***
На обеде девушки сидели вместе, говоря обо всём и ни о чём. Общение с Дафной было лёгким и интересным. Посмотрев на неё, ты не сразу можешь сказать, что эта девушка умна и начитана, может поддержать многие темы в разговоре и почти всегда имеет свою точку зрения, которую может аргументировать. Гермионе она определённо нравилась. До звонка оставались считанные минуты, и Дафна с Гермионой расположились за третьей партой, ожидая начало ЗоТи. Когда прозвенел колокол, из кабинета вышел профессор, привлекая к себе внимание. Мистер Джон был мужчиной лет сорока с тёмными волосами и красивыми пронзительными глазами карего цвета. Он был высок, среднего телосложения и, если Грейнджер не ошибалась, был итальянцем, что подтверждают его обращения к Пэнс на итальянском. Кроме того, он показался ей знакомым, но Гермиона не могла вспомнить, где его видела до этого. — Здравствуйте, ученики! Я ваш новый преподаватель Защиты от Тёмных искусств — Джон Тёрнер, для вас профессор Тёрнер, — профессор лучезарно улыбнулся, обведя класс взглядом. — Надеюсь, что мы сработаемся. Подойдя к столу, он взял учебник, пролистывая его. — Итак, приступим. Откройте ваши учебники на седьмой главе и прочтите. После будет опрос. Все зашелестели страницами своих учебников, пытаясь найти нужную. Никто не задавался вопросом, почему они начали не с первой главы. Первой темой семестра были дементоры. Грейнджер не считала эту тему сложной, поэтому быстро пробежавшись глазами по тексту, она стала ждать вопросы. Прошло минут десять, когда мистер Тёрнер обратился к классу: — Думаю, многие уже закончили… Итак, кто может мне сказать, кто такие дементоры? Несколько рук взметнулось вверх. Гермиона была в их числе. — Да, мисс Грейнджер? — Дементоры — это слепые существа, которые питаются светлыми эмоциями человека. Рядом с ними всегда холодно, и накатывает тоска. После встречи с дементором лучше всего съесть немного шоколада. Встреча с ним может закончится «поцелуем дементора», то есть он может высосать из вас душу, если не знать защитного заклинания — Экспекто Патронум, которое призывает вам на помощь защитника — Патронуса. Чтобы призвать Патронуса нужно вспомнить самое счастливое воспоминание, какое у вас есть. — Прекрасно, пятнадцать очков Слизерину! Какие обширные знания! — профессор был потрясён, может, даже восхищался Гермионой. — А Вы можете нам продемонстрировать Вашего Патронуса? — Да, конечно, и я не единственная, — бывшая гриффиндорка взмахнула палочкой, вырисовывая нужную руну, сосредоточившись на воспоминание, и произнесла заклинание. Появился небольшой шар света, который начал принимать очертания какого-то животного. В конце концов, кабинет рассекала полупрозрачная выдра, отдающая синевой, после чего растаяла, оставляя после себя голубую дымку. Некоторые смотрели на происходящее с восхищением, некоторые не обратили особого внимания. Тёрнер отдал ещё десяток баллов Слизерину, а потом попросил поднять руки тех, кто владел заклинанием. До конца урока учащиеся пробовали призвать Патронус, не важно телесного или нет. У Дафны получилось не надолго вызвать телесного Патронуса, это была норка, довольно милая. Прозвенел колокол, оповещая об окончании урока, все засуетились. Профессор подозвал Гермиону к себе, и, попросив Дафну подождать в коридоре, она подошла к учительскому столу. — Мисс Грейнджер, я бы хотела узнать, откуда Вы так осведомлены о заклинание Патронуса? — О, с таким вопросом Вам лучше обращаться к мистеру Поттеру. Это только благодаря ему. — Хорошо, — мистер Тёрнер повернулся к своему столу, ища какие-то бумаги, и Гермионы посчитала, что может идти. — Гермиона, — Грейнджер повернула голову к профессору. — Да, сэр? — Не хотели бы Вы прийти ко мне на чашечку чая? В пятницу, в восемь вечера, Вы не против? — профессор изогнул бровь, ожидая ответа, но так и не услышав его, продолжил. — Вы довольно интересная личность, как пишут в «Пророке» — умнейшая и ярчайшая ведьма столетия. С такими данными Вы могли бы с лёгкостью попасть в один из лучших магических университетов, я мог бы даже помочь, если вы не против. Так, что скажете? Недолго думая, Гермиона согласилась. Этот человек мог с лёгкостью расположить к себе людей, и девушка не чувствовала себя в опасности рядом с ним, поэтому не видела поводов для возражений. Выйдя в коридор, Грейнджер нашла Дафну, и они отправились на зелья.***
