Два лица друга

Энакин, возвращаясь к себе от стоянки, едва не упал замертво от той картины, что предстала его глазам. Асока сидела на крыльце и держала перед собой котелок с ужином, чтобы остудить его. Он смотрел и сам не верил себе. Она и готовит. И не просто, причём, а готовит именно для него и явно думая о нём. Закатное солнце, ещё виднеясь за деревьями, обливало мягким золотым светом её невысокую хрупкую фигурку. Лицо тогруты тоже заливал яркий свет, только румянца, вызванного не то жарой, не то смущением. Скайуокер заметил, что она сейчас смотрелась иначе, чем в последнее время и заметил, как на самом деле выглядит фигура девушки. Она оказалась ещё более хрупкой, чем думал мужчина. Эта её огромная сорочка скрадывала все очертания и не давала увидеть плавности линий и изящества движений, отточенного годами тренировок. Их тренировок. Как же сейчас Асока походила на себя прежнюю, вернее, на ту маленькую девочку, коей предстала Энакину в первый день знакомства. Однако, стоило ей повернуться к нему лицом, как обманчивое впечатление мигом исчезло. Сразу стало понятно, что Тано уже совсем не ребёнок. Она женщина. Услышав или возможно почувствовав его приближение, Асока посмотрела на него и на миг их взгляды пересеклись. Её - смущенный и немного испуганный и его - отстраненно-холодный. Чтобы посмотреть на Энакина, тогруте пришлось чуть повернуть голову, отчего стала видна её тонкая шея с голубой жилкой пульса, бившейся у ворота тесного платья, пуговицы которого с огромным трудом удерживали полную молока грудь. Скайуокер не удержался и посмотрел на глубокую ложбинку между ними и с огромным трудом смог отвести взгляд. - Магистр Шаак Ти сказала, что мне нужно побольше гулять, - сказала она, поправив верхнюю пуговицу, на которую был до сих пор направлен пристальный взгляд мужчины. - А где Люк и Лея? Они хоть живы? - спросил он, едва сдерживаясь, но всё равно тон голоса выдавал истинные чувства Энакина в данный момент. Это было возбуждение, острое, почти невыносимое. А ещё его раздражало то, что Асока сейчас выглядела и вела себя так, словно между ними всё было по-прежнему. Словно она и не уходила из Ордена, являясь как и прежде падаваном, а не той, кем стала после того, как покинула храм. Стала по глубокому убеждению самого Скайуокера. Однако, сильнее всего задевало и цепляло мужчину то, что он испытал в первый момент, как увидел Асоку - радость от того, что она сидит у домика и ждёт его возвращения. Он отчаянно молил Силу в надежде забыть о том, как его дети жадно приникали губами к её грудям. Забыть вид этих самых грудей. Цвет сосков. Нежную улыбку. Не хотел, глядя в её глаза, вспоминать об огромных озёрах. - Вот они, рядом с входом, если проснутся, я услышу, - мирно произнесла девушка, показывая на колыбельку, стоявшую на пороге. Она не знала, что он спросил это только затем, чтобы отвлечься от мыслей о ней и попыталась подробно рассказать о том, что они делали в его отсутствие и что успела узнать о детях. - Не надо их переворачивать, они любят спать на животе, - пояснила Асока, глядя на близнецов с искренней любовью - А вот, кстати, и кофе. - Благодарю, - сказал Энакин и сняв плащ, повесил его на крюк, вбитый внутри, около двери. Асока налила ему кружку кофе, стараясь, чтобы руки при этом не дрожали. После чего протянула её Скайуокеру, при этом её пальцы на миг соприкоснулись с его левой рукой, ощущая не холод кожаной перчатки и скрытого под ней металла, а мягкое тепло живой плоти. Но не давая воли этому ощущению, Тано побыстрее отдернула руку. - Что там? - спросил он, кивая на котелок - Пахнет довольно вкусно. - Мясное рагу, это Шаак Ти приготовила, - пояснила Асока. - Это хорошо, пойду помоюсь, - сказал на это Скайуокер. - Петро принёс достаточно воды и когда закончите, рагу остынет до нужной температуры - отпустила его тогрута. Вокруг все шумели и кричали, но этим двоим всё было без разницы, они слышали только друг друга. Энакин взял таз и ведро, затем зашёл за домик и Асока услышала, как тот начал плескаться. Скайуокер немедля снял с себя рубашку с брюками и был удивлён тем, что ему стало так жарко и сколько бы он не поливал себя прохладной водой, желанное освежение не наступало. Между тем к Асоке подошла Ганоди - маленькая стеснительная родианка и немного смущаясь, протянула ей букет жёлтых полевых цветов. - Вот, возьми, мне кажется, они пойдут к твоему платью, - сказала девочка и добавила - Наклонись. Тано сделала так, как просила Ганоди и та, расстегнув верхнюю пуговицу, застегнутую ценой невероятных усилий, вставила букетик в петлю и цветами прикрыла грудь. - По-моему, очень красиво, - довольно потерла перепончатые руки родианка. Если бы Асока сейчас посмотрела на себя со стороны, то непременно увидела бы, что эти цветы придали её