Контраст

      Се Лянь вернулся в школу только спустя неделю, и первый день провел достаточно неплохо, несмотря на то, что постоянно был на нервах — его пугало, что его могут, как это обычно происходило в последние школьные недели, в очередной раз зажать и избить. Или разорвать листы с заданием. Или вылить чай в лицо. Или прилепить записку «лох» на спину. Или… много чего ещё.       Но, что самое удивительное, за день не произошло ничего подобного. Они пару раз пересекались с Ци Жуном в школьном коридоре, но ни один из них не произнес ни слова, расходясь в разные стороны. А всё остальное прошло настолько рутинно, что даже скучно. Се Лянь подумал: неужели отвязались? Но быстро отмел эту мысль — нет, надеяться еще рано, нужно быть настороже и подождать еще немного.       Но ни через день, ни через два, ни через три ничего не изменилось.       Была суббота, когда Се Лянь уже совсем расслабился, решив, что ситуацию отпустили, ну или с Ци Жуном и его компанией очень хорошо поговорили… Очень хорошо. Очень хорошо. Настолько хорошо, что все разом отстали от Се Ляня. Это хоть и выглядело максимально подозрительно, но Се Лянь обрадовался такому исходу событий.       Теперь можно заняться своими обычными делами, не боясь, что кто-то разрушит все планы одной своей выходкой.       Се Лянь сам понимал, что повод для травли был такой себе, всё-таки тот пост — неподтвержденная информация, да и, даже если и подтвержденная, травить из-за этого, как считал Се Лянь, крайне глупо. Он задумывался над тем, что, возможно, эта причина всего лишь прикрытие настоящей, но не смог найти ничего другого, что могло бы разозлить компанию хулиганов — влезать в крупные перепалки, обычно заканчивавшиеся дракой, между учениками было его работой, как члена школьного совета, и это единственное, что могло их задеть. Кстати о совете…       — Вот здесь ещё, — Ши Цинсюань положил перед Се Лянем на стол толстую папку. Се Лянь, посмотрев на него, обреченно вздохнул. — Эта последняя, — поспешил успокоить его Ши Цинсюань.       Его не выгнали из школьного совета, но предупредили: еще один такой инцидент — и Се Лянь может в совет не возвращаться. Поэтому сейчас, после уроков, он был вынужден страдать за горой документов, которые нужно перебрать, поставив там свои подписи.       Документы уже разложила по папкам Лин Вэнь, и осталось только перепроверить их и подписать. Хоть это и звучит максимально просто, но на самом деле… вообще нет. Они с Ши Цинсюанем сидели здесь уже второй час, а работы, казалось, меньше не становилось.       Ши Цинсюань сел напротив Се Ляня, доставая из этой папки листы. Се Лянь же быстро ставил подписи там, где это нужно было, и клал документы в отдельную стопку, чтобы позже вернуть их в папку в нужном порядке. Прошло минут десять такой работы, прежде чем Ши Цинсюань решил разбавить тишину разговором:       — Слу-у-ушай, Се Лянь, — ухмыляясь, протянул он, и Се Лянь, заметив эту ухмылку, немного напрягся. — Можешь честно ответить мне на вопрос?       — Ну-у… Смотря какой будет вопрос, — уклончиво ответил Се Лянь, поставив последнюю подпись и отложив лист в сторону. Он перевел взгляд на Ши Цинсюаня, но тот так пристально смотрел в ответ, что Се Лянь решил быстро вернуться к листам.       — Давай, ты же не можешь мне соврать.       — Ладно, ладно, — сдался Се Лянь. Но в следующую же секунду пожалел об этом.       — Ты запал на Хуа Чэна?       — Что?!       Се Лянь тут же отвлекся от документов, возмущенно посмотрев на посмеивавшегося Ши Цинсюаня. Ответ на этот вопрос был настолько очевиден, что его задавать просто нет смысла. Только вот у Ши Цинсюаня и Се Ляня этот «очевидный» ответ разнился.       — Ты обещал отвечать честно, — все еще ухмыляясь, напомнил Ши Цинсюань.       — Нет, конечно! — Се Лянь, краснея, принялся агрессивно вытаскивать листы из папки, чтобы, во-первых, отвлечься от этого смущающего разговора, во-вторых, побыстрее все закончить и распрощаться с Ши Цинсюанем — это на случай, если разговор перевести в другое русло не получится.       — Тогда… — Ши Цинсюань замолчал на пару секунд, и над его головой практически засветилась лампочка. — Хуа Чэн запал на тебя.       — Да с чего ты взял?       — Ты серьезно? — в вопросе звучало столько удивления, что Се Лянь на мгновение засомневался. Да — серьезно, а почему должно быть иначе? Они с Хуа Чэном встречались несколько раз, и то лишь потому, что их сводили обстоятельства в виде школьных хулиганов. — Он от тебя уже неделю не отходит.       — Не понимаю, о чем ты, — отрезал Се Лянь, немного криво поставив подпись и едва не испортив лист внезапным взмахом ручки — тогда он понял, что нужно быть аккуратнее и не поддаваться эмоциям, иначе придется вести серьезные разговоры с Лин Вэнь. — Мы не общались с того случая.       — Вы, может, и не общались, но я уже который раз замечаю, как Хуа Чэн стоит где-то в конце коридора и смотрит на тебя. Но когда я смотрю на него в ответ, он тут же отводит взгляд или уходит в другое место.       — Так может, он за тобой следит, а не за мной?       — Но ведь гораздо логичнее, если именно за тобой.       Се Лянь не знал, что ответить — Ши Цинсюань был абсолютно прав в последнем высказывании. Если Се Лянь с Хуа Чэном уже пересекались и не раз, то Ши Цинсюань не был с ним связан абсолютно никак — пару раз виделись в кабинете школьного совета, и на этом всё.       — А за мной-то ему зачем следить? — с другой стороны, Се Лянь искренне не понимал этого. Он же не в яндере-симулятор попал, где все, что ты делаешь, и все, с кем ты общаешься, тщательно отслеживается. А потом вычисляется и… Остановимся на этом.       — Я же говорю — запал.       — Бред, — категорично заявил Се Лянь, аккуратно складывая листы в ровную стопку и передвигая их на другой край стола. — На, эти можно обратно вставлять.       — Да почему сразу бред? — Ши Цинсюань забрал листы, начиная вкладывать их обратно в файлы. — Послушай своего старого друга, эксперта по отношениям. Я тебе точно говорю — запал.       — Эксперта по отношениям без отношений? — Се Лянь усмехнулся, А Ши Цинсюань, услышав это, крайне возмутился:       — Я работаю над этим!       — Ага, я заметил.       Только дурак не заметит попытки Ши Цинсюаня построить отношения с Хэ Сюанем, их одноклассником, и хоть Ши Цинсюань и считал того своим другом (по совместительству — крашем), насчет Хэ Сюаня того же сказать нельзя. Се Лянь старался во все это не лезть и лишь изредка приободрял его, говоря, мол, да ладно, скоро все получится, все будет найс. Ши Цинсюаню этого хватало (пожалуй, ему хватило бы, даже если бы Се Лянь не говорил ничего).       — Ты все же подумай над этим, — в ответ на это Се Лянь только покивал головой. Конечно, он подумает — теперь эта мысль вообще не пропадет из его головы ближайшее время.       Они вышли из кабинета только через полчаса. Ши Цинсюань держал в руках несколько папок, над которыми так долго сегодня трудились, а Се Лянь — стопку каких-то старых конкурсных работ, внезапно понадобившихся учителю. Их пути расходились сразу после выхода из кабинета: Ши Цинсюань должен был отнести папки в учительскую, а Се Лянь — в их класс, поэтому они решили позже встретиться у калитки.       В это время, уже вечером, в школе было очень тихо — большинство разбрелись по домам, остались только самые сильные и те, кому нужны дополнительные занятия, а потому коридоры в основном пустовали. Лишь несколько человек стояло у дверей или сидело на скамейках, ожидая, когда начнется или закончится урок.       