Урок закончился, и слизеринцы пошли в сторону подземелий. Драко был раздражён и находился в раздумьях. Грейнджер бесила его одним своим видом: ровная спина, как будто ей к позвоночнику привязали палку, вздёрнутый к верху нос и взгляд такой, будто все, кто не знает столько же, сколько и она, не достойны даже находится рядом с ней. Каждый раз она поднимает руку, надеясь, что её спросят, иногда даже подскакивая. Волосы лежат в полнейшем беспорядке, хотя и с годами стали покорнее. Одета как монашка, словно ушла в монастырь, а снять мантию или надеть юбку на пару сантиметров короче считалось смертным грехом. И она училась лучше Драко, оставляя его на втором месте, позади себя. Она раздражала его всем, раздражала одним лишь своим существованием. Но он знает, что она предпочитает чаю кофе, её любимый — латте. Он знает, что она больше всего времени любит проводить в библиотеке, сидя за дальним столом над домашним заданием или читая книгу. Он знает, что она любит сидеть под деревом около Чёрного озера, а любимой сладостью был молочный шоколад. — Драко, ты выглядишь так, будто сейчас взорвёшься, — Блейз вывел его из раздумий, заставляя вернуться в реальность. — Что-то случилось? — Нет, ничего, просто опять эта грёбаная Грейнджер со своим «я всё знаю и умею», бесит! — Чем? Тем, что зарабатывает для нашего факультета баллы? Или из-за того, что скачет на стуле, привлекая внимание твоего маленького друга? — Иди на хер, Забини! — Да ладно тебе, я что ли виноват в том, что ты не можешь не обращать на неё внимание? Грейнджер и в Африке Грейнджер. Блейз был самим ангелом с его беззаботным выражением лица, когда Малфоя теперь раздражал он. Чёртов Забини со своей кашей в голове! — Эй, а вы бы могли убрать свои разговоры о Грейнджер в дальний ящик, который откроете уже без меня? — О, конечно, Пэнс. Я сам не горю желанием говорить о той, что занимает мысли нашего милого друга, — Блейз усмехнулся, в уме делая пометку о том, что с Малфоем стоит позже переговорить. — Большое спасибо, — Паркинсон закатила глаза, но всё же не стала зацикливаться на ребяческом поведении мулата. Он никогда не изменится. — Всегда к вашим услугам, Госпожа, — Забини поклонился ей, кладя руку на сердце. — Прекрати! — девушка толкнула его в плечо, нахмурившись, когда он выпрямился. — Госпожа, неужели я как-то расстроил Вас? Могу ли я загладить свою вину перед Вами? — запаниковав, поинтересовался Блейз. Его игра была уж слишком комична, чтобы Драко смог сдержать едкий комментарий: — Теперь я знаю, кто в ваших отношениях главный. Да, Госпожа Паркинсон? — Малфой усмехнулся. Раздражение, испытываемое всего 10 минут назад, испарилось, будто его и не было, в кругу друзей, которые всегда могли поднять ему настроение или поддержать. — Так держать! — блондин поднял сжатый кулак в знак поддержки. Троица залилась дружным смехом, не обращая внимание на окружающих. Вряд-ли этот день теперь можно назвать плохим, но ещё не вечер, ведь так?***
