Два лица друга

Энакин мог бы проспать очень долго, хоть бы даже и весь день, если бы его не прервали. Тонкие пальцы легко коснулись его волос: - Энакин, Люк и Лея скоро проснутся. Скайуокер тотчас проснулся и осторожно освободившись, сел. Его штаны были спущены с бёдер и сидя спиной к Асоке, он позволял ей увидеть большой и заметный шрам, идущий к левому плечу. - Да, согласен, времени прошло уже много, - ответил он чуть растерянно, при этом посмотрев на Тано. Она поправила сорочку, спущенную с плеч, её кожа заметно зарумянилась, а глаза смотрели с нежностью, губы выглядели чуть влажными и припухшими от их поцелуев. И выглядела при этом такой трогательной, хрупкой и беззащитной, что Энакин мысленно махнул рукой на прежний свой интерес к тому, сколько мужчин было в её постели. Какая разница, в конце концов, если ни одна из женщин не вызывала у него таких же чувств, как Асока. Причём, он не просто хотел её, как любой нормальный мужчина хочет красивую женщину, а искренне тянулся к её душе, поражаясь её родством с его собственной. Энакин протянул руку и осторожно потрогал лёгкую царапину на её шее, оставленную своим небритым подбородком. Она положила свою ладонь поверх его и смущённо улыбнулась, светясь от счастья, Скайуокер тоже улыбнулся и вскоре они опять повалились вместе на траву, сливаясь в ещё более чувственном поцелуе, чем прежде. - О, ситх, Асока, - почти простонал Энакин с трудом отрываясь от её губ - Если я не остановлюсь прямо сейчас, то я не сделаю этого до самой ночи. - Пойдём, - согласилась она, вставая, при этом отвернувшись, чтобы не смущать Скайуокера тем, что заметила его оттопыренные в определённом месте брюки - Иначе близнецы разбудят всех своими криками. Они поднялись, взявшись за руки и выйдя на берег озера, Энакин заметил, что сорочка Асоки до сих пор мокрая и обтягивая тело как вторая кожа, бесстыдно очерчивает всё, чего касались сейчас его руки и губы, просвечивая на солнце. - Давай одеваться, - произнёс он, нервно дернув головой. Асока взяла свою одежду, что принесла с собой, и спрятавшись за кустом, быстро натянула на себя бельё и платье, обувь осталась дома. При этом она успела оглядеть себя и увидеть, что её тело ничуть не изменилось, хотя самой Тано казалось, что вся она стала другой. Её тело с ног до головы теперь наполнялось самой настоящей жизненной силой. Вернувшись назад, Тано увидела, что Энакин стоит и задумчиво смотрит на озеро, похоже мысленно переживая то, что сейчас между ними случилось. И до самого лагеря оба не перекинулись ни словом. Когда же они появились на тропинке, ведущей к нему, им навстречу попалась Шаак Ти с бутылкой молока. Она остановилась и посмотрела на них с удивлением. Только сейчас оба поняли, как выглядят со стороны. - Извините, просто Энакин хотел научить меня плавать, - сказала Асока, мучительно краснея, сама понимая, как неубедительно это звучит. - Странно, что в такое время, - подозрительно прищурилась Шаак - А, впрочем, это не моё дело, сама ещё не забыла, какого быть молодой женой. - Я могла бы и сама принести молоко, - перевела тему Асока. - Прежде я делала это и сейчас не вижу причин что-то менять, - ответила старшая тогрута так же невозмутимо. - Я имела ввиду Затта, - осторожно напомнила Тано. Шаак Ти немного побледнела и посмотрев на Асоку, пояснила: - Его смерть стала для нас для всех тяжёлым ударом, но это случилось и никакая сила не вернёт этого обратно, если она решила его забрать, значит, так тому и быть, однако, жизнь продолжается и мы должны заботиться о тех, кто остался в живых. и посовещавшись всем лагерем мы решили оставить наше горе в могиле этого славного мальчика. С этим согласны все, кроме Петро, я очень боюсь за него. При этих словах Асока подумала, что она сама боролась бы до последнего с тем, кто решил отодрать у неё близнецов