Илья довольно рано понимает, что хочет стать киллером. Нельзя точно сказать, какую цель он преследует, может быть, надеется, что будет избавлять город от всяких зажравшихся тварей, может быть, просто гонится за большими деньгами, ведь каждый человек видит в них, если не истинное счастье, то точно способ нормально жить. Без денег, как ни крути, никуда не сунешься.
До своего решения Илья живёт, как самый обычный москвич. У него хорошие отношения с родителями, он заканчивает школу с золотой медалью на радость всем родственникам и их знакомым, он во всём молодец и примерный сын. А потом Илья заявляет, куда пойдёт дальше. Мать в шоке, отец думает, что это всё шутки и подростковый бред, однако Кутепов легкомысленностью никогда не отличался. Он очень целеустремлённый. Если какая-то идея покажется ему стоящей, если в ней есть смысл, если она может вывести в относительно светлое будущее — Илья за неё уцепится и уже не отпустит. Он добьётся того, чего пожелал.
Надорванные отношения с семьёй не сильно ударяют по Кутепову. В целом, он предполагал такое развитие событий, он был к ним готов и знал, что когда-нибудь всё выровняется обратно. Сначала пройдёт нужное время, потом можно начать действовать, и родители примут его выбор. Однако до этого момента надо устроиться в жизни.
Ещё лет в десять Илья примерно представлял, как он будет жить. Конечно, тогда в графе «профессия» стояла лишь фраза про достойную, высокооплачиваемую работу, а не киллерство. Впрочем, как задумывал, так и сделал. Работу он себе нашёл именно что высокооплачиваемую. Касаемо достоинства всё индивидуально, вот родителям, например, не особо понравился выбор сына, а те люди, которые его нанимают, вполне довольны. Ещё бы им не быть довольными! Илья исполняет поручения безупречно, без единой промашки.
В скором времени Кутепов узнаёт о такой вещи, как рейтинг, куда записываются все убийцы и количество их жертв, а также группировка, в которой они числятся. Илья тоже входит в рейтинг, только напротив строчки о месте работы стоит прочерк. Его услуги пользуются спросом у тех объединений, которые не хотят жертвовать своими не самыми подготовленными кадрами, но хотят убрать с дороги недоброжелателей. Поскольку карьера Ильи развивается на заре зарождения преступной сферы, как полноценной ниши для общества, то таких группировок пруд пруди, они основываются буквально каждый день и уже мнят себя великими. Глупо, но Илье нет никакого дела до чужих ошибок, лишь бы его к работе привлекали и деньги вовремя платили в достаточном объёме. Он быстро движется по рейтингу вверх, в конце концов, достигая весомого отрыва от тех, кто раньше занимал ведущие позиции.
Сначала общественность скептически относится к киллеру, посмеиваясь над ним, предугадывая, что недолго он сможет продержаться на вершине, да только реальность оказывается куда более непредсказуемой. Илья продолжает работать, не покладая рук, его буквально разрывают запросами, за него готовы драться. Пик карьеры Кутепова наступает в тот момент, когда в его услугах заинтересовывается достаточно крупная по тем временам группировка, чуть-чуть не доросшая до звания организации. «Южная» во главе с Валерием Георгиевичем недавно нажила себе одного неприятеля с деньгами и связями где-то в правительствующих органах. Конечно, бояться его бессмысленно, один в поле не воин, но наказать стоит. Всё это объясняется Илье, только ему дела нет до чужих разборок. Просто укажите ему цель, а он с ней разберётся.
После этого поручения Валерий Георгиевич тут же даёт Кутепову ещё немного работы. Тот соглашается на всё без каких-либо пререканий, так как в этом вся суть его профессии. А Валерий Георгиевич, оказывается, просто хочет проверить такого молодого и перспективного человека, который может стать хорошим пополнением «Южной». Однако Илья наотрез отказывается от заманчивого предложения. Его пытаются уговорить деньгами, но и они не действуют на киллера.
Он не разделяет взглядов и целей какой бы то ни было группировки. Илья не собирается находиться под чьим-то влиянием и убивать только тех, кто интересен конкретному объединению, уж тем более не станет работать с кем-то в команде или в паре. Ему не хочется следить за тем, кто точно слабее его и может помереть в любой момент времени. Валерий Георгиевич оказывается человеком достаточно сообразительным, чтобы после этих доводов отправить Кутепова восвояси, а потом ещё несколько раз воспользоваться его услугами, но уже без всяких сомнительных предложений.
Илье дают прозвище Монстра, когда разрыв между ним и преследователями становится непреодолимым. Никто не сможет убить столько людей, чтобы сравняться с человеком, убивающим каждый день и иногда несколько раз в день. Поток просьб только увеличивается, появляются новые предложения вступить в группировки и организации. Единственными, кто не нуждается в услугах Ильи, остаются только два влиятельных объединения — «Империя» и «Ригель». Впрочем, первое вскоре заинтересовывается Кутеповым.
Тот день Илья помнит так же хорошо, как день своей трагедии. У него нет никаких контактов с руководителем «Империи», но есть много связей и приятелей в преступном мире, через которых Кутепову удаётся узнать про приглашение организации. Требуют личной встречи, предлагают много денег за убийство трёх человек, все подробности умалчиваются. Илья, естественно, соглашается и едет в небоскрёб, где базируется «Империя». Его принимает в своём кабинете сам руководитель — Павел Мамаев. Он всеми силами старается расположить к себе киллера, будто имеет какой-то личный интерес, а не просто хочет исполнить несколько планов чужими руками. Илья внимательно слушает все условия, утвердительным кивком головы отвечает на доброжелательную улыбку Мамаева.
Затем «Империя» ещё два раза просит помощи у легендарного Монстра, как называет Илью Паша. Всё это немного напоминает методы «Южной», когда Валерий Георгиевич присматривался, и подозрения Кутепова вполне оправдываются. Впрочем, Мамаев к нему не присматривался, он только выжидал удобного момента, чтобы предложить киллеру стать частью «Империи».
— Нет, — категорично отвечает Илья, и это, кажется, немного неожиданно для Паши.
Он считает своё детище пределом мечтаний многих людей, желающих присоединиться к преступному миру. К тому же, Мамаев обещает Кутепову такие золотые горы, какие никому никогда не обещал. Ему нужен этот человек, нужен, словно воздух, для исполнения своего гениального плана. С Ильёй Паша сможет сделать «Империю» великой, вместе они обязательно уничтожат всех путающихся на дороге и даже замахнутся на «Ригель», который единственный способен доставить организации проблемы.
— Нет, — снова отвечает Илья.
— Но только подумайте, сколько перспектив и бонусов, — не отстаёт Паша, хотя начинает чувствовать раздражение. Он тут буквально на коленях ползает, всячески унижается перед каким-то киллером, пусть и занимающим верхнюю строчку рейтинга, а ему так грубо отказывают.
— Я никогда не стану частью какого-либо преступного объединения. Это противоречит моим взглядам на жизнь.
— Значит, ради своих взглядов, вы готовы пойти на подобные жертвы?
— Жертвы? Я ничем не жертвую. Моя работа остаётся востребованной, во мне нуждаются многие, и я продолжу добросовестно исполнять поручения.
Паша сжимает руки в кулаки. Его «Империю» только что приравняли ко всем остальным группировкам Москвы, если не всей страны. Они и рядом с ней не стоят! Как этот Илья посмел сказать такое?! Не жертвует он ничем... Ещё посмотрим.