Вечером Драко направился к Макгонагалл, которая просила его прийти. Интересно только зачем? Грейнджер, для того чтобы сказать, что она всё же будет старостой (что не удивительно), вряд-ли нужно его присутствие. Грейнджер… Жизнь с ней в одной башне точно не будет скучной. Её авантюризм, альтруизм и необходимость помогать другим не дадут спокойно жить. Может сегодня она будет тихо сидеть в своей комнате и вязать шарфы да шапки, а завтра уже бегать по всему Хогвартсу за домовыми эльфами, уговаривая принять их её дивные «подарки». Как бы не пытался отец привить ему невежеское отношение к домовикам, Драко продолжал относиться к ним более или менее с добротой и сочувствием. Малфой постучал в дверь и, услышав приглашение, зашёл в кабинет директора. Напротив Макгонагалл уже сидела Грейнджер. Он поздоровался и сел на соседний с шатенкой стул, складывая руки на груди. Та пристально на него смотрела, и блондин поднял бровь в немом вопросе. Её щёки немного покраснели и она отвела взгляд, наверное, смущаясь от того, что её поймали, и Драко усмехнулся. Голос Макгонагалл прервал их негласную войну: — Итак, начнём. В поезде я не дала вам полных инструкций, так как один из вас находился в неопределённости, теперь же мы поговорим обо всём и сразу, — сложив руки в замок перед собой, Минерва изучающе посмотрела на учеников поверх очков. — Во-первых, жду к следующей неделе точное расписание дежурств. Во-вторых, прошу следить за порядком в школе, за ненадлежащее поведение — наказание в виде снятия баллов, и это относится ко всем, — директриса многозначительно посмотрела на Драко, из-за чего он мысленно закатил глаза. — Дальше, пароль от Башни старост вы всегда можете поменять, поговорив с Женевьев, теперь… — С кем?! — Мисс Женевьев, мистер Малфой, — строго сказала директриса, поджав в недовольстве губы. — Девушка в жёлтом платье на картине, ведущей в Башню старост. А теперь прошу не перебивать меня, все вопросы после. Теперь к вашим значкам. Они объединены Протеевыми чарами, поэтому в любой момент вы можете связаться друг с другом, — увидев понимание на лицах учеников, Макгонагалл кивнула своим мыслям и продолжила: — На этом вроде всё. Вопросы есть? — Нам дежурить обязательно? — Да, мистер Малфой, два раза в неделю, не меньше. Ещё вопросы? — Нет, можно уже идти? — это была абсолютно бесполезная встреча, как будто Малфою всё это было интересно. Даже если бы он не пришёл, Грейнджер проела бы ему все мозги. Профессор с неохотой кивнула, не оценив хамского поведения блондина. Малфой поднялся, небрежно кивнув, и удалился, оставляя общество зануд позади. Он дошёл до гостиной Слизерина, где нашёл Блейза в их месте у камина. Сев на соседнее кресло, Драко осмотрелся и не нашёл то, что искал. Или вернее кого. — Где Пэнс? — Малфой выжидающе уставился на Блейза, ожидая ответа. Только сейчас он осознал, насколько же устал за сегодня. Неизвестно почему, но день был ужасно выматывающий. Ещё и Грейнджер, преследовавшая его весь день. — Не знаю, не видел её с ужина, — пожал плечами Забини и внимательно осмотрел Драко. Тот откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Блейз ничего не спросил по этому поводу, но поднял не менее раздражающую тему: — Что хотела Макгонагалл? — Ничего особенного, — отмахнулся Драко. — Так, дополнила свой рассказ про обязанности старост и рассказала про то, что через значки мы с Грейнджер можем связываться. Полный бред. — Возможно, — согласился Блейз, кивая. — Но в экстренных ситуациях может пригодиться. — Каких экстренных ситуациях, Блейз? — закатил глаза Драко, потянувшись за бокалом огневиски, давно уже стоявшем на столе. — Младшекурсник забыл про исчезающую ступеньку и провалился, надо спасать, Грейнджер сама не может? Итальянец пожал плечами и ничего не ответил. Виски, подготовленные для важного разговора, теперь служили как виски для умиротворения души. Что ж, в другой раз, так в другой раз. Целый год впереди. Малфой просидел в подземельях до отбоя, выпил всего бокал алкоголя, как и обещал себе, и отправился в Башню старост к себе в спальню, за счёт усталости не замечая шума за стенкой.***
