На Его Стороне (By His Side)

      Со временем они привыкли к новому распорядку дня. Они вместе принимали душ каждое утро; Райнер сажал Бертольда на скамейку в душе и помогал ему мыться. Бертольду немного не хватало стоять прямо под струей горячей воды, но стоило ему только попросить, Райнер подхватывал его на руки и позволял воде течь прямо на него. Иногда Райнер украдкой целовал его в щеку, когда они выходили.       Потом Райнер помогал ему одеться, прикреплял к нему ножные протезы. В первую неделю или около того Райнер не решался прикоснуться к протезам и позволил физиотерапевту сделать всё за него, потому что боялся. И Бертольду потребовалось немало усилий, чтобы привыкнуть к ногам и снова попытаться ходить. Это было утомительно, и он не мог не хотеть, чтобы его ноги массировали после этого. Не то чтобы Райнер отказывался ему помочь, но иногда ему становилось неловко.       В первый день он держал протезы на ногах только в обеденное время и на самом деле потратил всего лишь около пятнадцати минут, пытаясь встать. Руки Бертольд держал на себе примерно столько же времени, пусть они ему и очень нравились. Во всяком случае, больше, чем ноги. Сейчас он просто использовал те, которые не имели никакой функциональности, но соответствовали его тону кожи и имели кисти на концах. Они немного помогли ему выглядеть лучше. Бертольд начал бы с приводимых в действие телом рук, но они могли бы появиться у него, когда он почувствует себя более комфортно с первыми протезами. Может, когда-нибудь он доберется до одной из протезированных рук с подвижными пальцами, но ему нужно было действовать медленно.       Иногда он вместе с сиделкой выходил из дома, когда Райнер был на работе. Он носил протезы рук и находился в инвалидном кресле, но это было лучше, чем сидеть дома и скучать. Порко и Пик иногда встречались с ним за ланчем, когда могли. Мистер Магат был готов нанять его обратно, если он когда-нибудь сможет вновь работать, так что было приятно знать, что дверь для него открыта. Во всяком случае, это вдохновляло для того, чтобы усерднее работать над привыканием к использованию протезов рук.       Но все же конец дня был тем временем, когда ему казалось естественным ничего не надевать. Поэтому, когда день подходил к концу и он заканчивал со всеми дневными делами, он садился и снимал каждый протез.       Когда они вернулись из короткой поездки в парк, Бертольд опустился на диван. Габи пошла вместе с ними, переписываясь со своим новым маленьким бойфрендом Фалько. Райнер подумал, что это самая милая вещь в мире; он задавал ей множество вопросов, пока они втроем медленно шли рядом. Бертольд солгал бы, если бы сказал, что не чувствует легкого приступа вины, потому что он знал, что они идут так медленно из-за него. — Райнер? — Райнер промычал что-то в знак того, что слышит, кладя ключи от машины. — Не мог бы ты помочь мне снять ноги? — Закончил с ними на сегодня? — Бертольд кивнул в ответ. — Не хочешь оставить их до ужина? — Всё в порядке, я просто хочу их снять, — Райнер покачал головой и подошел к Бертольду, опустившись перед ним на колени. — Ничего, конечно, всё в порядке. Я не был уверен, захочешь ли ты пойти к обеденному столу или пожелаешь, чтобы я нес тебя на руках, вот и все. Или воспользоваться инвалидной коляской, — Бертольд улыбнулся, услышав слова Райнера. Он не заслуживал такого доброго человека. Улыбка померкла, стоило только этой мысли прийти ему в голову, но Райнер не заметил этого, пока осторожно снимал ноги. — Хочешь оставить руки? — Нет, ты можешь их тоже снять? — Райнер не ответил, но передвинулся, начиная снимать искусственные руки. Он, должно быть, о чем-то задумался. — Спасибо, Райнер. — Дай мне немного времени, чтобы я приготовил ужин. Я делаю лазанью и салат. Добавлю ещё немного винегрета специально для тебя, — Райнер схватил пульт от телевизора и взглянул на Бертольда. — Хочешь посмотреть что-нибудь, любимый? — Бертольд задумался на секунду. — Просто включи, что угодно. Есть фильм, который я хочу посмотреть, но только с тобой, — Райнер кивнул и переключил на какое-то дрянное реалити-шоу, которое лично его не интересовало. На выражение лица Райнера Бертольд ухмыльнулся, как идиот, а после улыбка перешла в садистскую, когда Петра и Оруо начали кричать друг на друга по телевизору.       