Исчезни.

Когда Хенджин покидает палату, Сынмин перестает сдерживать свои слезы, давая им долгожданную свободу. Он начинает тихо плакать. Почему такое ощущение, будто вырвали сердце? Так не должно быть, ведь он сделал операцию, которая должна была избавить его, их, от боли. Но, почему-то все наоборот. Боль только возросла, стала сильнее, давя на хрупкое сердце, пытаясь его разбить. Только, как можно разбить то, что уже разбито на маленькие кусочки. Его уже не склеить, не починить, если только можно ослабить боль. Но даже для этого потребуется огромное количество времени и сил, которых на данный момент нет у Сынмина. Ему сейчас нужно спокойствие, сон, чтобы расслабиться, и попытаться забыть сегодняшний разговор с альфой. Ему еще много раз будет сниться нежная улыбка Хвана. Вот с этим и ничего не поделаешь, главное пережить этот период. Неожиданно в комнате раздался кашель, обладатель которого, пытался привлечь к себе внимание. Сынмин поднял опухшие красные глаза на Чанбина, который все еще стоял возле двери, держа в руках все те же отвратительные лекарства. Плечо альфы, слегка отдавало болью, из-за удара Хенджина, он не знает, за что к нему такое отношение, но надеется, что все не очень серьезно. Что значат его слова? Именно они не будут вылетать из его головы, еще несколько дней точно. — Чанбин-хен, ты дашь мне мои лекарства или нет? — с улыбкой спросил омега, он уже успокоился, но его глаза все еще опухшие, и взгляд такой уставший. Наверное, у них был сложный разговор, который забрал все силы. — Прости, держи, тебе их лучше выпить до обеда. — альфа начинает показывать на отдельные таблетки. — А эти, выпей перед сном. Хорошо? — получив положительный ответ, альфа ушел, оставив омегу в одиночестве. Сейчас Сынмину лучше дать время на отдых, а потом вечером Чанбин заглянет к нему, и они спокойно поговорят по душам. Когда за дверью скрылся Чанбин, Сынмин спокойно посмотрел в окно, обдумывая правильность своих действий. Да, он уже давно хотел разорвать связь, но почему он чувствует вину за то, что сделал это, даже не поговорив с ним. Хвану было так больно, что даже упал в обморок, но это не сравниться с болью омеги? Хоть теперь он и знает причину таких действий, все равно обидно за прошлое. Хоть в одном он уверен, это в том, что, здесь нет ничьей вины. Просто у судьбы тупое чувство юмора, которое решило не вовремя его проявить. Прошлое не вернуть и не изменить, придется довольствоваться тем, что есть. А у него нет ничего. Главное, что его кошмар наконец-то закончился, и он сможет спокойно выдохнуть. Хенджин перестанет ему надоедать, и отпустит его. Сынмин отучится, максимум, пять месяцев, и возьмет академ. Родит маленькое чудо, и начнет жить счастливо. Разве, не лучший конец для их сказки? Только жалко, что никто не знает, чем она по-настоящему закончиться. Жаль, что они не знают, что никакого счастья в их жизнях нет, так давно решила судьба. Для них нет счастья. Может они его, и познают, но только на некоторое время, их сказка закончиться ужасным концом. Пусть радуются, пока есть время. Сынмин отвернулся от окна, разминая шею. Он просидел в таком положении, долгое время, и даже не заметил этого. Омега начал разглядывать свою палату, отмечая, что она уже слишком надоела ему. Сколько он здесь лежит? Не так и много времени, но до ужаса хочется домой. С ним вроде все в порядке, может, стоит отпроситься или лучше попросить врача, выписать его раньше назначенного срока, Таблетки он может и дома попить, да и в домашней атмосфере, быстрей отойдет от случившегося. А так будет часто посещать больницу, чтобы сдавать анализы и проходить осмотр, ведь нужно следить за чудом, и знать, все ли с ним хорошо. Омега надеется, что с ребенком будет все хорошо. Интересно, на кого чудо будет похож? Сынмину хочется, чтобы малыш был омегой, внешностью похожим на отца, а глаза были Кима. Мысли об альфе, отдавали легкой болью в