Принцесса Слизерина

— Я никогда не получала тролль по зельеварению, — проговорила Гермиона, и Пэнси сделала глоток уже из полупустой бутылки огневиски. — Это было не заслужено. Снегг был зол из-за Поттера и поставил мне тролль, потому что я опоздала, — брюнетка смешно сморщила нос. — Итак, теперь я… — Стоп, стоп, стоп, — перебил её Драко, лежавший на спине, закинув руки за голову и смотря в потолок. — Это слишком скучно. Ты до сих трезвая, Грейнджер, это не честно. — И что ты предлагаешь? — Гермиона скептически смотрела на него, изогнув бровь. — Карты на раздевание? — Я не настолько пьян, — отмахнулся от этого предложения блондин. — О, о, я знаю! — всё уставились на Пэнси, чуть ли не подпрыгивающую на месте от волнения. — Правда или действие!       Грейнджер закатила глаза, бормоча себе под нос, что это не закончится хорошо. Играть в «Правду или действие» в принципе опасно, а играть со слизеринцами… Мерлин, упаси! Хотя она сама слизеринка, чего ей бояться, когда жизнь и так катилась в неизвестность? Может стоит развлечься по-настоящему хотя бы раз за свои девятнадцать лет? Может стоит отпустить себя и хоть раз не думать о последствиях? Плыть по течению, так?       Да, плыть по течению. Определённо хорошее решение для её правильной и распланированной жизни. Один раз, не более. Да, возможно, позже она об этом пожалеет, но может все же попробовать? — Вновь играем на желание? — поинтересовалась Гермиона, заставляя обратить на себя внимание троих, что-то между собой обсуждающих, человек. — Ты с нами? — осторожно спросила Пэнси. — Да. И кстати с тебя желание, Блейз. Ты загнул больше всего пальцев.       Итальянец кивнул, затем встал, подошёл к столу, выдвинул верхний ящик и достал оттуда небольшой флакон с прозрачной жидкостью, а из нижнего пустую бутылку из-под вина. Он вернулся к ним, положил бутылку на пол, а жидкость из флакона вылил в только наполовину заполненную бутылку огневиски. — Веритасерум для правды, — пояснил Блейз, оглядев присутствующих, заинтересовано и настороженно смотрящих на него. — Я же говорил, что у него есть всё, что надо и не надо, — Драко опять принял сидячее положение. — Так кто первый?       Блейз закрутил бутылочку, все внимательно за ней наблюдали. Гермиона напрягалась всё больше с каждым поворотом и начала считать. Бутылка начала замедляться. Первый поворот — сердце застучало быстрее, второй поворот — Пэнси заправила волосы за уши, третий поворот — горлышко указывает на Пэнси, потом на Драко, далее следует Блейз и всё. Бутылка остановилась, указывая горлышком на Гермиону. Возможно это конец, но… Стоит надеяться на лучшее, разве нет? — Правда или действие, Гермиона? — Забини коварно ухмыльнулся, смотря прямо на неё. — Действие, — неуверенно ответила бывшая гриффиндорка, про себя отмечая, что это был не лучший выбор. Проще рассказать свой самый страшный секрет, чем выполнять действие, придуманное истинным слизеринцем.       Итальянец наколдовал бокал из пробки от бутылки, наполнил его до краев огненным виски и поставил перед Гермионой. — Пей.       Что ж, это не самое страшное, что могло с ней произойти.       Грейнджер взяла в руку бокал и выдохнула. Было бы это сливочное пиво, как на посиделках с Гарри и Джинни, она бы была смелее. Первый глоток обжёг ее горло, а по телу разлилось тепло, второй дался легче, и с последующими она закончила быстро. Стекло стукнуло о пол, а алкоголь ударил в голову. Мысли немного попутались, но ясность ума оставалось почти прежней. Раздались медленные аплодисменты. — Как героически и смело, истинная гриффиндорка! — это был Малфой, неудивительно. — Если у тебя проблемы с памятью, Малфой, то советую обратиться к врачу. Уже как две недели я ношу зелёный галстук. — Да, да, да, как я мог забыть, — блондин закатил глаза. — Ты следующая Пэнс.       