— Что ж, вижу, вы останетесь непреклонны, — вздыхает разочарованно Мамаев. — Я бессилен. В таком случае, мне остаётся только поблагодарить вас за выполненную работу. Надеюсь, что мы ещё сможем обратиться к вам за помощью в трудные времена.
— Конечно. Я всегда готов помочь нуждающимся.
Когда за Ильёй закрывается дверь, доброжелательная улыбка исчезает с лица Паши. Он смотрит на дверь полыхающими яростью глазами и знает, что ситуация требует мести. Жестокой и безжалостной.
— У нас новый человек? — в кабинет заходят Антон и Лёша. Эти девятнадцатилетние парни работают в «Империи» уже три года, и Паша ими очень доволен.
— Нет, это легендарный Монстр. Неужели не слышали?
— Это он?! — удивлённо спрашивают в один голос близнецы. — А что он тут забыл?
— Он выполнял несколько моих поручений. Сами знаете, что у нас сейчас некоторые проблемы с кадрами. Впрочем, это всё лирика. Что там с вашим заданием?
На Пашиных губах вновь мелькает улыбка, когда он слышит отчёт от братьев. В свои девятнадцать они уже на тридцатой строчке рейтинга, и Мамаев уверен, что это не последнее их достижение. Очень перспективные, выполняющие всё чётко и без особых проблем. Паша допускает мысль, что сейчас в его кабинете стоят новые Монстры, которые обойдут этого Илью, каким бы крутым он ни был. Миранчуки уже лучше. А станут лучшими из лучших.
Тем не менее, план своей мести Паша не отпускает. Он хочет показать Илье его истинное место и напомнить, кому и что можно говорить...
А сам Илья возвращается к себе домой, к жене и ребёнку. В свои двадцать восемь лет Кутепов добился уже всего, что определяет успешного человека. Он даже смог более-менее восстановить отношения с родителями. Правда, его отец умер четыре года назад, но с матерью Илья вполне общается, хотя, конечно, это всё происходит, в основном, через жену.
Илья любит свою жену, как не любил никогда ничего и никого. Они знакомятся, когда Кутепов только начинает работать киллером и даже ещё не входит в рейтинг. Его будущая супруга учится на первом курсе МГУ, на факультете менеджмента. Их первая встреча происходит на вечеринке у какого-то знакомого Ильи, который так же учится в МГУ и знает девушку. Вообще, на той вечеринке много непонятных общих знакомых примерно каждого человека. Вот и девушка приводит свою подругу, которая, по итогу этой встречи, начинает отношения с другом Ильи. Сам же Кутепов не планирует ни с кем знакомиться, но...
— Если её снова вырвет, я не буду держать её волосы, — вздыхает будущая жена.
— Что? Ты точно ко мне обращалась? — Илья вопросительно смотрит на девушку, забравшуюся на кухонную тумбу. Сам он ищет ещё не открытую банку пива среди моря одинаковых.
— Что? А нет, мысли вслух. Кстати, Диана, приятно познакомиться.
— Илья, — хмыкает Кутепов, протягивая руку.
— Ты тут по чьему-то приглашению?
— Знаю хозяина квартиры.
— Ого, я смотрю, мы с тобой элита. Просто я с ним в одной группе учусь. Староста его. Тот ещё раздолбай, кстати. Лучше бы на лекции ходил, а не тусовки собирал. А ты чем занимаешься?
Илья задумывается на секунду. Конечно, хочется сказать правду про свою работу, но он понимает, что вряд ли ему поверят, а если и поверят, то на этом общение, скорее всего, закончится. Ему и так тут не с кем поговорить, ибо вокруг лишь незнакомые люди, поэтому Диана кажется самым лучшим вариантом для диалога. Тем более, она достаточно интересная. Во всяком случае здесь, сидя на кухонной тумбе, в бордовом платье с цветочным узором.
— Я работаю по найму, — расплывчато отвечает Илья, не слишком далеко уходя от правды. Его ведь действительно нанимают разные люди.
— Прикольно, а я не работаю. Только учусь. Вообще, был вариант пойти в официантки, но я жутко неуклюжая.
— Правда? Не верю.
— Хочешь убедиться?
Диана спрыгивает с тумбы, подходит к столу, на котором стоит несколько пустых бутылок, и перемещает две из них на небольшую подставку, имитируя поднос. Взяв его в одну руку, Диана расправляет плечи, гордо вытягивает шею и пытается изобразить походку модели на подиуме. Она не доходит буквально пары шагов до Ильи, как вдруг задевает бедром дверной косяк. Кутепов, предчувствуя появление разбитого стекла на полу, успевает вовремя подхватить поднос.
— Ладно, верю, — говорит он, отставляя всю конструкцию к раковине. — А ты уверена, что тебе так сильно вообще нужна работа?
— Просто все работают. Иногда на меня смотрят, как на идиотку. Мол, как же так?! Все пашут, а ты зарылась в свои книги и ничего не делаешь.
В этот момент на кухню просовывается голова хозяина квартиры.
— О, сладкая парочка, а я уж забеспокоился, где вы. Тебя там подруга ищет, — кивает он Диане, и та лишь закатывает глаза. — Её бы до дома проводить. Никогда не видел, чтобы кого-то так уносило с пива.
— Давай, я помогу? Время уже позднее, — предлагает Илья.
В итоге, они действительно вдвоём доводят подругу Дианы до её дома. Пока Диана устраивает подругу в квартире, помогая ей снять туфли и платье, Илья ждёт девушку на улице. Не то чтобы они договаривались об этом, просто Кутепов решил, что не стоит Диане в ночи идти до своего общежития одной.
А на следующий день она звонит ему и просит помочь со сборкой книжного шкафа. Номерами они обменялись ещё вчера у подъезда.
Потом проходит несколько недель, когда они общаются только по телефону и иногда пишут друг другу смски. Друзья Ильи замечают, что он тратит слишком много времени на какую-то особу и начинают подкалывать его.
— Может, я действительно влюбился? — предполагает Кутепов.
— Тогда зови её на свидание.
И он её зовёт. Диана немного опаздывает на встречу в парке, где Илья будет читать ей стихи, выученные по дороге до места. Она говорит, что это довольно необычный способ начать отношения, так как все отдают предпочтение цветам и конфетам. В этот момент Илья понимает, что даже не подумал о букете, и жутко боится, что всё испортил. Однако Диана только смеётся, сообщая, что эти стандартные подкаты уже всем надоели. Илья оригинальнее прочих, а это уже огромный плюс.
Они встречаются достаточно долго, около трёх лет, прежде чем Кутепов решается сделать Диане предложение. Не задумываясь, она отвечает заветное «Да».
— Подожди, это не всё, — говорит Илья. — Я хотел бы, чтобы ты очень хорошо подумала. Понимаешь, возможно, я не тот человек, с которым тебе стоит связываться. Это из-за моей работы.
— Что не так в работе по найму? Или ты уволился?
— Я киллер. Убиваю людей. По найму.
Диана чуть приподнимает брови, переводя взгляд с Ильи на коробку с кольцом.
— И что теперь? — спрашивает она. — Подумаешь, киллер. У каждого свои недостатки.
В тот момент Илья влюбляется в Диану ещё больше, чем прежде. Он готов боготворить её, потому что никогда не встречал такого понимания со стороны. Вскоре у них рождается сын, а через два года Кутепов оказывается в «Империи».