Через некоторое время Райнер вернулся в гостиную. — Ужин готов. Пойдем, Бертл, — Райнер протянул руки и, подхватив Бертольда, понес его к обеденному столу. — Хорошо. Я положил соломинку в твой стакан, так что можешь пить, когда захочешь. Вот, — Райнер протянул Бертольду кусочек еды, и Бертольд слегка застонал от вкуса на языке. — Ну как? — Ммхмм, — Райнер улыбнулся ему и откусил немного со своей тарелки, пока Бертольд ел. Они вдвоем продолжали свою обычную рутину, Райнер вытирал соус, попавший Бертольду на подбородок. — Спасибо, Райнер. — Хочешь немного мороженого? — спросил Райнер, как только они закончили есть, и Бертольд покачал головой. Райнер пожал плечами и, вновь подхватив Бертольда на руки, отнес его обратно на диван. Бертольд слегка покраснел, когда Райнер погладил его по волосам, прежде чем взять пульт. — Не мог бы ты повторить, что хочешь посмотреть? Я включу это, и оно начнет играть, как раз когда я вернусь с мороженым.       Бертольд устроился поудобнее после того, как Райнер запустил фильм, выключил верхний свет и включил лампу. Он вернулся с миской ванильного мороженого с шоколадным сиропом, повернулся к Бертольду и предложил ему кусочек.       Фильм был хорошим. Но Бертольд не мог не зардеться при виде начавшейся рискованной сцены секса. Она была действительно долгой и затянутой, не так ли?.. Какая оценка у этого фильма?       Секс. Это было то, о чем он действительно не думал долгое время. Бертольд взглянул на Райнера, который рассеянно посасывал шоколадный соус с ложки. Его внимание не было захвачено фильмом, но теперь он определенно обратил на это внимание, его брови нахмурились почти в замешательстве.       Бертольд ни на минуту не хотел, чтобы к нему прикасались. Может, дело было в интимности? На самом деле он не хотел, чтобы кто-то прикасался к нему, даже когда это было необходимо. Определенно не в интимности, в таком случае. Райнер целовал его, и иногда Бертольд чувствовал себя хорошо в его объятиях. Но мысль о сексе наполняла его тревогой; он действительно не желал, чтобы Райнер видел его тело. Он, наверно, уставился бы на его конечности...       Но Райнер не заслуживал отсутствия секса из-за него. Бертольд прикусил нижнюю губу, его желудок скрутило. Райнер отправил в рот еще один кусочек мороженого, его щеки порозовели, когда сексуальная сцена подошла к концу. — Райнер? — М-мм? — промычал тот в ответ. — Я... На днях я думал, что мне нужно поговорить кое о чем с тобой, — Райнер поднял бровь и повернулся к Бертольду. Ему было немного не по себе; Райнер сидел, ссутулившись, с недоеденной тарелкой мороженого на животе. — Что такое, Бертл? О чем ты думаешь? — Райнер выпрямился на диване, положил мороженое на кофейный столик и притянул мужа к себе для объятий. Он слегка склонил голову на плечо Бертольда. — ...Мне жаль, что у нас не было секса, — Райнер моргнул, но ничего не сказал. Бертольд закусил нижнюю губу. — Я просто думал об этом. Ты знаешь. Эта сцена. Райнер... Я слышу, как ты мастурбируешь, когда говоришь, что тебе «нужно расслабиться» и принять ночной душ.       Райнер слегка покраснел и смущенно отвел взгляд. — Прости...       