***
— А ну-ка, все поём! I see trees of green and red roses too! Вижу зелень листвы и роз огонь! Ученики подхватили: — I see them bloom for me and you Они цветут для нас с тобой, And I think to myself И себе говорю, What a wonderful world Как хорош этот мир. — Боже, зачем мы это поём? — недовольно прошептал Лукас Майку, получая в ответ пожимание плечами. В целом Майка всё устраивало. Он был солистом группы, точнее, один из двух — Джейн тоже пела — поэтому для него уроки музыки служили распевкой. Конечно, лишь два раза в неделю, но всё же. Он великолепно понимал Джейн, которая выбрала рисование: из этих уроков ты толком ничего не получишь, лишь простоишь сорок минут у доски с другими учениками, исполняя какие-нибудь песни. Байерс посещал отдельно вокал, поэтому для неё уроки музыки были как задание на рассказ алфавита в экзаменационном билете при поступлении в колледж или университет. А Майк посещал музыку, потому что он ужасно рисовал и не собирался позориться перед такими талантливыми учениками, как Уилл. Причина, по которой Макс, Лукас и Дастин не пошли на рисование, была той же, что и у Майка. Хор продолжал: — I see skies of blue and clouds of white, Вижу синь небес, белизну облаков, The bright blessed day, the dark sacred night Яркий радостный день, тёмной ночи покров. Последнюю строчку Макс спела слишком высоко, срываясь на что-то между писком и криком, что заставило её покраснеть, а Лукаса засмеяться. Дастин продолжал петь с улыбкой, прикладывая все усилия, лишь бы не сорваться на смех, а Майк и вовсе не пытался, прикрывая рот рукой и зажимая нос, лишь бы миссис Пенелопа, стоящая к ним спиной, ничего не услышала. — And I think to myself, What a wonderful world.***
— Я думаю, Майк не подходит для солиста. Макс намного лучше, — важно заявил Лукас. Лукас, Майк и Дастин засмеялись, а Макс сняла с плеч рюкзак, хватая его ладонями и несясь с ним на Синклера. — Я убью тебя! — Да ладно, я же комплимент сделал! — смеясь, кричал Лукас, убегая и вскоре скрываясь с ней за углом школьного коридора. — Я не знаю, почему они до сих пор вместе, потому что никакой любви между ними я не вижу, — сказал Дастин и пожал плечами, улыбаясь. — Я вот со Сьюзи буду по-другому обращаться! Первым делом приглашу её в лучшую пиццерию города… — Хей, — Майк усмехнулся, — ты вначале предложи встречаться и получи согласие. — А вот и получу. — С чего ты взял, что ты ей нравишься? — Она так смотрит на меня, — Дастин обернулся, улыбаясь и махая рукой. В другом конце коридора толпа девочек засмеялась и ушла в туалет. — Вот та, с хвостиками и очками, это Сьюзи. — Это она? — Майк слегка скривил брови. Нет, ну Сьюзи симпатичная, но не прямо красотка, и вот почему Дастину понравилась она, а не та же, например, Джейн, непонятно. Хотя Майку в целом глупо было судить симпатию к девочкам. — Что тебе в ней нравится? — продолжал он. — Ты её только что оскорбил? — Дастин медленно повернул лицо к другу, приподнимая брови. — Что? Нет, мне просто интересно. Она симпатичная. — Хей, она моя, не засматривайся! — Дастин и Майк улыбнулись. — Она милая, стеснительная, не громкая. Мы с ней не так много общаемся, только на самбо. — Погоди, самбо? Ты ходишь на самбо? — Доброе утро. Да, мы в одной группе со Сьюзи. Мы там и познакомились. — Я правильно понимаю, что Сьюзи милая, стеснительная, прямо одуванчик, но при этом она посещает самбо? — Да, и является одним из лучших учеников. — Как человек может быть и милым, и бить людей? — По твоим словам, мы как будто избиваем там друг друга. — Ты понял суть. — Да, правильно, она боевая стесняшка. — Ты мастер придумывать прозвища, — усмехнулся Майк. — Очень смешно, — Дастин закатил глаза и взглянул на экран блокировки телефона, проверяя время. — У меня сейчас дополнительные занятия. У нас у всех разные уроки. А, нет, у вас с Уиллом общий. — Отсутствие урока — это не урок. — Вообще-то у вас должна быть дополнительная физкультура. И у Лукаса, кстати, но он сейчас пошёл исправлять что-то по физике. Ладно, увидимся. — Ага. Они дали друг другу кулачки, и Дастин ушёл, оставив