Когда он заходит домой после своей встречи в кабинете Мамаева, то чувствует ужасную усталость. Всё-таки надо брать меньше поручений и хоть иногда устраивать себе выходные, а то так и свихнуться можно. Вообще, Илья подумывает о том, чтобы бросить своё занятие. Он достаточно заработал, чтобы не нуждаться много лет, если жить умеренно, а не разбрасываться деньгами в разные стороны.
На кухне его встречает Диана и мать, как обычно, зашедшая на чай. Они рассказывают события своего дня, как записывали сына в поликлинику, как у какой-то подруги потерялся кот, вспоминают про интересную передачу по телевизору, которую надо бы посмотреть. Илья отдыхает в этих разговорах, никак не связанных с работой. При матери такое всё равно не обсуждается. Только когда она уходит, и Диана укладывает сына спать, женщина наконец-то спрашивает у мужа, как прошёл его день.
— Ничего необычного. Мамаев настаивал на том, чтобы я присоединился к его «Империи». Я, естественно, отказался. Не понимаю, почему они все так заинтересованы во мне? Какая разница, состою я у них или нет, я же всё равно всегда готов взяться за работу.
— Они просто хотят, чтобы ты убивал только для них, а остальные выкручивались бы, как могут.
— Я подумываю вообще завязать со всем этим.
— Если считаешь, что с тебя хватит, то, конечно, не надо себя мучить.
— С другой стороны, у меня ещё есть поручения на этой неделе...
— Дождись её конца, ничего нового не бери. Там посмотришь, что к чему.
Боже, как он любит Диану. Она всегда помогает ему принять верное решение, всегда готова помочь, но при этом не навязывает свою точку зрения. Может быть, ей тоже не нравится, чем занимается муж, но она никогда не скажет, не станет устраивать скандал и ставить его перед выбором между долгом и чувством.
До конца недели Илья действительно выполняет последние задачи, ожидая пятницы, когда он наконец-то определится со своим будущим. В четверг попадается особенно мерзкое задание, с которым приходится провозиться до позднего вечера. Человек, которого нужно устранить, знает о киллере и о том, кто именно его заказал. Илья ненавидит эти глупые догонялки с целью. Почему нельзя спокойно выйти на открытое пространство и дать себя убить?
В итоге, задание он всё равно выполняет успешно, правда, отчитываться перед заказчиком приходится кратко, ибо время позднее. Со спокойной душой Илья едет к себе домой, предвкушая ужин и сон. Первое, что его удивляет, — открытая дверь. Замок кто-то, определённо, вскрывал. Довольно умело. На всякий случай, Кутепов достаёт пистолет, заранее предчувствуя что-то нехорошее...
Он точно не предчувствовал три трупа в своей квартире. Мать... жена... ребёнок... все мертвы. Один выстрел каждому в голову. Убийца не был жестоким и не хотел мучить своих жертв. Илью никогда не трогали чужие тела, но в этот момент он не может остановить приступ рвоты. Это же его родные. Это люди, которых он любит... любил. У него нет никого дороже их. Кто?! Кто сделал с ними это?!
Кутепов мечется по квартире, разбрасывая вещи, кричит что-то непонятное на весь дом, а потом опускается у стены в ванной, не в силах выдавить из себя ни слова. Благо, соседи уже вызвали полицию, услышав нечеловеческие вопли. Наряд приезжает достаточно быстро, констатируя убийство и полусумасшедшего человека. Конечно, сначала подозрение падает на самого Илью, ведь он явно неадекватен. К тому же не отвечает ни на один вопрос, только смотрит затравленно на людей вокруг.
Пока идёт расследование, его кладут в больницу, в соответствующее отделение. Впрочем, дело вскоре прикрывают, не найдя факта виновности Ильи. Полгода вокруг Кутепова крутятся какие-то врачи, ему дают лекарства, кучу таблеток, от которых тошнит, но ничего больше не происходит. Илья молчит. Молчит полгода. На всех входящих в палату смотрит диким пустым взглядом и сжимает в трясущихся руках край одеяла. С койки он предпочитает тоже не вставать, решая умереть вот так, без движения. Но здесь врачам всё-таки удаётся заставить его ходить хотя бы от стены к стене, кое-как они даже умудряются его кормить, ибо от еды Илья отказывается наотрез.
И вот, полгода спустя, в его палату заходит кто-то незнакомый. Врач, который обычно работает с Кутеповым, сообщает только одну короткую фразу: «Это к вам».
— Добрый день, — говорит незнакомец, внимательным взглядом цепляясь, кажется, за любое мимолётное движение Ильи. — Меня зовут Роман Зобнин. Я психиатр. Дело в том, что вас выписывают, и теперь с вами работать буду я.
Илья смотрит на него так же, как и на всех прочих посетителей. Взгляд не выражает ничего, кроме безразличия. Когда к Кутепову заходили друзья, все отмечали, что он уже будто бы и не человек совсем. Не может живой, вроде как, человек смотреть таким мёртвым взглядом.
— Меня предупреждали, что вы немой, — как ни в чём не бывало произносит Рома. — Если вы хотите, чтобы я ушёл, то мне придётся вас огорчить. Я никуда не уйду. Я теперь работаю с вами, поэтому собирайте вещи, нам надо ехать.
Илье, в целом, уже всё равно. Кто бы ни был этот человек, куда бы он ни вёз его, для Кутепова не имеет значения. Апатия и полное безразличие к жизни сильнее. Конечно, если бы Рома ушёл, было бы лучше, но он явно не планирует так поступать со своим пациентом.
Этот психиатр вполне доволен, что не столкнулся с особым сопротивлением со стороны Ильи. Конечно, он поинтересовался заранее, бывают ли у Кутепова приступы агрессии, но все врачи, как один, говорили, что ничего подобного не наблюдалось за все полгода.
— Я хочу на кладбище, — вдруг подаёт голос Илья. Это первые слова за долгий период молчания. Рома несколько удивлён, что после вынужденной немоты, мужчина так хорошо подбирает слова и, в принципе, не запинается, не вспоминает, как звучат буквы алфавита.
— К ним? Хорошо.
Кутепов не знает, откуда Роме известно про его семью, но, наверное, персонал больницы обо всём предупредил. Тогда почему он не спрашивает адрес? Он ведь не может знать, где похоронили семью Ильи. Однако Зобнин не только знает место, но и доводит своего пациента до могилы жены.
Пока Илья смотрит своим неживым взглядом на тёмное надгробие, Рома отходит в сторону покурить. Сейчас на улице ранняя весна, начало оттепели, поэтому повсюду слышатся голоса каких-то птиц. Под ногами хлюпает тающий снег.
— Нам пора ехать, — говорит Зобнин, подходя к Илье. — Я понимаю, что вам хочется остаться, но у нас есть некоторые дела.
— У меня с вами... — Кутепов не договаривает, только бросает печальный взгляд на надгробие.
Они оказываются перед каким-то обыкновенным панельным домом в непримечательном районе, где нет никаких ярких красок, только серые стены повсюду. Илья не знает это место, поскольку сам жил в другом конце Москвы. Почему его привезли именно сюда? Что тут может быть?
— Я здесь прописан, — сообщает Рома. — Квартира досталась по наследству. Я не был тут около десяти лет. А теперь мы будем жить тут вдвоём.
— Зачем?