Се Ляню нравилась эта атмосфера. После шума и вечного столпотворения в первой половине дня казалось, что ты попал в совершенно другой мир, или как минимум в другую школу. Он часто оставался в здании до половины девятого вечера, помогая с делами класса и просто занимаясь вместе с такими же усердными учениками, как и он, а когда уходил, свет уже везде выключали, кабинеты закрывали, и это было еще прекраснее. Тишина и покой.       Этот день остался бы просто великолепным, не наполненным происшествиями — просто самый обычный, хоть и немного нудный, но спокойный школьный день. Таким нужно только радоваться. Если бы Се Лянь не был Се Лянем, конечно же.       Он поднимался по лестнице, думая о том, что половину сегодняшней ночи просидит за проектом по истории — хоть проект и был парным, Се Лянь сомневался, что Ши Цинсюань сможет в срок выполнить свою часть работы, поэтому взял практически всё на себя, и задумался настолько, что, забывшись, дико испугался внезапно прозвеневшего звонка с урока (на лестнице его было слышно громче, чем в коридорах). Се Лянь вздрогнул, пропустил ступеньку и оступился, инстинктивно хватаясь одной рукой за перила, чтобы не упасть.       И главная проблема была в том, что удержать стопку листов одной рукой просто невозможно. Из-за этого они съехали в сторону и половина упала на пол, рассыпаясь по всем ступенькам. Несколько листов через щель также упало на этаж ниже. Се Лянь опомнился практически в следующую же секунду, вновь берясь за стопку двумя руками, но было уже поздно.       Он обреченно простонал, спускаясь на лестничный пролет и кладя в самый угол уцелевшие работы. Се Лянь принялся собирать листы, думая о том, что ему придется вернуться в кабинет еще раз, чтобы разложить их по правильному порядку, и это угнетало: Се Лянь мечтал об отдыхе.       Он потянулся рукой за работой на нижней ступеньке, но на лист кто-то наступил. Се Лянь поднял взгляд вверх и замер, увидев стоявшего над ним Ци Жуна. Тот смотрел на Се Ляня сверху вниз, улыбаясь и явно не собираясь убирать ногу с листка.       Только не снова.       — Отпусти, — Се Лянь старался говорить спокойно, чтобы не показывать своего волнения. Неужели спустя неделю о нем решили вспомнить?       — С чего бы это?       Несколько людей, вышедших из кабинетов, осторожно обошли их по другой стороне лестницы, спускаясь вниз и украдкой бросая взгляд на двух учеников. Только что закончилось дополнительные занятия для параллели Ци Жуна, и Се Лянь боялся, что сейчас к нему могут подойти и его друзья тоже.       — Это важные документы, их нельзя портить, — Се Лянь все еще говорил спокойно, максимально контролируя эмоции — если сейчас начнет отвечать агрессивно, все пойдет по одному месту, он был уверен в этом. А конфликты — это последнее, что ему нужно.       — Так я и не порчу, — невозмутимо произнес Ци Жун, все еще не убирая ногу с листа.       У Се Ляня задергался глаз.       — Просто… Отдай это мне.       — А волшебное слово? — улыбка не исчезала с лица Ци Жуна, в то время как Се Лянь был готов взреветь от того, как сильно его бесила сложившаяся ситуация. Ну почему, почему он такой неряшливый? Почему нужно было уронить эту чертову стопку именно сейчас?       Внезапно Ци Жун увидел что-то, что заставило его сделать шаг назад, не дожидаясь «волшебного слова», и он поднялся на ступеньку выше.       — Тебе еще не надоело? — с раздражением произнес Ци Жун, хмурясь. Вау, что-то заставило его перестать улыбаться.       Се Ляня заинтересовала причина, по которой Ци Жун так переменился в настроении, и он уже собирался обернуться, как вдруг услышал знакомый голос:       — Я просто решил помочь.       