Майк не любил улицу, на которой они жили. Она была маленькая, с довольно узкой дорогой, предназначенной по ширине лишь для одного автомобиля, так что если две машины, направляющиеся в разные стороны, стояли на пути у друг друга, одному водителю приходилось заезжать на тротуар, пропуская «товарища» вперёд.
К тому же ничего интересного здесь не было. Пятнадцать разноцветных домов, в которых проживали кто угодно, но только не подростки. За прошедшие полгода Майк не встретил ни одного ровесника или ребёнка, хотя бы близко ему подходящего по возрасту.
Дома стояли друг около друга, разделяясь двухметровыми заборами, которые, по мнению Майка, вообще были ни к чему. Почти у всех жителей были дырявые или в целом развалившиеся заборы, которые лишь ухудшали внешний вид. Благо у Уилеров всё было нормально как с домом, так и с забором.
Всю эту картину дополнял тот факт, что проживала семья Майка на углу улицы, около пыльной дороги, от которой исходили «прекрасные» звуки автомобилей. Их было не так много, как в том же центре или у дома Лукаса, но всё же.
Напротив Уилеровского дома, через дорогу, располагался каменный неработающий фонтан, диаметром где-то метра в четыре. По словам Карен, ещё пятьдесят лет назад он работал, радуя жителей улицы и проезжающие мимо автомобили высокими струями.
Возвращаясь к месторасположению дома: логично, что у Майка по соседству был лишь один дом, находящийся слева от них. Дом блевотно-жёлтого цвета, с разваленным забором и потрескавшимся крыльцом. Если окна на первом этаже хоть иногда мылись, то на втором стёкла покрывал слой пыли и грязи, а может, и ещё чего-нибудь попротивнее. Майк не любил думать, сколько лет их не мыли, сразу хотелось пойти в туалет и проблеваться.
Уилер не знал ни одного соседа, что касалось и хозяина этого старого дома.
По словам мамы, там жила старушка, которая уж пару лет не выходила из дома.
«Говорят, что не нравятся ей местные жильцы. Никто её не понимает и понимать не хочет, у всех головы другим заняты», — как сказала однажды Карен.
Майк никогда бы, наверно, и не увидел эту старушку, не зашёл бы к ней в дом и не познакомился, если бы Карен за пять часов до Рождества не попросила Майка об одолжении.
— Почему ты не можешь сама отнести ей индейку? — продолжал протестовать тот, даже когда стоял одетый в коридоре с корзиной в руках.
— Я готовлюсь к Рождеству. В отличие от тебя, мне нужно принимать гостей, а не прийти в готовый дом.
— Но…
— Никаких «но». Твоя задача — просто зайти в соседний дом, отдать соседке индейку и прийти обратно.
Майк с шумом захлопнул входную дверь, шагая по узкой тропинке, которую Карен очистила вчера вечером от снега до самых ворот. Выйдя на тротуар, он чуть не навернулся на льду, в последний момент успев схватиться одной рукой на забор, а другой прижать к груди корзину.
Дверь в соседний участок была, конечно же, закрыта, но стучаться или звонить было бесполезно. Замки замёрзли. Лёд, расположившийся между забором и замком, поблёскивал на солнце, не собираясь таять. Даже если старушка и выйдет во двор, вероятность чего составляла процентов двадцать, она не сможет открыть дверь, и Майк всё равно пролез через выпавшую когда-то дощечку, которая являлась дыркой в заборе.
Во дворе было вполне уютно. Если не учитывать многочисленные сугробы, то из-под снега виднелись клумбы, на которых, по логике, летом должны расти цветы. Или бабка занималась выращиванием тех же фиалок, либо клумбы просто остались со времён её молодости, когда старушка была полна жизни и сил.
Никакой расчищенной тропинки, как у Уилеров во дворе, не было, поэтому Майку пришлось шагать по сугробам, чувствуя с каждым шагом, как снег попадает в ботинки и тает внутри, делая носки тяжёлыми и мокрыми.
Ступеньки, ведущие к крыльцу, были покрыты слоем льда, поэтому Майк крепко ухватился за лестницу сбоку, чтобы не упасть.
— Только попробуй не открыть, — прошептал злобно он, стуча в дверь.
Настроение у него знатно испортилось, что и так было понятно. В его планах было перепроверить подарки, сто раз переволноваться и проверить заготовленные на ночёвку вещи минимум пятнадцать раз, а не ходить к старой соседке. Да, она пожилая, и принести ей готовую еду на Рождество благородное дело, но вот проблема: ни Карен, ни Майк не знали, как выглядела старушка, так что, грубо говоря, они готовили еду незнакомому человеку. Это ведь то же самое, что отдать эту чёртову индейку первой бабке на улице!
