Два лица друга

      Ночь была невероятно долгой, почти такой же, как сама смерть, но, открыв глаза, Асока почувствовала вдруг то, чего не ощущала уже очень давно, с момента ухода из Ордена, скорее всего. Чувство всепоглощающего тепла и покоя, а главное защищённости.       Неужели же тот маленький ангел всё-таки понял её мысленный посыл и ушёл, оставив умирать, и теперь Тано находится в другом мире Силы? Вот только там, вроде бы, не бывает неприятного и плохого, а Асока вместе с теплом и успокоением ощущала и то, что её не совсем радовало. Тянущая боль внизу живота, точно такая же, только саднящая, в горле, по которому при каждом вдохе и выдохе словно царапали шлифовальной шкуркой, а ещё слабость, не позволявшая даже поменять положение.       Асока вытянула ноги, насколько боль позволяла это сделать, и заметила, что лежит на чём-то вроде раскладушки в небольшой комнате, а на ней самой надета просторная белая сорочка, похожая на те, что выдавались в медкорпусе храма. И всё-таки чувствовалось, что в её теле чего-то недоставало и тогрута начала неосознанно шарить по нему ладонями. И тотчас же поняла, что не так.       Живот!       Он был совсем не такой, как последние несколько месяцев. Совершенно плоский, почти такой же, как был до беременности.       Беременности! Стоп!       Мысли отмотали события на несколько часов назад и заставили Асоку снова пережить недавний ужас. Боль от схваток. Роды в лесу под холодным дождём. И наконец — холодное маленькое тельце между её ног. Её ребёнок, мёртвый и неподвижный, такой маленький, но оказавшийся мудрее своей матери, решив лучше вообще не рождаться на свет, чем испытывать на себе вечный позор от собственного происхождения.       Но тем не менее, несмотря ни на что, этот ребёнок был прежде всего её, Асоки Тано. Родное существо, единственное из таковых и, возможно, так же единственное и из тех, кто любил бы тогруту, просто за одно то, что она его мама. Но нет его больше. Отняли. Умер. Даже не осознав, что живёт. После этого понимания к глазам Асоки прилили горячие слезы и неудержимым потоком хлынули по щекам.       — Ну-ну, не стоит плакать, — услышала она над собой тихий ласковый голос, казавшийся смутно знакомым. — Ты и так пролила достаточно слёз, пока не проснулась.       И вдруг чьи-то натруженные, мозолистые руки начали неожиданно мягко и почти по-матерински нежно вытирать слёзы с лица тогруты.       — Ты, может быть, хочешь есть? — продолжал тот же голос. — У нас есть суп, он из той самой дичи, которую мальчишки настреляли вчерашним вечером перед тем, как нашли тебя.       Асока, не в силах ничего сказать и даже поднять глаза, чтобы посмотреть на говорившую, просто кивнула, соглашаясь. Она и правда чувствовала себя голодной, не помня, как давно последний раз ела нормально. Тем временем женщина принесла тарелку с ложкой и, зачерпнув немного супа, поднесла его к губам тогруты. Приняв первую порцию усилием воли, девушка вдруг поняла, что блюдо весьма вкусное, а желудок её давно истосковался по правильной пище.       — А где я нахожусь? — решилась она спросить, пока неизвестная зачерпывала новую ложку супа.       — В Ордене джедаев, — на полном серьёзе ответила та. — Вернее, в его своеобразном анклаве, вмещающем тех, кто пережил Приказ 66. Их гораздо больше, чем многие думают, и я очень рада, что ты не стала его жертвой, как другие мои товарищи. Тебя нашли вчерашним вечером двое юнлингов, которых я теперь курирую, надеюсь, это ты позабыть не успела?       На ещё очень слабую и едва пришедшую в себя Асоку обрушилось в один миг так много информации, что её усталый ум был просто не в состоянии переварить её быстро. И потому она предпочла сосредоточиться на том, что было сейчас ближе всего, — на супе. Он был горячим и очень вкусным, насыщая её организм, тем самым углубляя чувство покоя и защищённости. Ведь многие месяцы ей приходилось практически бомжевать, кочуя по всей Галактике, спасаясь не столько от Империи, сколько от недавнего прошлого, изредка делая остановки на бедных, почти заброшенных планетах. И тогда пищей ей служило то, что удавалось найти или украсть, а постелью — пол корабля или вовсе трава и листья. А иногда и того не было.       — Достаточно? — спросила женщина, имея ввиду наелась ли Асока. И когда та кивнула, отставила тарелку в сторону и задала новый вопрос: — А теперь расскажи мне, как ты оказалась тут и где жила с тех пор, как покинула Орден.       