Смущение Райнера было выше его понимания, ведь он был честен с ним. Раньше они были так откровенны друг с другом в сексуальном плане. Теперь Райнер скрывал свою мастурбацию, как подросток, но Бертольд никак не мог на это отреагировать, потому что не мог мастурбировать, и они с Райнером больше не были по-настоящему близки. Он даже не мог собраться с духом, чтобы попросить Райнера прикоснуться к нему там. — Райнер... Я думал об этом последние пару недель. Если... Если ты хочешь заняться сексом с «другом с привилегиями» или что-то в этом роде, всё в порядке, — реакция Райнера определенно была не такой, как ожидал Бертольд. Он готовился к какому-то слезливому разговору о близости и любви, о том, что секс вовсе не обязательно означает любовь, но вместо этого на лице Райнера отразились гнев и раздражение. — Я просто... знаешь, мы не занимаемся сексом, и... — Неужели ты думаешь, что я настолько озабочен, что стал бы тебе изменять? — спросил Райнер, отстраняясь от Бертольда. Он скрестил руки на груди и покачал головой, откидываясь на спинку дивана. — Я не хочу заниматься сексом с кем-либо еще! Я хочу заниматься им с тобой! — Но Райнер, я... — начал Бертольд, но Райнер перебил его: — Я знаю, что тебе некомфортно. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе. Но я также знаю, что не собираюсь трахаться с каким-то случайным человеком, потому что это не то, чего я хочу! Неужели ты совсем не знаешь меня? — Райнер глубоко вдохнул и прерывисто выдохнул. — Я скучаю по тебе, Бертл. Я был так взволнован, когда ты вернулся домой все эти месяцы назад, но ты даже не позволил мне обнять тебя. Я скучаю по сексу, но близости с тобой мне не хватает больше. Я не стану лгать и говорить, что секс не очень приятен, но я могу просто купить игрушку для этого, когда мне не будет хватать руки. Я скучаю по тебе, и какой-нибудь незнакомец или игрушка не смогут этого исправить.       Райнер встал, вышел из гостиной, прошел в спальню и закрыл за собой дверь. Бертольд стиснул зубы, услышав, как щелкнул замок на двери.       Как одиноко, должно быть, чувствует себя Райнер. Бертольд тоже это почувствовал. По ночам они лежали рядом в постели, но иногда им казалось, что их разделяют мили. Физически они были близки, но между ними был разлом. Даже сейчас, лежа на диване, Бертольд не чувствовал себя сближенным с Райнером так, как ему хотелось бы.       Почему он не хотел, чтобы Райнер прикасался к нему? Ощущал ли он себя не достойным этого? Бывали моменты, когда он чувствовал, что не заслуживает Райнера. Иногда чувство было тем же самым, даже когда у него были все конечности. Он определенно чувствовал себя уродом. Бертольд посмотрел на обрубки своих рук, потом на обрубки ног. Все всегда смотрели на него, как на какого-то фрика, когда он выезжал куда-нибудь в своем инвалидном кресле.       Райнер был настолько красив, что мог заполучить кого угодно. Вместо этого он решил остаться с каким-то безногим уродом. Он на это не подписывался. Когда они поженились, он был... целым. Бертольд шмыгнул носом и почувствовал, как по его щекам потекли слезы. Райнер не заслуживал быть прикованным к кому-то вроде него, кто только тянул его назад.       Даже мысль о том, что Райнер может быть с кем-то еще, разбивала ему сердце. Но он хотел, чтобы Райнер был счастлив и удовлетворен эмоционально и сексуально. Но эмоциональные потребности Райнера тоже не удовлетворялись. Райнеру было бы лучше без него. Но вот он здесь, причиняет боль своему мужу, потому что это единственное, в чем он теперь действительно хорош.       Бертольд подавил всхлип, поднял плечи и предплечья, чтобы вытереть глаза. Он не должен был долго плакать на диване, прежде чем дверь спальни открылась, и Райнер вышел с обеспокоенным выражением лица. — Бертл?       Райнер подошел к дивану и притянул к себе Бертольда, уткнувшись лицом ему в плечо. Бертольд уложил свои культи Райнеру на плечи. — Прости меня, Райнер! Я просто продолжаю удерживать тебя... — Бертольд шмыгнул носом и встряхнул головой, ткнувшись Райнеру в шею. — Ты такой красивый, прекрасный и заботливый, но ты остаешься рядом со мной. Я не понимаю. — Перестань говорить о себе так, Бертольд. Ты такой сильный, а я чувствую себя ужасно слабым, потому что не могу справиться с этим, в то время как ты с этим живешь, — Бертольд позволил себе зарыдать в плечо Райнера, а Райнер — в его плечо. Руки Райнера крепко обхватили его туловище, и Бертольду захотелось прижать его к себе, но вместо этого он просто уткнулся носом в его волосы.       