Паркинсон крутанула бутылочку, и та остановила свой выбор на Драко. Тот выругался, а Пэнси усмехнулась. — Ну что, Драко, правда или действие? — Правда.       Юноша сделал глоток огневиски с сывороткой правды. — Тебе кто-нибудь сейчас нравится? — Нет. Такой вопрос, будто мы на втором курсе. Никакой оригинальности, Пэнс. — Мне просто было интересно, а ты пессимист и тебе всегда всё не нравится. — Неправда, я реалист и мне не «всегда всё не нравится», — Малфой постарался изобразить голос брюнетки. — Просто вещей или людей, которые мне нравятся, не так много. — Допустим. Ты следующая, Гермиона.       И так игра продолжалась дальше. Вопрос за вопросом, действие за действием, а огневиски в бутылках становилось все меньше и меньше. Когда очередь в очередной раз дошла до Блейза, а злополучная бутылка из-под вина снова указала на Гермиону, она прокляла Мерлина и свою удачу. Его задания были очень необычны, и что он придумает на этом раз, можно лишь гадать. — Правда или действие? — Действие, — тяжело выдохнула Гермиона. — Закрути, пожалуйста, бутылочку.       Грейнджер так и поступила, и горлышко указало на Малфоя. Стоило ли предполагать, что вряд ли Забини придумал что-то адекватное? Нет. Это и так было очевидно.       Девушка не стала озвучивать свой вопрос вслух, а лишь настороженно смотрела на итальянца, мило ей улыбающегося. И, возможно, всё было бы не так плохо, если бы они закончили на этом их игру, но следующие слова повергли Гермиону в шок. — Ты должна его поцеловать. В губы. — Что? — Не прикидывайся глухой, Грейнджер, ты все прекрасно слышала. — А ты ждёшь, чтобы я так и поступила? — Малфой был настолько спокоен, что это даже пугало. Его что, не волнует её происхождение? Или то, что она заучка Грейнджер? Или он уже настолько пьян, что даже не соображает? Взгляд метнулся на пустую, вторую по счёту, бутылку огневиски и недавно открытую третью. — А что, если я откажусь от выполнения этого действия? — Ты проиграешь и должна будешь мне желание, твои правила, — пожал плечами Блейз. — Так что ты собираешься делать?       И тут встал вопрос: что делать? Что из этого хуже? Просто один раз, сейчас, поцеловать заносчивого белобрысого хорька, который портил ей жизнь много лет, но сейчас вроде относится к ней лояльно, или… Или быть должной Блейзу Забини? Он ведь может придумать всё, что угодно и когда угодно, и Гермиона не сможет отказаться.       Глубокий вдох. Медленный выдох.       Просто сделай это, Гермиона. В этом нет ничего страшного.       Это звучало в её голове все время, что она двигалась к Малфою. Медленно и неуверенно, пытаясь на него не смотреть и мысленно проклиная Забини всеми возможными способами.       Ты же была гриффиндоркой, Гермиона, ты бок о бок с Гарри боролась с самим Волан-де-Мортом, чего ты боишься сейчас? — И это должен быть нормальный, взрослый поцелуй, а не как чмок в щёчку, мы не на первом курсе, — добавил Блейз, когда Грейнджер уже сидела рядом с Малфоем. Он издевается. Определённо издевается. И, похоже, наслаждается происходящим, тогда как Гермиона мечтала кинуть в него какое-нибудь изощрённое проклятье. Она буквально убила бы его взглядом, если бы это было возможно, но она не василиск. — Не ломайся, Грейнджер, тебе понравится, — она перевела взгляд на Малфоя. Он сейчас серьёзно или виски сильно ударило по мозгам? Может отказаться и быть должной Блейзу? Или лучше последовать уже принятому решению? — Заткнись и давай уже сюда свое лицо.       