***
Если бы Ньют не сходил с ума от волнения, он, вероятно, даже стучал бы зубами от пронизывающего зимнего холода. Его глаза блуждают слева направо в отчаянных попытках разглядеть знакомое лицо или фигуру. Он понимает, что пришел в назначенное место встречи слишком рано, но все же не может не надеяться, что Персиваль, возможно, тоже пришёл раньше и что они могут провести больше времени вместе. Но по прошествии ещё пяти минут Персиваля все еще не было видно. И вот тогда-то холод начинает ощущаться: дыхание в обернутый вокруг лица шарф оставляет неприятный конденсат на носу и щеках, внезапно становится трудно дышать, и, когда он тянет шарф вниз дрожащими пальцами, ветер больно щиплет его лицо, а влага мгновенно высыхает, оставляя за собой тупое онемение. Ньют рассеянно вертит кольцо в кармане брюк, заставляя себя подождать еще пару минут. — Ньют?.. Ньют резко оборачивается и замирает, уставившись на родное лицо, которое так долго ждал: брови Персиваля были нахмурены, а губы тревожно сжаты. По какой-то причине сердце Ньюта делает кульбит в груди, когда мужчина смотрит на него в ответ. Мороз, должно быть, пронзил и череп, потому что в голове не осталось ни одной мысли. Он приходит в себя только тогда, когда Персиваль обхватывает его щеку рукой в перчатке. — Как всегда безрассудный, — вздыхает Персиваль, отряхивая его от снега, собравшегося на голове. — Давай-ка внутрь. В пабе Персиваль быстро освобождает Ньюта от мантии и шарфа, вытирая с его лица растаявший снег. Он суетится над ним, как родитель над ребенком, и, кажется, они уже впадают в старые привычки. Ньют хмурится: он больше не тот неуклюжий мальчик. — Что, уже слишком взрослый для объятий? Ньют отрывает взгляд от пола, устремляя его на Персиваля. Тот снял пальто и приглашающе развел руки. И Ньют уже не может сопротивляться, несмотря на все предыдущие мысли. Он почти падает на мужчину и тут же чувствует, как эти сильные руки крепко обнимают его. Персиваль всегда дарил самые лучшие объятия — те, что полностью обволакивают и заставляют чувствовать себя защищенным. Крупная дрожь пробегает по его телу, когда остаточный холод улетучивается, подгоняемый теплом Персиваля. — Так вырос, — посмеивается Персиваль, подбирая голову Ньюта под подбородок. — Говоришь, как какой-то мой дядя, — приглушенно бормочет Ньют, зарываясь в крепкую грудь, но Персиваль прекрасно это слышит: — Я практически и есть твой дядя, Ньют. Ньют отстраняется, нахмурившись. — Нет, ты... — Ладно, давай сядем и выпьем, — перебивает Персиваль, отпуская его. Он берет его за руку и ведет через толпу к бару. Ньют смущенно склоняет голову, но сжимает руку в ответ. Он узнает нескольких одноклассников, когда проходит мимо, но они не замечают его, к счастью, слишком занятые своей компанией. Они заказывают два сливочных пива, а затем умудряются найти маленький столик в дальнем углу. Одним движением руки Персиваль подвешивает их верхнюю одежду на стене рядом с ними. — Беспалочковая магия? — благоговейно спрашивает Ньют. — Тренировался, — ухмыляется Персиваль. Это лишь подчеркивает его красоту, и Ньют в смущении отворачивается, пытаясь унять волнение сердца. В пабе стало слишком жарко, даже несмотря на то, что он уже снял верхнюю одежду. Быстрое прикосновение тыльной стороной ладони, — и Ньют осознает, что его щеки все еще красны, но уже не от холода. Он снова поворачивается и замечает, как тусклое освещение отбрасывает мягкий свет вокруг Персиваля, сглаживая все его острые углы. Тот пьет раз, другой и постепенно расслабляется, а по его губам медленно расплывается довольная улыбка. Ньют потягивает свой напиток, думая о том, как ему не хватает улыбок Персиваля. — На мой взгляд, сладковато. Но время от времени попробовать — не так уж и плохо, — комментирует Персиваль. — Тогда что же тебе нравится? — Что-нибудь... покрепче... — он замолкает и потирает подбородок. — Больше ничего не скажу. Ньют почти закатывает глаза. — Я знаю, что такое алкоголь. — Ты что, плохо учишься в школе, Ньютон? — спрашивает Персиваль с притворной серьезностью. — Мне придется рассказать об этом Тесею. — Тогда я скажу ему, что научился у тебя, — парирует Ньют. — Не скажешь. Ньют насмешливо пожимает плечами, и Персиваль щелкает пальцами, отчего Ньют ощущает невидимый эффект удара на своем лбу. — Эй! Это