Через пару минут, когда их рыдания перешли в тихие всхлипывания, Райнер встал и, держа Бертольда на руках, по-королевски понес его в спальню. Он опустил Бертольда так, что тот, прислонившись к спинке кровати, сидел рядом с мужем. — Бертольд. Ты помнишь, как мы поженились? — Бертольд прикрыл глаза и вспомнил тот день. Это было действительно весело. Стояла осень, и все листья изменялись. Их свадебные фотографии лежали в альбоме в гостиной, но некоторые из самых любимых были развешаны по всему дому. — Как я мог забыть? — спросил Бертольд, вспоминая их первый танец. Он улыбнулся воспоминанию. После этого Габи захотела танцевать с Райнером, поэтому Бертольд танцевал с Кариной. — Этот день был одним из лучших в моей жизни. — Я давал тебе обет перед всеми, что всегда буду рядом с тобой. Я сказал — в болезни и здравии. Потому что я люблю тебя и не шучу, — Бертольд подвинулся так, что его тело прижалось к телу Райнера, а голова уперлась в плечо. — А ты думал, я не всерьез? — Все так говорят, когда женятся... — тихо ответил Бертольд. Райнер повернулся и положил руки на плечи Бертольда, глядя на него очень серьезно. Бертольд не мог не чувствовать себя немного напуганным напряженностью его взгляда. — Неужели ты... неужели ты думаешь, что я оставлю тебя? Из-за того, что ты заболел? Я так долго оставался в больнице, ожидая, когда ты сможешь вернуться ко мне. Или из-за потери конечностей? — глаза Райнера казались... обеспокоенными? Грустными? Но Бертольд знал ответ, когда Райнер спросил. По правде говоря, он всегда его знал. — Нет. Я знаю, что ты этого не сделаешь... — Бертольд закрыл глаза и попытался еще крепче прижаться к мужу. Он стиснул зубы и хотел сжать кулаки, которых больше не было. — Я не чувствую, что заслуживаю твоей любви. — Ох, Бертольд. Как я могу не любить тебя? — спросил Райнер, положив ладони на щеки Бертольда. Бертольд снова открыл глаза, встречаясь взглядом с янтарными глазами Райнера. Большим пальцем тот смахнул капнувшую с ресниц мужа слезу и покачал головой. А после приблизился и прижался поцелуем к губам Бертольда. — Райнер, посмотри на меня... — еле слышно сказал Бертольд. — Как ты можешь любить кого-то вроде меня? — Я смотрю на тебя, Бертольд, — Бертольд не ответил, когда Райнер остановился. — Я вижу того, кто смотрит со мной страшные фильмы, даже когда мне самому страшно. У тебя такие очаровательные веснушки на плечах, ты всегда краснеешь, когда волнуешься. Ты такой красивый, и иногда, когда ты смеешься, ты фыркаешь, и это самая милая вещь в мире. — Я урод, Райнер, посмотри на эти обрубки... — Райнер покачал головой и снова поцеловал Бертольда, проведя рукой по черным прядям волос. — Все пялятся на меня, когда я выезжаю в своем инвалидном кресле. Раньше я любил гулять, но теперь мне просто неудобно. — К черту их всех. Ты прекрасен для меня, Бертл. Я никуда не уйду. Я люблю тебя так же сильно, как и до того, как все это случилось. Теперь люблю даже больше, чем когда женился на тебе, — Бертольд шмыгнул носом и прижался к мужу чуть сильнее, пытаясь как можно глубже зарыться в Райнера. — Если ты не можешь любить себя прямо сейчас, просто помни, что я люблю тебя так сильно, что иногда это даже больно. Это не изменится, я обещаю. — Ты можешь обнять меня, Райнер? — спросил Бертольд, и Райнер усадил его к себе на колени. Он зарылся носом в ткань рубашки Бертольда у сердца; ткань была теплой. Бертольд почувствовал себя очень комфортно, когда сильные руки обхватили его туловище, и положил руки на плечи Райнера. — Могу я поцеловать тебя, Бертольд? — кивок, за которым следуют мягкие губы, прижатые друг к другу. Бертольд почувствовал слабый привкус бальзама для губ со вкусом пунша, которым пользовался Райнер. Райнер поцеловал его в щеку, а Бертольд наклонился вперед и вновь поцеловал Райнера в губы. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя. Мой носорог, — Райнер слегка посмеялся над этим нежным поддразниванием и снова коснулся губ Бертольда, крепко прижимая его к себе. Бертольд издал смешок, услышав смех Райнера. Райнер целовал его снова и снова. — Райнер. — М-мм? — Бертольд поцеловал Райнера, облизывая его губы и толкая язык ему в рот. Райнер удивился и издал смущенный звук, перешедший в тихий стон. Его руки переместились с тела Бертольда на плечи, сжимая их и сминая ткань рубашки. Ниточка слюны тянулась между их ртами и обрывалась всякий раз, когда они отстранялись друг от друга; лицо Бертольда было красным, а Райнер, казалось, витал в облаках. — Я люблю тебя. Если я когда-нибудь заставлю тебя думать, что это не так... прости, — Райнер покачал головой и снова чмокнул Бертольда в губы. — Я знаю это. Твое сердце полно любви. Так было всегда. Я просто хочу, чтобы ты чаще делился со мной этим, — Райнер коснулся губами шеи Бертольда, получая в ответ восхитительный всхлип. — Райнер... Займись со мной любовью, — Райнер выглядел удивленным просьбой Бертольда, его кадык покачнулся, когда он сглотнул. — Ты сказал, что скучаешь по близости со мной. Я... Я тоже скучаю по ощущению близости с тобой. — Ты уверен, Бертл? Я не хочу чувствовать, что вынудил тебя сделать то, чего ты на самом деле не хочешь, — Райнер все еще крепко держал его, слегка покачивая взад-вперед. Бертольд наклонился, чтобы поцеловать Райнера в щеку, а после в кончик носа. — Мы занимались любовью всё время. Я хочу вернуть то, что было раньше, до всего этого. Быть рядом с тобой было одной из моих самых любимых вещей в мире. Даже когда мы не занимались сексом и просто прижимались друг к другу голыми, — Райнер тяжело вздохнул, и Бертольд заметил, что из его глаз выкатилась слеза. Он поднял руку и стер слезу её концом. — Я просто... Если мы сделаем это, можешь выключить свет? Я еще не настолько уверен в себе, чтобы сделать это при включенном свете. — Бертольд, — Райнер протянул руку и выключил лампу в их спальне; комната стала не совсем темной, но тесной. Луна была полной, поэтому свет все еще проникал внутрь. Бертольд сглотнул при виде этого зрелища: Райнер был освещен лунным светом, и у него перехватило дыхание. Райнер схватил Бертольда за рубашку, стянул ее и бросил на пол, а после и свою. — Ты прекрасен. — Мне так повезло, что ты сказал «да», когда я сделал тебе предложение... — Бертольд всхлипнул, и Райнер принялся сосать чувствительную кожу на его ключицах. — Не оставляй засосов, Райнер... Что, если кто-то, кроме тебя, будет купать меня? — Они должны знать, что ты женатый человек, — дьявольски отозвался Райнер, посасывая шею. — А женатые мужчины занимаются сексом со своими супругами, — Бертольд застонал, когда Райнер коснулся губами особенно чувствительной части его шеи. Все его тело было таким чувствительным; как давно это было? Они не занимались сексом с тех пор, как ему ампутировали ноги, так что прошло уже около года. Райнер, вероятно, не был таким, будучи способным мастурбировать и все такое, но все, что получал лично он, — это трение о подушки в те редкие моменты, когда он был один.       