В ловушке сновидения

Рейх быстро скомкал записку и сунул её в карман брюк. Он откинулся на спинку кресла и взял в руки чашку кофе, однако почти тут же поставил обратно, заметив, как подрагивают его руки. Он сложил их на груди и глянул в окно. В голове стоял беспокойный шум. Кто ему написал? И каким образом этот кто-то узнал, что Рейх начал в чём-то сомневаться, что-то подозревать?.. Соглашаться идти на встречу с неизвестно кем было рискованно, но любопытство перевешивало чашу весов. Если это был сошедший с ума, не слишком ли он осторожничал? Текст в записке был явно написан кем-то более здравомыслящим. А «сумасшедшие» обычно вели себя достаточно шумно и высказывали всем в радиусе доступности свои бредовые теории, заставляя внять им. Хотя… Если Рейх видел лишь таких, это не исключает существования других. Тех, кто ведет себя куда более осмотрительно. Куда более умно… Передавший записку вполне мог оказаться кем-то более организованным. Тем, кто подходит к делу со всей аккуратностью, чтобы не повторить судьбу тех, кого поймали. К тому же, Рейх сам такой. Лезет куда не следует, но не кричит об всем подряд в лицо. Однако один вопрос всё ещё остаётся без ответа: почему Рей стал избранником этого человека? Чем он привлёк чужое внимание? Чем выдал себя? Третий Рейх нервно усмехнулся и всё-таки допил кофе, после чего незамедлительно покинул заведение, ощутив странное предчувствие, словно кто-то ещё знает обо всём. Он ясно понимал: быть этого не может, только вот лучше лишний раз перестраховаться, чем лишний раз оступиться. Засунув руки в карманы пальто, он нащупал листочек в одном из них и ускорил шаг, дабы поскорее добраться до дома. Странное чувство накрепко засело в груди и кричало о том, что ему нельзя долго оставаться на улице. Только дома он сможет выдохнуть и обдумать всё куда лучше. Когда мимо промчался робот, немец напрягся в ожидании чего-то. Ничего, очевидно, не произошло. Он прошёл дальше, а дрон и на миллисекунду не остановился подле него. — «Чего я вообще разволновался? — размышлял Рейх. — Они понятия не имеют о том, что у меня в кармане. Если буду выглядеть взволнованным, это, наоборот, привлечёт внимание. Нужно успокоиться. Успокоиться…» — Он глубоко вдохнул и выдохнул, попытавшись очистить свои мысли. Руки были вытащены из карманов в следующую секунду, чтобы Рейх никак не соприкасался с причиной волнения. Следует считать, что при нём нет ничего. Карманы пусты. К счастью, это помогло. Немец поднял голову к хмурому небу и после этого продолжил идти более спокойным шагом. Не нужно лишний раз предаваться панике, когда ничего не случилось. Из его уст вырвался смешок. Он несколько дней назад начал лезть туда, куда не просят, пытаясь разузнать про то, о чём особо не хотят распространять информацию, с явным шансом напороться на неприятности, а сейчас испугался того, что у него оказалась какая-то записочка, о которой никто даже и не догадывается. Кроме отправителя, безусловно… И официанта. Но тот и не подозревает о содержании маленького сообщения. Понятия не имеет, что фактически стал сообщником. Вернувшись домой, Рей запер дверь на все замки и прошёл в глубь квартиры. Наконец, он здесь, дома, в полной безопасности. Хотя кто знает, какова на самом деле эта безопасность в твоём собственном доме, казалось бы, твоей крепости, в такие-то времена продвинутых технологий и контроля над людьми. Если задуматься об этом немного больше, можно превратиться в параноика и начать скрываться неизвестно от чего даже тогда, когда тебя на деле никто не видит. Но Рейх думал об этом. Много раз. И ни разу его это не волновало дольше, чем пару минут, ведь до сих пор всё