Гермиона вышла во двор, и на неё сразу же обрушился лёгкий прохладный ветерок, наполняя её лёгкие кислородом с каждым вдохом и унося мрачные мысли прочь из её головы. Девушка направилась в сторону Чёрного озера. Может, жизнь с эгоистичным, самовлюблённым, вечно недовольным, заносчивым придурком, который ненавидит и презирает маглорождённых будет не настолько ужасной как она думает? Нет. Бред полнейший. Было уже довольно темно, но последние лучи солнца ещё не скрылись за горизонтом, и вряд-ли бы Гермиона кого-нибудь встретила на улице в такой час. Но, осмотревшись, она увидела фигуру человека, сидящего под деревом недалеко. Решив подойти поближе, шатенка узнала в этой фигуре Пэнси Паркинсон — надоедливую слизеринку, которую Рон часто называл мопсом из каких-то своих соображений, которая сейчас содрогалась в рыданиях, уткнувшись лбом в колени. — Паркинсон? Что ты тут делаешь? Скоро отбой. Эй, что-то случилось? — брюнетка никак не реагировала, и Грейнджер села рядом с ней на прохладную землю и попыталась привлечь к себе внимание, потряся за плечо. — Земля вызывает Пэнси Паркинсон! Девушка медленно подняла голову, обращая свой взгляд на Гермиону. Глаза были покрасневшими от слёз, а по щекам струились чёрные дорожки от размазывавшейся туши. Выглядела она не лучшим образом, и бывшая гриффиндорка заволновалась. Что могло такого произойти, чтобы привести всегда холодную, не показывающую никому свои эмоции слизеринку, прямым текстом стерву в такое состояние. Картина достаточно сюрреалистическая. — Что произошло? — с абсолютной серьёзностью спросила Гермиона, ожидая огрызаней и просьб катится к чёрту. Но Пэнси ничего не ответила, лишь протянула ей вскрытый конверт. Это насторожило шатенку сильнее, если бы это было что-то незначительное, то вряд-ли Паркинсон решила бы делится с ней чем-то личным, особенно почтой. Похоже она совсем отчаялась. Гермиона взяла конверт из трясущихся рук брюнетки, достала оттуда само письмо и приступила к чтению:«Дорогая Персефона!
Спешу сообщить тебе, что мы с отцом нашли тебе мужа. Прошу вернуться тебя домой на этих выходных для заключения брачного договора. Больше ничего в письме не скажу. Встретимся, и всё расскажу. До встречи.
Твоя любящая мать,
Элоиза.»
— О, Боже мой… — Гермиона прикрыла рот рукой от шока. Письмо, пропитанное офицальщиной и не более, в котором сообщается о скором замужестве, так скорее всего и не по любви, учитывая традиции чистокровных, было отвратительным поступком «любящей» матери. Ещё один немаловажный факт, всплывший в сознании, делал ситуацию ещё ужаснее, а состояние брюнетки ещё объяснимее. — Но вы же с Блейзом вместе, разве нет? — Да, вместе, — согласилась Пэнси охрипшим голосом. — А родители знают? — Да, — уже тише ответила девушка, но позже голос сорвался на крик: — Но им всё равно! — Я постараюсь помочь тебе всем чем смогу, — в этот момент Гермионе было так жаль брюнетку, что мозг просто не мог отказать её большому доброму сердцу в том, чтобы помочь девушке. — Я обещаю. — П-правда?.. — лицо Паркинсон в миг засветилось, но вновь погасло. — Но… Ты не должна… Я ведь… Ужасно относилась к тебе все эти годы. Каков твой мотив? — с заиканиями всё говорила девушка, но Грейнджер её не остановила. — Я всего лишь хочу тебе помочь. Все заслуживают шанс на исправление своих ошибок, и ты в том числе, — Гермиона поднялась на ноги и протянула руку Пэнси. — Пойдём ко мне, успокоишься, умоешься, выпьешь горячего чая. — Салазар… Спасибо тебе, Гре… Гермиона, — бывшая гриффиндорка улыбнулась. Паркинсон тоже поднялась, и они отправились к замку.***