Тано наконец-то решилась поднять лицо на свою спасительницу и если бы не слабость, то непременно бросилась сейчас ей на шею. Это оказалась Магистр Шаак Ти, бывшая, как и Асока, тогрутой и всегда поддерживавшая её в период обучения. Но выглядела она сейчас немного иначе, чем в храме. Например, она немного похудела, кожа на лице обветрилась, и одета была не в красивое платье и красную мантию, а в простое из выцветшего ситца и белый передник из грубого льна. И странным образом в этом незатейливом наряде смотрелась намного лучше и проще, или это Асоке так показалось?       — Я тогда полетела на Шили, — начала Тано рассказ, удивляясь, как хрипло и слабо звучит её голос. — Нашла свою семью и первое время жила у них.       — Начало достаточно неплохое, — одобрительно кивнула Шаак, когда Асока сделала паузу и затянула её, не зная, стоит ли продолжать. — Ну, а дальше? Что заставило тебя снова покинуть родной дом?       — Они все умерли, — ответила она просто. — Моей семьи больше нет.       И этим ответом ясно дала понять, что не стоит больше трогать эту тему. Шаак Ти всё поняла и мягко погладила Асоку по плечу, желая поддержать, а когда её огромные голубые глаза снова обратились к Магистру, та продолжила:       — Но ты же родила ребёнка, Асока, кто был его отцом?       — Он тоже умер, — сухо ответила Тано и, опустив голову вниз, начала разглаживать одеяло на своих коленях.       — Ужасно, сколько же горя ты вынесла, — всплеснула руками Шаак, но Асока её удивила, сказав на это:       — Напротив, о его смерти я совсем не сожалею. Более того, я даже рада, что этого человека больше нет.       Тогрута была сбита с толку, но слишком воспитана и слишком опасалась за здоровье Асоки, чтобы продолжать и дальше педалировать эту тему, и потому спросила иное:       — А что ты делала на Эндоре? Вечером, совершенно одна?       — Остановилась, чтобы заночевать, я уже много месяцев кочевала по галактике. Мне было всё равно куда лететь. Пусть даже и навстречу самой смерти, — пожала Асока исхудавшими плечами, на которых свободная сорочка висела, как на манекене.       — Не говори глупостей, — мягко укорила её Шаак Ти. — Я не позволю тебе умереть, для этого ты ещё слишком молода и красива.       Она поправила на ней одеяло, не в силах скрыть острой волны сочувствия, пронзившей её сердце при виде того, что сталось теперь с этой некогда весёлой и бойкой в своей активности девчонкой. Сейчас это было запуганное и совершено сломленное существо, носившее на лице отпечаток продолжительной боли.       — Мы с Мэйсом похоронили твоей сына в лесу, — посчитала она своим долгом рассказать. Асока прикрыла глаза. Сын. Значит, у неё был мальчик, а она даже не заметила этого, посмотрев на своего ребёнка всего один раз и то мельком.       — Если хочешь, то когда ты поправишься, я покажу тебе это место, — предложила Шаак, также понимая, что мать имеет право знать, где лежит её ребёнок.       — Нет, я не хочу, — отчаянно затрясла головой Тано, и из её глаз опять полились слезы. Шаак Ти обняла её:       — Я понимаю, как ты страдаешь, Асока, у меня двое детей, девочка и мальчик, но до их рождения я пережила выкидыш. Это самое страшное горе для любой нормальной женщины.       «Нет, не самое», — подумала Асока при этих словах. — «Случаются порой с женщинами и более ужасные вещи».       — А сейчас тебе нужно поспать, — сказала ей Шаак Ти. — Я думаю, ты здорово простыла, когда лежала в лесу под дождём. Давай, поспи, я буду с тобой рядом.       Тано взглянула в это полное доброты и сочувствия лицо и едва заметно улыбнулась одними только глазами:       — Спасибо.       — Все благодарности будут потом, когда ты поправишься, — улыбнулась в ответ женщина.       — Я не могу остаться здесь… Я должна лететь дальше… — возразила Асока нерешительно.       — Нечего даже и думать о том, чтобы уйти ещё некоторое время, — ответила Шаак категоричным тоном. — Ты можешь оставаться тут сколько угодно, хоть до самого того дня, когда падёт Империя. А мы все уверены в том, что он когда-то непременно настанет и в мире снова будет покой и порядок.       Асока хотела снова возразить, сказать, что нельзя ей жить теперь среди таких достойных личностей, как джедаи. Ах, если бы только Шаак Ти знала о том, как Тано жила последний год. Если бы только знала… Но, так и не успев ничего произнести, тогрута медленно погрузилась в сон.