***
После уроков они с Иноэ встречаются на нижнем этаже. Кацуки отпирает ключом другой помещение, в котором им еще предстоит уборка. Оно захламлено куда меньше, чем предыдущее, и напоминает архив с шкафами и стеллажами высотой до потолка. На столе у стены свалены в кучу книги, журналы и папки с бумагами. Иноэ скидывает сумку и пиджак на стул, закатывает рукава рубашки и поворачивается к Кацуки: — Ну, и с чего начнем? От ее взгляда у Кацуки на щеке огнем горят невидимые отпечатки от пощечины. Он незаметно передергивает плечами, будто хочет сбросить с себя ее внимание, и отложив вещи, говорит: — Прежде чем составить книги, нужно вытереть пыль с полок. И затем весь этот беспорядок следует рассортировать. Иноэ кивает, забирает у него ключ от подсобки, чтобы взять и наполнить ведра водой. Кацуки успевает разобрать несколько книг до того, как она возвращается. Он забирает одно из ведер и уходит в противоположный конец класса, чтобы начать уборку. Не может заставить себя не смотреть, как Иноэ забирается на стул, тянется, чтобы достать до самых верхних полок, как задирается ее короткая юбка. Кацуки сглатывает, отворачивается, чтобы наконец начать протирать пыль, но громкий вскрик выбивает из него весь воздух. Он видит, как нога Иноэ соскальзывает с края стула, и она заваливается в сторону, потеряв равновесие. Кацуки реагирует быстрее, чем успевает подумать. Он бросается вперед, не обращая внимание на опрокинутое ведро и расплескавшуюся воду, вытягивает руки и успевает поймать девчонку быстрее, чем она коснется пола. Кацуки прижимает ее к себе, стискивает пальцы у нее на плече и бедре, загнанно дышит из-за выбросившегося в кровь адреналина и смотрит на удивленное лицо Иноэ. Он удивлен не меньше, ведь мог просто остаться стоять на месте и позволить ей упасть. Время вокруг Кацуки замедляется, будто кто-то нажал на «стоп» у вселенского таймера. Он глядит на Иноэ в упор и пытается разглядеть хоть каплю прежнего отвращения на ее лице, но видит только огромные испуганные глаза и дрожащие ресницы. Она неосознанно жмется ближе к нему, облизывает пересохшие и доверительно смотрит в ответ. — Какая же ты дура! — рычит Кацуки и вскидывает девчонку в руках, перехватывая удобнее. Она совсем не тяжелая, только немного костлявая и пахнет табаком и немного хлоркой. — Кто так делает? Как же ты меня бесишь! — Тогда почему ты все еще держишь меня? — на губах у девчонки широченная улыбка и хитрющий взгляд из-под ресниц. Кацуки мог бы ради смеха резко убрать руки, чтобы девчонка рухнула прямо на свой костлявый зад, но он бережно, как хрупкую фигурку из хрусталя, опускает Иноэ на ноги и бурчит: — В следующий раз я позволю тебе упасть и расшибить себе башку! — Мы оба знаем, что ты не дашь мне упасть, — Кацуки разворачивается, будто она задела его за живое, и злобно глядит на ухмыляющуюся Иноэ: — Что? Я ошибаюсь? Ашидо бы сказала, что это слишком явно попахивает флиртом, но у Кацуки нет времени, чтобы думать, что бы там сказала Ашидо. При одном лишь взгляде на эту хитрющую улыбку и румяные от близкого контакта щеки Иноэ Кацуки всего колотит и бросает в дрожь. У него отключаются тормоза, и все стоп-краны выходят из строя. Ему приятнее думать, что он поступил как настоящий герой, спасая даже ту, которая ему совсем неприятна, но что-то глубоко внутри шипит и волнуется от этого самообмана. Кацуки рычит, разворачивается на пятках и уже хочет вернуться к влажной уборке, но боковым зрением замечает, как девчонка вновь забирается на стул и оказывается в том же самом положении, что и несколько минут назад. — А ну-ка, слезь оттуда, живо! — кричит он, тыча в сторону Иноэ пальцем. — Что, оглохла? Девчонка хмыкает, закатывает глаза, но все равно слезает. — Ты так беспокоишься за меня. Кацуки чувствует, как его потряхивает