***
— Ну, нарушительницы свиданий, с чем пожаловали? — уперев руки в бока, рядом встала Пэнси. Гермиона и Дафна, сидевшие в креслах возле камина, переглянулись. — Мы случайно. — Я забыла, что ты этим вечером занята, и поэтому не предупредила Гермиону. Прости. — Да ладно вам, — махнула рукой Паркинсон. — Пойдёмте. Троица вернулась в комнату, расположившись на кроватях. — Ну, и как у вас с Забини? — протянула Дафна. — Всё прекрасно, я люблю и любима — большего и желать не могу, — Пэнси лежала на животе, болтая ногами. — А вот, что у Гермионы с Драко, будет интересно послушать. — С Драко? — переспросила блондинка. Кажется, она была немного шокирована. — У меня нет ничего с Малфоем! — возразила Грейнджер, но потом поняла, что отрицать очевидное бессмысленно. — Просто… — Просто он влюблён в тебя, и он нравится тебе, у вас много общего, вы поцеловались, и химии между вами больше, чем у любой другой пары Хогвартса. Вот именно, Грейнджер, всё просто, — продолжила за неё брюнетка. — Всё просто, но вы ходите вокруг да около, потому что… Почему? Гермиона нахмурилась. — Я не знаю, — она закусила нижнюю губу, размышляя. — Это всё так… быстро. Он относился ко мне с неприязнью столько лет, из-за чего я терпеть его не могла, а тут… Оказывается, я ему нравлюсь, да и я ему симпатизирую, но не могу понять, почему моё отношение к нему изменилось так быстро. Это странно. — Нет ничего странного, Гермиона, — вклинилась в разговор Дафна. — Когда люди встречаются на улице и думают, что нравятся друг другу, они начинают ходить на свидания, чтобы узнать друг друга ближе. Это происходит быстро, и это нормально. А вы с Драко знакомы уже давно, и если брать в расчёт всю сложность вашего общения, то тебе кажется, что что-то не так. На самом же деле, вам проще, чем людям на улице. Просто надо принять тот факт, что вы испытываете что-то друг к другу. И всё. Гермиона хотела кивнуть, но начала говорить Паркинсон, и шатенка перевела взгляд на неё. — Подводя итоги, скажу: вы с Драко нравитесь друг другу, но ничего не делаете. Я советую тебе действовать. Понимаю, наверное, ты считаешь, что мужчина должен делать первый шаг, но Драко хоть и всегда добивается своего, в плане чувств он очень осторожен, — заключила Пэнси. — Ты столько всего о нём знаешь… Девушка усмехнулась. — Грейнджер, мы дружим с ним чуть ли не с пелёнок, я знаю о нём всё, что только возможно, — Паркинсон села, складывая ноги по-турецки. — Но думаю, на сегодня тему чувств и отношений можно закрыть. Даф, не хочешь присоединиться к нам в Хогсмиде? — С удовольствием, — ответила старшая Гринграсс. — Гермиона как раз меня спрашивала об этом, перед тем, как мы пришли к тебе. Время за разговорами пролетело незаметно. Девушки успели съесть весь пакетик Берти Боттс, перепробовав всевозможные вкусы, начиная с ушной серы и заканчивая чем-то более приятным, к примеру, вишней. Запас шоколадных лягушек также убавился. — У меня есть идея, — в один момент сказала блондинка. — Как вы смотрите на то, чтобы в следующую субботу устроить ночёвку? Только девочки. — Мы втроём? — уточнила Пэнси и после утвердительного кивка согласилась. — Могу ли я позвать Джинни и Луну? Втроём как-то скучно. — Ладно рыжая, но эта Полуумная? — воспротивилась Паркинсон. — Она не полуумная! — вспылила Грейнджер. — Не надо оскорблять моих друзей, Паркинсон! Иначе тебе придётся получше познакомиться с моей палочкой, — метнув в сторону брюнетки грозный взгляд, произнесла Гермиона. Она была против оскорблений в чью-либо сторону, но сейчас поняла, что сделать так, чтобы старые друзья смогли ужиться с новыми, будет довольно тяжело. — Хорошо, ладно, я согласна на Лавгуд, — капитулировала Пэнси. — Мы с Дафной принесём алкоголь. Шатенка закатила глаза — из этого не выйдет ничего хорошего. Но возможно, так вечер пройдет спокойнее, и Уизли никого не убьёт, движимая своим взрывным характером. — Значит, в следующую субботу? — Да, — кивнула Дафна, и раздался стук в дверь. Все повернули голову в ту сторону. — Войдите, — сказал