Гермиона, не раздумывая больше ни секунды, взяла его лицо в свои ладони и притянула к себе. Их губы столкнулись, сплелись в поцелуе. У любой бы девушки на её курсе и, может, на курсах помладше подкосились бы ноги только от самой перспективы поцеловать Драко Малфой. Гермиона же сейчас чувствовала вкус виски и отдалённый привкус мёда, губы Драко были слегка полными и мягкими, и он, чёрт бы его побрал, целовался хорошо. Что-то внутри колыхнулось. Это всё очень, очень странно. Также она отметила цитрусовый аромат, исходивший от Малфоя, и дольку чего-то пряного. Он пах… вкусно. И Грейнджер могла это признать.       Мерлин!       Гермиона приоткрыла рот, чтобы вздохнуть, а блондин уже провёл языком по ее нижней губе, слегка прикусил и отстранился.       Что это только что было?       Она выпустила лицо Драко из своих ладоней и часто заморгала, пытаясь прийти в себя. Осмотревшись, она заметила Пэнси, что-то нашёптывающую Забини, улыбаясь и посматривая на них. Видя выражение их лиц, Гермионе стало жизненно необходимо что-то в них кинуть, но она одёрнула себя, поняв, что это будет слишком по-варварски, не в её стиле. — Поверь, Блейз, за то, что ты заставил меня целоваться с этим придурком, ты получишь. И тебе лучше бояться моей мести, — её взгляд говорил сам за себя, она не пытается его запугать, она говорит прямо. Ему стоит её бояться. — Учту. — Ты согласился с ней, что я придурок? — Малфой выглядел оскорблённым, но вряд ли это было на самом деле так. — Тут грех не согласиться. Иногда ты бываешь… — Слушай сюда, православный, — Гермиона надеялась, что их шуточные перепалки не дойдут до шуточных драк, потому что в их состоянии они, скорее всего, не смогли бы таковыми оставаться. — К твоему сведению, я католик. — Стоп. Хватит, — их остановила Пэнси, которая уже успела поменяться с Грейнджер местами, и теперь сидела там, где и раньше. — Сейчас я кручу бутылочку, и поверьте, я найду способ, как вас споить, чтобы вы уснули, и больше не слышать.       Гермиона молчала, пытаясь переварить произошедшее. Было бы проще, если бы было всё так просто. Но это слизеринцы, тем более Малфой, маловероятно, что с ним может быть всё просто. Именно поэтому губы все ещё горели от поцелуя, а в носу стоял запах апельсина и корицы. Как она поняла, именно так он пах.       Не по-малфоевски.       Она скорее рассчитывала на что-то более… холодное. Хвойный лес, мята, зимнее утро, какой-нибудь дорогой мужской одеколон, но не апельсин и корицу. Этот запах был более домашним и никак не вязался с образом холодного аристократа с фамилией Малфой. Но ей понравилось.       Годрик Всемогущий! Она только что подумала, что ей понравился запах Драко Малфоя… Кажись, это было последней отправной точкой, и ее жизнь стремительно неслась в тартарары. Общество слизеринцев теперь казалось ни чем-то интересным, а огромной чёрной дырой, безжалостно забирающий всё привычное в её жизни по крупицам. Хотя тут больше подойдёт «по целым кускам».       Последняя бутылка огненного виски подошла к концу, и никому было неизвестно, сколько времени, но все согласились, что пора спать. Гермиону клонило в сон, но когда голова коснулась подушки, когда Пэнси рядом и мальчики на полу уже во всю отдались царству Морфея, всё произошедшее решительно обрушилось на её уставший мозг.       Все слишком запутанно, сомнительно и непонятно. И, возможно, Грейнджер бы и дальше размышляла над сегодняшним днём, но рассудок твердил, что завтра головная боль от алкоголя будет сильнее, если она сейчас же не закроет глаза и не уснёт. И в который раз она послушала голос разума, решив обдумать всё ещё раз завтра. Всё завтра.       Утро вечера мудренее.