— Мне же надо как-то за вами следить. Я должен ежедневно контролировать ваше состояние и замечать любые изменения.
Квартира, вопреки ожиданиям Ильи, выглядит довольно неплохо. Хотя в ней давно никто не находился, Рома, видимо, подготовился, прибрав пыль и сняв чехлы с мебели. Кстати, эта мебель будто бы попала сюда из прошлого века, годов из восьмидесятых. Зобнин ведёт своего пациента на кухню и предлагает выпить чай. Илья заторможенно кивает, не до конца осознавая всё происходящее. После полугода в больнице слишком странно вдруг оказаться в квартире какого-то незнакомого человека, который обещает помочь, хотя совершенно не вызывает доверия у Кутепова. Впрочем, вскоре его снова накрывает равнодушие. Пусть этот Рома делает, что хочет, хоть убивает его здесь и сейчас с особой жестокостью.
Целую неделю они обосновываются на новом месте. Вернее, Рома помогает обосноваться Илье, так как сам уже давно перевёз все свои вещи в эту квартиру. Багажа у Ильи почти никакого нет, ибо на его старое место жительства попасть невозможно — дверь там опечатали, как только полиция прикрыла дело.
— Я хотел бы узнать, кто убил их, — однажды ночью говорит Илья.
Сегодня у него был первый приступ. Рома довольно быстро сориентировался, справившись даже без ампулы с успокоительным. Такое чувство, будто он готовился к чему-то подобному. Зато сейчас, в ночи, Кутепова начала мучать жажда. Он мог бы спокойно выпить свой стакан воды и пойти спать в одиночестве, но Зобнин обещал следить за ним, и, видимо, это распространяется даже на такое позднее время.
— У тебя не получится, — отвечает Рома. — Полиция вела дело всё то время, пока ты торчал в больнице. Они не нашли ничего. Правда, они проверяли версию о том, что это сделал ты. Когда она не оправдалась, они придумали новую. Якобы какая-то группировка решила таким образом тебя проучить. Не знаю, как ты умудрился перейти кому-нибудь дорогу, учитывая твою биографию. В общем, полиция решила сослаться на «Империю», как вариант, при котором невозможно вести расследование дальше. Ты же в курсе, что менты не суются туда, где пахнет преступностью? — Рома щёлкает зажигалкой, поднося сигарету к губам.
— Откуда ты всё это знаешь? — в голосе Ильи впервые слышна какая-то эмоция. Всегда бесцветный, ровный тембр звучит несколько удивлённо или почти испуганно.
— Ну, так получилось, — мрачнеет Зобнин. — Наверное, когда-нибудь мне придётся рассказать тебе.
Он обходит стол, приближается к окну, отодвигает край занавески. На улице непроглядная темень, только тусклый фонарь освещает небольшой круг асфальта под ним.
— Если в этом деле замешана «Империя», то тебе лучше скрыться. Там, где они точно не смогут тебя достать.
— Зачем? Мне плевать, если они убьют меня.
— Не факт, что им это интересно. Гораздо заманчивее всё-таки забрать тебя и заставить работать на них. Не знаю, каким образом они могут это сделать, но могут.
— И что ты предлагаешь?
— Я предлагаю тебе вступить в «Ригель». Такую легенду, как ты, оторвут с руками. А «Империя» никогда не посмеет влезть в разборки с «Ригелем».
— Я не вступаю в организации.
— Не время думать о своих принципах. Ты будешь в полной безопасности, за тобой будут следить, как за хрустальной вазой. Это лучшее, что тебе могут сейчас предложить.
— Мне плевать.
— Я бы всё равно подумал, но дело твоё, конечно.
Илья слышит в этих словах голос Дианы. Он даже замирает, широко распахнув глаза. Нет, её тут быть не может, это не она, а Рома... Но даже фраза построена таким образом, каким всегда их строила жена, хоть Рома вкладывает больше давления и своей точки зрения.
Возможно, данный факт сходства, в итоге, и приводит Илью на порог кабинета Дениса. Тот смотрит на когда-то легендарного убийцу, понимая, что с этим человеком, будоражащим весь преступный мир в своё время, что-то не так. Приходится поговорить с Ромой, как с единственным представителем интересов Кутепова. Выслушав все причины и условия, Черышев долго думает. Его отец точно был бы рад заполучить настолько сильного человека, но сейчас Илья совершенно недееспособен. Ему неинтересно всё, что происходит во внешнем мире, и только благодаря Роме он до сих пор кое-как доживает свой век. Тем не менее, Денис хочет помочь этому человеку, и он знает, что есть в их организации место, которое пустует. Так Илья становится информатором. Рома же остаётся при нём, чтобы контролировать и предпринимать своевременные меры.
Спустя два месяца после своего присоединения к «Ригелю», Илья приезжает в свою старую квартиру. Это спонтанное желание возникло в нём после очередного приступа, и Рома почему-то достаточно быстро согласился исполнить просьбу своего пациента. Дверь по-прежнему опечатана, ключей у Кутепова нет, но тут на помощь приходит Ромина отмычка, неизвестно откуда взявшаяся в его кармане. Он с ловкостью вскрывает замок и пропускает Кутепова внутрь, внимательно смотря за тем, как он обходит квартиру, открывает ящики комодов, проводит ладонью по всем поверхностям, покрывшимся слоем пыли. Совершив все свои ритуалы, Илья в последний раз окидывает жильё взглядом и говорит, что пора возвращаться. С того момента он больше никогда не посещает квартиру, где жил с семьёй.
Пять с половиной лет пролетают достаточно небыстро, как кажется Кутепову. Всё это время рядом с ним Рома. Он каждую секунду готов помочь, готов что-то сделать. Сначала это выглядело логично, поскольку по долгу службы Зобнин обязан следить за ним, но потом появились первые результаты его работы. Приступы Ильи стали более редкими, их можно было предугадывать. Рома придумал несколько терапий, чтобы отодвинуть сроки, и они действительно помогали. К тому же, Зобнин смог вернуть Илье заинтересованность в жизни и во всём происходящем, чтобы тот не просто механически выполнял поручения Дениса, но видел в них смысл.
За пять с половиной лет Илья уже привык к Роме и его присутствию. Он не мог представить, что однажды Зобнин не окажется в пределах видимости, уйдёт куда-нибудь и не вернётся. С какой-то стороны Илья даже привязался к нему. Привязался настолько сильно, что совсем неожиданно начал испытывать какие-то непонятные чувства, напоминающие те, которые возникали в его душе в первые месяцы отношений с Дианой. Илья был уверен, что точно никогда никого не то что полюбит, но даже не заинтересуется никем. Для его повреждённой психики это было бы вполне логично.
Но Рома иногда очень похож на Диану. Разумеется, внешних сходств никаких, однако по поведению, некоторым фразам и действиям они достаточно близки. Становится ли это решающим фактором в разрешении чувств Ильи, сложно сказать. Наверное, отчасти. В конце концов, заполнить пустоту чем-то похожим подсознание находит весьма неплохой идеей. Есть, определённо, что-то ещё, и именно оно двигает Илью к тому поцелую, произошедшему в компьютерной несколько дней назад.
— Возможно ли в моём состоянии полюбить? — прямо спрашивает Кутепов у Ромы. Он знает, что несмотря на все свои поступки, которые могут не поддаваться общепринятой логике, несмотря на конкретный подтекст вопроса, Рома всё равно ответит правду.