Паркинсон, и дверь открылась. — Пэнс, ты не видела… — из-за двери показалась белая макушка, а затем и весь Малфой. — Грейнджер! Тебя то я и ищу. Возможно, у тебя проблемы с памятью, поэтому я напомню: Слизнорт. Он нас ждёт, и мы опаздываем уже на, — он посмотрел на наручные часы, — одиннадцать минут. Гермиона мысленно стукнула себя по лбу. Как она могла забыть?! Если их уже ждут, значит и ужин давно закончился. Как долго она тут просидела? — Точно, — тихо произнесла девушка, но из-за тишины в комнате её услышали все. — Ладно, до завтра, — Грейнджер встала, махнула рукой подругам, улыбнувшись, и вместе с Малфоем вышла за дверь.***
— А ты не мог сходить один? — Гермиона и Драко уже шли по нужному коридору, до кабинета оставалось совсем чуть-чуть. — Слизнорт сказал, чтобы мы пришли к нему оба. — С каких пор ты слушаешься учителей? — с издёвкой спросила шатенка. — Грейнджер, во-первых, я не ты. Я не бегаю с Поттером под мантией невидимкой в час ночи и не нарушаю правила. Во-вторых, потому что он должен сказать нам что-то очень важное, — продолжил Малфой. — Думаю, намного важнее, чем ваша вечеринка. — Ты подслушивал?! — на это восклицание Драко лишь закатил глаза. Как много он слышал? — Я подошёл к вам недавно, я же не виноват, что вы так громко разговариваете. Малфой открыл рот, наверное хотя ещё что-то сказать, но они уже подошли к кабинету декана. Дверь была приоткрыта, и Малфой, даже не удосужившись постучать, зашёл в помещение, здороваясь с профессором. Грейнджер закатила глаза, но всё же зашла за ним следом. Никаких манер… Профессор Слизнорт, стоявший у камина, обернулся и обратил свой добрый взгляд на вошедших. — Мистер Малфой, мисс Грейнджер. Вы как раз вовремя! Профессор МакГонагалл отлучилась ненадолго из Хогвартса, и мне, как вашему декану, велено кое-что вам передать. Надеюсь, вы меня внимательно слушаете, — Малфой кивнул в знак согласия, и Слизнорт продолжил. — Как вы знаете, скоро Хэллоуин. И вам, как главным префектам, поручено завтра собрать всех остальных старост и провести собрание. Распределить между всеми вами обязанности по украшению замка, и может, если конечно у вас есть какие-нибудь идеи, обсудить программу вечера. Естественно, вы соберёте это собрание только после вылазки в Хогсмид. Малфой опять кивнул, а Гермиона решила кое-что уточнить: — Это всё, о чём вы хотели нам сообщить? — Нет. Также вам надо будет составить новый график дежурств. Помните, что вы двое должны дежурить дважды в неделю. По каким дням я думаю сами разберётесь. Поторопитесь с этим, новый график вам надо будет предоставить профессору МакГонагалл к концу месяца. Пожалуй, на этом всё. Они попрощались с профессором и, выйдя из кабинета, отправились в Башню старост. Малфой мог сходить и один.***
Сразу, как они пришли в Башню старост, Драко отправился к себе, садясь за написание эссе по зельеварению. Тема была простой: «Мандрога в зельеварении. Зелья на основе листьев мандрагоры», — но вызвала некие сложности, из-за чего в районе одиннадци часов вечера блондину пришлось спуститься в гостиную за книгой с общей полки. В гостиной Малфой заметил Грейнджер, сидящую подле стола перед камином. — Довольно странно видеть тебя в такое время, Грейнджер, — ноль реакции, Драко нахмурился. — Грейнджер? Он подошёл к ней ближе и понял, что та спит. Он также заметил раскрытую книгу на её коленях и какие-то проводные затычки в ушах. По мнению Малфоя, Гермиона была намного милее, когда спала. Не кричит, не критикует, просто ангел. Ему даже захотелось отнести её в комнату (спать сидя не лучшая затея), что он, собственно, и сделал, положив книгу и какую-то маленькую прямоугольную штуку с проводами на стол. Грейнджер была лёгкой, и отнести её наверх Драко не составило особого труда. Чтобы мог подумать Люциус, увидев своего чистокровного наследника, заботящегося о маглорождённой? Если честно, Малфою было всё равно — его отец покоится в земле и ничего сказать, тем более сделать он не может. Он укрыл её одеялом, вернулся за книгой, после чего продолжил делать эссе. Времени это заняло не много, и буквально через сорок минут Драко уже мирно спал.***
