Два лица друга

Шаак Ти явилась немедленно и вместе со взволнованной и бледной Катуни они устремились к жилищу Скайуокера. Девочка была просто в ужасе от вида Асоки, которую Энакин внёс в дом на руках. Она была вся бледная, как смерть, в одежде, как и в первый день, запачканной кровью, часть которой пролилась и на рубашку Скайуокера. Но страшнее всего был толстый и острый сук, что крепко впился в возле колена, отчего оно совсем не разгибалось. Похоже нога была сломана, о чём говорило синее от боли лицо тогруты. Шаак, однако, в уточнениях не нуждалась, равно как и стала она тратить время на трагические возгласы. Она внимательно выслушала сбивчивый рассказ Катуни и едва та замолчала, со спокойным лицом отдала ей приказ: - Так, живо подобрала сопли и идёшь со мной, на Скайуокера надежды мало, помогать будешь ты. Катуни ничего не осталось, кроме как согласно кивнуть и молча дожидаться, пока тогрута соберёт нужное в небольшую полотняную сумку. Она, по опыту своему, знала, что спорить с Магистром бесполезно, хотя и сама хотела помочь Асоке, которой очень симпатизировала. Скоро они вернулись к домику Скайуокера, которого там, почему-то, не оказалось. Вот же получит, что оставил Асоку одну, подумала Шаак, едва взглянув на Тано. Вид её и правда удручал, спасибо Энакину, что перед своим позорным бегством, догадался положить её на кровать и подложить клеенку, чтобы кровь не промочила белье, а не просто швырнул на пол, как вещь. - Как же так, Асока? - всплеснула руками Магистр - Где же ты умудрилась так уделать себя? - Я охотилась, - выдавила она с трудом из сведенных болезненной судорогой губ - Полетела в лес, упала со склона, и вот, - показала она рукой на свою ногу и тут же поморщилась от новой волны боли. - Так, давай не шевелись, я сейчас посмотрю, - велела ей Шаак, при этом продолжив расспрашивать - А Энакин, где был? Неужели он не уследил за тобой? - Его не было, ай! Я летала одна, - простонала тогрута, вскрикнув от боли, когда Шаак начала прощупывать ей ногу, проверяя, не сломана ли кость. - И зачем, извольте узнать? - поинтересовалась Шаак Ти возмущённо - Ты же совсем не умеешь и не знаешь, как это делать правильно. Тут тебе не Шили, иная природа, другие законы. Взяла бы тогда кого-то из наших, если уж совсем невмоготу было. - Я думала, что сама... - продолжала упорствовать Тано, но была прервана: - Я вижу, что ты сама, и справилась неплохо! Повезло тебе, перелома нет, вывих только, но несколько дней тебе лучше не покидать постели. Асока не ответила, да и не могла, ведь когда Шаак Ти начала вправлять вывих, боль снова вернулась, да такая, что пришлось стиснуть зубы, а уж когда она взялась выдергивать сук... В глазах потемнело, а сознание помутилось и медленно отошло в сторону на несколько минут. Обратно пришло только когда всё было закончено. Вывих был зафиксирован повязкой, ещё одна прикрывала сквозную дыру от сучка. - Ну вот, - удовлетворённо произнесла Шаак Ти, отмыв руки из ковшика, который над ними держала Катуни - Сегодня никуда не ходи и завтра тоже постарайся не напрягаться, проси Энакина, пусть помогает. Муж он тебе, в конце-концов или так, хвостик от банты. Асока кивнула, пообещав, что так и сделает, хотя в душе не знала, сможет ли это выполнить. Когда же Шаак Ти вышла на кухню, чтобы приготовить ей что-то на ужин, Тано откинулась на подушку и прикрыла глаза. Боль немного отступила, но всё равно она старалась лишний раз не тревожить ногу. Зачем ещё и этим усугублять своё положение, когда душа и так в полном сумбуре. Её до самого дна всколыхнула фраза Скайуокера, которую он бросил прежде, чем уйти. Это невольное признание, которое, произнесенное на эмоциях и без подготовки просто не могло быть сказанным умышленно, чтобы поиздеваться или сделать больнее. Не то состояние было у них обоих, да и потом, Энакин, хотя и эмоциональный и горячий, он, всё-таки не садист и не моральный насильник, чтобы бросаться такими серьёзными словами. Нет, в плане чувств он всегда был серьёзен, иногда даже слишком, поэтому сказанное могло означать только одно, что, собственно, и означало - правду. И это всё равно ничего не объясняло, идя в разрез с его действиями. «Я любил тебя,» - пронеслось опять в голове у Асоки, со всеми интонациями и чувствами, с которыми сказал это Энакин. Сказал с болью и горьким сожалением, но без всякой насмешки и самолюбования. Так говорит обычно тот, кто в прошлом испытывал сильное чувство, которое не стало взаимным по вине третьих лиц. «Чьих же, интересно? Моего или