оставалось в порядке, и его жизнь никак не изменилась за прошедшее время. Он жил самой обычной жизнью. Тогда есть ли повод волноваться о том, что по твоему дому расставлены камеры? Тем более их наличие не доказано. К тому же, вряд ли все граждане настолько лишены личного пространства, насколько бы правительство не заботилось о сохранности покоя и сокрытия своих тайн. Завернув на кухню, Рейх достал металлическую миску и спички, находившиеся всегда ровно на одной и той же полке шкафчика. Он зажёг спичку и поднёс к вынутому из кармана листку. Тот мгновенно воспламенился и полетел в миску, где тихо тлел на глазах немца. Когда пламя съело так называемую улику, доказывающую причастность Рейха ко всему тому, что происходит, Третий избавился от остатков и закончил на этом, выдохнув теперь спокойно. Вернувшись в прихожую лишь за тем, чтобы повесить не снятое с самого начала из-за спешки пальто, Рей перепроверил дверь, страшась того, что она может быть на самом деле открыта. Теперь, когда Рейх коснулся темы сомнения в реальности напрямую, получив записку от загадочного, отправителя, он начал сомневаться в правильности своего решения влезть в загадку сумасшествия. Ему хорошо жилось до этого, но теперь спокойствие и неприкосновенность не могут быть гарантированны ему. Он ходит по настоящему лезвию над глубокой пропастью. Шаг влево, шаг вправо — он больше не сможет вернуть всё назад. Он вполне мог никуда не идти, проигнорировать записку, но интерес был настолько сильным, что отодвигал собой страх немного назад… Лишь немного. Третий Рейх колебался между тем, чтобы забыть про всё и продолжить мирное существование, и тем, чтобы раскрыть тайну и в конце своего века умереть без сожалений и без вопросов, так и не получивших ответа. Его жизни не хватало красок, как он считал. Не то чтобы он жил простой рутиной, не разбавленной ничем, кроме сна, работы и сна, но хотелось более острых ощущений. Хотелось разгадать заговор, хотелось обнаружить что-то необычное и в конце концов почувствовать приятное удовлетворение. Это можно было сравнить с теми же фото с призраками, которые ты не просто нашёл где-то, а сделал сам. Даже если на фото не призрак, а иллюзия. Когда ты придумал великолепную, детально продуманную теорию, найдя факты, доказывающие её. Даже если это ложь, притянутая за уши. Лёжа на кровати и пустым взглядом смотря в потолок, немец представлял, как пройдёт встреча с незнакомцем. Сможет ли он что-то разузнать или уйдёт оттуда ни с чем? А вдруг это всё же ловушка? — Ловушка… — тихо произнёс он для самого себя. А вдруг и правда западня? Допустим, правительство вычислило его и решило отправить к Рейху кого-то, кто отдаст записку, а тот не сможет устоять перед возможностью поговорить с «больным» человеком. От сумасшедших надо избавляться. Хотя правильнее будет сказать «лечить». Не станут же их убивать за нарушения психики, в самом деле. Они никому не причиняют и малейшего вреда. Да и Третий Рейх не знает, что случается с ними, чтобы сразу говорить о способе устранения «проблемы». Рейх тяжело вздохнул и повернулся набок, переведя взгляд на окно, наполовину закрытое шторами. — Будь, что будет, — проговорил твёрдо он. Если что, всегда можно убежать. Малейший намёк на опасность — он подастся в бегство. Если только это его как-то сможет спасти… Если к нему правда кого-то подослали, то явно того, кому хватит сил догнать такого, как Рейх. Это большая проблема. Но если это не так, тогда Третий, пропустив встречу из опасения, упустит столь удачно выпавшую возможность познакомиться с кем-то таким же, как он. — Пойду, — окончательно решил он для себя и глубоко вздохнул. Что-то начинается.