***

      Это происходило из раза в раз. Постоянно. Отдельные вспышки, настолько же неожиданные, как блики в окнах в солнечный день. Вкус виски и мёда. Мягкость его губ. Запах цитруса и пряной специи. Пропущенный удар сердца. Пристальный взгляд его потемневших серых глаз. И опять по новой. Как заевшая пластинка.       Гермиону это раздражало, но никуда не девалось. Наоборот, она как будто начала замечать его блондинистую макушку везде. Абсолютно везде. Даже если учесть, что они жили в одной башне, сидели за одним столом в Большом зале, ходили на одни и те же уроки, раньше она не замечала его в таком количестве. Куда не посмотри, виднелась то его белобрысая голова, то пристальный взгляд серых глаз, то фирменная ухмылка.       Это было чёртовым наваждением. В голове у Грейнджер всё время крутились мысли о Малфое, будто он — эссе по трансфигурации, которое на самом деле требовало такого же внимания, как и Драко, если не больше.       Но вопрос был не в том, почему Малфоя так много в её голове. Он заключался в другом: что он вообще там делает?! Вряд ли какой-то там поцелуй под алкоголем и угрозами Блейза Забини мог возыметь такой головокружительный эффект.       Гермиона никогда не была тайной воздыхательницей Драко Малфоя, но от воспоминания о поцелуе непроизвольно подкашивались коленки. Как такое вообще возможно?       Поэтому сидя на завтраке в Большом зале рядом с Пэнси в свой день рождения, она снова задавалась вопросом: что происходит? почему все это происходит? И блондин, сидящий напротив, решительно никак ей не помогал.       Утро началось не с кофе, понятное дело. На подоконнике стояла коробка, в которой находилась книга по нумерологии, купленная ей родителями. Больше года назад, и так и не отданная. Её прислала Гермионе Макгонагалл, рассказав, что коробку нашли в старом доме её родителей. У Грейнджер навернулись слёзы на глазах, ведь сейчас мистер и миссис Грейнджер были в Австралии и даже не догадывались о существовании Гермионы, их дочери.       Достав книгу, девушка провела рукой по гладкой обложке, потом раскрыла её. На внутренней стороне обложки была надпись: «С днём рождения, Гермиона». Она различила почерк матери. Захлопнув книгу и прижав её к груди, Гермиона попыталась сморгнуть пелену с глаз. Книга отправилась на полку.       На завтраке она получила от всех поздравления (даже от Малфоя), и сама поздравила Пэнси. Мерлин! Мне исполнилось девятнадцать! Подарки были обещаны быть подаренными вечером. В волосах Пэнси красовалась заколка в виде небольшой змейки — подарок от Драко, а на руке красовался тонкий браслет из золота и алмазов — подарок от Блейза.       Когда Гермиона закончила трапезу и просто пила тыквенный сок, перед ней приземлилась бумажная бабочка. Повертев головой в разные стороны, она не нашла того, человека, от которого та прилетела. Грейнджер взяла фигурку в руку, и та превратилась в записку из нескольких предложений.

«Надо поговорить. В 21:00 в Выручай комнате, ты знаешь где. P.S. Пожалуйста, приди. Я буду ждать.»

— Поклонники пишут, Грейнджер? — усмехнулся Малфой, отвлекая Гермиону от своих размышлений.       Хм, ладно.       Убрав записку в сумку, девушка отмахнулась от него. — Знакомая поздравила.

***

      День прошёл вполне хорошо. Дафна подарила ей серебряный браслет с изумрудами, и сколько бы Гермиона не говорила, что не может принять такой дорогой подарок, Гринграсс пожимала плечами и настаивала на том, чтобы Грейнджер сейчас же его надела. Её также поздравила профессор Макгонагалл, подарив плитку молочного шоколада. Девушка была очень удивлена, но рада.       В семь вечера Пэнси, Гермиона, Блейз и Драко собрались в гостиной Башни старост. Дафна и Тео отказались принять участие в их посиделках, сославшись на несделанное эссе по травологии.       Гермиона подарила Паркинсон серёжки в виде солнышек, а та в свою очередь серёжки в виде звёздочек. Такое совпадение позабавило их, но Забини отличился больше. Он, как самый «гениальный» человек в их компании, вручил ей бутылку огневиски двадцатилетней выдержки и на удивленный взгляд ответил: — Ты серьёзно думала, что будешь праздновать свой день рождения трезвой?       После их вечеринки и ее последствий в виде постоянных мыслей о Драко Малфое, она искренне надеялась, что да.       В итоге, полдевятого Пэнси и Блейз ушли к себе в подземелья, а Гермиона, схватив полупустую бутылку хорошего огневиски, собиралась пойти к себе, когда её остановил Малфой. — Побудь здесь, Грейнджер, я сейчас вернусь.       Он отправился в свою комнату, оставив её стоять посреди комнаты с бутылкой алкоголя в руке.       Допустим.

