A little about Betelgeuse Lavellan

      Смерть так называемого «хозяина» не вызвала в сердце Лавеллан ни малейшего отклика. Вот был какой-то орлесианец, имя которого она так и не узнала или не вспомнила, да и умер, отравленный в своём же доме. Таких случаев было много, нельзя забывать, что место действия — сам Орлей. Но что-то побудило Бетельгейзе выскочить из своего маленького убежища.       — Я говорила, что отвратительно готовлю, но ведь не настолько же?! Какого демона тут произошло?! — её голос звучал настолько гневно, будто она обвиняла самого хозяина в случившемся. С какой стати он вообще посмел отравиться и умереть?       Она равнодушно глядела на мёртвого мужчину. Нужно бы что-то сделать, что-то почувствовать, но что? Бояться не получалось, сожалеть новоиспечённой вдове — тоже. И, несмотря на все показушные рыдания, вырывающиеся из её груди, у Бейзы складывалось впечатление, будто госпожа только этого и ждала. Только об этом и мечтала. За руками, прикрывающими лицо, пряталась удовлетворённая улыбка, не ускользнувшая от внимания эльфийки.       «Помни, всё это — сюр! Всё изначально было так запланировано! Не верь никому! Будь бдительной!»

***

      — Тогда расскажи свою версию произошедшего.       Сурана с вызовом смотрела в ледяные глаза Лавеллан. Бетельгейзе уловила какой-то отблеск в её зрачках, которого раньше не замечала. В этом проклятом месте у неё никогда не было друзей, ведь в Тени всегда обитала одна лишь ложь, и как же хорошо, что она не позволила себе с самого начала проникнуться добрым отношением Тенерас к ней. Внезапно эльфийка почувствовала какой-то укол в сердце. И всё же ей хотелось верить, что во всём этом безумии хоть кто-то был на её стороне, хоть в ком-то можно было отыскать путеводную звезду. Но эта звезда оказалась лишь миражом, растворившимся, когда к нему потянулись в надежде ладони.       Когда произошёл инцидент, «подруга» так легко забыла о дружбе и нежных прикосновениях, поспешив обвинить того, кого было проще всего обвинить.       Бейза скрестила руки на груди, а сильверитовыми пальцами протеза постукивала себя по локтю. Несколько пар глаз, устремившихся на неё, держали эльфийку в напряжении ещё сильнее. Она взглянула на Эйнара. Они разговаривали на кухне. И он ей, вроде как, поверил, однако стоило ли доверять ему сейчас? Внутри всё клокотало от гнева. Ей казалось, что ещё вот-вот, и она почернеет от ненависти.       Тень нашёптывала ей разные события, но являлись ли они правдивыми? Из хора страшных голосов Лавеллан пыталась вычленить единственный важный для неё, единственный, который ей бы помог, но сейчас его не было. Он растворился в демоническом шелесте.       Бетельгейзе чуть склонила голову, усмехнувшись, уголки её губ дёрнулись вверх, и теперь на её лице была немного хищная улыбка. Всем своим видом эта строптивая эльфийка старалась показать, как сильно она презирала всё и всех вокруг. Какими глупцами считала каждого.       — Наш уважаемый дворецкий неправ, — хмыкнула с отвращением Лавеллан. — Я не единственная, кто был на кухне.       — Кто? — настойчиво спрашивал бард. — Кто ещё там был?       Она подняла глаза на мужчину, состроив максимально глупое выражение лица, которое только могла:       — А что, господин Амелл? — её низкий голос стал наиграно нежным, даже завышенным. — Хотите кого-то ещё обвинить, дорогуша?       Если сейчас взглянуть на неё, можно было бы увидеть саму невинность…       Бейза старалась сосредоточиться. Определённо, Тень играла с ними всеми, меняла положение фигур на доске, подсовывала карты, которых никогда не существовало в колоде, и крала фишки, дабы разорвать общую картину. Эльфийка собирала по кусочкам обрывки липовых воспоминаний, искала лазейки, но становилось всё сложнее и сложнее…       Она играла в шахматы сама с собой.       И она проигрывала.       — Куртизанка заходила, — продолжила Бетельгейзе, — не поверите, вина просила. Но, увы и ах, уйти ей пришлось ни с чем. С какой же досадой она топнула ногой, уходя, как маленький ребёнок, не получивший игрушку. А уж в детях я разбираюсь. Держалась самоуверенно, нагло. Но глаза слишком живые… слишком молодые. Видимо, совсем новенькая в этой древнейшей профессии.       — И всё? — похоже, Эйнар начинал терять терпение. — Меня не интересуют психологические портреты.       Лавеллан снова погрузилась перебирать воспоминания. Она искала не только ответ на вопрос барда, но и пыталась найти последнее реальное событие, состоявшееся не в Тени. Может, если бы она его нашла, поняла бы, как сюда попала, а значит, обнаружила бы и выход. Но всё было глухо. Часть сознания хорошенько запечаталась и не поддавалась попыткам пробиться.       — Как грубо, господин Амелл, и оставьте своё обаяние для кого-то другого! Нет… Не всё… — судорожно старалась вспомнить, ведь её никто не спасёт, кроме неё самой. — Ещё заходил капитан наёмников, искал вышеупомянутую куртизанку, перекинулись с ним парой слов. Первое впечатление — умопомрачительное. Такой ненависти к людям даже у меня не было, а мне, поверьте, есть, за что вас ненавидеть, — она остановилась на пару секунд. — Ну и садовник, конечно же, заходил, славный малый… знаете, каждый день людишек убивает, их органами удобряет свой сад, а кровью поливает цветы, — Бейза подняла руки в примирительном жесте, — шутка! Он всегда заходит в одно и то же время, я ему какой-никакой ужин стряпаю, и он уходит. Что интересно, ни разу в поместье не ночевал.       — Вы не особо-то помогаете, нам целесообразней объединить силы и выяснить правду.       — Помогать? А разве я вызывалась вам в помощники? — прошипела Лавеллан. — Помогайте себе сами. Моей целью никогда не было убийство. Я лишь хочу покинуть это омерзительное место. А если уж так случилось, что вы считаете виновной меня, то уж лучше вам меня не злить — быстро за этим, — она кивнула в сторону трупа, — отправитесь.       Эйнар видел, что дальше с поварихой разговаривать было не о чем. Даже если это было её рук дело — не признается.       — Всего наихудшего. Несчастливо оставаться, — она вышла из помещения, и за ней оглушительно захлопнулась дверь.       «Идиоты. Слабовольные идиоты».