или Энакина, но вслух сказала другое: - Я попрошу Энакина поговорить с ним, он всегда имел большое влияние на подрастающих. - Не думаю, что это поможет, - показала головой Шаак - Но всё равно спасибо, он там, в ангаре. А пока, Асока, иди в дом, а то, что-то сдаётся мне, Энакин не сможет сам стянуть мокрые штаны. Однако, когда она пришла, Энакин уже переоделся и сейчас стоял, глядя на спящих детей. - Они ещё не проснулись? - шёпотом спросила Тано, тоже склоняясь над Люком и Леей. - Они прилично подросли, - отметил Скайуокер, не отрывая взгляда - Думаю, что ещё недолго и придётся купить им новую кроватку. - Не стоит, мне кажется, - отметила Асока - До тех пор, пока у нас не будет настоящего дома. Поняв же, что сказала, тогрута замерла в ожидании отповеди. Ещё два дня назад Энакин ей чётко и ясно сказал, что они останутся супругами лишь до покорения Империи. Но разве теперь у неё повод думать иное? - Ты и правда этого хочешь? - спросил наконец Скайуокер - По-прежнему оставаться моей женой? - Я не возражаю, если и ты тоже не против - ответила Тано, тем самым ломая изначальную концепцию. То, что произошло у них сегодня утром должно было как-то повлиять на мысли Асоки и проявить свои чувства чуть более явно и эта сдержанность очень не понравилась Энакину. - Ну, раз так, - произнёс он в следующий момент - Значит с этого дня мы будем жить как настоящие супруги. И с этими словами он решительно притянул её к себе, целуя долго и властно. Но Асока внезапно отстранилась от него и замерла, прижав руку к груди, унимая бешеное сердцебиение. Это тоже зло вразрез с первоначальным замыслом Энакина. Он-то хотел показать этим поцелуем кто здесь хозяин и то, что согласен быть с ней лишь в обмен на ответную благосклонность. Но этот поцелуй почти лишил его разума, как и её тоже, слишком свежо было воспоминание о том, какой Асока была утром. Нежной, женственной, податливой. - Асока, - нежно прошептал он ей в монтраллы, ласково прижимая к себе, но тут его позвали снаружи и пришлось выйти. Когда же они завтракали, он рассказал, что его попросили сегодня отправиться в разведку, очевидно теперь, в связи с гибелью Затта, патруль решили вести каждый день. И Асока была рада, что именно Энакину доверили такую важную миссию. - Тебе не будет сложно одной справляться со всеми делами? - спросил он перед тем, как отправиться. - Ничуть, - поспешила ответить Тано - Я предложила Катуни побыть сегодня со мной, думаю, это отвлечет её от мыслей о Затте. - Я пытался поговорить с Петро, - сказал Энакин в другую секунду - Но он не захотел разговаривать про Затта, он словно закрылся в себе и никого не пускает внутрь. Тут Энакину уже следовало вылетать, хотя сейчас ему этого не хотелось и даже очень. Он успокаивал себя лишь тем, что это будет всего один день. Но Скайуокер ошибался, это затянулось на несколько дней и ночей, в которые ему едва удавалось поспать. Однако и этого хватило на то, чтобы заметить, что Асока переставила дома некоторые вещи, сделав комнату уютнее, а на стол поставила букет цветов. И главное, в последнюю ночь она постелила одну кровать на двоих. Это окончательно вывело Энакина из себя и он взмолился Йоде о пощаде, сказав, что эти бесконечные рейды начисто разрушают ему личную жизнь. Йода похоже это понял и твёрдо пообещал, что эта ночь будет последней. И уже к следующему вечеру Энакин действительно был дома. Асока тоже была там, она успела закончить все дела и уложить детей, потом они вместе вымыли посуду после ужина и стали ждать, когда весь лагерь отойдёт ко сну. - Похоже наши успокоились на тему смерти Затта, - произнёс Энакин, расставляя тарелки. - Видно решили, что это был обычный браконьер, - согласилась с ним Асока и тут Скайуокер поставил её в тупик неожиданным вопросом: - Асока, скажи мне откровенно, кто был отец твоего ребёнка?