Девушка шла по пустынному коридору туда, куда ей было велено прийти. Горел всего один факел, света от которого не хватало. Шаг за шагом, каждый из которых становился всё тяжелее. Она могла туда не идти, но на кону стояло многое. Стук каблуков эхом отдавался от каменных стен, девушка вслушивалась в эту своеобразную тишину, надеясь, что если что, то сумеет среагировать. Палочка была крепко зажата в руке. Казалось, она была готова ко всему, но по телу всё равно разливался страх, медленно, но уверенно захватывая всё её существо. Ещё несколько шагов и чей-то шёпот. Она резко повернулась в сторону звука, но было уже поздно — она не успела среагировать и провалилась в кромешную тьму… …Она очнулась, но глаза открывать не спешила. Девушка чувствовала холод. Тот холод, что исходил от пола замка, который никогда не получалось нагреть, от пола, на котором она сейчас лежала. Уже хорошо — она в Хогвартсе. Открыв глаза, она ничего не увидела. В комнате было темно, и пока зрение не прояснится, она ничего не сможет понять. Рукой она ощупала пространство вокруг себя и наткнулась на стену. Опираясь на ту обеими руками, девушка постаралась сесть, что получилось у неё не сразу — голова и правое плечо болели. Возможно, она ударилась, когда падала. Девушка надеялась, что не получила сотрясение. Было тихо, пока не послышались чьи-то глухие шаги. На стенах загорелись факелы, светили не ярко, но теперь она могла разглядеть комнату. Без сознания у противоположной стены находилось шесть человек: её родители, два лучших друга, подруга, которая неожиданно стала ей близка, и человек, нахождение здесь которого, она не ожидала. Можно было понять, что здесь делают остальные, но он? Независимо от того, что она не знала, что он делает в этой компании, сердце отдалось болью в груди сильнее, чем при виде остальных. Они без сознания, но кто тогда ходил? В комнате был тёмный угол, в который свет от факелов не попадал, и девушка предположила, что этот кто-то стоит там. И не ошиблась. Человек медленными шагами прошёл к середине комнаты и теперь был на расстоянии пары метров от неё. Он заговорил, а девушка, согнув ноги в коленях, отодвинулась ближе к стене, соприкасаясь с той спиной. Ей было страшно — она не знала где она, что здесь делает, и почему близкие ей люди находятся без сознания. А этот человек в чёрном одеянии и с маской на лице, похожей на ту, что были у Пожирателей, не внушал ей доверия. Абсолютно никакого. — Гермиона Грейнджер. Ярчайшая и умнейшая ведьма столетия попала в мою ловушку. Рад видеть тебя снова. Голос был ей знаком. Мужской голос. Она определённо его слышала, но не могла понять чей он. Мужчина подошёл ближе и сел на корточки, протягивая руку к её щеке. Гермиона дёрнулась от этого жеста и сглотнула. Она не могла двинуться, ничего не могла сделать, чтобы он к ней не прикасался. Её сковал страх. Что он хочет с ней сделать? Он погладил её по щеке, а Грейнджер просто за этим наблюдала. Он был в кожаных перчатках. — Мне казалось, что ты умнее, милая. Милая?! Хотелось блевать от этого прозвища, сорвавшегося с его губ. В этом слове не было ничего такого, к ней иногда так обращались родители. Но из его уст… — Но оказалось, что заманить тебя сюда не так сложно. Ты хоть и в Хогвартсе и ты староста, но, Грейнджер, кто ходит по заброшенным коридорам в полночь один? — Убери от меня свои руки, — сквозь зубы произнесла девушка. В ней начинали просыпаться злость и решимость. Её гриффиндорская часть появилась как раз вовремя, и, не боясь ответных действий, Гермиона скинула его руку со своего лица и толкнула его в грудь, от чего мужчина пошатнулся и упал на спину, а она вскочила на ноги. — Я то уж думал, что Гермиона Грейнджер теперь умеет только ходить по магазинам с Паркинсон да сосаться с Малфоем по коридорам. Ан нет, всё ещё может дать отпор, — он ухмыльнулся. Это было прекрасно видно, ведь маска скрывала лишь верхнюю