от этого игривого тона. Он подходит ближе, забирает у нее тряпку и командует: — Разбери книги, а я закончу с пылью. Иначе ты убьешься, а отвечать потом мне. Иноэ кивает, уступает ему место и принимается за беспорядок на столе, пока Кацуки забирается на стул и принимается стирать пыль с верхних полок. Он все еще напряжен, посматривает в сторону Иноэ, которая спокойно сортирует книги, откладывая их по разным сторонам, будто она все еще может откуда-нибудь свалиться и причинить себе вред. Кацуки быстро заканчивает с пылью — относит ведра с тряпками обратно и возвращается, в то время как Иноэ тоже заканчивает сортировку. Он забирается на стул, забирает протянутую девчонкой книгу — учебник — и ставит на полку. Они работают быстро и слаженно, Кацуки даже почти не злится на Иноэ за безрассудство и глупость. Их пальцы соприкасаются так часто, что это даже перестает быть чем-то поразительным и шокирующе приятным. Когда помещение оказывается убрано, а книги — расставлены, подростки вместе поднимаются по лестнице на первый этаж и вместе выходят из здания Академии. В вечернем воздухе сладко пахнет чем-то цветущим. Огни фонарей горят теплым оранжевым светом, мягко подсвечивая дорогу. Идут они в полной тишине, нарушаемой только проезжающими машинами и разговорами других прохожих. Кацуки посещает странная мысль о том, что, возможно, ему не стоит так бурно реагировать на Иноэ. Или для его агрессии должна быть особая причина. Предполагаемые причины пугают его до чертиков — он к этому не привык. Стоит им дойти до развилки, Иноэ сворачивает вправо, но через несколько шагов останавливается, закуривает и, развернувшись на пятках, кивает ему со странной и теплой улыбкой на губах. Ее лицо в мягком свете уличных фонарей выглядит поразительно красивым. Кацуки, поджав губы, сдержанно кивает ей в ответ и стремится уйти как можно скорее. Сердце в груди грохочет о ребра с невероятной силой. Он сглатывает и старается заглушить шум ускоренного пульса в ушах с помощью громкой музыки из наушников, но на середине пути, уже почти подходя к дому, Кацуки понимает, что на повторе слушает ту самую песню, под которую Иноэ самозабвенно танцевала на том самом рок-концерте.***
Когда на следующий день на общепоточной встрече с директором Академии факультетам героев и факультетам поддержки сообщают, что они на целые выходные едут в тренировочный лагерь для укрепления партнерских связей между героем и его помощником и выполнения задания, Харуко резко тупит взгляд и крепче сжимает пальцы на подлокотнике сидения. Бунко смотрит на нее со смесью непонимания и сожаления — провести все выходные с кем-то вроде Бакуго представляется невыполнимым. Когда они выходят после занятий наружу, Бунко сильнее кутается в свое пушистое пальто и поправляет на плече лямку сумки. — Думаю, все не так плохо. Они выходят за калитку и идут по направлению к своей любимой кофейне. — На последней отработке он спас меня, — говорит Харуко себе под нос, будто не хочет, чтобы ее слышали. Но Мэдока, расслышав, даже останавливается. Его платиновые волосы развевает холодный ветер. — Скажи, что мне это послышалось! — Я упала со стула, когда протирала пыль со шкафа, а Бакуго меня поймал. Он даже почти не унижал меня. Услышанное настолько поразительно, что друзья даже забывают про то, куда шли. — Интересно, в лесу что-то сдохло, раз он успокоился? Харуко пожимает плечами и закуривает, чтобы хоть как-то занять себя. Студеный ветер пронизывает до самых костей. Взгляд Бакуго совсем другой — обжигающий, горячий и пугающе согревающий, как чашка какао. Харуко стряхивает пепел, обжигаясь об фильтр, но не обращает на это должного внимания, потому что Мэдока между делом говорит о том, что вчера после тренировки на полигоне он поцеловал Киришиму в мужской раздевалке.