жульничество! — жалуется он, потирая больное место, и пинает мужчину в отместку. Персиваль смеется, и Ньют совершенно забывает то странное чувство, которое испытал всего несколько минут назад. Они болтают, подшучивают друг над другом, рисуют на салфетках карандашами, которые Ньют теперь постоянно держит при себе, и Персиваль хвалит его за успехи. Это делает Ньюта счастливее, чем он может выразить словами. Как только они допивают свои напитки, Ньют предлагает показать Персивалю город. Пока они идут, Ньют рассказывает ему о последних событиях своей ничем не примечательной школьной жизни, однако не упоминает о том, что все еще не ладит со своими сверстниками. Персиваль как-то понимающе смотрит на него, но ничего не говорит, вместо этого позволяя Ньюту болтать про существ, о которых они узнали в этом семестре. — Я хочу стать магозоологом... — взволнованно признается Ньют. — Конечно, ты станешь, и я уверен, что ты будешь великим человеком, — слегка улыбается Персиваль, — но ты не можешь игнорировать другие занятия. Ньют опускает плечи, чувствуя себя пойманным. — Я знаю... Персиваль ерошит его волосы, и Ньют извивается, пытаясь увернуться. Он толкает Персиваля в качестве расплаты, но тот зажимает его голову под своей рукой и называет размазнёй самым нежным образом. Ньют разрывается между восторгом и смятением, поскольку этот тон очень похож на братское обращение Тесея. Но Ньют не хочет быть младшим братом Персиваля. Выбравшись из захвата, Ньют тянет мужчину на узкую дорожку между двумя зданиями и решительно смотрит на него. Персиваль растерянно моргает, пока Ньют возится с кольцом в кармане... и роняет его в снег. Чувствуя, как уши начинают гореть от стыда, Ньют поспешно опускается на колени, но Персиваль опережает его — поднимает кольцо с помощью палочки и приподнимает бровь. Ньют быстро выхватывает кольцо из воздуха, с ужасом осознавая, что вот-вот заплачет. Он все испортил... Некоторое время они молчат. Ньют набирает побольше воздуха, и... — Персиваль... эм, т-ты... ты выйд... — нервно склонив голову, Ньют глупо держит кольцо между пальцами. Он не хотел, чтобы все так вышло, но застенчивость снова подкралась к нему, хотя и не было никаких причин. Рука начинает дрожать от нервов и холода. — Это кольцо Тесея, не так ли? — наконец произносит Персиваль. Сердце Ньюта сжимается. Вроде как он и ожидал еще одного отказа, но, к собственному ужасу, глаза начинает щипать. Боль, которую он чувствует сейчас, не похожа ни на что другое. Ньют прячет глаза, поджимает губы, чтобы сдержать всхлип, и вздрагивает, когда его ладонь оказывается зажатой между двумя большими, более теплыми. Он слышит, как Персиваль что-то шепчет себе под нос, прежде чем холод на кончиках пальцев исчезает. Ньют вновь смотрит в обеспокоенные карие глаза, которые становятся еще печальнее, когда замечают его мокрые напротив. Персиваль просит другую руку, накладывает на нее то же заклинание, а затем тяжело вздыхает. Он бормочет что-то подозрительно похожее на: «Где же я ошибся?» И Ньют не знает, как выкрутиться из этой унизительной ситуации. — Ньют... — Персиваль проводит рукой по лицу и снова вздыхает. — Ты же знаешь, что я всегда рядом. Да, может быть, не физически, но так, как только могу... — Это не одно и то же, — бормочет Ньют. — Хорошо, я понимаю. Пойми и ты: как я могу быть уверен, что ты не совершаешь ошибку? — он делает неопределенный жест между ними. — Ты ведь еще ни с кем не встречался и даже не давал себе возможности попробовать. Мой тебе совет... — О, правда? А как насчет тебя? — встревает Ньют, раздражаясь еще больше. — Ты уже «встречался» с другими людьми? И что же, — Ньют копирует его движение, — это должно значить? — Конечно встречался, — признается Персиваль, немного сконфуженно отводя взгляд. Ньют гадает, в чем же проблема, но ему определенно это не нравится. — Послушай, то, что ты чувствуешь, — это нечто, порожденное восхищением и... — Ты мне нравишься, Персиваль, — выпаливает Ньют, внезапно краснея, но все же продолжая: — Разве не в этом дело? — Нравиться можно по-разному. Глаза Ньюта вновь застилает влажная пелена, и Персиваль виновато сводит брови. — Ньют... — Почему ты все усложняешь? — хрипло спрашивает он, снова пряча в карман забытое кольцо. — Наверное, я все еще ребенок, да? — Ньют. — Как долго мне ещё