Komorebi

Амидамару следовал за впереди идущей в супермаркет Мэй, заинтересованно разглядывая витрины магазинов торгового центра, но и стараясь не отставать и не терять девушку из виду — ведь он прекрасно помнил, чем обернулась его невнимательность в прошлый раз. Но если в прошлый раз ему было любопытно, то в этот раз он искал что-нибудь, что сможет хоть как-то поднять Мэй настроение. С того происшествия в переулке прошло два дня, но девушка никак не могла прийти в себя. Она почти постоянно молчала, и как ни пытался он разговорить ее, она отвечала ему кратко и крайне неохотно. И самураю казалось, что во многом это из-за него, поэтому ему хотелось как-то помочь ей, но Мэй почти не реагировала на него. Они проходили мимо множества магазинов с различной одеждой, обувью, косметикой, бытовой техникой и многим другим, но как видел Амидамару, это совсем не интересовало Мэй, ведь она даже не смотрела в их сторону, продолжая целенаправленно идти в супермаркет. Наконец они повернули еще один раз, на горизонте уже замаячила вывеска супермаркета, как дух застыл на месте, заметив афишу, и осторожно позвал девушку: — Мэй-сама. — М? — отозвалась она, не оборачиваясь. — Ты знакома с фильмами о Ли Пайроне? — спросил он, лукаво поглядев на нее. — А? — Мэй остановилась и, развернувшись, подошла к нему. Заметив афишу «Кулака ярости», на которую указал ей кивком Амидамару, рассмотрела ее и спросила: — Что это? Фильмы про ниндзя? — Не совсем, — усмехнулся самурай. — Ли Пайрон — великий мастер боевых искусств и противостоит злу во имя правосудия. — Хм, не знаю, я обычно не смотрю такое. Да и вообще я сто лет не ходила в кино… — Говорят, что просмотр фильмов с легендарным Ли Пайроном поднимает настроение в некоторых случаях. Мэй одарила его скептическим взглядом, но по нему Амидамару догадался, что он смог заинтересовать ее этим предложением. — К тому же, — добавил он, добродушно улыбнувшись, — для призраков вход бесплатный. — Ладно, — вздохнула девушка, сдаваясь. — Поверю тебе на слово. «Кулак ярости» действительно понравился Мэй — та с неподдельным интересом следила за всем, что происходило на экране. Из кинозала она вышла совершенно с другим настроением — она смогла отвлечься от своих невеселых мыслей, что не могло не порадовать самурая, и всю дорогу обсуждала с ним фильм. — Вау, а он и вправду крутой, — сказала Мэй, уже идя домой с двумя увесистыми пакетами из супермаркета. — Жаль, что это кино. — Ли Пайрон действительно великий воин, — произнес Амидамару. — Я встречался с ним, и он на самом деле отлично владеет Дао Дандо. Так что то, что ты видела в фильме, он может сделать на самом деле. — Постой, постой, — Мэй чуть сконфуженно улыбнулась, — но… Вы, кажется, жили немного в разных эпохах. — Всё так, но после смерти он… — Он умер? — Насколько мне известно, это произошло более тридцати лет назад. — Хм, не знала. Так что же? — После смерти он стал цзянши и мы с ним даже сражались некоторое время назад. Он и вправду так силен, как ты думаешь. Мэй недолго молчала, обдумывая все, что ей сообщил Амидамару. Она только-только привыкла к присутствию как Амидамару, так и других духов в свое жизни, так теперь еще узнала о существовании цзянши. Час от часу не легче… — Так значит… Правда? — она хитро посмотрела на Амидамару. — Знаешь, после всего того, что произошло со мной за эти дни, я уже, наверное, ничему не удивлюсь. Остается надеяться, что это все и вправду реально, а не просто у меня едет крыша. Самурай нахмурился и замолчал, продолжая следовать за ней. Его все время смущали ее слова о том, что у нее не все в порядке с психикой. Он ведь прекрасно чувствовал, что она самый настоящий