобного не происходило, это настоящее событие, почти праздник. Денису приказано выстрелить в сердце. Возлюбленный улыбается ему, спокойно кивая головой, чтобы не медлил. Денис крепко держит в руке пистолет, направляя его в указанное место. Он зажмуривает глаза, чуть-чуть надавливая пальцем на курок, однако громом над ним слышится голос руководителя: — Смотри! И он смотрит. Смотрит, как пуля попадает точно в сердце возлюбленного, как тот падает на пол с глухим звуком, а зал замирает в молчании... С тех пор Денис никого не любит. Игорь был совершенно прав, когда сказал, что в их профессии это неуместно, ведь можно умереть самому или подвергнуть смерти любовь всей жизни. Кто же тогда знал, что Черышеву придётся испытать это на себе. Он учится контролировать свои эмоции, живя с бесконечной болью в сердце. Она вскоре притупляется, вытесняется из головы сводом правил и приказов, которые он обязан исполнять ежедневно. Денис становится похожим на Игоря, занимающегося в это же самое время аналогичными поручениями под руководством Дмитрия Николаевича. Оба парня растут идеальными исполнителями, не имеющими ни эмоций, ни чувств, ни желаний, ни надежд. Однако Денис другой. Вопреки ожиданиям, какие-то остатки личности в нём сохраняются, просто теперь он не показывает их никому, кроме себя. Он до сих пор питает слабость к розам, только не покупает их, а любуется издалека в витринах магазинов. Он иногда мечтает, правда, теперь никогда не представляет своё будущее. Он думает лишь о том, что точно никогда не случится. В двадцать восемь лет Денис неожиданно встречается с Игорем, который специально приезжает в Испанию, чтобы сообщить о гибели Дмитрия Николаевича. Черышеву приходится вернуться в Россию, более того, в «Ригель», чтобы стать руководителем. Узнав об успехах сына и даже о том, что он убил человека, к которому питал чувства, Дмитрий серьёзно пересмотрел взгляды на него. Денис оказался не настолько плох и безнадёжен, ему вполне можно было доверить организацию. Черышев мог отказаться, мог поставить вместо себя Акинфеева, как когда-то и хотел, но не сделал этого. Он разучился идти поперёк воли отца, видя в нём не столько настоящего родителя, сколько руководителя. А начальников всегда слушаются. Теперь же ему тридцать два. Он совершенно самостоятелен и подчиняется лишь себе. Однако Денис считает, что его время прошло. Слишком поздно любить, слишком поздно воплощать мечты в жизнь, слишком поздно... Остаётся только жить по тому плану, который изначально заготовил ему отец. — Спасибо, пап, — тихо произносит мужчина, вставая с оградки. — Кем бы я был без тебя? Он поднимает взгляд на небо, а потом разворачивается и уходит с кладбища, засунув руки в карманы. Надо двигаться дальше, даже если уже слишком поздно. У него сегодня первое в этом году собрание.***
В кабинете непривычно тихо, никто не перешёптывается друг с другом, все внимательно слушают своего руководителя. Неужели решили взяться за голову, не устраивая традиционный балаган? Дениса это, пожалуй, радует. Он зачитывает план на предстоящий год, который было бы неплохо выполнить целиком, а не как обычно. В какой-то момент раздаётся трель телефонного звонка. Все будто бы вздрагивают от неожиданности, и Черышев замолкает, удивлённо приподнимая бровь. Артём перегибается через весь стол, стараясь уловить, из какой стороны идёт звук. Своими резкими действиями он случайно скидывает со стола блокнот Ильи, и тот всплёскивает руками, недовольно бурча себе под нос проклятия. Тем временем, Федя с ужасом осознаёт, что звонят именно на его телефон. — Позорище, — прислоняет ладонь ко лбу Антон. — Ну, Федя, может быть, стоит ответить? Вдруг что-то важное, — спокойно произносит Денис, хотя все прекрасно понимают, насколько ему не нравится сложившаяся ситуация. Смолов чуть ли не дрожащей рукой снимает трубку, на другом конце которой раздаётся бодрый женский голос. Она что-то тарахтит, не давая мужчине и