— Полюбить возможно почти в любом состоянии, — Зобнин отрывает взгляд от открытой форточки окна.
— Значит, есть вероятность, что я тебя именно люблю? А это может быть каким-нибудь новым видом приступа?
— Возможно, всё. Хочешь это выяснить? Хорошо, будем делать это вместе.
— Тебя нисколько не напрягает, что я псих?
— Мы все с какой-то стороны психи.
***
Некоторое время назад Денис и Марио обсуждали тему перемен в жизни. Черышев вздыхал по поводу прошлого, которое сейчас кажется таким прекрасным, хотя в тот момент совершенно ничего стоящего из себя не представляло. Особенно Денис зацепился за какую-то встречу с Игорем и Федей, когда они отмечали спасение «Ригеля». Это было чуть больше трёх лет назад, и с тех пор утекло очень много воды. В организацию пришли новые люди, о которых тогда и думать было странно, в Москве исчезли все группировки, а некая «Империя», не казавшаяся в те времена такой уж угрожающей, теперь подбирается к «Ригелю», непонятно чего пытаясь этим добиться. Изменилось не только положение дел, но и сами участники событий. Дружба между Игорем, Федей и Денисом больше не была такой крепкой. Её вообще, считай, уже не осталось. Денис, конечно, во всём винит себя, так как это он должен был поддерживать не только коллектив, но и своих приятелей в трудные времена, а вместо этого лишь усугублял ситуацию. Мало Феде было личных переживаний по поводу умершей любви всей жизни и профессиональной деградации, так ещё и друг понизил его по службе. Игорь, всегда всё чётко выполняющий, ни разу не дававший усомниться в своей преданности «Ригелю» и общему делу, вдруг тоже попал в немилость. И ладно бы эти странные решения Дениса себя оправдывали, но ведь, чтобы пара Игоря и Артёма начала нормально работать, потребовалось как раз около трёх лет. Слава богу, что Федя с близнецами разобрался гораздо быстрее.
Поэтому Марио и советует Денису немедленно взять всё в свои руки, пока не стало слишком поздно. Он считает, что надо воспроизвести события того памятного для Черышева дня, с которого всё и пошло как-то немного не так, не по плану. Нужно вновь пригласить Игоря с Федей, нужно извиниться перед ними, а ещё предложить вместе вспомнить былые времена, ведь подобные моменты всегда объединяют или хоть немного, но сдвигают ситуацию с мёртвой точки.
Денис думает, что это какой-то киношный бред, однако хочется поверить в чудо. Он действительно около недели вспоминает, как всё было в тот самый день, буквально, пытается воскресить в памяти точное время той дружеской встречи. Конечно, вряд ли друзья сами помнят такие детали, поэтому Денис старается сделать всё приблизительно похожим. Очень удачно это происходит в среду, так что сразу после собрания Черышев может объявить, что Акинфееву и Смолову надо зайти к нему снова в шесть часов вечера. Ведь тогда тоже был вечер. Какой-то самый обычный мартовский вечер, ставший ключевым впоследствии.
— Чё происходит? — удивлённо спрашивает Федя, смотря на стол, куда Денис выставил несколько бутылок шампанского. — Сегодня праздник?
— Сегодня десятое марта, никакой праздник в такой день не назначат, — говорит Игорь и тоже переводит взгляд на Черышева.
— Сейчас всё объясню. Помните, как три года назад мы собрались здесь, чтобы отметить спасение «Ригеля»? Ну, условное спасение, хорошо. Мы сидели здесь, праздновали, пили, разговаривали...
— Было бы смешно, если бы бухали молча, — произносит в сторону Федя.
— В общем, я решил, что мы могли бы снова собраться тут, отметить памятную дату. Мы же друзья, а друзья собираются вместе.
Игорь и Федя переглядываются, пытаясь понять, что снова ударило в голову их прекрасному другу, который вообще, кажется, понятия не имеет, как надо дружить. Впрочем, никогда не стоит упускать тот факт, что Дениса дружбе никто не учил, ему, наоборот, всячески запрещали общаться с кем-либо теснее рамок деловых отношений. Тем не менее, Смолов считает, что это очень слабое оправдание. Денису не десять лет, а тридцать два. Он уже долгое время самостоятельный человек, не зависящий ни от чьего мнения, мог бы хоть немного попытаться что-то в себе изменить. Правда, Федя сам не особенно любит прилагать большие усилия и как-то меняться...
— То же мне друг, блин, — вздыхает Смолов. — Нормальный друг уже запомнил бы наконец, что я не пью шампанское. Дурацкий, бесполезный напиток, раскрученный благодаря Новому году и всяким свадьбам, — он подходит к одному из шкафов в кабинете, отыскивает взглядом нужную дверцу во втором ряду, после чего выуживает оттуда бутылку виски и стакан. — Вот теперь давайте отмечать хоть крещение Руси. И, кстати, три года назад я тоже пил виски.
Денис улыбается и кивает Игорю в сторону стола. Тот задумывается, как и три года назад, не зная, насколько правильно пить посреди, по сути, ещё рабочего дня. Всё-таки он присоединяется к Феде, но отдаёт предпочтение шампанскому.
— А почему мы тогда решили, что «Ригель» спасён? — спрашивает Смолов.
— Последним в команду пришёл Илья. Потом через несколько месяцев все выполнили по заданию, показали себя в деле. Я подумал, что ни в ком не ошибся, таким составом мы вполне сможем вернуть организации ту славу, которая была при моём отце, — отвечает Денис.
— Ну да, точно. И давайте умолчим об очень удачном задании Игоря с Артёмом, когда кое-кого впервые задвинули на второй план, — Федя усмехается Акинфееву, у которого сейчас на лице та же гамма эмоций, как в тот день. Да, при друзьях Игорь иногда позволял себе быть менее серьёзным.
— Этот Артём тогда вообще вылез вперёд паровоза! Я готов был его прибить на месте. У нас же был разработан чёткий план, я втолковывал его в голову этого дурака где-то пятнадцать минут... А он всё испортил!
***
Когда Дзюба идёт в «Ригель», он ни на что не надеется. Он уже разбирается в статусе московских, самых разнообразных объединений и понимает, что организация такого уровня, как «Ригель», вряд ли захочет взять его к себе в штаб. Ну, в лучшем случае, ему светит какое-нибудь место в массовке, то есть среди всякого отребья преступного мира, почти ни на что неспособного. Впрочем, учитывая нынешнюю ситуацию в их сфере, может быть, это не так и плохо. Может быть, удастся как-нибудь подняться с этого дна.
Артём ведёт себя совершенно так же, как и со всеми другими руководителями, к которым он приходил. Он не заискивает, не пытается строить из себя серьёзного профессионала, который занимает ведущие позиции в рейтинге, ибо это всё равно неправда. Артём ведёт себя, как Артём. Даже отпускает несколько шуточек, пока рассказывает про себя Денису. Тот коротко усмехается и снова возвращает своему лицу спокойное выражение. Не может Дзюба обойти стороной свой конфликт с Валерием Георгиевичем. Он считает, что лучше предупредить об этом заранее, а то мало ли как там дальше сложится. Хотя, говорят, будто бы «Южная» уже на последнем издыхании, скоро падёт под напором «Империи».