шаман. Пусть ее фурёку и не настолько велико, пусть она не так уж сильна, но она и вправду шаман. Но почему она ничего не знает о себе и своих силах? Зачем она проходит лечение, если она полностью здорова? — Позволь узнать, — осторожно поинтересовался Амидамару и, заметив кивок от девушки, продолжил. — Как давно ты пытаешься вылечить то, чего нет? — Уже несколько лет, — тихо ответила Мэй, стараясь не смотреть на него. — После автомобильной аварии все стало хуже, я стала чаще видеть галлюцинации... или духов, чтобы это ни было. Поэтому пришлось заняться головой серьезно. — Но зачем? — Продолжительные галлюцинации — явный признак шизофрении. Мои близкие и врачи хотели только хорошего для меня, поэтому настаивали на лечении и помогали с ним. Бесконечные курсы терапии, горы пропитых лекарств, месяцы в клинике… С каждым днем мне все больше и больше кажется, что все это было бесполезно. Только Амидамару хотел подтвердить ее слова, вновь напомнив о том, что он вовсе не галлюцинация и более-менее реален, ведь она может дотронуться до него, как идущая чуть впереди Мэй тихо проговорила: — Знаешь, я ведь все это время хотела трогать листву, а не таблетки; царапать руки не катетером, а ветками. Мне хотелось просто жить спокойно и счастливо, так, как живут другие, здоровые люди. Порой мне казалось, что я никогда не выберусь из всего этого, что никогда не избавлюсь от проблем с психикой, но теперь… Мне кажется, что я здоровее всех остальных. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, я будто попала в водоворот событий, который все больше и больше меня затягивает. Но на «плаву» помогают оставаться лишь незначительные для других, но важные для меня мелочи. — Она обернулась и благодарно поглядела на него. — Спасибо за кино, Амидамару. Мне и вправду стало лучше. Дух лишь склонил голову, довольный тем, что все-таки смог поднять ей настроение. — Так значит ты больше не считаешь меня галлюцинацией? — спросил он хитро. — Ты моя самая лучшая галлюцинация, — усмехнулась Мэй, и самурай рассмеялся в ответ. И уже намного тише, почти шепотом она добавила: — Надеюсь, я не пожалею потом об этих словах… Конечно же, она так и не позвонила за все это время доктору Саико, хоть и собиралась сделать это с самого начала. Но чем дольше самурай находился рядом с ней, тем больше Мэй тешила себя мыслью, что он и вправду дух, а не галлюцинация. Произошедшее с ней позавчера в том переулке недалеко от дома так вообще заставило поверить в собственные убеждения. Поэтому звонить доктору Саико она и не хотела. Ей оставалось лишь надеяться, что она права, и не пожалеет потом о своей медлительности. Удобнее перехватив пакеты, Мэй зашла в дом и стала на лифте подниматься в свою квартиру. Но на лестничной площадке, прямо на выходе из лифта девушка остановилась, глядя на распахнутую дверь своей квартиры. Что-то неприятное кольнуло у нее в сердце, в горле сразу пересохло — она вспомнила тех четырех парней, которых она встретила позавчера, и испугалась, что ее могли найти. Мэй все никак не решалась зайти в квартиру, так и застыв перед дверью и внимательно прислушиваясь к тишине, боясь, что внутри до сих пор кто-то находится, как рядом с ней появился пропавший на пару секунд Амидамару и доложил: — Там никого нет, можешь спокойно заходить. Девушка медленно зашла в разгромленную квартиру, изумленно разглядывая царивший внутри бардак. Буквально все вещи, которые только были у нее, сейчас беспорядочно валялись на полу. Все шкафы были вывернуты наизнанку, все из них было выкинуто на пол, чайный столик перевернут, стулья разбросаны по комнате. Сначала Мэй подумала было, что это в квартиру залез вор, но потом отмела