Сборник драбблов

Лучи весеннего солнца пробивались сквозь прикрытое тюлями окно и падали золотом на локоны блондинки. Анна лежала с открытыми глазами, пропитанная приятным чувством, изнеможенная сегодняшней ночью. Теплое дыхание со стороны придавало Дорофеевой чувство защищенности и нужности в этом мире. На часах шесть часов утра, а она так и не сомкнула глаз. То ли приятная тяга внизу, то ли ураган эмоций, которые они получила за эту ночь, не дали блондинке сомкнуть глаз. Она тихонько выбралась из плена мужских рук и направилась в сторону окна, прихватив с собой пачку сигарет. Приоткрыла окно, и мягкий теплый ветер ворвался в комнату, окутав Дрофееву полностью и унося вновь в воспоминания. Москва только просыпалась, люди лениво выходили из своих домов. Кто на работу, кто в школу, кто на пробежку. Наблюдать за ними было в удовольствие Анне. Её работа начнется только через полтора часа, чему она очень рада — не нужно не куда спешить. Пепел падал вниз, разлетался по ветру и исчезал восвояси. Так и воспоминания Анны: теплый вечер после работы растворился в страстной ночи. Аня усмехалась собственным мыслям. Могла ли они предположить месяца четыре назад, что проведет лучшую ночь в своей жизни с тем, кто чуть не превратил её жизнь в мучение? Определено нет. Но сейчас этот человек лежит у неё в кровати и сквозь приоткрытые глаза наблюдает за блондинкой. Проскурин сам не понял, что двигало им вчера. Просто в определенный момент он понял, что влюбился. Влюбился без памяти, до потери сознания, до дрожи в ногах. Он понимал, что чувства к Дорофеевой возникли у него давно, еще до того, как он попросил женский квартет помочь ему в деле с Титовым. Костя понимал, но признавать этих чувств он не хотел. Но и отвергать их он не мог. Уж слишком прекрасна Анна Николаевна. Анне не нужно было много времени, чтобы простить Проскурина. Это казалось странным для Дорофеевой, но как только Костя искренне улыбнулся ей, блондинка тут же поняла, что не держит на этого человека зла. Хотя неделю назад проклятье в его спину бросала и откровенно ненавидела. Ненавидела так, что влюбилась. Наблюдать за Анной казалось Проскурину великим достижением. Сейчас он видел её такой, какой не видел её еще не кто: золотые пряди небрежно лежали на тонких плечиках, голубой халат окутывал стройное тело, голубые глаза смотрели вдаль и из них тонким, незаметным светом струилась вера. Вера в счастливое будущее. Внезапно подул холодный ветер. Порыв холодного воздуха ворвался в комнату, тем самым приподняв шторы и обдувая тело блондинки. Резко похолодало. Проскурин наблюдал, как белая кожа начала покрываться мурашками. Он начал открыто разглядывать Дорофееву, уже не скрывая, что не спит, но девушка даже не шелохнулась, не от сильного порыва холодного ветра, не от откровенного взгляда со стороны. Казалось, что ей совсем не холодно. Только вот руки начали дрожать, а соски на груди затверденели. Костя остановился взглядом как раз на них. Разбушевавшаяся фантазия не дала Косте спокойно наблюдать за телом Анны, и спустя десять секунд он уже стоял позади Дорофеевой. Анна вздрогнула, когда мужские руки властно охватили её талию, а холодной шеи коснулось горячее дыхание. -Доброе утро. — хрипло произнес мужчина, целуя девушку в шею. -Доброе… — тихо произнесла Аня. Проскурин нежно водил руками по изгибам женского тела. Дикое желание овладеть блондинкой усиливалось с каждой секундой. Хотелось резко развернуть её к себе и целовать страстно и долго. До потери воздуха. До потери сознания. Но стоило Дорофеевой потушить сигарету, закрыть глаза и опрокинуть голову Косте на плечо, дикость пропадала, уступая место нежному чувству, которое зарождала бабочек внизу живота. Всем своим видом Дорофеева напоминала нежный цветочек, промокший под дождем. Её такую родную и озябшую, уставшую до изнеможения, хотелось притянуть к себе, согреть, крепко обнять и целовать каждую секунду. Аня таяла в руках Проскурина, её ноги не держали её тело. Она практически обмякла в его теплых, сильных руках. -Ты на работу не опоздаешь? — тихо прошептала Анна. Возбужденная от поцелуев, она, казалось, совсем не могла говорить. Ком встал в горле, мешая произносить слова, лишь изредка из легких вырывались тихие стоны. -У меня есть дела поважнее… — ответил Проскурин и вновь припал губами к её шеи. Холодный ветер все так же задувал в комнату, что придавало влюбленным еще больше контраста. Они теснее прижимались друг другу, сохраняя тепло, и даря его друг другу. В какой-то момент Проскурин решил, что ему мало касаться Дорофееву губами, поэтому он добрался руками до пояса её халатика и развязал его. Сразу после, одной рукой прошел по её животу, доходя до груди, а второй взял её за горло, прижимая еще крепче к своим губам. Так правой рукой он нежно сжимал её левую грудь, чувствуя при этом, как бешено колотится её сердце, а левой все так же продолжал держать её шейку. Дорофеева задыхалась. Задыхалась от дикого желания, задыхалась от мощного потока мыслей, от нежности, которую дарил ей подполковник. Тихие стоны вырывались из груди против её воли. Нежность этого момента зашкаливала и, казалось, больше ничего не нужно. Просто стоять вот так — обнимать её хрупкое тело сзади и целовать нежно её шею. Вот все, что нужно для счастья. Тихого, семейного счастья. -Кость, ну все хватит… — блондинка пыталась выбраться из рук любимого. Проскурин не мог не повиноваться, тем более, что оба могли опоздать на работу. Аня уже выбралась из сладкого плена мужчины, завязала халат и хотела уже идти на кухню, как Костя словил её за запястье и снова прижал к себе. -Выходи за меня?… — тихо промолвил он, доставая из кармана своего халата аккуратное колечко. -Я согласна…

«Без тебя не то чтобы никак, без тебя — незачем…» © Эльчин Сафарли.