часть его лица. — Только вот палочка сейчас есть только у меня. И жизнь дорогих тебе людей сейчас в моих руках. Он поднялся на ноги. — Ещё хоть одно движение, и я тебя свяжу. Шестерёнки в её голове зашевелились быстрее. Ей надо было придумать, что делать. Как выбраться и как спасти остальных? — Кто ты и что тебе от меня нужно? — вопрос слетел с губ раньше, чем Грейнджер успела его обдумать. — Не всё так сразу. У меня есть к тебе предложение. — Какое? — Ты мне поможешь в одном деле, а я, так уж быть, не убью твоих близких. И, возможно, уберегу их от других плохих людей. А если ты откажешься, то я всех их убью. Без исключений. Гермиона думала. Она не могла позволить им умереть, но и соглашаться на договор с неизвестным решение опрометчивое. Девушка не могла решить, что ей делать так быстро, ей нужно было всё взвесить. — Ты слишком долго думаешь, — от силы прошло полторы минуты, но похоже для него это много. — Как насчёт того, чтобы ускорить процесс? — от этой фразы у неё по спине пробежали мурашки и стало резко холодно, а потом снова жарко. — Например, я убью его? — он указал на блондина. — Да, так и сделаю. Авада Кедавра! — НЕТ! Всего два слова, а у неё как будто земля из-под ног ушла. Зелёный луч сверкнул перед глазами, и она проснулась. В холодном поту, по щекам текли слёзы, её всю трясло. Перед глазами пелена, внутри страх. Всё было настолько реальным, что Гермиона не сразу поняла, что сидит на кровати в своей комнате. Ступив на прохладный пол, девушка прошла в ванную и включила холодную воду. Опёрлась руками о раковину и прикрыла глаза, из которых до сих пор текли слёзы, кожу на щеках слегка стягивало от уже высохших дорожек. Она начала глубоко дышать считая: четыре счёта на вдох, четыре счёта на выдох. Шум воды заглушал мысли, чем неимоверно помогал, но та сцена как будто отпечаталась на обратной стороне век. Слегка успокоив дыхание, Грейнджер умыла лицо трясущимися руками, а потом, прислонившись спиной к холодной плитке, осела на пол. Обняла колени и уткнулась в них лбом. Она до сих пор видела перед глазами зелёную вспышку и слышала те два слова. Гермиона не знала сколько так просидела, час или всего несколько минут. Время словно остановилось или стало чем-то не ощущаемым. Она не слышала и не видела ничего, кроме той сцены — зелёная вспышка и проклятие. Не помогали ни закрытые глаза, ни заткнутые руками уши. Зелёная вспышка и проклятие. Зелёная вспышка и проклятие. Зелёная вспышка и… — Грейнджер! И проклятие. Кто-то агрессивно тряс её за плечи и звал её, а она поняла это только сейчас. Как долго это продолжалось? Ведь руки уже были не у ушей, а в чьей-то крепкой ладони. — Грейнджер, ты меня слышишь? Девушка открыла глаза и подняла голову, сталкиваясь с серыми радужками. Блондинистые волосы, теплые руки и обеспокоенный вид. Он жив. Он, чёрт возьми, жив! — Грейнджер, что случилось? Он жив. В него не прилетало непростительное. Не было никакой зелёной вспышки. Не было никаких двух слов, выбивающих землю из-под ног. Он жив и сидит перед ней, смотря обеспокоенно и что-то спрашивая. Она не могла двинуться, её до сих пор немного потряхивало, но узел внутри как будто развязался, а ком в горле пропал. Его брови были нахмурены, и он снова что-то у неё спрашивал. Слух, наконец, вернулся в норму, и она смогла его понять. — Грейнджер, ответь, что случилось? Или хотя бы кивни, если ты в порядке. Пожалуйста. Гермиона не знала, кивнуть ей или нет, поэтому решила ответить. — Я… — голос был хриплым после истерики. Она прокашлялась и попыталась вновь. — Мне… Мне приснился кошмар, ничего такого. Драко лишь сильнее нахмурился. А она знала, что он ей не поверил. — Вставай, нечего сидеть на холодном кафеле, — он встал и потянул её за руки. Они спустились в гостиную. Драко посадил Гермиону у камина, в котором догорали поленья, налил стакан воды и протянул ей. Затем разжёг камин. Девушка делала большие глотки прохладной жидкости, такой необходимой её пересохшему горлу. — Спасибо. Малфой кивнул, а потом подошёл к