Майка одного в коридоре. Спустя десять секунд глаза Уилера расширились. Он понял, что проведёт час наедене с Уиллом. Это ни фига не входило в его планы. Нужно спрятаться и переждать урок в туалете. Всё легко и просто. В голове эхом пронеслись слова Стива. — Если ты хочешь избавиться от симпатии, то прекрати общение с человеком. Саморазвивайся, будь занят и увлечён делами. Попробуй найти новую компанию или круг общения, где этого человека не будет. — Я не могу. Не могу бросить его… — Пф-ф… Так, тогда… При встрече ищи недостатки. Я не знаю, прыщи там, странные пальцы, кривые уши. — Майк? Майк обернулся и увидел широко улыбающегося Уилла. Зелёные глаза, сверкающие, словно звезды, неаккуратно, но мило свисающая чёлка и родинка у приподнятых уголков губ. В начале знакомства Майку она не очень нравилась. Ему казалось, что это прилипшая крошка от шоколадного торта, которую всегда хотелось убрать. Но сейчас она была для него эстетичной, подчёркивающей особенность Уилла. Это было то, чего нет у других, но несмотря на это, лишь придавало изюминку внешности Байерса. — Привет. — ответил Майк, слабо улыбнувшись. Ладно, сбежать он не успел. Может, и к лучшему? Вот как бы он потом объяснил своё отсутствие? Никак. Тут бы и Уилла смутил, и Джейн заставил волноваться. Она же знала, что у него какие-то проблемы и он ходит к психологу. Уилл подошёл ближе и обнял Майка, прижимаясь щекой к его груди. Майк лишь поместил руки на его спину, прижимая сильнее к себе. — Ты не против провести время в библиотеке? — Не-а. — Тогда пошли? — Уилл поднял голову вверх, чтобы встретиться взглядом с Майком. На вопрос Уилер лишь слегка улыбнулся и кивнул. Когда они прекратили обниматься, отойдя от друг друга на пару мелких шагов в разные стороны, прозвенел звонок, и все ученики разбежались по кабинетам, оставив мальчиков вдвоём. Хотя, какая разница, разве они не чувствовали себя отделёнными от мира ещё пару секунд назад, в объятиях?***
— Да ладно тебе, рисовать может каждый, — не поверил Уилл. — Сказал мне художник, — усмехнулся Майк. — Я серьёзно. Смотри, — Уилл потянулся к рюкзаку, стараясь что-то найти; секунда, и на столе лежали бумага и простые графитные карандаши. — Итак, для начала нужна идея, — Байерс огляделся в попытках найти предмет, который будет рисовать. Осмотрев всю библиотеку, от жёлтых ваз на подоконнике до сидящих рядом учеников, он остановил взгляд на Майке. — Будем рисовать тебя. — Меня? — голос того от неожиданности слегка охрип, так что пришлось прокашляться в ладонь. — Ага. — привычная задорная улыбка появилась на лице Уилла, а брови слегка приподнялись. — Нарисуем контур… Рука Уилла плавно и резко в одно и то же время, как бы это странно ни звучало, двигались по бумаге, вырисовывая карандашом лёгкие, еле видные линии. Его костяшки слегка покраснели, а большой палец был измазан в зелёной краске. Видимо, не отмыл после урока рисования. Укороченные рукава открывали часть рук, где на обеих красовались цветные резиновые браслеты. Сама мешковатая кофта имела широкий вырез, открывая обычно прикрытую часть плеч. Если дёрнуть воротник или в правую, или в левую сторону, то одно из плеч оголится, открывая бледную кожу всем на обозрение. «Интересно, а на его теле много родинок?» Майк часто видел в раздевалке Уилла без одежды, но никогда не вглядывался, где конкретно они расположены. Уилер начал подмечать, что часто сидит на уроках, смотря на Байерса вместо доски. Уилл обычно садидся перед Майком, открывая прекрасную возможность пялиться на его спину и шею. Увы, не всегда мальчики могли сидеть вместе, ведь во многих кабинетах одиночные парты. Это так тупо, отчасти как будто Майк сталкер, но так уже обыденно стало рассматривать кожу Уилла. Любой другой, узнав, не поймёт его, вдобавок назвав сумасшедшим. В смысле, у Уилла не было веснушек и он не видел их каждое утро, умываясь. Зато он весь был обсыпан родинками, которые напоминали больше звёздное небо. Или же как будто кто-то уронил на пол шоколадный торт, крошки которого разлетелись в разные стороны, попав на Байерса. Майк улыбнулся