***

Лёг Рейх как можно раньше, дабы суметь подняться по будильнику, который должен был разбудить его в полчетвёртого ночи. У него был вариант не ложиться в принципе или отоспаться днём, но он решил, что лучшим решением будет не переворачивать вверх ногами свой хрупкий режим. К тому же исход будет непредсказуемым: если он станет сонным к моменту встречи, быстро реагировать по ситуации и скрыться оттуда станет сложнее. Когда мелодия прозвенела в назначенное время, вырвав Третьего Рейха из беспокойного сна, на улице было темно. Это подстёгивало лечь снова и проспать максимально возможное время, но немец понимал: в таком случае времени не хватит. Опаздывать он не хотел бы. На завтрак неожиданно не хватило сил. Решив не нагружать желудок и не заморачиваться в принципе, он сделал себе пару бутербродов, однако после первого же укуса почувствовал тошноту, вызванную переживанием из-за предстоящей встречи, которая должна была состояться уже через полтора часа и которая с каждой секундой становилась всё ближе. Возникла даже мысль всё-таки не идти и поберечь себя, но с другой стороны, он понимал, что такие шансы выпадают довольно редко. Если он не схватится за эту маленькую возможность, то, возможно, больше и не сможет настолько близко подойти к волнующей душу правде. Потеплее одевшись, ибо в такую рань снаружи было ещё холоднее, чем обычно, Рейх вышел из дома и направился к метро. Людей в этот час, что ожидаемо, почти не было. Город всё ещё спал сладким сном, и лишь единицы отправлялись куда-то по своим делам, зевая и мечтая вернуться обратно в тёплую кровать. С какой-то стороны было приятно пройтись по тихому и почти безлюдному городу, пока не спеша начинает светать, а лёгкий прохладный ветерок дует в спину. Рейх честно всеми силами старался не уснуть в вагоне, пока ехал до конечной. Он то и дело кивал головой, отчего тут же снова открывал глаза с одновременным усилием вспомнить, где он и что ему нужно сделать. Прибыв на нужную станцию, немец вышел и осмотрелся: пока что вокруг не было ничего подозрительного. Он широкими шагами направился к лестнице. Поднявшись, он проверил время. До назначенной встречи оставалось немного меньше получаса. Следовало немного ускориться, дабы добраться вовремя. Завод, который забросили ещё несколько лет назад, стоял на самой окраине города и являлся любимым местом подростков, да и взрослых в том числе, хотевших найти нечто необычное, провести время в полной тишине или проверить, насколько они храбрые. Классика. Совсем скоро Третий стоял перед территорией завода, окружённой деревьями, закрывавшими почти всю его виднеющуюся отсюда часть. Лишь самые верхушки зданий попадали на глаза. Рейх пошёл вперёд по дорожке и, когда ему открылась полная картина, огляделся. Несколько зданий располагались близ друг друга. Гигантские склады и рабочие помещения — без окон, в некоторых местах отсутствует крыша. Сама территория довольно большая, на ней легко уместилось главное здание и ещё как минимум три строения, из тех, которые Третий смог увидеть. Какое из них ему нужно, он не имел понятия. Куда теперь идти? — «Может этот умник, не указавший место встречи немного точнее, сам найдёт меня? Или умником должен быть я, чтобы пойти сразу, куда надо?» — съязвил в мыслях Рей и зашёл в самое большое здание. Почти весь пол был усыпан кусочками краски и шпаклёвки, отвалившейся от стен за годы пустования. То тут, то там виднелась вырасшая из-под пола, сквозь трещины, трава, и даже небольшие деревья, которым было явно трудно расти в постоянной полутьме помещений. Из главного коридора шло несколько проходов, один из которых вёл на лестницу, уже обрушившуюся в некоторых местах. Рейху ничего не оставалось, кроме как просто идти прямо и выйти в главный цех. От высоты потолка захватывало дух. Крыша находилась на высоте как минимум семиэтажного дома. Большие окна почти под потолком были схожи с провалами в ещё сумеречную темноту на улице. Пол усеивало множество обломков, словно