Контраст

      За окном уже темнело, последние лучи уходившего солнца попадали в кабинет, совсем немного освещая его. Се Лянь, сидевший за учительским столом, спасался настольной лампой, не желая включать свет во всем помещении — в такой атмосфере работать куда приятнее.       Он планировал сегодня пойти домой пораньше, чтобы успеть сделать свое домашнее задание до того, как встретится с Хуа Чэном, но его планы разрушились, стоило Фэн Синю позвонить и умоляюще попросить Се Ляня разобрать разные работы учеников и разложить их по именным папкам. Это использовалось и в классе Се Ляня, чтобы контрольные по разным предметам хранились в одном месте, и при необходимости их можно было достать и предъявить преподавателю.       Фэн Синь хотел заняться этим сегодня после уроков, но у него что-то произошло в семье, и поэтому тот срочно уехал домой, а папки должны быть готовыми уже к завтрашнему дню. Так как ни у кого, кроме членов школьного совета, не было ни ключей, ни права шататься по чужим кабинетам, Фэн Синь решил попросить знакомого человека, чтобы не беспокоиться. И Се Лянь, конечно, не смог отказать. Ему вообще всегда тяжело отказывать людям, что бы ни попросили сделать, и многие этим частенько пользовались. Даже самому Се Ляню порой казалось, что если его будут слезно умолять спрыгнуть с крыши — он спрыгнет.       Се Лянь смотрел на разложенные за первой партой, что стояла прямо у учительского стола, работы по разным предметам: еще пять стопок по тридцать, может, чуть больше, в зависимости от того, кто был на уроке, человек, а на учительском столе царил беспорядок: куча разбросанных по разным местам папок и файлов, и листов с работами, и ручек, и Се Лянь где-то потерял свой телефон, и…       А, нашел.       Благодаря громкому звуку пришедшего уведомления.

Хуа Чэн привет, я закончил. где встречаемся? Се Лянь Привет. (*´▽`*) Жду тебя в классе 3-1.

      Се Лянь вздохнул, откладывая телефон на самый край стола, чтобы теперь точно не потерять. Занятие с Хуа Чэном откладывать не хотелось, тем более что сидеть ему тут еще… долго. Поэтому будет гораздо легче совмещать два дела сразу — к тому же, помимо работы в школе, Се Ляня ждала еще и домашка.       Дверь со скрипом открылась, когда в кабинет без стука зашел Хуа Чэн. Его взгляд сразу упал на Се Ляня из-за того, что единственным хорошо освещенным местом оказался учительский стол.       — Ох, подожди, — Се Лянь поднялся, — надо освободить эту парту, — он начал перетаскивать стопки на соседнюю. — Извини за это, непредвиденные обстоятельства.       — Все нормально, — Хуа Чэн покачал головой и тоже взял в руки одну из стопок, — что это, если не секрет? — и положил ее туда же, куда Се Лянь складывал остальные листы.       — Тут… много контрольных по китайскому, истории и биологии. И сочинения, — Се Лянь улыбнулся, садясь обратно за стол. — К слову, не очень качественные. Я почитал несколько.       — Не всем дано, — Хуа Чэн сел напротив, за ту самую парту, и принялся доставать учебники и тетради по английскому. — У меня тоже не всегда получается.       — «Дано»? — удивленно переспросил Се Лянь. — Никому ничего не «дано». Таланта нет. Есть только лень и глупые отмазки, — он немного нахмурился.       — Но у каждого человека есть предрасположенность к чему-то, — возразил Хуа Чэн, открывая учебник на той странице, где они остановились в прошлый раз. — Не может же, чтобы у всех все получалось идеально.       — Но это не оправдание для тех, кто не может приложить лишних усилий для написания одного чертового сочинения, — Се Лянь заметил, что, неожиданно даже для себя, перешел на тон выше, после чего поспешил извиниться: — Прости. Неприятная для меня тема.       Се Лянь просто терпеть не мог, когда заслуги определенных людей сваливали на «талант». На то, что «ой, у него вот мать/бабушка/прабабушка/тетя, жившая на другом конце страны, хорошо знала этот предмет, весь в нее пошел, все получается». Се Лянь устал зубрить до поздней ночи, трястись перед каждой самостоятельной работой, ругаться с родителями и плакать из-за оценки ниже «идеальной», целыми днями только и делать, что учиться, без хобби, без прогулок с друзьями и других вещей, которые были у учеников, не так сильно переживающих за свои оценки, а потом слушать, что он просто бесконечно талантливый ребенок. Ему с детства все дается. Всем бы родиться с такими мозгами, как у него. Когда Се Лянь слушал подобные фразы, ему хотелось, несмотря на всю свою доброту и порядочность, чтоб этого человека переехал грузовик.       Поэтому, когда это прозвучало из уст Хуа Чэна, он немного расстроился. Хоть Се Лянь и понимал, что, скорее всего, Хуа Чэн вовсе и не хотел его как-либо задеть.       — Не хочешь поговорить насчет этого?       — А? — Се Лянь не сразу понял, о чем тот говорит. — Я же сказал, что она неприятная.       — Да, но выглядишь так, будто хочешь выговориться, — Хуа Чэн пожал плечами. — Но если нет, давай больше не затрагивать ее.       — Хорошо, — легко согласился Се Лянь. Даже если он и хотел выговориться, то не сейчас, и тем более — не Хуа Чэну. Это слишком личное, слишком сокровенное. — Тогда… Давай приступим к твоему английскому, — Се Лянь рассмеялся, наблюдая за тем, как быстро выражение лица Хуа Чэна меняется с равнодушного на обреченное. — Или ты не хочешь?       Хуа Чэн не хотел. Но было две причины, по которым он все еще не сбежал и продолжал заниматься английским. Первая — ему нужно сдать экзамены. Вторая — это единственный повод для встречи с Се Лянем, общаться с которым Хуа Чэну хотелось как можно больше. Но пока что он мог это делать только во время английского.       — Нет, что ты, хочу, конечно, — но по его реакции и не скажешь. — Тебе ведь нравятся трудолюбивые люди, да? — Се Лянь кивнул, не переставая улыбаться. — Вот, видишь, насколько я трудолюбив. Ни капли лени. Чистое упорство.       — Вот и отлично, — хлопнув в ладоши, Се Лянь приподнялся, опираясь руками о парту и склоняясь над Хуа Чэном, и развернул к себе учебник. — Из-за того, что я сейчас занят, тебе придется сделать несколько заданий самостоятельно, — взял в руки карандаш, аккуратно, почти невидимо отмечая номера галочкой, чтобы их потом можно было легко стереть — Се Лянь уже заметил, что большинство учебников Хуа Чэна из библиотеки, а не купленные.       — Оу… — Хуа Чэн ухмыльнулся. — А гэгэ не будет ругаться, если найдет много ошибок?       Се Лянь так и замер, поставив вместо «галочки» у очередного номера «точку».       — Как ты меня назвал? — он поднял взгляд на Хуа Чэна.       — М-м-м? Что-то не так? — ухмылка с его лица пропала, и теперь Хуа Чэн делал вид, что совсем не понимает, что так смутило Се Ляня.       — Нет-нет, — спустя несколько секунд молчания, таки ответил Се Лянь, и решил вместо трех номеров дать Хуа Чэну четыре — заметив это, Хуа Чэн немного нахмурился. — Я не буду ругаться. Наоборот, тогда нам будет, что разобрать.       — Тогда хорошо. ***       — Ну и, в принципе, всё.       Се Лянь выдохнул, поглядывая на сидевшего рядом Хуа Чэна, который, по нему было видно, старался переварить всё сказанное «наставником». Се Лянь на время исправления ошибок пересел за парту, поближе к Хуа Чэну, чтобы было удобнее, и, чем дольше он говорил, тем больше замечал, как у Хуа Чэна брови сдвигаются к переносице.       Хоть Хуа Чэн и кивал на все то, что ему объясняли, Се Лянь немного сомневался, понял ли он на самом деле. Поэтому переспрашивал несколько раз и задавал вопросы, связанные с тем, что они только что обсудили. И иногда Се Лянь оказывался прав — приходилось объяснять по новой.       Под конец устал не только Хуа Чэн, но и сам Се Лянь. Он потер рукой лоб, морщась и закрывая глаза — от всего этого голова разболелась. Се Лянь последнее время чувствовал себя не очень хорошо, но пока что терпимо, поэтому никому и не жаловался. Да, иногда неприятно, но от головной боли спасали таблетки, а других симптомов, помимо дрожи от холода (и то Се Лянь сомневался, от холода или от волнения), не было, и Се Лянь старался особо на это внимание не обращать.       — Устал? — спросил Хуа Чэн, и Се Лянь приоткрыл глаза, кивая.       — Немного, — он поднялся, понимая, что, если продолжит жалеть себя и сидеть на месте, ничего не делая, то не успеет не то что домашнюю работу дома сделать — с бумагами здесь, в школе, закончить. — На сегодня всё?       — Наверное, — Хуа Чэн, видимо, тоже подумал об оставшихся двух стопках работ, так как его взгляд был направлен именно на них. — Могу я помочь тебе?       — Я был бы не против.       Так они хотя бы побыстрее закончат.       Вдвоем разбирать оказалось гораздо легче: Хуа Чэн складывал поименно работы каждого человека отдельно, а Се Лянь искал необходимую папку, подписанную именем этого ученика, чтобы вложить в нее листы.       Спустя полчаса всё было готово.       — Спасибо, — Се Лянь начал убираться на столе, складывая свои вещи в рюкзак. — Без тебя я бы завис тут еще надолго.       — Обращайся.       — Если понадобится, обязательно, — обычно с такими делами ему помогал Ши Цинсюань, но сегодня он не пришел в школу, так как сопровождал участников какого-то масштабного конкурса — на него, как на члена школьного совета, ответственного за мероприятия, повесили фотографии, отчет и мини-интервью учеников для школьной газеты.       