Уилер услышал, как замок повернулся три — а может, четыре? — раза, после чего дверь отворилась. Майк впал в лёгкий ступор.
Он ожидал увидеть пухленькую пожилую сгорбившуюся старушку, с тростью в руках, в одежде, которой как минимум лет пятьдесят, и в пледе, покрытом катышками. Но реальность оказалась совсем другой.
Это была не бабушка, а скорее женщина лет сорока на вид, с розовыми короткими кудрявыми волосами, в юбке-карандаш и блузе и с сигаретой в руках. На плече у неё сидел какаду с белоснежными перьями и жёлтым хохолком. Он любопытно моргал глазами с наклоненной вправо головой, разглядывая, как, между прочим, и «старушка», Майка.
— А… Добрый день, — Майк прокашлялся и улыбнулся. — Я ваш сосед. Моя мама приготовила вам индейку на Рождество, чтобы…
— Ч-ч-ч… Малыш, я вегетарианка.
Майк остался стоять с приоткрытым ртом, пялясь на попугая, думая, что сказать. Казалось, что все мысли улетели, и ни одна из них не хотела возвращаться домой.
Старушка улыбнулась.
— Да проходи скорее, замёрзнешь.
Майк медленно кивнул и перешагнул порог, закрывая за собой дверь.
В доме было уютно. Из другой комнаты играл джаз, а внутри везде пахло мандаринами.
— Разувайся и проходи.
Старушка забрала корзинку с индейкой и отнесла, видимо, на кухню, оставив Майка одного в коридоре.
На стенах висело множество фотографий.
— Это я в молодости в универе. А это мой муж.
— А он?..
— Да, сдох, засранец. Представь, напоследок даже не починил забор, гад.
Майк от удивления округлил глаза.
В гостиной стоял магнитофон, откуда на всю комнату играла музыка.
Посередине лежал мягкий пушистый ковёр, а в углу стояла гигантская белая клетка, где, видимо, и жил попугай.
— Ну что ж, присаживайся, да будем знакомиться.
Майк сел в мягкое красное кресло.
— Я миссис Федерика. А ты…
— Майк. Майк Уилер.
— Майк Уилер. Уилер, Уилер, Уилер… — она достала из кармана очередную сигарету, зажигая и вдыхая в себя, через секунду пуская кольца дыма, как в фильмах. — Никогда не встречала Уилеров. Ты всегда тут жил?
— Нет, я из Дерри, миссис Федерика.
— Прошу, не называй меня так. Просто Федерика или, как мои одноклассники прикалывались, Фёдор.
Майк усмехнулся.
— О да, в школе меня называли Фёдором! — она засмеялась и согнала попугая с плеча. Тот взмахнул большими крыльями и улетел на клетку. — Никогда не слышала о Дерри.
— О нём мало кто знает, это маленький городок.
— Давно ты тут живёшь? — она пустила очередное дымовое кольцо.
— С конца лета.
— Ты мой первый гость за год. До тебя был доставщик роллов, — она скривила недовольное лицо. — Они обычно оставляют еду у крыльца, а этот решил полезть через забор и оставить еду около двери.
— У вас совсем нет друзей?
— Я слишком странная для молодёжи, что уж тут говорить о ровесницах? Вот какой человек будет общаться с розоволосой бабкой, — она взяла с маленького столика бокал с красной жидкостью, — которая ежедневно курит и пьёт вино, слушая музыку шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых? — Федерика пустила очередное кольцо.
— Мне кажется, что с такими, как вы, наоборот, интересно общаться. Вы не типичная бабушка, смотрящая новости и вяжущая свитера.
— Ох, фу! Ненавижу монотонную работу!
Она подошла к магнитофону и переключила песню.
— Cheri, Cheri lady, going to emotions! — запела Федерика, пританцовывая. — А ну, вставай, будем танцевать!
Майк неловко улыбнулся, но всё же встал рядом с миссис Федерикой, тоже пританцовывая.
Федерика знатно отжигала. Майку казалось, что перед ним не Хоукинская бабулька, а дизайнер модной одежды в Париже.
— Listen to your heart!
Майк начал активнее двигаться, приплясывая.
— Ух! — старушка засмеялась и упала на диван, закидывая ногу на ногу. — А ты неплох, Майк Уилер. Ну что ж, — она встала и пошла на кухню, жестом зовя за собой Майка.
На кухне из шкафа она достала бутылку вина, протянув её Майку.
— Передать маме?
— Пф, нет, это тебе. Ты же ко мне ходил, а не твоя мама.
— Ми… то есть Федерика, я не пью.