надо взрослеть?! — выплёвывает он, и вся реальность этих слов оставляет горький привкус на языке. Персиваль на мгновение замолкает, и Ньют опасается, что, возможно, зашел слишком далеко. Но голос, который он слышит, лишен гнева и полон спокойствия: — Хорошо, я дам тебе ясный ответ: нет. Ньют сглатывает, некоторое время обдумывает услышанное и медленно кивает. Одна рука поднимает его голову за подбородок, а другая — вытирает случайно пролившуюся слезу и утешающе гладит по волосам. Ньют не может удержаться и как всегда подается вперед. На лице Персиваля написано сочувствие. И хотя он жесток, но все так же добр. — Это правда, что тебе еще предстоит многое испытать. Ты говоришь, что хочешь стать магозоологом, так что сосредоточься на этом сейчас и присмотрись к тем, кого встретишь на своем пути, — наставляет Персиваль, пытаясь смягчить боль своего отказа. — Я не тот, кто тебе нужен, Ньют, вот увидишь. Ньют очень сомневается в этом, иначе ему бы не было так больно. Мысль о том, что Персиваль снова уедет, печалит его. Персиваль просто не понимает... но, возможно, стоит прислушаться к нему? Может быть, если он сделает это, то сможет доказать, что его «Нравится» — это именно любовь. А может, и сможет опровергнуть любое другое оправдание Персиваля для следующего отказа. Персиваль, должно быть, почувствовал его мысленные метания и слегка улыбнулся. — Ладно, мы ведь пришли сюда повеселиться, верно? Ньюту требуется больше усилий, чтобы улыбнуться в ответ, но он старается изо всех сил. Персиваль время от времени погружается в свои мысли, и Ньют окликает его не один раз. Позже он спрашивает, как Ньют умудрился украсть кольцо Тесея, и Ньют признается, что однажды к ним во двор пробрался нюхлер и он воспользовался помощью существа. Персиваль смеется, говоря, что не удивлен. С этого момента они вновь расслабляются, и все идет хорошо, пока Ньют снова не возвращается в школу. В расставании нет ничего сладкого. И тот, кто однажды сказал это, явно не понимал, о чем говорит (включая маму, которая сказала, что тот первый раз выглядел очень романтично). Ньют понятия не имеет, когда снова увидит Персиваля, потому что тот никогда не загадывал наперед, и все как обычно сводилось к письмам и случайным новостям от Тесея, который теперь работал в Министерстве. В такие моменты он снова становился тем семилетним ребенком, который никак не мог понять, почему Персиваль должен уйти. Но все стало только хуже, потому что теперь-то он понимает, и все равно не желает принимать этого. Ньют держится за Персиваля так долго, как только может, до самой последней минуты, рискуя получить нагоняй от профессора. — Учись усердно, Ньют, — поддразнивает его Персиваль и машет рукой на прощание. — И не забудь вернуть Тесею его кольцо. Ньют благополучно забывает об этом. Однако по возвращении домой Тесей всё же напоминает ему: понимающе смотрит и молча протягивает руку. Это кольцо стало для Ньюта неприятным воспоминанием, к которому он предпочел бы не возвращаться, но Тесей, конечно же, все портит: — В чем дело, Ньют? Симпатичная девчонка в школе? Ньют не утруждает себя ответом — сует кольцо обратно, а затем запирается в своей комнате.***
Пятый год обучения утомительный. Количество новых парочек возросло, все всё время хихикают, воркуют и странно смотрят друг на друга, в то время как он и Лета считают такое поведение чудны́м. И вот однажды Лета со странным выражением лица спрашивает, не влюблен ли он в кого-нибудь. Ньют запоздало осознает, что она имеет в виду, и вежливо отказывает, взволнованно заикаясь. После этого их отношения становятся немного неловкими: Лета не может скрыть своего разочарования. Однако очень скоро они снова возвращаются к своим привычным выходкам. Этот инцидент даёт почву для размышлений: должно быть, всё это время он так же смущал Персиваля? В нем просыпается чувство вины. Возможно, следует извиниться за это. Ньют сосредоточен на учебе больше, чем когда-либо, но он все еще ни с кем не «познакомился». Видя, какие последствия влекут за собой отношения, он становится скептиком; очевидно, что так и выглядят прелюдия перед свадьбой. Он никогда не представлял себе, что будет вести себя подобным образом в присутствии Персиваля или заниматься с ним подобными вещам. Но от этой мысли его щеки, как ни странно, заливает