Райнер нагнулся и расстегнул свои брюки, потом брюки Бертольда, осторожно поднял его со своих колен и стащил с него брюки и нижнее белье, а затем снял свою собственную одежду, так что они оба оказались голыми. Бертольд смотрел, как Райнер полез в тумбочку на своей стороне кровати и положил на нее маленькую бутылочку смазки. — Ох, Райнер, ты такой теплый... — Бертольд вздохнул и позволил Райнеру прижать его к себе. Ощущение прикосновения кожи к коже... Бертольд не осознавал, как сильно ему этого не хватает, пока не почувствовал, что Райнер обнимает его как можно крепче, словно пытаясь избавиться от каждой трещины между ними. Райнер снова поцеловал его в щеку, прижал к себе еще сильнее и слегка усмехнулся. — Ты тоже, Бертольд. Мой Бертольд, — Райнер был бы доволен, даже если бы просто прижимался к Бертольду всю ночь, проводя руками вверх и вниз по его узкой спине. — Мой милый, красивый Бертл. — Ты можешь прикоснуться ко мне, Райнер? — спросил Бертольд, и Райнер на его груди кивнул. У Бертольда перехватило дыхание, когда он почувствовал, что ладонь Райнера сомкнулась вокруг его эрекции, осторожно поглаживая ее вверх и вниз. — Скажи мне, если этого будет слишком много... Я знаю, что прошло мало времени, — Бертольд приоткрыл рот и закрыл глаза, слегка приподняв бедра от нежного прикосновения Райнера. Райнер поцеловал его в плечи, ласково покусывая кожу и продолжая поглаживания. — М-мм, Райнер, мне хорошо... — Бертольд наклонил голову вперед, его лоб соприкоснулся со лбом Райнера. Райнер перестал гладить его через минуту; Бертольд заскулил от потери прикосновений. Даже наличие рук не помогло бы, потому что он хотел чувствовать руки Райнера, а не свои собственные. — Просто расслабься, Бертл. Я знаю, что это было давно. Скажи мне, если будет больно, — Бертольд наблюдал, как Райнер выливает смазку на пальцы, и почувствовал, как по спине побежали мурашки, когда они начали тереться о него внизу. Райнер вставил палец, и Бертольд застонал от проникновения. Это действительно было давно; Бертольд не испытывал боли, но удивлялся, как он так долго обходился без этого. Вместо мыслей об этом он разрешил себе расслабиться и позволил Райнеру поиграть с ним. — Да, Райнер, именно так... — пробормотал Бертольд, прижимаясь к шее Райнера и раздвигая ноги чуть шире. Райнер добавил внутрь еще один палец, и бровь Бертольда слегка дернулась, когда Райнер принялся разводить пальцы ножницами в нем. — Ах... Я хочу этого, Райнер...       Бертольд почувствовал, как его член дернулся, когда Райнер снова потянулся за смазкой и размазал по нему еще немного. Как только Райнер скользнул по его эрекции, он притянул Бертольда к своей груди; Бертольд почувствовал, как рука Райнера переместилась, чтобы отрегулировать свою эрекцию так, чтобы она прижималась к его заднице. — Ты точно уверен, Бертольд? — быстро кивнув, Бертольд издал громкий стон, когда Райнер схватил его за бедра и насадил на себя. Райнер немного подвинулся и теперь сидел, прислонившись к спинке кровати, а Бертольд положил свои руки на его плечи. Райнер подался вперед и снова поцеловал его. — Черт, Бертл... — Тебе ведь хорошо, правда? — Бертольд издал ехидный смешок. Улыбнувшись и рассмеявшись, Райнер наклонился вперед, чтобы клюнуть Бертольда в нос. Райнер обхватил его за бедра и выскользнул наружу, затем снова вошел внутрь. Они оба не смогли удержаться от смущающе громкого стона, они оба привыкли к ощущению близости снова. — Боже, Райнер... — Бертольд, я люблю тебя, как же сильно я люблю тебя, — пробормотал Райнер, обнимая Бертольда поперек груди. Бертольд слегка стиснул зубы и расслабился, а Райнер провел рукой по его волосам. Затем наклонился вперед и притянул Бертольда к себе для страстного поцелуя, отстраняясь только для того, чтобы вздохнуть. — Ты удивителен, ты само совершенство. — М-мм... — Бертольду было не до болтовни, и он позволил Райнеру обнять себя, поцеловать, прижать к себе и трахнуть. Это было так странно, подумал Бертольд; у него больше не было ног, но какая-то часть его тела почти чувствовала, что пальцы способны сжиматься. — Боже, я так скучал по этому...       