***

      Достав шкатулку из верхнего ящика стола, Драко распахнул её и несколько минут искал необходимую ему вещь. Довольно странно, ведь шкатулка по размерам была не больше учебника зельеварения, но от обилия разных безделушек это было немного сложно.       Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер… Чертова Грейнджер со своим днём рождения, о котором я забыл!       Не отметить, что от неё вновь пахло ягодами, он не мог, ведь сидел рядом весь вечер. Чёртовы ягоды! И чертова мята, которая иногда до сих пор ощущалась на языке! И чёртов Забини со своими играми! Пошёл он нахер!       Неделя была интересной. Было интересно наблюдать за ней, за её краснеющими щеками, когда они встречались взглядами. Отказавшись от постоянного ношения мантии и сделав юбки чуть выше колена, она перестала так сильно походить на ученицу монашеской школы. Спасибо, Пэнси, ты сделала из неё девушку. Грейнджер была… привлекательной. Да, это слово вполне могло описать её. Может, даже красивой.       Чёртов Блейз… Салазар, я его убью при первой же возможности!       Найдя то, что нужно, Малфой вернулся в гостиную. Грейнджер так и стояла — на каблуках, без галстука, с бутылкой огненного виски в руке. Необычное зрелище. — Ты так и будешь стоять с бутылкой? Смахиваешь на алкоголичку, — на щеках и шее Грейнджер появился румянец, а взглядом она, похоже, пыталась его убить, но всё же поставила бутылку на столик и сложила руки на груди. — Что ты хочешь? — Всего лишь подарить тебе подарок, — пожал плечами блондин, оставаясь совершенно спокойным, в отличии от шатенки. — Почему ты не сделал это, когда делали другие?       Возможно, потому что я забыл про твой день рождения, и что надо было купить тебе подарок, ведь ты подруга Пэнси. — А я обязан? — Эм, нет, — стушевалась Гермиона. — Так что за подарок. — Подойди, — бывшая гриффиндорка изогнула бровь в немом вопросе. Мерлин, что ему надо? Она сделала несколько шагов к нему. — Можешь повернуться и убрать волосы? — Зачем? — теперь она настороженно прищурилась. — Салазар, ты можешь это сделать или тебе надо знать всё и вся? — Хорошо, — протянув слово, как обычно делал он сам, Грейнджер повернулась к нему спиной и убрала волосы, как он и просил.       На шее оказалась цепочка с подвеской в виде месяца с небольшим фиолетовым камушком, Малфой застегнул её. Взяв подвеску в руку, Гермиону внимательно её рассмотрела, а потом почувствовала на своих плечах его руки, а ухо обдало его тёплое дыхание. — Ты сегодня великолепно выглядишь…       Что?!       Гермиона резко повернула голову в его сторону, когда он уже отпустил её плечи. Он лишь ухмыльнулся ей. — Эм, спасибо, — она чувствовала, что её лицо покраснело, было жарко. Грейнджер опустила глаза в пол, чтобы не встретиться с ним взглядом.       Он больше ничего не сказал, лишь обошёл её и поднялся к себе. Не зная, что только что, чёрт возьми, произошло, шатенка забрала бутылку и тоже направилась к себе в комнату.       Малфой схватил какую-то книгу, как оказалось это был Шекспир, и улёгся на кровати. Решение сделать ей комплимент было неожиданным, но игра стоила свеч. Её покрасневшее личико выглядело очаровательным. Она краснела каждый раз, когда он ловил её взгляд. Похоже для нее тот поцелуй был нечто большим, чем манипуляции Блейза. Вряд ли он ей нравился, и вряд ли он узнает так ли это или нет, но…       Забини конец.

