Два лица друга

Малыши негромко пискнули, Энакин понял, что они наелись и отпали от груди. Рука Скайуокера дрогнула и капелька крови выступила поверх мыльной пены на щеке. Петро испуганно переминался с ноги на ногу, не понимая, что он мог сказать такого, отчего брови молодого мужчины нахмурились, а голос переменился. Хотя, что же тут удивляться, он только, что похоронил любимую жену, странно было бы видеть его весёлым и беспечным. - Как ты считаешь, скоро повстанцы изложат нам свой план? - поинтересовался Петро, меняя тему. - Мне кажется, не позднее, чем через пару месяцев, - ответил Энакин, сбривая остатки щетины. - Ты уже общался с ними раньше? - последовал новый вопрос от мальчика. - Да, и не единожды, - произнёс Скайуокер и вытерев лицо полотенцем, вылил мыльную воду в траву. После чего протёр бритву и аккуратно сложил вместе с другими принадлежностями в изящный кожаный футляр. Этот бритвенный набор ему подарила ему Падме на последний день рождения. Он постарался думать об этом, а не слушать тихий напев колыбельной, звучавший из домика. - Повезло тебе, а я вот не разу, только слышал о них, - сказал Петро с долей зависти - Дождаться не могу встречи с повстанцами. Энакин добродушно улыбнулся и посмотрел на подростка: - Да уж, они многое могут рассказать. - Хочешь я сегодня помогу тебе в доме? Энакин бросил быстрый взгляд на дом и прикинув сегодняшние планы, принял решение: - Не отказался бы, если только ты не нужен в своём домике. - За это не переживай, у нас и Затт может помочь, если Магистр Ти будет занята - успокоил Петро старшего друга. - В таком случае, я возьму мото-спидер и отправлюсь на охоту, а то последнее время ем только то, что приносят, - сказал на это Скайуокер - Но сегодня, дай Сила, я смогу достать мяса. - Отлично, пойду скажу своим, до встречи, Энакин, - козырнул ему Петро и бегом направился через весь лагерь к своему домику, рядом с которым уже стояла Шаак Ти и тоном заправского генерала, отдавала команды ученикам. Энакин посмотрел на свой дом. Занавески на окне были опущены. Скайуокер вышел оттуда вечером, после того, как Шаак Ти устроила его бывшую ученицу на ночь в той самой кровати, где он спал вместе с Падме. С того момента Энакин там не был, он устроился на ночь в сенях, на грубом соломенном матрасе со свернутой робой вместо подушки и плащем, заменявшим одеяло. Но дело было не в этом, в конце-концов, в таких или похожих условиях Энакину часто приходилось спать все годы войны, а в том, что он физически не мог вынести того, что женщина, подобная Асоке, может спать в кровати Падме. В той самой, где спал с ней он. В той, где она умерла. Скайуокер и сейчас не был уверен в том, что сможет спокойно смотреть на Тано, но будь он сам не свой, если позволит этой распутнице с мнимо невинным взглядом ощущать себя гостем в своём же доме. И движимый этой решимостью, мужчина открыл дверь. Асока спала. Близнецы свернулись уютными клубочками по обеим сторонам от неё. Полосатые лекку разметались по подушке. Нет, Энакину совсем не улыбалась то, что если она проснётся, то непременно увидит его смотрящим на неё. Но если он собрался на охоту, значит ему нужны патроны, которые дали ему эвоки. И Скайуокер устроил ужасный шум, прежде, чем смог их найти, хотя прекрасно знал, где те находятся. И положив несколько штук в карман своего пояса, когда же он повернулся, чтобы выйти, то невольно поймал взгляд проснувшейся Тано. Она не двигалась и ничего не говорила, просто следила взглядом за его движениями. Так, словно кто-то самовольно пролез на её территорию. Энакин сердито одернул плащ. Асока продолжала молчать и смотреть на него. Он вообще заметил, что в последнее время, прошедшее с момента их новой встречи, Тано сделалась какой-то задумчивой и немногословной. Что это с ней? Неужели, ко всему прочему, она ещё и умом поехала? И будучи уже не в силах выносить этот молчаливый взгляд, Энакин заговорил первым, спросив: - Ты будешь кофе? Асока кивнула головой, отбрасывая передние лекку за спину: - Да. Скайуокер, ругая себя последними словами за этот вопрос, направился на кухню. Вот это да, этого только ему недоставало. Давая согласие на совместное проживание с Асокой, он вовсе не подписывался на то, что будет о ней заботиться, кофе носить ей в постель, словно её личный раб. Энакин плеснул горячую жидкость в кружку, при этом несколько обжигающих капель упали ему на руку, что