— Меня не обманешь. Знаю я, как подростки не пьют. Бери-бери!
Майк слабо улыбнулся и взял бутылку.
— Спасибо за индейку. Я хоть и не ем, но мой друг её обожает.
— Друг?
— О да, друг… Долго рассказывать, потом. Ты заходи, когда хочешь, я всегда свободна.
— Хорошо, спасибо за приём.
— Запомни, если я даю кому-то бутылку вина или сигарету, он — мой друг, — она улыбнулась и подмигнула.
***
Майк еле пронёс бутылку в комнату, чуть не спалив её маме. Он был приятно удивлён соседкой. «Почему с ней не общаются? Она же такая классная и интересная».
До Рождества оставалось всё меньше и меньше часов. В десять в дверь позвонили — на пороге стоял Байерс. Он, как всегда, не спросив, решил зайти за другом. За спиной виднелся огромный рюкзак, а в руках он держал пару разноцветных пакетов.
— Привет, Уилл. Майк! — крикнула Карен
На втором этаже послышались шаги, и через пару секунд на лестнице показался Майк, быстро спускающийся по ступенькам вниз к выходу с кучей пакетов в руках.
— Привет, — он улыбнулся Байерсу и начал поспешно натягивать куртку и ботинки.
Карен сказала:
— Так, позвони утром и пиши, если что-то пойдёт не так, ладно?
— Ладно.
— Уилл, присмотри за ним, хорошо?
— Конечно, миссис Уилер.
— То есть я не в состоянии присмотреть сам за собой?
-
— Нет. Всё, идите, счастливого Рождества!
— И вам.
— Увидимся завтра, мам.
Он чмокнул маму в щёку на прощанье и ушёл.
— У меня есть бутылка вина, — первое, что произнёс Майк, когда они отошли от дома.
Уилл на это лишь засмеялся, беря его под руку и направляясь в сторону дома Лукаса.
***
— Итак, вот и прошёл очередной трудный, ужасный, изматывающий, нудный, надо… — затянул Дастин.
Максин поморщилась.
— Давай оптимистичнее.
Дастин закатил глаза.
—
Замечательный год. Мы закончили половину предпоследнего класса, познакомились с замечательным человеком и новым членом нашей команды, — все обернулись на Майка, улыбаясь, — и поняли, что весь пиздец ещё впереди.
— Дастин, блядь!
Уилл издал смешок, но как только на него посмотрела Макс, сделал серьёзное лицо, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться.
— Итак, пусть следующее Рождество мы отпразднуем так же, этой же компанией, в этом же доме, с таким же количеством чипсов и с прекрасной бутылкой вина от Майка.
— Она от миссис Федерики.
Дастин махнул рукой.
— Да пусть мы не сдохнем в следующем году, Аминь!
— С Рождеством, ребята! — встал Лукас.
— С Рождеством! — закричала Джейн.
— С Рождеством! — подхватили Майк и Уилл.
Макс закатила глаза и усмехнулась, поднося бокал над серединой стола, после чего все начали чокаться, а после пить содержимое. Стив всё-таки купил им алкоголь.
Лукас оживился.
— Дарим подарки?
— Ты только о них и думаешь, — вздохнула Макс.
— Что с твоим настроением?
— Нормально всё.
— Ага, вижу.
— Всё, не ссоримся, не ссоримся, — перебил их Майк, — и идём за подарками!
Ребята начали обмениваться пакетами, распаковывать подарки, визжать от счастья или, как Дастин и Лукас, валяться на полу от смеха.
— Ты придурок! — сквозь смех проговорил Синклер, получая новую порцию смеха от Хендерсона.
— Что случилось? — поинтересовался Уилл.
— Он, хахаха, он… — пытался выговорить Лукас, тут же начиная сильнее смеяться.
— Подарил трусы с моим фото, — с достоинством произнёс Дастин.
Мальчики засмеялись сильнее, заразив рядом стоящих Майка и Уилла.
— Покажи.
Лукас протянул трусы. Спереди они были красные, а сзади, на всю задницу, была фотография Дастина в шапке Санта Клауса.
Джейн заключила:
— Это шедевр! — и девочки тоже начали смеяться.
Лукас уже свернулся клубочком на полу, пытаясь ухватить между смехом как можно больше глотков воздуха, а Дастин, сидя на полу, уткнулся лицом в диван, смеясь не меньше друга.
Л. — Я тебе на день рождения, блядь, подарю презервативы со своим фото! — простонал Лукас.
Дастин ещё больше засмеялся. Лицо покраснело, а глаза слезились.
— Во дураки, — Уилл убрал с лица чёлку. — Пойдём, я только тебе не вручил подарок.