Райнер протянул руку, которой гладил волосы Бертольда, и обхватил его эрекцию, поглаживая её, пока он толкался. Он чувствовал, что эта поза была достаточно интимной, но было немного неудобно удерживать Бертольда на нем, когда ни одна рука не держала его бедра. — Я собираюсь тебя переместить, хорошо? — Ах... Да, всё в порядке... — Райнер толкнулся в него еще несколько раз, прежде чем выйти и уложить Бертольда на спину. Он подложил под его голову подушку, чтобы ему было удобнее, затем нанес еще немного смазки. — Так мне удобно, — тихо усмехнулся Бертольд. — Хорошо, — Райнер навис над Бертольдом и толкнулся в него вновь, чувствуя, как бедра Бертольда прижимаются к его бедрам. Он не мог хорошо этого разглядеть, в комнате было темно, и лунный свет не достигал лица его мужа в этой позиции. Но все же он осыпал поцелуями лицо Бертольда и уткнулся носом, крепко вцепившись в его спину. — Райнер, — Бертольд просунул свои руки под руки Райнера и прижался их концами к теплой коже. Звуки шлепков заставили член Бертольда дернуться; он хотел погладить себя, но не мог. — Райнер, ты можешь погладить меня? Пожалуйста.       Райнер повернул голову и пару раз поцеловал Бертольда в шею, потом приподнялся на ладонях. Он переместил руку к промежности Бертольда, поглаживая его эрекцию и продолжая толкаться. — Ты так мило выглядишь сейчас, Бертл... — сказал Райнер, хрипло рассмеявшись и на мгновение откинувшись назад, чтобы чмокнуть Бертольда в щеку. Лицо Бертольда было почти полностью скрыто темнотой, но он все еще был очарователен. Бертольд прикусил щеку и слегка покраснел. — Заткнись, — выдавил из себя Бертольд, зажмурившись и обнаружив, что он практически на пределе. Райнер только что-то промычал и провел пальцами по его щеке, а после снова принялся гладить его. Они не занимались сексом слишком долго, и у них не было никакой практики за всё это время. — Райнер... — Кончай, Бертл, — Райнер крепче сжал его руку и начал поглаживать быстрее; Бертольд застонал от усилившейся стимуляции. — Ну же, милый. Давай, — бедра Бертольда сильно прижались к бедрам Райнера, когда он кончил; его сперма пролилась на живот. Райнер стиснул зубы и сделал беспорядочный толчок, когда почувствовал, как внутри Бертольда все сжалось. Бертольд закрыл глаза, а Райнер продолжал толкаться, чувствуя себя почти перевозбужденным. Райнер заметил его слегка смущенное выражение лица и начал поглаживать большим пальцем щеку. — Я так близко, Бертл, черт возьми, мне так хорошо, я люблю тебя, дорогой... — бессвязно бормотал Райнер, приближаясь к краю. Бертольд занимался сексом с Райнером с тех пор, как они были подростками, он знал причуды Райнера, и Райнер просто делал подобное иногда прямо перед тем, как кончить. Особенно если он был взволнован. С этой мыслью Бертольд прикусил язык, чувствуя, как тлеющий уголек возбуждения вспыхнул внутри него от звука стона Райнера, когда его захлестнул оргазм.       Райнер выскользнул через мгновение, и Бертольд нахмурился от этого топкого ощущения. Райнер глубоко вздохнул, лежа на боку и обнимая Бертольда. Тот замычал и почувствовал, как в животе у него запорхали бабочки от сладких поцелуев, которыми Райнер осыпал его щеки, губы, нос и виски. — Я тоже люблю тебя, Райнер. — Боже, Бертольд, как же мне этого не хватало. Я скучал по тебе, — Бертольд уткнулся носом в грудь Райнера и обнял его так крепко, как только мог. Райнер поднял руку и погладил его по волосам. — Ты так прекрасен, Бертольд. Я всегда буду знать это. — Спасибо, Райнер, — выдохнул Бертольд, целуя Райнера в щеки. — Я ценю это. — Эй. Я серьезно. Я знаю, что ты застенчив. И что скучаешь по своим рукам... и ногам... — руки Райнера переместились к концам его рук, мягко потирая их. — Но... просто помни, что я считаю тебя идеальным. — Я люблю тебя, Райнер. Я знаю, что ты не возражаешь против того, что у меня нет рук и ног. Мне жаль, что я не хотел видеть этого, — Райнер поцеловал Бертольда в лоб и провел рукой по его торсу. — Я позволяю людям таращиться на меня и мешать мне принять себя. Всем, кто действительно важен