***
Мэдока заводит Харуко в комнату и закрывает за ними дверь, прижимая ее спиной к деревянной поверхности. Она стонет ему на ухо, обхватывает руками за плечи и откидывает голову назад, открывая доступ к своей шее. Он часто-часто дышит, сжимает ее бедра до синяков и не может понять, почему вообще это делает. Он хочет быть нормальным, парнем, который встречается с девчонками и занимается с ними сексом, но на парней у него встает в разы охотнее. Харуко приятная, красивая и смешная, но она девчонка. Мэдока, который влюбляет в каждого встречного парня; Мэдока, который не доверяет никому, кроме Бунко; Мэдока, который совсем не хочет разочаровывать новую подругу. Он подхватывает ее под бедра, сажает к себе на талию и добирается заплетающимися ногами до чужой кровати. Он целует ее и разрывает поцелуй с характерным причмокиванием. От одних влажных, покрасневших губ к другим протягивается ниточка слюны, как в самых плохих фильмах. Мэдока задирает подол платья Харуко, сажает ее к себе на колени и забирается пальцами в трусики. Кокетливая полоска мягких волосков на лобке и влажные от возбуждения складочки — у нормального парня стояк давным-давно бы рвал штаны, но у Мэдоки вожделение только сворачивается под пупком приятным узлом. Он отрывается от шеи Харуко, где красуются созвездия засосов, и заглядывает ей в глаза. — Прости-прости, но я совсем не могу этого сделать, — растерянно и как-то обиженно тянет он. Окольцовывает тонкую талию ладонями и прячет лицо в волосах. От Харуко вкусно пахнет свободой и сладкой трагедией. — Ничего страшного, — успокаивает она его и звонко чмокает в лоб, обнимая ладонями щеки. — Мне нравятся парни, Харуко. И мне очень жаль, потому что ты красивая и очень горячая девушка. Харуко улыбается ему тепло-тепло, прижимается и выглядит так, будто совсем не расстроена. Она баюкает его, как мать укачивает младенца, и успокаивает одним своим присутствием. Мэдоке хочется плакать от того, как легко и непринужденно она приняла его. Его признание в самый откровенный момент должно было оскорбить ее, унизить и расстроить, но Харуко рядом и совсем не хочет сбежать. Харуко слезает с его колен, целует и просит найти ее, как только они с Бунко соберутся домой. Потому что еще с самого начала они договорились переночевать у Бунко, чтобы завтра вместе пойти на занятия. Она улыбается, одергивает платье и выходит из комнаты, подмигнув напоследок. Когда за ней закрывается дверь, Мэдока выдыхает и падает на кровать, убирая взмокшую челку со лба. Он чувствует себя распоследним куском дерьма, потому что отверг Харуко, которая была согласна переспать с ним на первой же совместной вечеринке, но против собственной природы не попрешь. Мэдока выдыхает и, потерев уставшее лицо ладонями, возвращается в гостиную.***
Харуко выходит на балкон, ежится от внезапного порыва ветра и облокачивается на железное ограждение. Она чиркает колесиком зажигалки, прикуривает кончик самокрутки, которую перед вечеринкой украла у деда. Сладкий запах травки заполняет воздух, и кто-то в тени кашляет от непривычного забористого запаха. Харуко оборачивается и к собственному ужасу узнает человека. Бакуго выходит из тени за спиной и утирает покрасневший от ночной прохлады и запаха травы нос. Харуко отворачивается, фыркает и удобнее устраивается на балконе, потому что уходить из-за неожиданного соседства она совершенно не собирается. Пусть выкусит, кичливый ублюдок! Она выпускает сизые дорожки дыма в небо и смотрит на горящие огни фонарей дальше по улице, отражающиеся в лужах после прошедшего дождя. — А ты, оказывается, плохая сучка, сиротка! — рычащие нотки голоса Бакуго прошивают позвоночник электрическим зарядом. Харуко едва удерживается, чтобы не вытянуться по струнке. — Не твоя — вот ты и бесишься, — возвращает она шпильку и затягивается. Харуко такая пьяная, что с трудом различает картинку перед