облику чувственность и женственную нежность. Но Тано ничего не знала о женственности и красоте, а так же привлекательности женщин в глазах мужчин. Ведь Орден джедаев обучал чему-угодно, только не навыкам общения с противоположным полом и этике семейной жизни. И уж точно не рассказывал ничего о плотских радостях разнополых отношений. Да и сама Асока, хотя и, в отличие от большинства сверстниц-падаванов, успела узнать, что такое близость и рождение ребёнка, о любви и романтике, как таковых, не имела никакого понятия. В её сознании эта самая близость была чем-то ужасно мерзким и болезненно-унизительным и она искренне не понимала, как женщина может добровольно пойти на такую муку. Энакин слышал эту болтовню, но не особо в неё вникал, думая о своём. Что ни говори, а всё же это приятно, когда тебя ждут дома с приготовленным ужином. Да и с детьми Асока обращается хорошо, не боясь, как Энакин, даже дотронуться до них. И видя, что тот не особо горит желанием ухаживать за близнецами, безропотно взяла на себя всю заботу о них. Её и просить было не нужно, она сочла это само собой разумеющимся делом. Но разве он, Энакин, сделал для неё недостаточно? Не больше того, что делает для него она, возвращая долг за то, что мужчина принял её в своём доме после того, как Тано поступила с ним в прошлом и того, что едва не сделал с ней сам? Энакин влез в чистую рубашку и взяв небольшое зеркало из бритвенного набора, начал причесывать свои отросшие волосы, чего не делал уже давно. Он сам не мог понять, отчего вдруг именно сегодня задумался о том, как выглядит. Наверное потому, что Падме успела твёрдо ему внушить, что выходя на люди нужно всегда иметь вид опрятный и презентабельный. И уж точно не потому, чтобы понравится Асоке. Они ничем не обязаны друг другу, они даже больше не Мастер и Падаван, которых связывал долг ученичества. Просто обстоятельства сложились так, что им придётся прожить бок о бок какое-то время. И Энакин снова подумал, что было бы гораздо проще, если при этом у них будут хорошие отношения. Конечно, пусть не такие, как были прежде, но достаточные для того, чтобы не ощущать неловкости находясь в одном помещении. Тем временем Шаак Ти позвала Ганоди к себе и та убежала. Асока попробовала ложкой рагу, оно почти остыло. - Добрый вечер, - услышала Асока мужской голос, довольно приятный, с неизвестным инопланетным акцентом. Вроде бы он не сказал ничего грубого или обидного, но тогрута всё равно невольно внутренне напряглась. Она ещё не забыла, каким взглядом минуту назад её одарила мадам Джокаста, проходя мимо с какой-то девочкой-подростком. И когда последняя хотела было поздороваться с Асокой, молча одернула её и резко развернула в другую сторону от Тано. Стараясь ничем не выдать своего волнения, тогрута выпрямилась и посмотрела на говорившего. Это оказался высокий молодой мужчина, примерно одних лет с Энакином, такой же крепкий и высокий, с тёмными волосами, одна прядь которых имела золотой цвет. Его карие глаза смотрели с искренней добротой, а вовсе не с насмешкой. - Моё имя Феррус Олин, - сказал он немного помолчав - А это Мастер Толм, - кивнул он на невысокого мужчину возле себя. Его волосы были совершенно седые, правую ногу и левый глаз заменяли протезы, но выглядел он при этом удивительно бодрым и довольным жизнью - Обращайся к нам, если будет нужна помощь. Асока настолько отвыкла от проявления симпатий в свой адрес, что встретив её у этих людей, не смогла сказать ничего более умного, чем этот вопрос: - А разве вы знаете, кто я такая? Феррус в ответ широко улыбнулся и произнёс всё так же тепло: - Простите меня за бестакность, но несмотря на то, что я давно покинул Орден, ещё тогда, когда сам был падаваном, я хорошо осведомлён о том, кто остался в живых после приказа 66, а так же премного наслышан о том, что ученица Скайуокера особа крайне исключительная. И теперь я вижу, что мне не соврали. - Спасибо, я очень тронута, - произнесла Асока, опуская глаза и краснея от столь неожиданной похвалы. - Я знаю, что вы взялись ухаживать за новорождёнными детьми бывшего учителя, это крайне благородно с учётом того, что не так давно пережили вы сами - продолжил удивлять её Феррус. - Спасибо, но это совсем несложно, Люк и Лея прекрасные дети, - ответила Асока. - В этом я не сомневаюсь, ведь я всегда был искренне восхищён красотой и мужеством их матери, - в этом месте Феррус остановился и прижав одну ладонь к груди, а вторую к губам, некоторое время тяжело вздыхал, чем явно смутился и продолжил - Поэтому могу смело предложить вам свою помощь, если в ней возникнет нужда. - С радостью приму её от вас, - не сделала улыбки Тано. - Очень на это надеюсь, - сказал Феррус и вдруг заметил как изменилось лицо его собеседницы и вскоре понял почему, стоило лишь посмотреть назад.