для меня, все равно. — Мне не все равно. Твои чувства очень важны, Бертл, — Бертольд покачал головой. — И твои тоже. Перестань игнорировать свои собственные чувства, потому что ты беспокоишься обо мне. Я причинил тебе боль и прошу прощения. Я думал, что ты захочешь заняться сексом с кем-то другим, чтобы он хоть где-то у тебя был, но на самом деле это было не так. Мне очень жаль. — Я не буду лгать и говорить, что это не больно, Бертл... — Райнер притянул Бертольда к себе так близко, как только мог. — Но я знаю, что ты хотел, как лучше. Я тебя прощаю. Давай просто думать о будущем, а не беспокоиться о прошлом. — Чего ты хочешь в будущем, Райнер? — Бертольд не был уверен. Он вспомнил, как Райнер хотел собаку по кличке Фрикаделька. В какой-то момент они хотели усыновить ребенка, может быть, двух. Райнер поцеловал Бертольда и ласково посмотрел на него. — Я хочу быть с тобой. Несмотря ни на что, — Райнер прижал тело Бертольда к себе так же крепко, как и до этого, и Бертольд улыбнулся, как идиот. — Даже если ты хочешь назвать собаку Икаром. — Если мы когда-нибудь усыновим мальчика, я назову нашего сына Икаром, — поддразнивал Бертольд. Райнер что-то мычал и не отстранялся, чтобы ответить. Бертольд не открывал глаз, чувствуя усталость. — Абсолютно, черт возьми, нет.       Глаза Бертольда приоткрылись от просачивающегося сквозь занавески света. Ох, Райнер еще не проснулся. В последние дни Райнер всегда просыпался первым, чтобы успеть сделать некоторые дела по дому. Но сейчас он тихонько похрапывал: грудь его мерно вздымалась и опускалась. И, как обычно, он пускал слюни на простыни. Бертольд не мог налюбоваться. Ему не хватало вида спящего Райнера. Он даже не осознавал этого, пока не взглянул на его лицо.       С того дня, когда он в последний раз просыпался голым, прошло много времени, и сейчас он не возражал против этого. Райнер отведет его в душ и оденет позже. Бертольд подвинулся поближе к мужу, желая слегка прижаться к его телу. Глаза Райнера приоткрылись, а на его лице появилась ленивая улыбка. Он потянулся и сгреб Бертольда, притягивая к себе для объятий. — М-мм, Бертл… — Доброе утро, Райнер, — Бертольд позволил обнять себя, как плюшевого мишку. На самом деле, Райнер, вероятно, сказал бы... — Мой тедди-Бертл, — отлично, так и случилось. Бертольд покраснел и слегка усмехнулся, услышав это прозвище. Райнер называл его так только тогда, когда обнимал в постели. Бертольд позволил ему обнять себя и погладить по голове. Тело Райнера было невероятно теплым, особенно когда они оба завернулись в одеяло вот так. — Хочешь что-нибудь сделать сегодня, Райнер? — еле слышно пробормотал Бертольд, получив в ответ мычание. — Слишком рано для того, чтобы думать, — проворчал Райнер, качая головой. — Если только у тебя нет чего-то на уме. — Я думал об этом... — Райнер отстранился и устроился так, что их лбы соприкоснулись; он взглянул на Бертольда усталыми глазами. — Может, мы могли бы куда-нибудь пойти? Посмотреть кино или еще что-нибудь? — Ты хочешь выйти? — Бертольд на мгновение заколебался, прежде чем кивнуть. По лицу Райнера скользнула тень улыбки, когда он медленно кивнул в ответ. — Какой фильм хочешь посмотреть? — Мне показалось, один анимационный фильм выглядит забавно. Какое-то новое диснеевское кино, — в ответ раздался смех. — Что? — Габи болтала о нем, — Райнер отбросил в сторону растрепанную челку Бертольда и провел большим пальцем по его скуле. — Пойдем и посмотрим без нее. Это будет нашим свиданием. Хочешь взять свои руки и ноги? — Да. Я возьму их с собой. В любом случае, я в основном буду сидеть. И ты можешь помочь, если мне это понадобится. — Всегда. — Всегда? — ...Ну, может, и нет, если Габи захочет подраться с тобой за то, что мы пошли смотреть этот фильм без нее.       Бертольд рассмеялся. Райнер никогда не умел вмешиваться, когда Габи начинала капризничать. — Справедливо.