Падме?» - продолжала Асока крутить в голове предположения - «Вряд ли, моего, достаточно вспомнить, как легко он тогда забыл о нашей встрече». Память легко перенесла тогруту в тот далёкий день, бывший сейчас, как будто, в другой жизни. Энакин был таким одиноким, потерянным и Асока знала почему так, но никому не сказала. Ведь нельзя же сказать, что он переживал уход жены или серьёзную ссору с ней. Поэтому она просто старалась быть рядом, стать верной, незаменимой, пока могла это сделать. Сперва это была просто дружеская поддержка, но потом, проведя с Энакином побольше времени, тогрута поняла, что видит его совсем иным, чем раньше. За маской уверенного и немного наглого супер героя прячется на самом деле истинная суть, хрупкая и ранимая. Такая, к которой хотелось прижаться и никогда не уходить. Он активно отзывался, да и сам нередко давал понять, что в обществе Тано ему лучше, чем без него. Только в её присутствии он оживлялся и снова становился прежним. Оба, казалось, были искренне удивлены тем, что так долго не замечали друг друга, хотя и общались более, чем тесно. И теперь, открыв это новое друг в друге, ни за что не хотел отдавать этого ещё кому-то. Но очень скоро одних прогулок и доверительных бесед стало недостаточно и Энакин первый решил это нарушить, назначив Асоке ту совершенно особенную встречу в ресторане. И не пришёл на неё. А на другой день попробовали было извиниться и бормотать какие-то оправдания, но Тано хорошо видела, что это была лишь дань вежливости и простая формальность, мысли же Скайуокера давно о другом и места для Асоки в них нет, как не было больше той чудесной атмосферы непринуждённости, которая у них была. И тогрута без труда поняла почему и это, а ещё гордость и самолюбие заставили её сохранить лицо и непринуждённую улыбку. И ответить на его извинения весело и как будто бы небрежно: - Ой, да ладно тебе, Скайрокер, честно сказать, я и сама не пришла, не смогла просто, звонила, чтобы сказать об этом, но ты не брал. Ну ничего, влюбленные все немного расеяны. Энакин поверил ей и кажется даже облегчённо вздохнул, поняв, что скандала не будет. Он сейчас был бы досадно помехой в его новом семейном счастье. Поэтому, наверно, и не счёл нужным как следует расспросить Асоку или хотя бы посмотреть ей в глаза более внимательно и понять, что не так уж искренна была тогрута, изображая равнодушие. И что за его щитом прячется самая настоящая боль и кровоточащее сердце. Но нет, этого он не сделал, а кивнув на прощание, ушёл. Асока отвернулась, чтобы не провожать его глазами и после честно пыталась жить так, словно этого периода в их жизни просто не было и они по-прежнему просто коллеги и ничего более. Так и было, а потом теракт и вынужденный уход. И вот теперь опять, новая встреча, новая боль, доказавшая то, что чувство никуда не ушло, её чувство, по крайней мере. А его? На этот вопрос Асока не могла ответить однозначно... Раньше не могла, а теперь? Похоже, ответ скоро найдётся и он будет не совсем тот, которым виделся первоначально. Это невольно признание спутало все карты. Выходит и у него тоже ничего не прошло, но зачем же тогда он себя так с ней ведёт? И потому ли только, что обижен на неё за уход из Ордена? Или же Энакин специально грубил ей, дабы не позволить истинному отношению к ней вырваться наружу. Может и так, неизвестно.

***

Возле дверей снаружи послышался шум и скоро она открылась, явив взору Шаак Ти и Катуни, стоявших у плиты, хозяина дома. Выражение недовольства с его лица уже сошло и теперь на нём была заметна только доброжелательность в стремлении исправить то, что он явно натворил в душе Асоки своим признанием и отчаянно молился всю дорогу о том, чтобы она не обратила на него внимания. - Как там она? - спросил он первым делом у Шаак. - Как она? А так же, как все те, кого бросили на произвол судьбы, - возмущённо уперла она руки в бока - Это же надо было, позволить ей лететь на охоту одной, даже не объяснив ей правил. - Я не просил её, она сама это решила, а я ей не конвоир, чтобы быть при ней все двадцать четыре часа, - вяло огрызнулся Энакин - Я прямо сейчас объясню ей всё. - Сейчас не надо, - остановила его тогрута - У неё вывих и сквозная рана, придётся тебе на время не поручать ей никаких обязанностей, а в данный момент она спит, не тревожь её. - Не стану, - неожиданно согласился Энакин - Просто пускай она знает, что я за неё очень боюсь, она почти всё, что у меня осталось. Но они ошибались, Асока не спала и ответ на её вопрос наконец-то был найден.