жар. В своем письме Тесей спрашивает, не появилось ли у него девушки, и Ньют злобно отвечает, что да, ее зовут Ванда, у нее красивая фигура и волосы, похожие на листья, колышущиеся на ветру, и она его очень любит. Персиваль спрашивает о том же, и в этот раз Ньюту труднее оставаться равнодушным, поэтому он отвечает лишь коротким «Нет» и заполняет письмо прочей ерундой. Как ни прискорбно, но постепенно он осознает, что нужно привлекать к себе объект привязанности, и Персиваль все еще остается этим объектом в его сознании. «Нравится» Ньюта становится сложнее. Три разных девушки приглашают его на свидание, и он соглашается лишь на последнее ближе к концу года. Но эти отношения не продлились и месяца, потому что Ньют незнаком с этой концепцией и проводит больше времени со своей подругой, чем с девушкой. Может, она не была бы так расстроена, если бы он пытался уделять ей хоть немного внимания? Но Ньют всегда честен со своими эмоциями, и у него попросту не было никакого желания видеть ее чаще, чем это было необходимо. В конце концов он признает, что согласиться на эти отношения в то время как его сердце полностью занято другим человеком, было его виной. Что ж, по крайней мере, это укрепляет мысль о том, что Персиваль для него единственный. После года, полного откровений и путаницы, Ньют впервые почти жалеет, что не увидит Персиваля еще год или два. Но потом случается неожиданное, и зима шестого года обучения превращается в сплошное пятно страха, неуверенности, печали и предательства. Папа гладит его по спине, а мама крепко обнимает, пока он рыдает, безвольно опустив руку с палочкой. Тесей возвращается домой и приходит от ситуации в бешенство, маме приходится дать ему подзатыльник, чтобы тот остыл. Ньют почти не замечает ничего вокруг, когда обреченно падает на диван. Мысли о Лете, бедном джарви, разочарованных и презрительных лицах вокруг, о его целях и мечтах крутятся в голове, как карусель, пока его не начинает тошнить. Он сворачивается калачиком и остается неподвижным до тех пор, пока Тесей не подтаскивает его к еде, где он механически поглощает ее, не чувствуя никакого вкуса. Он не осознает, сколько проходит времени — недели или месяцы, — когда мама бросает ему письмо в гнездо Бёрди, где он валяется, рассеянно поглаживая ее крылья. — Вставай, дорогой, — ласково зовет мама. — Ты пойдешь к директору школы. Но мысль о возвращении в школу сейчас не дает ему покоя, и Тесей великодушно предлагает ему пойти вместе. Коридоры пусты. Большинство студентов разъехались по домам на каникулы, и те, кто остался, не узнают его. Удивительно, но их встречает не только директор, но и профессора Дамблдор и Кеттлберн. Это довольно сюрреалистичный опыт — слышать, что он больше не может посещать школу, но ему будет дозволено сдать свой экзамен Ж.А.Б.А., если он самостоятельно завершит предусмотренную учебную программу под наблюдением офицера Министерства. Ньют переглядывается с Тесеем, с трудом выговаривая слова благодарности, и низко опускает голову, чтобы скрыть дрожащие губы. Тесей говорит за них обоих, за что Ньют так же безмерно благодарен ему. Стараясь не заплакать, Ньют скомкано благодарит профессоров и на ватных ногах вываливается из кабинета. Тесей аппарирует с ним домой как только они покидают территорию школы. Ньют медленно тащится в гостиную. Услышав голос мамы, он замирает в оцепенении... она с кем-то разговаривает... Выглянув из-за дверного проёма, Ньют растерянно моргает, замечая темноволосый затылок напротив мамы на диване и чай с печеньем на столе. Словно почувствовав его взгляд, знакомая фигура на диване оборачивается, и глаза Персиваля находят его, замершего в дверях. Мужчина приветливо улыбается ему, отчего в уголках его глаз собираются теплые морщинки. Сердце Ньюта колотится несколько иначе, чем при их прошлой встрече. — А вот и он, — мама салютует ему чашкой и осторожно отхлебывает. — А вот и он, — мягко повторяет Персиваль, приглашающе протягивая ему руку. Ньют правда старается не плакать. Но, как только он садится рядом с Персивалем, прижимается лбом к его плечу и чувствует, как большая рука успокаивающе гладит его по голове, сразу же захлебывается в рыданиях. Когда он спрашивает в пятый раз (к большому удивлению матери и ужасу Тесея), Персиваль лишь привлекает его в крепкие объятия.