В этот момент раздаётся стук в дверь, и в кабинет заходит какой-то человек, которого Денис представляет своим первым помощником, Игорем Акинфеевым. Сказать, что тот сразу чем-то зацепил Артёма, — не сказать ничего. Дзюба понятия не имеет, с какой вдруг стати, но он чувствует, что от этого человека в «Ригеле» зависит чуть ли не больше, чем от руководителя. У Игоря холодный, серьёзный взгляд, которым он смотрит на возможного коллегу, пожалуй, очень уж внимательно. Кстати говоря, Денис тоже постоянно на него пялится, с самого начала переговоров, и иногда Артём ловит себя на мысли, что ему несколько не по себе. Такое внимание к его персоне редко проявляли.
Игорь не улыбается ни на одну шутку Дзюбы, даже не ухмыляется, только чуть заметно кривит губы, словно ему противно. Игорь держит руки сложенными в замок, а Артём читал в какой-то книге с намёком на психологию, что подобным жестом люди обычно показывают закрытость своего характера. Игорю идеально подходит эта белоснежная, идеально выглаженная рубашка, застёгнутая на все пуговицы и дополненная галстуком. Игорь вообще представляет из себя образец деловой строгости, о которой Артём читал всё в той же книжке.
Под влиянием этого человека, не выглядящего человеком, Дзюба вдруг начинает нести всякую ахинею, которую планировал не вплетать в свой рассказ. Он сочиняет себе какие-то подвиги, великие достижения, никем не оценённые, выдумывает парочку ранений, героически перенесённых. Он словно пытается казаться лучше, чем есть.
— Хорошо, Артём. Вижу, что у вас много достоинств, — говорит Денис. — Мне надо подумать. Примерно завтра я сообщу вам о своём решении.
Когда Дзюба выходит из кабинета, у него в голове крутится только один вопрос: «Что это, блять, было?» В это время за дверями начинаются достаточно живые обсуждения его кандидатуры.
— Нет. Никогда, — твёрдо произносит Игорь. — Он наплёл тебе с три короба всякой чуши, Денис. У него и половины этих достижений нет. И вряд ли они когда-нибудь у него будут. Обычный посредственный убийца. У нас таких целых четыре этажа в здании. Для твоей команды он точно не подходит.
— Считаешь, что двадцатилетний Головин намного лучше?
— Безусловно. Ему хоть есть, куда расти. Этому уже не вложишь в голову ничего. Судя по его шуточкам и развязному поведению, мы устанем разгребать за ним проблемы. «Ригель» и без того переживает непростые времена, не хватало только усугубить.
Тем не менее, Денис сомневается. Ему кажется, что Игорь слишком категоричен, а в Артёме все-таки какой-то потенциал имеется. Черышев принимает его в свою команду, решив впервые отступить от мнения опытного друга, подумав, что этот риск может быть вскоре оправдан. Впрочем, Дзюба действительно достаточно неплох. На одиночных заданиях он даже прекрасен, так как рядом нет никакого балласта. Или, наоборот, сильного конкурента? А вот это уже надо исправить. И тогда в голову Дениса приходит, как ему кажется, гениальное решение.
— Артём, ты уже знаешь Игоря, — говорит Черышев, собирая их у себя в кабинете. — Вы виделись с ним в твой первый день, видитесь, наверняка, каждое утро на этаже. Теперь вам придётся контактировать чуть чаще, так как отныне вы работаете в паре.
В глазах Акинфеева мелькает удивление, смешанное со злостью.
— До чего же приятно поработать с таким мастером, — усмехаясь, произносит Артём, протягивая Игорю руку. Тот смотрит на неё с неприязнью, но всё же пожимает из вежливости. Рукопожатие затягивается по инициативе Дзюбы, который продолжает улыбаться и невзначай проводит большим пальцем по коже своего напарника.
— Действительно, радостно, — сквозь зубы отвечает Игорь, отдёргивая руку.
У них не складывается с первого же задания. Артём намеревается показать всё, на что он способен, ибо, по его вообще нескромному мнению, Игорь очень уж зазнаётся. Небось, он тут самый лучший только потому, что не нашёлся ещё более сильный убийца, а Акинфеев возгордился, возомнил себя сверхпрофессиональным, безупречным. Да, что касается его внешнего вида и поведения, тут, безусловно, прикопаться не к чему. Но это всё равно не даёт Игорю никакого права ставить свою персону выше остальных в организации.
Итак, Артём решает показать себя, поэтому вообще не слушает продуманный Акинфеевым план, а просто лезет вперёд, начиная убивать всё, что движется, в радиусе ближайших метров. Чудо, что он не погибает сам и даже не получает ранение при таком внезапном броске на амбразуру.
— Что ты сделал, блядь? — шокировано спрашивает Игорь, смотря на валяющиеся тела и довольного напарника. — Ты идиот, что ли? Я для кого план составлял?! Ты нахуя вперёд вылез, дебил тупой?!
Он орёт на него ещё очень долго, таким образом пытаясь донести до Дзюбы, что тот подверг риску не столько себя, сколько всё задание. А идеально выполненное задание для Акинфеева на первом месте, ибо ему потом отчитываться перед Денисом. На месте Игоря стоило бы сразу пожаловаться руководителю, чтобы тот принял какие-либо радикальные меры и вышиб Артёма под зад ногой, но, чуть успокоившись, Игорь не делает этого. По сути, задание они всё равно выполнили. К тому же, Артёма не убили. В целом, можно считать, что они успешно справились, хотя Акинфееву пришлось потратить немало нервных клеток.
Чем дальше, тем больше, впрочем. Каждый божий день Игорю приходится сталкиваться с новыми приколами от Артёма. Тот совершенно не соответствует их организации, он даже позволяет себе высказываться вне очереди посреди собрания, что уж совсем грубость. Денис, конечно, терпит, он вообще не из тех, кто будет применять санкции за любой подозрительный взгляд в свою сторону, это ведь политика Дмитрия Николаевича, от которой Черышев старательно отходит. Однако наиболее сильно Игоря бесит отношение Артёма к их совместной работе. Он постоянно трепет своим языком, когда следует помолчать. Он лезет вперёд, когда надо быть предельно осторожным. Он убивает все идеи Игоря, поступая только так, как хочет его левая пятка, или чем он там думает?
Однажды за обедом Артём решает подшутить над Игорем, видимо, ещё не зная, насколько опасно это бывает. За столом тогда сидит Саша, которого всегда удивляет смелость Дзюбы, хотя ему пока многое в «Ригеле» кажется таким удивительным и невероятным, к тому же, тут столько известных в России людей, давящих своим авторитетом и мастерством. Головин даже не предполагает, что уже через несколько месяцев они станут ему словно близкие люди, почти семья... Так вот, Дзюба решает подшутить над Игорем. Сначала цепляется за какую-то брошенную в пустоту фразу Акинфеева, тот огрызается, а дальше всё идёт само по себе. Снежный ком взаимных высказываний нарастает с чудовищной быстротой, и внимательный Саша понимает, что сейчас что-то будет. Хочется верить в железное терпение Игоря, но... Но он внезапно разворачивается от кухонной тумбы, на которой только что резал себе помидор для салата, каким-то стремительным движением приближается к Артёму и со всей силы втыкает в стену над его головой нож. Собственно, до головы Артёма там лишь несколько сантиметров. Саша чуть не роняет свою чашку от неожиданности.
— Самым счастливым днём в моей жизни будет тот, когда ты съебёшься отсюда, — шипит Игорь.