глазами, но язык все еще работает отменно. Идет вразрез с мозгом, но все же работает. Бакуго аж крякает от такой наглости. Хлопает своими блядскими, не по-мужски длинными ресницами, собираясь с мыслями. Он приходит в себя прежде, чем Харуко успевает сообразить, настигает ее и почти впечатывается ей в спину грудью. От него пахнет свежестью и жженым сахаром, а Харуко все еще возбуждена и пьяна, чтобы пропустить такую важную деталь. Харуко заглядывает через плечо: широкий разворот мужских плеч, крепкая грудь и руки, обтянутые тонкой тканью футболки. Выпуклые толстые жгуты вены змеятся под тонкой сливочной кожей. Харуко сглатывает и прикладывает все силы, чтобы не сделать шаг назад. — Повторишь это прямо мне в глаза? — рычит Бакуго, склоняясь над ней, как охотник над жертвой. Мозг стремительно отключается, и Харуко, по-блядски облизнув губы, повторяет: — Не твоя — вот ты и бесишься. Бакуго пыхтит и напрягается, внезапно нагибает ее над парапетом. Харуко, к своей чести, не вскрикивает, хватается пальцами за ограждение и с досадой смотрит, как косяк летит в ночную темень. Бакуго окольцовывает ее шею ладонью и стискивает пальцами правое бедро. Его прикосновения жесткие, болезненные, но Харуко не сводит глаз с подъездной дорожки, на которую она обязательно улетит, если Бакуго прекратит ее держать. — Такая смелая, пока тебя не нагнули, — раскатисто сообщает Бакуго ей на ухо и таранит ее задницу своими бедрами. Харуко прикусывает губу и старается не застонать, потому что задницей чувствует внушительную эрекцию. Теплые прикосновения мужских рук будоражат и раскаляют, а осознание того, что жизнь ее находится в чужих руках, только сильнее заводит. Она льнет к теплому телу за спиной, скулит и трется задом о стояк, пока Бакуго пыхтит ей в шею. Он кусает чувствительную кожу за ухом, сильнее сжимает бедро под и утробно рычит, потираясь о мягкие ягодицы, обтянутые тонким шелком платья. — Я бы мог с легкостью тебя размазать по асфальту, — скалится Бакуго и тянет носом сладковатый запах травки. — У тебя просто сил не хватит. Бакуго ревет, кусает стык плеча и шеи и рывком разворачивает Харуко к себе лицом. Хватает ее за шею, но их прерывает девчонка с каре, ворвавшаяся на балкон. — Съеби отсюда, щекастая! — орет Бакуго, пока Харуко берет инициативу в свои руки. Названная щекастой ойкает и закрывает за собой дверь, возвращаясь в дом. Как только они вновь остаются вдвоем, Харуко, воспользовавшись замешательством Бакуго и ослепительно улыбаясь, отталкивает его от себя, в то время, как он в бешенстве пытается ухватить ее за руку. Она посылает ему воздушный поцелуй, не забыв продемонстрировать средний палец, и заходит в помещение раньше, чем Бакуго успевает ее настигнуть. Харуко переводит дыхание, прижимает ладони к разгоряченным щекам и сама поражается собственной смелости. Вытесненное адреналином опьянение возвращается, и она чувствует, как картинка перед глазами заваливается на бок. Она концентрирует остатки сил, заставляя ноги работать нормально, и упрямо двигается в толпе, разыскивая друзей. Да, она говорила, чтобы Мэдока нашел ее, но в любую минуту Бакуго может ворваться в гостиную и показать ей всю свою силу, поэтому Харуко решает найти друзей сама. Огоньки гирлянд, неоновая подсветка, извивающиеся тела в разноцветных одеждах мешаются перед взглядом в круговорот калейдоскопа. Бунко увлеченно целует девушку с короткими лиловыми волосами, стискивает ее бедра и тянет ближе к себе. Харуко усмехается и протискивается к подруге, трогает за плечо и почти кричит на ухо, чтобы та расслышала ее за громкими басами: — Нам нужно найти Мэдоку и идти домой. Я в полной заднице! Бунко недовольно куксится, чмокает на прощание свою спутницу и идет за Харуко, цепляясь за ее руку. Они пробираются сквозь танцующую и разгоряченную толпу, напарываются на чьи-то локти и потные спины. Мэдока находится около импровизированной барной стойки, флиртующий с высоким черноволосым парнем. Харуко привлекает его внимание, хлопнув по плечу. Рассеянный взгляд Мэдоки выдает его с головой: он пьян и, кажется, влюблен. Харуко наклоняется к нему и сообщает, что им пора уходить. Мэдока одним глотком допивает свой напиток, подмигивает на прощание парню и, ухватившись за подруг, чтобы удержать равновесие, следует за ними.***