эту мысль прочь от себя. Ведь вор не стал бы оставлять после себя такой бардак. Тот, кто проник в ее квартиру искал что-то определенное. Но что? Деньги? Тогда бы Мэй с радостью помогла этому вору в их поисках. Украшения? У нее не было никаких украшений, за которые можно было бы получить хоть какие-то деньги. У нее не было ничего ценного, большая часть вещей принадлежала хозяевам снимаемой Мэй квартиры, так что красть здесь нечего. Тем более, она обнаружила свой ноутбук на полу среди остальных вещей — уж если бы кто-то искал хоть что-то, что имеет цену, то точно бы забрал ноутбук с собой. Так что же кому-то понадобилось в ее квартире? Оставив пакеты с продуктами на кухонной тумбе и положив рюкзак рядом с собой на пол, девушка оглядела квартиру — на уборку придется потратить весь оставшийся день. Конечно, не так она хотела потратить этот день… Тут взгляд ее упал на дверь во вторую комнату — та тоже была открыта, хотя комната уже второй месяц стояла закрытая. Там тоже все было раскидано, но Мэй просто закрыла дверь и заперла ее на ключ — она не хотела туда даже заходить, не говоря уж про уборку чужих вещей. Через пару часов все было более-менее прибрано, девушка расставила все по своим местам. Убираясь, она поняла, что ничего из ее вещей не пропало. Так что же с таким рвением искали в ее квартире? — Как ты думаешь, — озвучила она свои мысли, усевшись на расчищенное татами, чтобы передохнуть немного, — зачем кто-то сюда приходил? У меня ничего не пропало. — Ты считаешь, что это был не вор? — сидящий рядом с ней дух вопросительно взглянул на нее. — Нет, — она отрицательно качнула головой. — Искали что-то определенное, но вот что?.. Тут она встретилась взглядом с Амидамару, и лицо того резко изменилось. Он заметно напрягся, взгляд его потемнел на мгновение и он тихо спросил: — Где ихай? — У меня в рюкзаке, — без промедления ответила девушка, и дух сразу же немного расслабился. Ихай она не вытаскивала из рюкзака все это время, ей было как-то спокойнее с ним. — А что? Ты думаешь, это… за тобой? — Возможно, — самурай свел брови и задумчиво опустил взгляд. — Но я ведь разместила объявление о находке в интернете, — произнесла Мэй. — Там указан мой номер, и можно было просто позвонить, а не громить мою квартиру. Или у шаманов не принято сначала говорить, а потом уже нападать? Но Амидамару так и не ответил ей, продолжая что-то обдумывать. Решив не отвлекать его, девушка поднялась с пола и продолжила уборку — оставалось лишь расставить книги по полкам и выбросить осколки от разбитой вазы. И как ей теперь оправдываться перед хозяйкой из-за этой проклятой вазы?.. — Возможно, — неожиданно произнес самурай, заставив Мэй непроизвольно вздрогнуть, — то, что произошло позавчера, и сегодняшнее происшествие связаны. Девушка посмотрела на него, встретилась с ним взглядом и поняла — он уверен, что это ищут именно его. И он напуган, хоть и старается не показывать этого всем своим видом. Вот только чего он боится? Что его погребальный камень будет украден и он будет вновь заточен? Или же он боится не за себя?.. — Будь осторожна, — тихо попросил он. — И если придут за камнем, то отдай его. После этих слов он растворился, и оставшаяся наедине со своими мыслями и разбросанными по полу книгами Мэй вздохнула. Она прекрасно помнила, как в первый вечер Амидамару настойчиво уговаривал ее не возвращать ихай тому, кто обронил его на улице. Так почему сейчас он так спокойно говорит сделать обратное? Возможно, она бы так и поступила раньше, послушалась его, но после того, что с ней произошло за эти дни, Мэй лишь решительно достала телефон из кармана и удалила то сообщение о найденном ихае из соцсетей.