Он тут же покидает кухню, желая забыться в уборке своей комнаты, так как это его излюбленный способ снимать стресс. Артём удивлённо смотрит на нож, торчащий из стены, задумываясь, насколько же хреново сейчас делают стены зданий. Нет, безусловно, поступок Акинфеева его поразил, такого ни в одной группировке с ним ещё не было, но всё же стены...
— Это что за хрень? — спрашивает Федя, кивая в сторону ножа и одновременно доставая из холодильника бутылку воды.
— Да Игорёк что-то взбесился из-за безобидной шутки.
— А, с посвящением. С Игорем вообще лучше не шутить.
— То есть вот это вполне нормально? — задаёт вопрос Саша.
— В целом, да. Я удивлён, почему он вообще не убил тебя прямо тут, — обращается Смолов уже к Артёму. — Ты ведь по краю ходишь. А Игорь, конечно, не особо нервный, но тоже иногда не сдерживается.
— И что он может воткнуть в меня в следующий раз? — усмехается Дзюба.
— Что угодно. Игорь способен убить любым предметом. А иногда ему и это ненужно.
После того случая Игорь становится более спокойным. Он решает, что глупо тратить свои нервы на такого человека, как Артём, поскольку его это совершенно никак не трогает. Тот продолжает творить полную чушь, буквально издеваться над Акинфеевым, который никогда и ни при каких обстоятельствах не отступает от намеченных планов, а Дзюба, будь он неладен, постоянно умудряется в них вмешаться и всё испортить. Разумеется, иногда Игорь срывается на напарника, когда тот переходит все границы. Но его это будто бы только радует. Игорь бесится тихо, высказывается только Феде.
— Не понимаю, чего вы никак не найдёте общий язык, — пожимает плечами Смолов, выдыхая в потолок дым от своей самокрутки. В те времена он ещё имел наглость курить травку прямо на кухне. — Артём довольно прикольный, с ним даже весело в нашем болоте.
— Превосходно! Один я, что ли, ещё сохранил остатки здравого смысла и вижу, как этот двухметровый дебил тянет нас на дно?
— Понятия не имею, о каком дне речь. Задания вы выполняете? Выполняете. Дэн доволен? Доволен. В чём, блядь, прикол тогда вашей вражды? Нет, я не говорю, что вы обязаны в дёсны целоваться, но нахуя кидаться ножами?
— Это было один блядский раз! И тебя там даже не было. А что касается Дзюбы, то он откровенно портит все задания. Я постоянно вынужден разгребать это дерьмо!
— Есть ощущение, что это кажется только тебе. Как бы дерьмо необязательно трогать, если оно особо никому не мешает...
— Да как его не трогать, если от этого всё зависит?!
— Ну, тебе не нравится, что Артём постоянно отступает от планов, рискует. Но посмотри на это с другой стороны! Зато он практически прикрывает тебя своим телом, у тебя меньше шансов сдохнуть.
— Охуеть, блядь, спасибо. Господи, да кого я вообще слушаю? Из-за тебя, Смолов, у нас постоянно текучка в кадрах, так как твои напарники постоянно вынуждены прикрывать твою жопу, поэтому дохнут, как мухи.
— Артём очень большая муха, если что.
— Я не хочу, чтобы меня кто-то там прикрывал! Это низко. Я профессиональный убийца, я прошёл службу у Дмитрия Николаевича. Я могу прекрасно позаботиться о своей безопасности сам, не рискуя жизнью. Мне не нужна вся эта якобы забота!
— А я был бы счастлив, если бы обо мне заботились, — задумчиво произносит Федя. — Ну, хотя бы иногда.
Игорь с досадой машет на Смолова рукой. Разговор не приводит ни к чему, но Федя его запоминает, а потом как бы невзначай рассказывает Артёму, чтобы тот немного пересмотрел своё отношение к Игорю и, может быть, учёл его задетую гордость...
Через несколько месяцев Денис решает подвести итоги своей плодотворной работы, оценив все достижения тех, кого он взял к себе в команду. Правая рука отца, лучший в мире помощник — Игорь; приехавший из Краснодара Федя, умеющий много болтать и переводить рабочий ресурс... Да, он кажется совсем бесполезным, но как сильно приходится к месту его болтливость в переговорах. А ещё есть самый молодой в коллективе Саша, которого Денис забрал из Монако и запретил ему снова возвращаться к воровству, вечно весёлый и немного безбашенный Артём, психически нестабильный легендарный Илья, знающий, как найти нужную информацию про любого в мире человека, и его личный психиатр Рома, не приносящий «Ригелю» ничего, кроме запасов чая на кухне. И тем не менее, эту странную компанию Денис считает одной из лучших за все времена. Его отец тоже когда-то собирал себе подобие команды, но они не были настолько продуктивны. Хотя тогда и времена были немного другие. В общем, Черышев думает, что за достаточно короткий срок им удалось восстановить организацию буквально из руин, в которые она превратилась со смертью своего руководителя.
Денис хочет отметить это знаменательное событие, только делать это надо, конечно же, не одному. Ведь он не самостоятельно поднимал «Ригель». Ему в основном помогали два человека: Игорь и Федя. Всегда были рядом, всегда поддерживали, без них у Дениса ничего не получилось бы. Поэтому на небольшое празднование он зовёт именно их. Смолов возмущается отсутствием виски, Акинфеев не знает, стоит ли вообще пить посреди рабочего дня. Но за стол они всё равно садятся, и уже через полчаса атмосфера более, чем расслабленная и дружелюбная. Денис интересуется, как идут дела у остальной части его команды, на что Игорь только вздыхает.
— О, ты даже представить не можешь, как сильно его бесит Артём! — и Федя не может промолчать, он обязан рассказать эту долгоиграющую историю от начала и до конца под неодобрительные взгляды товарища, который считает, что его просто никто не хочет понять, но он, безусловно, прав в отношении Артёма.
— Игорь, я думаю, что это всё временно, — говорит Денис. — Никто не сможет сработаться с Артёмом, кроме тебя. Вы идеально подходите друг другу.
— Совет да любовь! — поддакивает Федя, опрокидывая в себя стакан с алкоголем.
Игорь молчит, потому что не в его правилах спорить с руководителями. Он не считает Дениса правым, но пойти поперёк его решений всё равно не может. С Артёмом он не сработается. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
— Ты бы лучше молчал, Федя. Сколько ты за свою деятельность людей сгубил? — переводит стрелки Акинфеев, так как не желает больше говорить об Артёме. Не стоит он долгих рассуждений и споров.
— А я виноват, что они постоянно лезут меня защищать? Это их выбор. Я же не приказываю им переживать обо мне.
— Я думаю, Федя, что тебе стоит перестать вообще ходить на задания, — задумчиво сообщает Денис. — Будешь ездить со мной на переговоры. Заодно сохраним часть членов организации. А то ты их реально когда-нибудь всех переведёшь.
— Да уж, ему только если бессмертного напарника подыскать, но, к сожалению, в нашем мире такого нет, — Игорь утвердительно кивает головой на свои же слова. — Хотя вот был бы кто-нибудь наподобие Ильи... Он ведь тоже почти бессмертный. Хотя такие просто не стали бы с Федей работать. Тем более, им было бы плевать на его жизнь и здоровье.
— Ой-ой, следи, чтобы твой Артём не помер, — огрызается Смолов.