книжному шкафу, на полке которого хранил ещё на половину целую бутылку огненного виски. Грейнджер не помешает выпить. И ему может тоже. Он проснулся от её крика и мог бы лечь обратно спать, но время на часах его насторожило. Три часа ночи, а Грейнджер кричит так, будто её собираются убить. Он нашёл её в её ванной, сидящую на полу, заткнувшую уши и немного раскачивающуюся вперёд-назад. Он видел много ситуаций в своей жизни, особенно во времена войны — потерявшие рассудок люди или кричащие от горя, но они были ему незнакомы. Он мог им посочувствовать, но не более. А Грейнджер… Она была ему знакомой, была объектом его воздыханий, и видеть её в таком состоянии было сродни ножевому в живот. Вывести девушку из того ужасного состояния было непросто, она не замечала никого и ничего вокруг, и Малфой чуть сам не впал в панику. А сейчас она сидела перед камином и смотрела в огонь пустым взглядом. Вроде больше не тряслась. Он сел рядом, разливая жидкость по двум стаканам, и один протянул ей. — Выпей, Грейнджер. Она выпила залпом, слегка поморщившись. — Ну и что же такого могло произойти, чтобы Гермиона Грейнджер, умнейшая ведьма столетия, залпом пила огневиски в компании слизеринца в три часа ночи? — Малфой знал, что она не скажет правду, но надеялся хоть на какой-то ответ. — Я… Я не хочу об этом говорить. Да и я уже не та Гермиона Грейнджер, что была раньше, — горько усмехнулся девушка. Сколько раз она думала о том, что её жизнь катится в бездну, а потом уверяла себя, что всё не так плохо? Ведь всё не так уж плохо, правда? — Та Гермиона Грейнджер была отважной гриффиндоркой. Та Гермиона Грейнджер ненавидела слизеринцев и старалась обходить их стороной. Та Гермиона Грейнджер была лучшей подружкой Гарри Поттера. А что же теперь? — она пододвинула к нему пустой стакан, чтобы он налил ещё, но блондин не спешил, слушая и давая выговориться. — Всё с точностью да наоборот. Гермиона Грейнджер теперь учиться на Слизерине, общается с людьми, которых раньше ненавидела, не общается с Поттером и распивает алкоголь по ночам. — Люди склонны меняться… — начал юноша, но был перебит. — Да, но не за полтора месяца! — она вспыхнула словно спичка. — Полтора месяца назад я сидела в окружении семейства Уизли и Поттера, радуясь тому, что мы пережили войну и я опять отправлюсь в школу! Даже не подозревала, что через полтора месяца буду сидеть с тобой в три часа ночи, распивать огневиски и думать, какого чёрта ты так хорошо ко мне относишься?! О, и не надо речей о том, что я тебе симпатична. С учётом того, как отвратительно ты относился ко мне все эти годы, я всё ещё не до конца верю в твои и Пэнси слова. И я снова открываю тебе свою душу, чего делать не собиралась. Я должна была сейчас спать, а не вести душевные диалоги. Она фыркнула в конце, а Драко ничего не ответил. Просто слушал и смотрел, всё же налив напиток в стакан и протянув ей. — Выпей ещё, — он не просил её успокоиться, он давал ей выплеснуть свои эмоции. И проклинал себя за то, что заворожённо наблюдал за покрасневшими от алкоголя и гнева щеками и пухлыми губами, в которые так хотелось впиться поцелуем. Только вот момент для таких мыслей неподходящий. Гермиона приняла бокал из его рук и сделала глоток. Драко поступил также. Она посмотрела на его предплечье с выцветшей меткой, а затем в камин. Они вдвоём наблюдали за языками пламени, пока Малфой не почувствовал на своём плече тяжесть её головы. Он не отодвинулся и даже не дёрнулся. — Почему всё не может быть как раньше? Или почему изменения не могут проходить медленнее? — Не знаю. Наверное, так должно быть… Он поставил пустой стакан на пол. Посмотрел на бутылку — та пуста. Снова в камин — огонь успокоился, поленья лишь тихо потрескивали; скоро он потухнет. Клонило в сон. От усталости и плюсом от выпитого. Драко всего на несколько секунд прикрыл глаза, но открыть снова не смог. Девушка устроила голову на его плече чуть удобнее, и он был уверен, что она тоже скоро уснёт. Всего несколько мгновений, и Малфой провалился в сон.