Майк кивнул, и они вместе удалились в соседнюю комнату, в спальню родителей Лукаса, где и лежали подарки ребят.
Уилл протянул другу большой красный пакет, а Майк в ответ — не менее большой жёлтый.
— Открываем?
Уилл с улыбкой кивнул, что сделал и Майк, после чего оба начали доставать содержимое.
— Погоди, у нас?..
— Похоже, — усмехнулся Майк.
Мальчики достали из пакетов свитера. Майк красный, а Уилл синий. Оба засмеялись.
— Я был уверен, что ты мне подаришь альбом для рисования, — растерялся Уилл.
— Я помню, что ты говорил, как тебя бесят подаренные вещи для рисования и что ты сам их любишь выбирать.
— Ты запомнил, — Уилл улыбнулся.
Он снял толстовку, которая была на нём, отрезал от синего свитера бирку и надел его.
— О боже, это самый прекрасный свитер за мою жизнь! Я не вылезу из него, клянусь!
Майк засмеялся.
— Может, я тоже надену, и мы в них и отпразднуем Рождество?
— Давай!
Майк нацепил большой красный свитер, кинув футболку куда-то в сторону.
— Инь и янь, — усмехнулся Уилл, выходя из комнаты. Майк вышел за ним.
Ночь прошла хорошо. Ребята играли в «Монополию», в «Правду или действие» — это была шикарная игра. Лукас танцевал в одних новых трусах на камеру, Дастин прыгал почти без одежды в сугроб, Макс и Джейн танцевали вап, а Уилл и Майк пародировали школьных учителей, причём настолько хорошо, что у всех от смеха слезились глаза.
Потом все уселись смотреть «Один дома». Вся эта «вечеринка» сопровождалась едой, напитками и шутками. Под конец фильма Макс и Джейн уснули, поэтому Лукасу и Дастину пришлось их тащить в родительскую комнату. Сами они отправились спать в комнату Синклера, а Уиллу и Майку подготовили комнату для гостей. Да, у Лукаса была в доме спальня для гостей.
Все были пьяны, особенно после вина от миссис Федерики, так что мало кто здраво соображал.
Майк закрыл в их спальню дверь, пожелав всем на прощанье спокойной ночи, а Уилл прыгнул на кровать.
— Я та-а-ак устал! — он лёг в позу звезды. — Майк, сними мне носки, пожалуйста.
Майк лениво подошёл к краю постели и стянул один носок за другим, кидая в угол комнаты. Затем он залез к Уиллу, ложась рядом.
— Ты можешь снять с меня свитер? — еле внятно проговорил Байерс, лёжа с закрытыми глазами.
У него хватило сил лишь снять джинсы, так что теперь он лежал в один трусах. Майк кивнул. Уилл принял сидячие положение, и Уилер выполнил просьбу. Оба после рухнули на кровать. Уилл вверх животом, а Майк боком, утыкаясь вплотную в шею друга, тепло выдыхая и облизывая свои губы, задевая кончиком языка шею Уилла. Байерс сладко выдохнул и прикусил губу, откидывая шею назад.
— М-м-м, сделай так ещё раз, — прошептал Байерс, держа шею открытой для ласк. Он ничего не соображал, ориентируясь лишь на осязание. Ему было приятно, значит, всё хорошо.
— Как? — проговорил Уилер в самую шею, при разговоре касаясь губами чувствительной кожи.
Уилл сладко промычал.
Майк привстал.
— Тебе приятно?
Уилл всё ещё лежал с закрытыми глазами и откинутой назад головой, прикусывая губу.
Майк наклонился к шее и провёл кончиком языка по ней.
— Господи… — прошептал Байерс, зажмуривая глаза и сжимая простынь под собой.
Майк более крупным мазком прошёлся по шее, только с другой стороны, вызвав у лежащего под ним Уилла всхлип. Майк прошёлся ещё раз и ещё, пока у Уилла не вырвался первый тихий стон.
Майк посмотрел на его трусы, где виднелась выпуклость. Он коснулся её рукой, медленно поглаживая, из-за чего Уилл под ним сладко простонал.
— Не дразни меня… — прошептал Уилл, облизывая губы.
В дверь постучали.
— Майк, — позвал пьяно Лукас, по звуку облокачиваясь на дверь, — там Дастин с кровати упал, я поднять его не могу, поможешь?
— Ага, — он наклонился к уху Уилла. — Я сейчас вернусь.
Уилл закивал, провожая уходящего Майка стеклянным взглядом.
Спустя десять минут Майк вернулся. Уилл спал под одеялом на боку, посапывая.
Похоже, Уилер провозился с Дастином слишком долго.