дало хороший повод чувственно и замысловато выругаться. Стало легче. Он не ругался так с тех пор, как покинул Татуин. С тех пор, как в его жизни появилась Падме. Вернувшись в комнату, Энакин протянул Асоке кружку. Она осторожно приняла её, облизнув губы: - Спасибо, возьмите пожалуйста детей, я боюсь пролить на них кофе. Энакин посмотрел на неё и понял, что давно уже не бывал в таком сложном положении. Разве только тогда, когда впервые обедал в усадьбе Наберри, но даже тогда его не смущали его габариты, казавшиеся сейчас такими огромными в сравнении с двумя малышами. Но и это ещё полбеды. Мало того, что он просто не мог и не хотел брать на руки этих детей, которых не желал лишний раз даже видеть, так ещё этого и сделать не получится, не дотронувшись при этом до Асоки. Так близко они к ней лежали. Асока и сама это поняла и попыталась отодвинуться подальше от Люка и Леи, но те всё равно тут же опять подкатывались к ней. Энакин начал уже испытывать раздражение и постаравшись не давать воли чувствам, резко взял обоих близнецов за плечи и оттянул от Асоки. При этом не заметив, как Лея прихватила ручкой край её сорочки и теперь та, натянувшись, плотно прилегла к грудям Тано, отчего соски рельефно выделелись на белой ткани. Асока невозмутимо освободила ткань своей одежды и сама подала отцу его детей. - Допивай скорее свой кофе - произнёс Энакин нетерпеливо, больше всего боясь сейчас уронить детей. Или борясь с желанием сделать это умышленно. Ведь именно их мужчина считал в первую очередь виновными в смерти Падме. Асока прислушалась к себе. Родовое недомогание почти прошло, сегодня даже жара не было. Она взяла кружку и отпила, при этом посмотрев на Энакина, который неумело держал близнецов на руках и смотрел куда-то в сторону. - Они проспали всю ночь, - пояснила Тано, не дожидаясь первого слова. - Я до утра не слышал их, только на рассвете, - машинально ответил Скайуокер. - Они просто проголодались. Кстати, им не надо поменять пелёнки? - вспомнив об этом, спросила Асока. Энакин вдруг рассмеялся, увидев на своих штанах мокрое пятно: - Надо. - Я вот только не умею пеленать, Шаак Ти придёт и покажет. У тебя есть всё необходимое? - задала она новый вопрос. - Я не знаю, - было видно, что Энакина застали врасплох - Я сейчас посмотрю, возможно, Падме... Может быть, она успела приготовить. Заметив, как тот запнулся, произнеся имя умершей, Асока сказала с сочувствием: - Я очень сожалею о вашем горе. Энакин горько вздохнул, невольно опустив взгляд на детей, при этом заметив, что его руки были больше их головок и казались на их фоне намного темнее. Особенно, правая. - Скажите, вы наверняка сожалеете о том, что Падме умерла, а я выжила. Скажите, это так? - помимо воли поинтересовалась Асока. Энакин невольно вздрогнул, поняв, что его мысли так легко угадывались, но извиняться он даже не думал, но, чтобы не подтверждать очевидное, решил задать встречный вопрос: - А почему ты рожала тут? Одна? - Мне некуда было больше идти, я родила там, где это началось - послышалось тут же, вызывая в душе невольную злость. Падме, его любимая и дорогая Падме лежит сейчас в могиле, а эта особа, что не может с ней даже сравнится, сидит тут и кормит её детей. - От чего ты бежала? От Империи? - спросил он первое, что пришло в голову - Или, может, от мужа? - У меня не было мужа, - сказала она тихо. - Ну-ну, - послышалось тут же небрежно. Асока подняла на него взгляд, он метал молнии. Да как только этот самодовольный тип смеет её осуждать, даже не зная того, через что ей пришлось пройти. Ну нет, один раз Асока уже позволила мужчине испортить ей жизнь и больше не повторит этот ошибки. - Рыцарь Скайуокер, - произнесла она, вздернув подбородок - Не далее,, как вчера, вы сказали, что было бы лучше для ваших детей, чтобы они умерли. Да, это верно, для них это было бы лучше, как и для меня. Я очень хотела умереть, но вышло так, что умерла Падме, а я осталась жива. Так решила Сила и поскольку малышей нужно кормить и выхаживать, я сделаю это, заменив им мать. - Не забывайся, ты всего лишь кормилица, мать у них уже есть, - попробовал осадить её Энакин, но было заметно, что слова тогруты его больно задели. - Но её больше нет - продолжила девушка тем же тоном. Этого Энакин уже не вынес и резко вскочив со стула, в один прыжок оказался возле неё, бешено сверкая глазами, ясно давая понять, что пришёл только убивать...