сердце. Почему. Почему, опять болит это чертово сердце. Он ушел всего лишь несколько часов назад, но такое ощущение, что они не виделись, целую вечность. Но теперь, они больше и не увидятся. Ведь так хотели оба, но хотели ли они на самом деле? Сейчас правда хочется домой, к Джисону, который не будет спать всю ночь, сочиняя музыку. К Минхо, который будет ворчать по поводу и без, словно какой-то старик. Так хочется покинуть эти ненавистные стены больницы. Омега начал улыбаться, вспоминая смешные моменты, которые происходили с их компанией. Вспоминал, как они познакомились, при каких обстоятельствах, от которых на душе становилось тепло. Это тепло, заполняло сердце, не давая и шанса боли, которая пыталась стать сильней. Оказывается, пока омега вспоминал счастливое прошлое, наступил вечер, быстро же время летит, настолько быстро, что иногда и не замечаешь этого. Скоро ложиться спать, а он даже к таблеткам не притронулся, да еще и в столовую не сходил, чтобы поесть. Хотя, это и не столь важно, чувство голода он не чувствует, значит, можно и пропустить один раз прием пищи, ладно, несколько раз, ужин он тоже пропустил. Есть небольшой плюс от этого, он наконец-то похудеет, давно хотел, но все руки никак не поднимались. Почему такое рвение? Как-то раз, Минхо тащил его на руках, ибо, ему было лень идти домой. Так потом, альфа ворчал весь день, что у него болит спина от тяжести Кима, и велел сделать массаж. Пришлось делать, иначе он бы не замолчал, а только бы сильнее начал ворчать о том, что о старике никто не заботиться, и в старости, никто не подаст стакан воды. Сынмин засмеялся, когда вспомнил, как Джисон чуть ли не с отвращением делал альфе массаж, ведь его оторвали от текста, да еще заставили руки не вкусно пахучей мазью пачкать. Но зато, насколько Ким помнит, на его лице, было одно сплошное удовольствие от того, что он касается крепкой спины Минхо. Боже, когда эти двое будут вместе. Он надеется, что они начнут встречаться до того, как у Сынмина родиться ребенок. Будет очень мило, когда они начнут с ним нянчиться и привыкать к нему. Ведь, потом у них появиться желание тоже завести маленькое чудо. От таких мыслей на душе становиться так тепло, и появляется надежда на счастливое будущее. Все представления о будущем, прерывает тихий стук в дверь. Если бы Сынмин ушел глубоко в себя, то он мог бы и не услышать. Дверь открывается и на пороге появляется Чанбин, в руках у него не поднос с отвратительными лекарствами, а две кружки горячего чая и две плитки белого шоколада. Палата сразу наполнилась запахом крепкого чая, который действовал, как снотворное. Так сильно захотелось в теплую постель, и чтобы рядом лежал ноутбук и показывал какой-нибудь мультфильм про принцесс. Но вместо всего этого, он сейчас лежит в больничной кровати, а рядом с ним сидит красивый альфа и рассказывает истории из своего детства. Когда они успели так подружиться, Сынмин не знает. Но знает точно одно, что с этим молодым человеком ему комфортно, его хочется слушать, и быть с ним рядом. Жаль только аромат альфы, его никак не успокаивал. Наоборот немного напрягал. Его аромат грубый, что не слишком хорошо сочетается с его запахом. Именно поэтому в палате, из-за смешанных запахов, которые никак не могут сочетаться, Сынмину становилось не комфортно. Но это можно и потерпеть, ведь альфа такой хороший, что и не скажешь по его внешнему виду. По первому впечатлению можно сказать, что он похож на наёмного убийцу, или же байкера, но не будущего врача. Оказывается, Чанбин не сильно горел желанием идти на врача, ему всегда больше по душе была музыка, сочинение песен, написание текстов. Но теперь для него это хобби, когда есть возможность, то может выпустить одну или две песни, которые почти сразу набирают популярность. В этот момент Сынмин четко решил, что познакомит альфу с Джисоном, может у них и получиться какой-нибудь, да дует. — Хен, ты так долго здесь сидишь, тебя