шанса вставить своё слово. — Нет, я не могу сегодня, — наконец, успевает сказать Федя. — И завтра тоже. И через неделю. Я вообще уехал в командировку. Очень далеко. В Саратов. Артём начинает ржать на весь кабинет, Игорь еле сдерживается, чтобы не съездить ему кулаком по лицу, поскольку напарник буквально орёт ему в ухо. Ещё и стол шатает своими конвульсивными припадками. — Нет, мы не сможем созваниваться. Тут один столб со связью на всю деревню, а у меня работа, — смех Дзюбы становится громче, хотя, казалось бы, куда уж больше. — Нескоро. Через... три года. Нет, меня не посадили! Это командировка. Всё, извини, связь прерывается. По виноватому взгляду Смолова всё понятно. Правда, непонятно, перед кем он пытается извиниться: перед Денисом, чью речь прервал, перед коллегами, которые вынуждены были слушать его бредовые отмазки, или вообще перед близнецами, ведь именно им мужчина обещал исправиться в новом году. — Во-первых, Федя, Саратов — это далеко не деревня со столбом, — произносит Черышев убийственно-непоколебимой интонацией. — Во-вторых, я уж думал, что вы все взялись за ум. Наконец-то, начнём работать, как люди. Видимо, придётся вспомнить заветы Дмитрия Николаевича... — Может, не стоит? Типа последнее предупреждение, и хватит с нас пока что? — пытается намекнуть Артём, которому совершенно не улыбаются перспективы возвращения к старому режиму. Он, конечно, не успел испытать его на себе, но, судя по рассказам Игоря, у них раньше была тотальная диктатура. Шаг влево, шаг вправо — расстрел на месте. — А мне кажется, что сейчас самое время ввести несколько новых правил. На счастье присутствующих, правила оказываются не слишком жёсткими. То есть это всё отличается от того, что было до сегодняшнего дня, но пока ничего смертельного. Почти сразу после оглашения новых правил, распространяющихся исключительно на время собраний, Денис отпускает подчинённых по своим делам. Сам он отворачивается к окну, за которым сгущаются сумерки, и темнеет мутная серая небесная ширь. Марио, который выходит последним, замечает печаль на лице руководителя. Вспоминается тот разговор на этаже, когда Фернандес возвращался от Кости. Тогда Денис тоже был грустен, даже хотел, наверное, выговориться, излить душу, но передумал. — Послушай, Саша, а у Дениса есть друзья? — интересуется Марио у парня, идущего рядом. Вопрос, конечно, неожиданный, поэтому Головин подвисает на какое-то время. — Ой, бля, — вдруг стукает себя по лбу. — Денис Дмитриевич... Я же хотел тридцать первого... Чёрт, ладно, уже поздно. Видимо, не судьба. — Ты о чём? — Забей, неважно, — машет рукой Саша. — По поводу друзей не знаю. Я думаю, что это Игорь и Федя, так как он с ними давно общается. Но вообще-то у Дениса Дмитриевича нет ничего важнее работы. Раз уж он любить не в состоянии, то и дружить, возможно, тоже. — Не очень понимаю, — качает головой Марио. — Ну, нет у него личной жизни совершенно, а всё существование крутится вокруг работы и этого кабинета. Приоритеты у него такие, теперь понимаешь? Фернандес оглядывается на дверь, из которой они только что вышли. Слова Саши звучат слишком печально и неутешительно. Неужели это действительно возможно: никого не любить, ни с кем не дружить, ни к кому не привязываться? Впрочем, может быть, Денису так проще, не надо лишний раз переживать. Работа у них опасная, всегда стоишь в шаге от смерти, поэтому нет ничего удивительного в том, что Черышев решил установить для себя подобные рамки. Игорь, говорят, тоже живёт по каким-то правилам, однако совершенно не выглядит несчастным... Но ведь Денис выглядит! По крайней мере, в последние дни, а до них Марио к нему особенно не присматривался. Может быть, руководитель всегда такой разочарованный. Нет, это не дело. Так нельзя. Конечно, Фернандес не должен лезть в личные проблемы Дениса, вот только чувствует он, что тому просто необходима помощь. Если не медицинская от Ромы, то человеческая от кого-либо другого.