— Миленько, — осмотрев тёплую гостиную, вынесла свой вердикт Пэнси. — Пошли, — схватив девушку за руку, Гермиона направилась к лестнице. — Если мы останемся здесь, то скорее всего встретимся с Малфоем. Понимаю, он твой друг, но не мой. Гермиона быстро взбежала по лестнице и впустила девушку к себе в комнату. Она отправила её в ванную умываться, а сама попросила эльфа приготовить две чашки горячего чая с лимоном. Шатенка наколдовала тёплый плед в клетку и положила его на край кровати. Пэнси вернулась и села на кровать, укутываясь в плед. Гермиона вручила ей кружку и расположилась рядом, внимательно изучая брюнетку. Та уже выглядела посвежевшей, но всё равно морально разбитой. — А теперь давай по порядку. — Даже не знаю с чего начать, — Паркинсон закусила губу, размышляя и грея руки о горячую чашку чая, над которой струился пар и распространялся лёгкий запах лимона. — Мы с Блейзом очень любим друг друга, и родители об этом знают. Но мама считает его не совсем подходящим мне, и сказала, что выберет мне мужа сама, и это не обсуждается. На все мои аргументы в его пользу и доводы, что с ним мне будет лучше, она лишь закатывает глаза и не слушает меня. А сейчас она просит приехать меня домой, чтобы познакомить с человеком, с которым я проведу оставшуюся жизнь. Если, конечно, случайно не подолью ему яд в чай, или что он там пьёт. Последняя фраза звучала скорее не угрожающей, а отчаянной. По мнению Пэнси это был единственный выход из ситуации, но если Гермиона Грейнджер пообещала помочь, она поможет. — Мы что-нибудь придумаем, Пэнси. Обязательно. Паркинсон осталась у Гермионы, уснула на трансфигурированном кресле неспокойным сном, пока Гермиона в своём блокноте пыталась придумать план действий.***
11 лет назад: — Что происходит, пап?! Почему она должна уехать?! — Пэнси находилась в истерике: кричала, топала ногами, по щекам катились слёзы, а в глазах виднелось полное непонимание. Почему они должны расставаться? Они же сёстры! Это несправедливо! В гостиной итальянского поместья Паркинсон случился некий семейный сбор. Вся семья — мать, отец, две дочери-двойняшки и даже дядя по материнской линии бурно обсуждали сложившуюся ситуацию. — Милая, — обратился к Пэнси отец, присев на корточки перед ней, чтобы быть одного роста, и взял ту за руки. — В Италии назревают тяжёлый времена, для вашей же безопасности нам придётся принять такие меры. Правительство строго следит за тем, чтобы в семье не было более одного ребёнка, ты же не хочешь, чтобы одну из вас забрали навсегда? — Но вы же всё равно нас разделяете! Почему мы не можем просто переехать? — Границы для волшебников закрыты. Мы отправим Гермиону к далёким родственникам — маглам. Они нас скорее всего даже не знают, но мы подправим им немного память, и всё будет хорошо. Это не навсегда, Пэнс, Гермиона вернётся. Девочка кивнула, вытирая слёзы. Она посмотрела на сестру, стоявшую недалеко, а потом задала ещё один вопрос: — Но почему её, а не меня? — Она больше на них похожа, так ничего не заподозрят, и мы все будем в безопасности. Пэнси опять кивнула, а потом, подойдя к сестре, заключила ту в крепкие объятия. Отстранившись, брюнетка взяла Гермиону за руку и вложила в неё кулон. — Носи и старайся не снимать, — Гермиона кивнула и надела украшение на шею — кулон в виде ромба с её именем. Она слабо улыбнулась, пытаясь сморгнуть пелену перед глазами, и ещё раз обняла сестру, шепча слова благодарности. Девочка прошла к папе, который вместе с мамой её обнял. Он пообещал, что скоро она вернётся домой, а потом заблокировал воспоминания последних лет, создавая новые, но размытые. После ухода сестры, Пэнси ещё долго плакала, закрывшись в своей комнате, думая о несправедливости жизни.***
На следующее утро Пэнси проснулась в холодном поту. Сон-воспоминание часто преследовал её и сегодня опять повторился. Они так и не вернули её. Не нашли тех дальних родственников. Не смогли, но продолжали искать и верить в лучшее. Ведь надежда умирает последней, разве нет? Посмотрев на Гермиону, мирно спящую в кровати, Паркинсон опять задала себе вопрос: может я права?