своим мыслям. Внешность Уилла не была обыкновенной. Она привлекала. Эта милая причёска с чёлкой, эти глаза, способные гипнотизировать одним взглядом, будто это два изумрудных волшебных камня, излучающих магию, молочная кожа, которая потеряла тот загорелый оттенок за минувшие четыре месяца, и родинки. Хреновые, но, блин, прекрасные родинки, которые хотелось потрогать, хоть и нельзя, будто это экспонат в музее, размещённый за стеклом. — …Итак, мы делаем последний штрих, заканчивая работу. — П-прости? Уилл поднял на него глаза, молча смотря пару секунд. — Ты что, не слушал меня? — Слушал. — Хорошо, — он повернулся к Майку лицом, разместив ноги между их стульями. — Что мы сделаем после того, как придумаем идею? — Начнём рисовать. — Просто начнём рисовать и после этого сразу закончим? — Да?.. — Нет. Мы нанесём лёгкий контур, сделаем штриховку, тени, свет и только тогда закончим. Майк закрыл глаза, прикрывая вдобавок лицо ладонями, глубоко в душе надеясь так испариться в другое место. — Прости-прости-прости… — Хей, ты чего? Уилл положил ладонь на плечо Майка, от которой будто — а может, и взаправду — растеклось тепло, посылая слабые мурашки бежать вдоль спины до шеи. — Тебя что-то волнует? «Да, волнует, очень волнует!» Майк должен был отдаляться, прекращать активно общаться. А что в итоге? Правильно, Майк сидел наедине с Уиллом под его пристальным взглядом. Ему надо было отдалиться. Он выглядел как идиот с этой симпатией. А это пока только симпатия, которая с лёгкостью могла перерасти во влюблённость. Вот тогда всё пойдёт к чертям. — Да нет, просто не выспался. «Как можно послать нахер Уилла? Да и вообще, кто сказал, что это поможет? Стив же не проверял. Какие, нафиг, недостатки? Передо мной сидит сама статуя великих скульпторов, самих Джимма Байерса и Джойс Байерс! То есть они сделали его при… Господи, зачем <i>об этом было вообще думать? Симпатия… А может, это не симпатия? Возвращаемся к старому доброму вопросу. Нет, я правда мог просто придумать. А как это проверить?»</i> — Если тебе плохо, говори. Помни, время не лечит, — Уилл посмотрел задумчиво в окно, возвращая взгляд на Майка через пару секунд. —Точнее, лечит, но не всё. В общем, когда есть друзья, лучше говорить им, — он улыбнулся. Точно, время. Тут оно не вылечит, но зато покажет правду. Если есть симпатия, Майк это точно поймёт. Майк улыбнулся Уиллу в ответ, затем переводя взгляд на рисунок, выполненный в мультяшном стиле. Как обычный карандаш мог творить такое? Как обычный Байерс мог рисовать такое? Хотя Уилл не был совсем обычный, но это сейчас и не особо важно. Идеально изображённые кудри, будто перед ним фотография, а не рисунок, правильная форма лица, большие глаза — стиль Уилла, на первый взгляд пухлые щёчки, лёгкие россыпи веснушек на щеках и носу, слегка выделенные, как и в жизни, скулы, не обычная, чуть-чуть тонковатая шея, кадык, видные из-под футболки ключицы и кисти рук, расположенные на груди, с тонкими длинными пальцами. — Уилл, это… Идеально! Байерс смущённо улыбнулся. — Я нарисовал это в мультяшном стиле за пять минут. Могло быть и лучше. — Лучше? Что может быть лучше этого? — Можешь забрать себе. — Правда? — Ага. Глаза Майка засверкали от счастья. — Спасибо… спасибо! Он прижался к Уиллу, размещая руки за спину и невольно утыкаясь в шею. От Байерса послышался вздох. Странный вздох удовольствия и смущения, с ноткой неожиданности и комфорта. При прикосновении носа и тонкой кожи шеи Байерс приподнял голову, прикрывая глаза, делая хватку на плечах Уилера сильнее, через секунду возвращая ладони в исходное положение. Майк этого не видел и не чувствовал, к счастью. Или к горю. — Майк, только не дыши в шею, л-ладно? — Прости. — тот смущённо улыбнулся и переместил голову на плечо. «Почему нельзя дышать в шею? Я, конечно, могу спросить, но ведь если бы Уилл хотел, то сам бы рассказал. Так? Верно. Не будем нарушать личное пространство людей». Они отстранились друг от друга. Байерс, смущённо улыбаясь, смотрел на свои кроссовки, будто боясь встретиться глазами с Майком, в то время как тот бесстыдно пялился, стараясь разглядеть каждую частичку лица Уилла на подсознательном уровне, чтобы запомнить и потом вспоминать во время разлук, как влюблённому идиоту. «Или идиоту с выдуманной влюблённостью».***