***

      В стене появилась большая резная дверь, и, толкнув её, Гермиона зашла в комнату, где они собирались в начале сентября с Гарри и Джинни. Камин, пару мягких кресел и небольшой столик. В одном из кресел сидела Джинни, поджав ноги и смотря на огонь в камине. Похоже, она не услышала открывшейся двери.       Гермиона молча подошла поближе и остановилась, сложив руки на груди, внимательно наблюдая за младшей сестрой Рона. Та, услышав шаги, повернула голову, обращая на неё взгляд своих голубых глаз. Вскочив с кресла, Джинни подошла к ней и крепко обняла, несмотря на то, что руки слизеринки упирались ей в грудь. — Гермиона… — Ты что-то хотела? — Гермиона предпочла равнодушее накатившим эмоциям. — Гермиона, прости меня, пожалуйста! Я… Я не знала, что мне делать. Я тогда, как и ты, только узнала о решении Гарри. Я и не догадывалась, что он перестанет с тобой общаться…       Грейнджер выпуталась из её объятий и покачала головой, усмехнувшись. — Поэтому ты решила поступить так же, как он, и бросила меня на растерзание слизеринцам? Умно, ничего не скажешь. — Что? Нет, всё не так. Я… Мне надо было подумать над его словами, переговорить с ним, понять в чем дело, я не хотела тебя бросать. Это правда, Гермиона. Пожалуйста, прости меня! — по щекам девушки катились слёзы, и Гермионе казалось, что ещё мгновение и она разрыдается. Шмыгнув носом, рыжеволосая продолжила. — Я понимаю, что я просто отвратительная, ужасная подруга, раз бросила тебя в такой момент. Прости меня пожалуйста, прошу. Ты можешь больше со мной не общаться, но хотя бы прости…       Шатенка зажмурила глаза, потому что не могла видеть её умоляющий взгляд, который смотрел прямо в душу.       Мерлин, Гермиона, почему ты всегда всех прощаешь?       Сделав шаг вперёд, Гермиона обняла плачущую Джинни, успокаивающе гладя её по голове. Грейнджер не могла её не простить, они слишком многое прошли вместе, они все же подруги, и дружба не должна заканчиваться из-за одного проступка. Девушка снова шмыгнула носом, и Гермиона поспешила её успокоить. — Эй, Джин, всё в порядке. Ты не виновата, что тебе надо было подумать. Все хорошо. — С днём рождения! — пролепетала Уизли, и Грейнджер рассмеялась такой резкой смене темы. — Спасибо.       Девушки отстранились друг от друга, и Джинни протянула ей конверт и коробочку. — Это подарок от меня и письмо от Рона.       Гермиона села в кресло, положив коробочку на стол, и распечатала конверт.

«Привет, Гермиона!

С днём рождения! Надеюсь, ты проводишь его хорошо. Как ты там? Я купил тебе подарок, но вряд ли Сычик сможет его отнести, поэтому я отдам тебе его, когда встретимся. Я очень загружен в магазине, удивительно, как нашёл время тебе написать, но не мог этого не сделать. Джорджу нужна помощь, мне надо идти, поэтому ещё раз с днём рождения!

Жду встречи, Рон.»

      Гермиона улыбнулась. Рон про неё не забыл. Но почему он ничего не упомянул о Слизерине? Решив спросить об этом Джинни чуть позже, она взяла в руки коробочку и, раскрыв её, обнаружила серебряную брошь в виде пера для письма. — Спасибо, Джинни! Она прекрасна, — девушка прицепила брошь на блузку под мантией. — Так как твои дела? — Всё нормально, Гарри немного закрыт, так и не сказал, почему сделал так, как сделал, но всё вполне хорошо. А теперь рассказывай, как тебе живётся в обществе змей?       Джинни удобно устроилась на кресле, закинув ноги на один подлокотник, а головой легла на другой, готовясь слушать. Гермиона рассмеялась, но, тоже расслабившись, приступила к своему небольшому рассказу. Ей так не хватало этой рыжеволосой ведьмы…