Они втроем покидают душный дом Каминари. Мэдока на слабеющих ногах, цепляясь за плечи девушек, бредет по влажному от дождя асфальту, стараясь удержать равновесие. Тяжелый влажный воздух оставляет на коже неприятную испарину. Бунко и Харуко, обхватив его поперек спины, тяжело тащатся рядом. Они тихо переговариваются до тех пор, пока в определенный момент Мэдока не заводит невнятный разговор: — Тот парень, с которым я разговаривал возле бара, мне… — Очень понравился, мы знаем, Мэдока, — заканчивает за него Бунко, закатив глаза. — Назови тех, кто тебе не нравится. Все, у кого есть член, тебе нравятся. — Что? Ты только что назвала меня шлюхой? — искренне поражается Мэдока, и его голос взлетает на несколько октав. — Она хотела сказать, что ты неразборчивый, а это разные вещи, — авторитетно заявляет Харуко. Кажется, Мэдока немного успокаивается, но Харуко продолжает ловить на себе его странные взгляды. Она думает, что так просто он не забудет тот инцидент, которая произошел в чужой спальне. Никто не забудет, даже будучи пьяным, что отшил девчонку, которая пыталась заняться с тобой сексом. Особенно когда ты пытаешься разобраться в своей ориентации. Они знакомы от силы два дня, но ведут себя как закадычные друзья. Гей, лесбиянка и девочка, которая курит травку. Родители Бунко считают ее увлеченность девочками временной юношеской дуростью, а родственники Мэдоки убьют его, если узнают, что о нбез ума от представителей своего пола. У Харуко таких проблем нет, но у нее есть статус «грязной девочки», которая совсем не разборчива в парнях. Но ни Бунко, ни Мэдока не собираются за это осуждать, поэтому Харуко делает тоже самое для них. Редкий ветерок приятно холодит кожу, играет с волосами. Они добираются до дома Бунко во втором часу ночи. Ее родителей дома нет, и все трое смело заходят в квартиру. Свободный коридор со светлым паркетом, огромное помещение гостиной с высокими потолками и панорамными окнами. Бунко проводит друзей до своей спальни и помогает Харуко уложить Мэдоку на кровать. Они вдвоем стягивают с него джинсовку и ботинки, идут на кухню, чтобы налить в стаканы воды и подготовить таблетки от головной боли. Пиво, громкая музыка, сигаретный дым и усталость утром сделают свое дело, и голова будет нещадро раскалываться. — Мы чуть не переспали, — информирует Харуко, поднимая на подругу глаза. Бунко ни капли не удивлена. И это немного успокаивает. Харуко расслабляется и хочет продолжить, но Бунко перебивает ее: — Прости Мэдоку за это. Ему сложно решиться, чтобы признаться самому себе и окружающим, что он гей. Харуко не отвечает, потому что понимает. Она благодарна Мэдоке за то, что тот в ответственный момент включил голову. Бунко приобнимает Харуко за плечи, звонко целует в щеку, и вдвоем они, захватив таблетки и стаканы, возвращаются в спальню. Они проверяют заранее занесенные в комнату рюкзаки с учебниками и формой, переодеваются в просторные футболки и укладываются по бокам от спящего Мэдоки. Бунко засыпает быстро, пока Харуко беспокойно вертится в кровати, пытаясь улечься поудобнее. Она прокручивает в голове слова Бакуго, как проигрыватель — старую пластинку. Если бы Бакуго захотел, он бы скинул ее вниз головой прямо на подъездную дорожку дома Каминари. Если бы не щекастая девушка, Бакуго прибил бы ее, как муху. Харуко засыпает с трудом, из-за духоты и пугающих снов о парне, который не преминет напомнить на общем уроке про свою злость и то, что он может с ней сделать.