До самого вечера они празднуют у Дениса в кабинете, строя чуть ли не великие планы на будущее. Вообще-то, они не склонны загадывать, боясь, что не сбудется, но хочется иногда помечтать. Однако в реальности всё оказывается не так прекрасно, как думаешь.
***
— Я хотел бы извиниться перед вами, — говорит Денис уже в настоящем дне. — Я был неправ, когда поступал с вами таким образом. Давал непонятных напарников, понижал в должности, не прислушивался к вашему мнению и вообще забыл, что мы с вами друзья. Если сможете, то простите меня.
Федя с Игорем переглядываются, недолго анализируя сказанное. Первым дар речи обретает, естественно, Смолов:
— Да ладно тебе, нашёл перед кем оправдываться. Ты же руководитель, значит, можешь вполне законно творить всякую хрень. Нет, конечно, я тогда на тебя очень обиделся и даже сто раз мысленно послал на хуй. Но теперь, оглянувшись назад... Знаешь, Дэн, а я даже хочу сказать тебе спасибо за то, что понизил меня до простого члена твоей команды. Если бы ты это не сделал, я бы никогда не узнал Лёшу и Антона.
— А что в них такого удивительного? — спрашивает Денис.
— Они очень хорошие. Они заставили меня заново посмотреть на эту жизнь, они вернули мне мои навыки, которые я давно забыл. Конечно, я далёк от их уровня, но я хотя бы не настолько плох, как раньше. Да и вообще, мы как-то сдружились, что ли. Нет, Дэн, ты не думай, что я типа тебя на них променял. Просто вы совсем разные друзья. Они, знаешь, более близкие, наверное. Ну, просто потому, что мы общаемся чаще и по положению в организации рядом. Я в последний раз был так счастлив, когда с Ингой познакомился и думал, что это всё надолго, а вернее навсегда.
— Не хочу тебя перебивать, — встревает Игорь. — Но у меня такое ощущение, что вы там не дружите, а, как минимум, встречаетесь. Я просто послушал бредни Артёма на этот счёт и решил, будто он просто ревнует, ведь вы тоже друзья... Кстати, Федя, что-то у тебя очень дохрена друзей стало в последнее время.
— Я не виноват, что я всем нравлюсь, — разводит руками Смолов. — Так, значит, Артём и тебе всю эту чушь высказывал?
— Да. Только я думал, что он реально много чего преувеличил, но после твоих слов... Слушай, да это всё как-то очень подозрительно. Нет, я не про поведение Миранчуков, которые раньше тебя терпеть не могли, а именно про ваш способ дружить.
— Что ж вы так приебались к их поведению... Подумаешь, мнение поменяли, с кем не бывает. Ты, вон, с Дзюбой тоже более-менее характерами сошёлся, как я погляжу. Футбол там вместе смотрите на выходных. Я ж не лезу в это.
Игорь начинает объяснять Феде, что у них с Артёмом всё вообще не так, и они со стороны не выглядят, как люди в отношениях более тёплых, чем дружеских. Смолов не согласен. Он уверен, что так, как делает он с близнецами, поступают все люди, да и, в целом, какого чёрта каждый человек считает своим долгом их осудить?
— Да, окей, даже если допустить вариант, что они мне нравятся не только, как друзья, что в этом такого?
— Во-первых, я не говорю, что это плохо. Во-вторых, если такой вариант реально допускать, то тогда и вопросы надо ставить другие.
— И какие же, блядь, вопросы ты мне ещё не задал?
— Ну, например, как долго ты планируешь тогда находиться в этих отношениях. Зная тебя, Федя, ты точно не станешь строить то же, что было с Ингой, так как элементарно не хочешь повторения того сценария. Выходит, что с Лёшей и Антоном всё несерьёзно, как и со всеми у тебя в последнее время. Дай бог, развлечение не на одну ночь, а на две. Максимум, три, ибо дальше для тебя уже система.
— С чего ты взял, что я не хочу с ними серьёзно? — возмущённо спрашивает Смолов, отставляя стакан с недопитым виски в сторону. — Они, блядь, не Инга и даже на неё не похожи. Это вообще всё другое! Совсем другое!
— А ты не боишься, что Артём может вдруг внезапно оказаться прав? Вдруг у них есть какой-то план, а ты просто его элемент? Очень легко повёлся на нужные слова, и они теперь могут делать с тобой, что угодно, так как ты от них без ума...
— Да нахуй им это всё сдалось? Вы так трясётесь за «Ригель», как будто Миранчуки реально могут развалить его вдвоём. Это же бред полнейший, Господи! Им нужно, как минимум, ещё человек десять таких же, как они, по мастерству. А таких они не найдут. И вообще, в отличие от вас всех, я с ними общаюсь, и я знаю, какие они, как себя ведут, о чём думают и так далее. Они не могут так поступить. Окей, если я неправ, тогда можете выстрелить мне в голову, когда всё откроется.
— Хорошо, я запомню это. Обязательно передам Артёму.
Федя с Игорем наконец-то вспоминают, что за столом ещё сидит Денис, и переводят на него взгляды. Черышев как замер несколько минут назад с бокалом, так и не отмирал больше. Он вообще не понимает, что там происходит у его подчинённых на этаже, но звучит достаточно... странно? страшно? интересно? Он даже не может подобрать нормальный вопрос. Единственное, что он более-менее осознал, так это некоторую настороженность к действиям Лёши и Антона. Если честно, то у Дениса они тоже вызывают вполне справедливые опасения, но он склонен доверять людям, тем более, на первой встрече ни он, ни Игорь никаких неприятностей не почувствовали. Скорее всего, просто предвзятость и немного зависти со стороны остального коллектива, ибо у близнецов гораздо больше весомых в мире преступности достижений, чем у большинства их коллег.
— Кстати, что там с «Империей»? Уже ясно, что будет? — переводит тему Игорь, так как молчание затягивается.
— Ничего непонятно. Я хочу сохранить между нами хотя бы нейтралитет, но, видимо, руководитель «Империи», небезызвестный нам Паша, считает по-другому. Там ещё и Кокорин около него крутится, говорят.
— Кокорин — это тот, кто разваливает все группировки, где бы ни появился? И ещё, кажется, он третий по рейтингу.
— Да и вообще редкостная тварь, — зло произносит Федя, наливая себе в стакан новую порцию виски.
— А ты его за что не любишь? — интересуется Игорь.
— Моя Инга к нему ушла. А потом он её убил. Ну, это я уже справки наводил, чтобы разобраться.
— Он, видимо, очень хороший манипулятор и умеет втираться в доверие, — задумчиво говорит Денис. — Правда, я удивлён, что Паша мог повестись на такое.
— Лично я надеюсь, что у него просто есть какой-то другой план, который должен перебить план Кокорина, — в голосе Игоря действительно слышна эта надежда. Хотя Паша сейчас, по сути, стал их врагом, когда-то он был совершенно другим человеком. Игорь и Денис помнят его практически своим другом.
Жаль, что прежние времена уже не вернуть. Возможно, Паша до сих пор остался бы товарищем тех, кто сейчас возглавляет «Ригель». Впрочем, с другой стороны, иногда лучше радоваться тому, что имеешь в данный момент, а не грустить о потерянном. К тому же, не зря говорят: «Всё, что ни делается, к лучшему». Быть может, их тоже ждут эти лучшие времена. Быть может, они наступят совсем скоро, чуть ли не с завтрашнего дня. Быть может...