дополнительный этаж когда-то обвалился, что было совсем не так на самом деле, ибо его здесь изначально не должно было быть. Как только Рейх хотел развернуться и уйти, раз уж не увидел ожидающего его человека, раздались хлопки. Дернувшись от неожиданного звука, Тройка посмотрел в ту сторону, откуда он исходил. Там, оперевшись о подоконник, стояла высокая фигура. Буквально шагов двадцать, и вот Рейх уже стоял в паре метров от неизвестного. — Я знал, что ты придёшь, — без капли сомнения сказал отправитель записки. Как только Рейх смог поближе рассмотреть стоящего перед ним человека, он понял, что его лицо смутно знакомо ему. Спустя несколько секунд усиленного напряжения памяти, перед его глазами предстало воспоминание: он смотрит снизу вверх на прохожего, в которого только что врезался. Кто бы мог подумать, что Рейх его запомнит. Кто бы знал, что этот человек его найдёт… — Э-э, и вам «доброе утро» — растерянно выдал Рейх, не зная, что ему ещё говорить, как начать разговор. — Да-да, формальности… — Мужчина помахал рукой, словно отгонял от себя надоедливую муху. — Кто вы, и как вы меня нашли? — Третий перешёл сразу к делу. Он нахмурил брови и отставил ногу назад, в готовности бежать прочь. — Ха-ха, я в тебе не ошибся. — Человек улыбнулся. — Меня зовут Союз Советских Социалистических Республик. Или же просто Союз. Тебе представляться не обязательно: я и так о тебе много чего знаю. Как узнал? Не столь важно, — ответил он сам на вопрос, махнув рукой. — Важно то, чего я ещё не знаю, — то, как Союз вёл диалог сам с собой заставило Рейха слегка опешить. Союз протянул немцу руку для рукопожатия, но тот с подозрением взглянул сначала на ладонь, а после и на самого русского. Поняв всё без слов, последний опустил руку и продолжил: — Скажи, ты же уже понял, что правительство от нас что-то скрывает? — Допустим… — Рей демонстративно сложил руки на груди. Парню и правда было очень интересно, но скептическая натура не давала покоя. — А вот скрывают они от нас то, что мы живём в нереальном мире. Всё вокруг — программа. — Союз начал медленно ходить по кругу, раскинув руки в стороны. — Ну ты слышал уже это, да? Любой «сумасшедший», — он показал кавычки руками, — твердит об этом. Но это правда! Самая настоящая! — Хорошо, как ты это понял? — Рейх не хотел делать поспешных выводов о человеке, но уже подсознательно назвал его психом. Даже немного пожалел о том, что пришёл. — Скажем так. Пытливый ум по долгу службы помог начать распутывать этот клубок правительственной тайны. — СССР сложил руки за спину. — И ты думаешь, я тебе поверю? Ты ненормальный псих, как и другие такие же. — Третий не мог принять на веру сказанное человеком перед ним. Просто не мог. Он искал какой угодно ответ на то, почему многие сходят с ума и твердят одно, но только не такой. Чтобы это всё оказалось правдой? Инстинктивно немец понимал: его собеседник не глуп, однако не мог так легко поверить в сказанное, не имея доказательств. Каких угодно, лишь бы убедительных. — «Если это всё нереально, то как правительство может всем управлять и скрывать это? Это же чисто физически невозможно», — Третий машинально начал ходить по не большому кругу. Он находился глубоко в своих мыслях и не заметил, как врезался в русского. — Да у тебя явное физическое влечение ко мне, — послышался смех со стороны Советов. — А?! — Рейх нахмурился. — Простите, — сухо извинился он. — Я больше не намерен слушать ваш бред. Я ухожу. — Парень развернулся и уверенно направился к выходу из здания. Его начала бесить манера речи Союза, его поведение, его всё. Как будто над Рейхом постоянно смеются. Третий только услышал смешок и тяжёлые шаги за своей спиной, а когда обернулся, Союз уже скрылся из виду. Рейх не понимал, чем этот мужчина больше удивлял: умением исчезать из виду или интриговать. Как бы он ни бесил и каким бы бредом ни казались его слова, но этот человек и правда заинтересовал. Теперь у Третьего Рейха была пища для размышления на сегодня и ближайшие дни.