Ему даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, что за его спиной стоит Хуа Чэн. Спустя мгновение он опустился, сев на корточки рядом с Се Лянем, и подал ему собранные с другой части лестницы листы.       — Не слишком ли много за эту неделю ты ему помогаешь?       — Это был первый раз.       Голос Хуа Чэна звучал равнодушно, и Се Лянь ощущал себя лишним. Поэтому самым оптимальным решением для него было собрать все листы в кучу и свалить. Как можно быстрее, чтобы не стать свидетелем новой драки. Чем раньше выйдешь из школы, тем больше вероятность, что тебя не заставят разбираться в этом.       — Первый раз? — Ци Жун рассмеялся. — То есть, это не ты каждый раз оказывался в том месте, где находится Се Лянь? Даже прямо сейчас.       Се Лянь едва воздухом не поперхнулся: да какого черта, неужели это заметили все, кроме него? Кто еще обращал внимание на подобные вещи? Или…       Стоп, помогал? А чем присутствие Хуа Чэна… помогало?       — Я вышел из кабинета вместе с тобой, — отрезал Хуа Чэн, поднимаясь с пола. Се Лянь поспешил последовать его примеру: сначала поднялся сам, а потом, соединив две части стопки, взял в руки листы, из-за которых вся эта ситуация и возникла. — Просто не опустился до твоего уровня.       — Да-а? — ядовито протянул Ци Жун, вновь начиная улыбаться (Се Ляня, честно говоря, скоро от этой саркастичной улыбки стошнит). — И все те разы — случайность? Ты совсем не нанимался ему в телохранители?       Телохранители?       Се Лянь чувствовал себя дураком, стоя в стороне и слушая их перепалку. Ему и вставить было нечего: хоть и то, что они говорили, напрямую касалось Се Ляня, складывалось такое чувство, что нет. Потому что Се Лянь понимал, о чем речь, только частично — и то, все его «понимание» заканчивалось на догадках. Все это время он старался построить логическую цепочку.       — А я тебе так мешаю? — теперь уже улыбался Хуа Чэн. — Ты же такой сильный и бесстрашный, так почему же не действуешь в моем присутствии?       — Ты сейчас бросаешь мне вызов?       — Может и так, — Ци Жун вновь нахмурился, слушая его, — только не вплетай в наш конфликт посторонних людей, чтобы мне не приходилось наниматься им в телохранители.       — Он сам виноват. Лучше бы тогда, в столовой, сидел на жопе смирно и не влезал.       — Я тебе всё сказал.       С этими словами Хуа Чэн развернулся, зашагав вниз по лестнице. Се Лянь замер всего на несколько секунд, после чего поспешно бросился к Хуа Чэну, который на тот момент уже спускался на первый этаж.       — Подожди! — воскликнул Се Лянь, догоняя его. Хуа Чэн остановился прямо у ступенек так резко, что Се Лянь едва не влетел в него — успел вовремя притормозить. Если бы влетел, это окончание дня стало бы худшим в его жизни. Хуа Чэн не стал ничего говорить, просто вопросительно посмотрел на Се Ляня. — Это… Ну…       Решение догнать Хуа Чэна было максимально спонтанным, и Се Лянь сам не совсем понимал, зачем это сделал — можно ведь просто отпустить его и спокойно пойти по своим делам. Но Се Лянь чувствовал, что ему необходимо что-то сказать. Будто сейчас от этих слов зависит всё его будущее, прямо как от набранных на экзамене баллов.       — Я… — он глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. — Спасибо тебе, в общем. За то, что помог.       Кто знает, чем бы все закончилось, не подойди к ним Хуа Чэн. Судя по упрямству Ци Жуна, тот явно не хотел просто так отпускать свою «жертву», и… Нет. Се Лянь не хотел об этом думать.       — Не забивай себе голову, — Хуа Чэн пожал плечами.       — Хах? — не понял Се Лянь. Не забивать себе голову? — Да ты меня просто спас!       — Ты преувеличиваешь, я всего-то поднял несколько листов с пола.       Се Лянь тяжело вздохнул.       — Ты же понимаешь, что я не об этом, — он спустился с лестницы, делая несколько шагов вперед и останавливаясь теперь уже перед Хуа Чэном. — Это ведь… Из-за тебя они отстали, да?       Воцарилось молчание. Се Лянь терпеливо ждал ответа. Если сложить все кусочки пазла, получалось следующее: судя по словам Ши Цинсюаня, Хуа Чэн «следил» за Се Лянем уже как неделю — это раз. Ци Жун только что назвал Хуа Чэна телохранителем Се Ляня — это два. Се Ляня ни разу не тронули за неделю — это три.       Возможно ли, что его не трогали именно из-за присутствия Хуа Чэна рядом?       — Ладно, — молчание продлилось слишком долго, а Се Лянь вечность ждать не может. — Не хочешь говорить — не надо. Но всё равно… Спасибо, — он развернулся, направляясь в сторону кабинета школьного совета.       Се Лянь открыл дверь, чтобы зайти и закончить сегодняшние страдания с документами уже насовсем, как вдруг позади послышались быстрые шаги. Он положил листы на первую попавшуюся плоскую поверхность, которой оказалась стоявшая у самого входа тумба, и развернулся, чтобы посмотреть, кто идет.       Точнее, чтобы убедиться, что Хуа Чэн в самом деле пошел за ним.       — Почему ты вечно благодаришь меня? — сразу же произнес он, вводя Се Ляня в ступор.       Почему благодаришь? Разве это не нормально — благодарить человека? Се Ляня с самого детства учили лишь двум словам: «спасибо» и «простите», чтобы тот проявлял крайнее уважение по отношению к остальным. И сейчас этот вопрос казался ему до абсурда неуместным и непонятным.       — Но ведь… Ты помог мне, — неуверенно ответил Се Лянь, и его не покидало ощущение, что говорит определенно не то, всё еще не до конца понимая, что от него хотят.       — Помог тебе? — Хуа Чэн даже не скрывал своего удивления. — Ты забыл, из-за кого это всё началось?       — Нет, но…       — Тогда ты должен ненавидеть меня, а не благодарить.       …       — Мне не за что тебя ненавидеть, — Се Лянь не сразу нашелся с ответом. Откровенно говоря, он и не думал никогда о вине Хуа Чэна во всем, что с ним происходило последнее время. Думал, что с его появлением стало неспокойно — да, но никогда не винил в травле. К тому же сам Хуа Чэн предотвратил её, вступившись за него последний раз. Так о какой ненависти может идти речь? — Почему ты пытаешься переубедить меня?       — Да на кой черт мне переубеждать тебя? — Хуа Чэн неосознанно стал говорить на тон выше, и это немного напрягло Се Ляня: он не хотел конфликтовать. Этот разговор становился всё хуже и хуже с каждой секундой.       — Тогда чего ты хочешь от меня сейчас добиться? Признания, что я все это время скрыто ненавидел тебя? Его не будет! Потому что это…       — Да нет же! — Се Ляня нагло прервали. — Я не могу понять, почему ты этого не делаешь. Если ты продолжишь быть таким наивным и добрым, от тебя никогда не отстанут, — эта фраза звучала крайне нелогично для Се Ляня. Издеваться над добрым человеком — это верх идиотизма, по крайней мере, он так думал. Хуа Чэн же считал совершенно иначе.       Потому что он как никто другой понимал, о чем говорит.       — То есть… проблема во мне? Не в невоспитанных ублюдках, а во мне?       Хуа Чэн хотел ответить — да, так и есть, но потом понял, что это прозвучит для Се Ляня еще глупее, чем то, что он сказал ранее. Хуа Чэн объяснял человеку, что быть хорошим — плохо, и сама мысль казалась нелепой, если рассматривать ее со стороны Се Ляня. Их понятия о «правильном» поведении были слишком разными — после разговора с Се Лянем Хуа Чэн только сильнее убедился в этом.       Поэтому продолжать смысла не было.       — Я надеюсь, что ты поймешь, о чем я говорю, раньше, чем твоей добротой начнут пользоваться, — Хуа Чэн, не желая более вести этот диалог, направился прочь.       «Тогда ты опоздал», — подумал Се Лянь.       Вторая параллель между ними проведена.