не на ругают? Ведь тебя нет на рабочем месте. — Сынмин неловко начинает говорить, нет, ему приятна компания альфы, но если его уволят из-за него, то омега не простит себя за это. — Ахахах, нет, не беспокойся об этом. — Чанбин мило улыбнулся, запуская свою ладонь в волосы Сынмина, наводя тем творческий беспорядок. — Моя смена уже давно закончилась. Поэтому, перед походом домой решил заскочить к тебе и немного побеседовать. За целый день, я мало с кем разговариваю, у меня здесь нет друзей, поэтому и говорить не с кем. Ты, кажется, единственный с кем я могу здесь свободно общаться. — альфа наконец-то убрал руку с головы омеги, и тихо начинает смеяться с выражения лица Сынмина. Тот мило надул губы, поправляя свои волосы. — Кстати, как вы поговорили с ним? — С Хенджином? — кивок. — Если честно, у нас выдался тяжелый разговор. Я узнал причину его поведения, и смог прекрасно понять его. Раньше, мне родители тоже внушали свои принципы, другого выхода не оставалось, как слушаться их, и делать так, как хочется им. Но потом мне надоело, и перестал. Я всегда был тихим, но в тот момент, никто не узнавал меня. Никого не слушал, делал все назло. Но потом поплатился за это, родителям это надоело и отец избил меня, пытаясь выбить дурь. Но знаешь, я не сержусь на него за это, кажется, это помогло. — Сынмин улыбнулся, прикладывая ладони к своей груди. — Именно поэтому, я прекрасно понимаю Хенджина, ему внушили то, во что он верить не хотел. А когда пытался разобраться, запутался еще сильнее. Я не сержусь за все те моменты, но простить не смогу. — Понимаю, у вас было плохое прошлое, которое никто из вас и забыть не сможет. Но знай, что боль уйдет, и вы будете счастливы. Вы забудете прошлое, и для вас оно станет обычным воспоминанием, которое ничего не значит. — Чанбин начал рассуждать, будто повидал всю боль этого мира, даже не смотря на свой молодой возраст. — Откуда ты все это знаешь? — Я сам когда-то прошел через это. Моя история немного отличается от вашей с Хенджином, но мы с моей парой тоже сделали операцию. — Чанбин увидел заинтересованный взгляд Сынмина и лишь усмехнулся. — Прости, солнце, но историю расскажу когда-нибудь потом. Но точно не сейчас. — омега кивнул, зачем-то соглашаясь с альфой. Его распирает от любопытства, почему Чанбин разошелся со своей парой, и как они согласились на такой важный шаг. Но, он не выглядит грустным, когда вспоминает об этом, значит, все не настолько больно? Или же, альфа так умело скрывает свои эмоции? И все-таки, они тоже прошли через эту боль. Как же иногда бывает, жестока судьба, совмещает тех, кому это не надо. — Кстати, хен. А когда мне можно будет домой? Мне надоело в больнице, хочу домой. Все равно здесь я пью лишь таблетки и меняю иногда бинты на руке, это я могу сделать и там. — Так хочешь, чтобы мы расстались? — серьезным голосом спросил Чанбин, внутри пытаясь не рассмеяться. Лицо омеги такое испуганное, его глаза бегают из угла в угол, таким способом, пытаясь не встретиться с ним взглядом. — Ахах, ну я же пошутил, расслабься. — омега расслабляется, спокойно выдыхает. Сынмин начинает ругать альфу за такие плохие шутки, но Со лишь смеется, в голове отмечая, что Ким еще не готов. Вопрос так и остался без ответа. Прошло уже достаточно времени, с тех пор, как альфа пришел в палату к омеге. На улице уже давно стемнело, фонари осветляли пустые улицы, на которых редко встретишь людей. Тусклый свет фонарей освещал одинокую комнату Сынмина, который прощался с Чанбином, ведь тому уже давно пора домой. Дверь за ним закрылась, оставляя омегу в гордом одиночестве. Сынмин перестает улыбаться, сейчас он не хочет быть один. Атмосфера изменилась, пропал тот уют, который так понравился ему, наступил мрак и поглощающая тишина. Чтобы не было никаких ничтожных и таких не нужных мыслей, Сынмин спешит лечь спать, но все равно, в его голове появляется такой знакомый образ, и до жути нежная улыбка.