Из открытой форточки веяло холодным воздухом, который уже давно ассоциировался с Рождеством, остужая комнату и заставляя Майка закутаться посильнее в одеяло. Уже три часа ночи, а он не спал. Просто потому, что не хотел, не мог и… он думал. Много думал и пытался понять. «Симпатия или нет, симпатия или нет?» Он постоянно думал об Уилле. Когда засыпал, когда сидел на уроках, когда делал домашние дела. Майк вспоминал каждое объятие, каждую улыбку, каждое случайное и намеренное прикосновение. Он представлял в голове сюжеты, где в замедленной съёмке они с Уиллом перекидывались взглядами, сближались, чтобы обняться. Это так тупо! Майк, фыркнув, вылез из-под одеяла и подбежал к окну, закрывая форточку, прикрывая дорогу новым потокам зимнего воздуха. Затем он прыгнул обратно в кровать, закутываясь по глаза в одеяло и скручиваясь клубочком, словно игривый щенок после активного дня. Уилл… Уилл. Чего Уилл? Почему Майк всё время думал о нём? Это полнейший идиотизм. Но эти мысли так грели. Улыбка сама расцветала на лице, когда в голову врывались воспоминания, связанные с этим мальчиком. Уилера так достало качаться из стороны в сторону, то оказываясь на стороне «мне никто не нравится», через секунду перемещаясь на сторону «о боже, я влюбился в Уилла». «Это хорошо или плохо? Если приятно, то хорошо? Или всё же плохо? А что вообще чувствует Уилл?» Майк тихо замычал в подушку, укрываясь с головой в одеяло.***
Уилл сидел в турецкой позе на кровати, рисуя прямо на коленях новый портрет. Теперь самый обычный, с правильными пропорциями. Чёрные кудри, слегка свисающие на лицо, длинный и идеальный по форме нос, обсыпанный веснушками, которые переходили и на щёки. Скулы. Эти…сексуальные скулы. Стоит признать, что будь Майк уверенее, то нравился бы почти всем девчонкам. Высокий рост, красивое телосложение — всё, что нужно, чтобы вызвать восторг у женской половины школы. И Уилла. Он как-то не замечал до сегодняшнего дня, что внешность Майка необычна. Нет, замечал, но не думал, что её настолько интересно рисовать. Это вам не типичная девочка с русыми волосами, которых полно на каждом углу. Это чёрные кудрявые волосы, будто крылья ворона по цвету, совмещённые с веснушками, которые все привыкли ассоциациировать с людьми с рыжими волосами. Бледная кожа, тонкие пальцы и шея, с выделяющимися ключицами ниже. И у кого-то повернётся язык сказать, что это всё обыденно и некрасиво? Уилл не помнит, когда он последний раз находил человека, которого было настолько интересно и приятно рисовать. Да, Макс, например, но и это поднадоело. А Майк нет. Пока что. Последний штрих и Уилл убирает карандаш на стол вблизи кровати, ложась на спину, приподнимая на расстояние вытянутых рук над собой портрет, разглядывая его. Почти идеально. Даже если и есть помехи, то они и не особо видны, ведь детали внешности завораживают, притягивают, будто отключают мыслительные процессы, позволяя лишь молча любоваться с приоткрытым от увиденной красоты ртом. Закрыв скетчбук и положив его на полку с остальными инструментами для рисования, он впал в раздумья. Если честно, он довольно удивился собственной реакции на…происшествие в библиотеке. Когда Майк дыхнул ему в шею, по спине пробежались мурашки, а ещё Уиллу захотелось сжаться, прижаться к телу Уилера как можно ближе. Он прекрасно помнит, что от нахлынувших непонятных ощущений сжал кофту Майка в районе плеч и искренне надеялся, что тот не заметил этого или попросту не придал значения. Но если честно… Он хотел ещё. Хотелось вновь почувствовать дыхание на шее, вновь вызвав мурашки и желание уткнуться носом в кофту старшего. Но он же запретил утыкаться в неё… Уилл дотронулся до шеи, медленно поглаживая и потирая её. Ничего. Ноль реакции. Или это вызывает только другой человек или только Майк. Байерс повернулся на бок, закрывая глаза и засыпая под приятные мысли о Майке.