Они вышли из кабинета, и Се Лянь, запирая его, спросил:       — Когда встретимся следующий раз?       Хуа Чэн задумался. Сегодня был понедельник, во вторник и среду он не может — подрабатывает, значит…       — Я свободен в конце недели. Ну, четверг, пятница, может, на выходных.       — В пятницу будет неплохо. А на выходных… — Се Лянь запнулся — ему совсем немного не хватало решимости. — Не хочешь сходить… погулять с нами?       — С вами?       — Мы с Ши Цинсюанем планировали сходить в парк, который рядом со школой находится, — Се Лянь замечал, что Хуа Чэн не особо-то и горит желанием общаться с Ши Цинсюанем, но ему, Се Ляню, безумно хотелось прогуляться в компании этих двух. Узнать поближе Хуа Чэна и просто хорошо провести время с Ши Цинсюанем, который обычно делал много фотографий и предлагал абсурдные идеи для времяпровождения.       Хуа Чэн же пребывал в таком шоке, что даже и не допускал мысли о том, что не хочет идти из-за присутствия Ши Цинсюаня. Его впервые позвали гулять… Нет, не так. Его впервые позвали гулять не с целью избиения за школой, как обычно заманивали школьные хулиганы. Нет, конечно, все может быть, но Хуа Чэн почему-то был уверен, что в этот раз человек, пригласивший его, не имеет никаких злобных целей. Это же Се Лянь.       — Если не хочешь, можешь не идти, конечно, я просто предлагаю, — видимо, Хуа Чэн молчал слишком долго, и Се Лянь начал беспокоиться — вдруг он сказал что-то не то? Может, Хуа Чэн просто не любит подобным образом проводить выходные?       — Я хочу, — тихо произнес Хуа Чэн, будто смущаясь собственного желания погулять с кем-то. Для него это казалось так… непривычно. В то время как для Се Ляня такие прогулки в свободные дни стали обыденным делом. — Я рад, что гэгэ пригласил меня, — уже громче сказал он, улыбаясь.       — А я рад, что ты согласился, — Се Лянь улыбнулся в ответ.       Выходные определенно пройдут весело. ***       — Се Лянь? Э-э? Се Лянь?       Се Лянь поднял голову, с трудом открывая глаза, и посмотрел на стоявшего напротив него Ши Цинсюаня. Сам Се Лянь разлегся на парте, до этого уткнувшись лицом в руки, теперь — смотря на Ши Цинсюаня, который решил прервать его «дневной сон».       — Что? — пробубнил он.       — Ты как? Нормально? Живешь? — Ши Цинсюань заметил, что, несмотря на направленный взгляд Се Ляня именно на него, складывалось такое ощущение, будто тот смотрел «сквозь», на самом деле не обращая на собеседника никакого внимания.       — Не-е-ет, — протянул Се Лянь, снова закрывая глаза.       Голова раскалывалась, и его заметно знобило — у Се Ляня от холода временами стучали зубы, а в школе всегда было достаточно тепло, и по зимам никто не жаловался на низкую температуру. Такое состояние у него держалось уже на протяжении нескольких дней, причем самый «пик» наступал ближе к середине дня, когда у Се Ляня уже от перегрузки плавилась голова.       — Может, домой отпросишься?       — Я не могу, — он тяжело вздохнул. Ши Цинсюань понимал, о чем тот.       Сама ситуация была крайне абсурдная, если смотреть со стороны: Се Лянь никогда не уходил на больничный, пока не закроет все долги по предметам и не просидит все контрольные. Его родители жестко контролируют оценки и ставят обязательным условие «идеальной», в крайнем случае — почти «идеальной» картины, чтобы тот мог уйти хотя бы на недельку отдохнуть. Се Ляню порой хотелось по утрам плакать от безысходности, когда он понимал, что ему тяжело даже с кровати подняться, но пропускать школу права не имеет.       Поэтому в кругу общения Се Ляня это стало неплохим локальным мемом. Правда, смеялись над этим лишь до той поры, пока Се Ляня снова не накрывала простуда. Потом оставалось лишь сочувствующе смотреть на то, как тот пытается пережить еще хотя бы неделю в таком состоянии, чтобы закрыть все неудовлетворительные (по мнению родителей — все, что ниже «идеальных») оценки и уйти на больничный.       — Тебе много еще? — Ши Цинсюань склонился над другом, который так и не открыл глаза.       — Алгебра, химия… Я должен отнести работы по ним завтра. И сегодня нельзя контрольную… завалить, — хотя Се Лянь уже сомневался, что сможет написать ее больше, чем на порог отличной оценки — и это будет считаться, что он прыгнул выше головы.       — Ох, ну тогда тебе осталось совсем немного, — надеясь подбодрить Се Ляня, Ши Цинсюань старался звучать как можно бодрее, а сам пытался посчитать, сколько дней уже Се Лянь ходит вот так — два? три? Сегодня четверг, а, значит, до выходных осталось не так много, но все же… Протянет ли Се Лянь? Ши Цинсюань в принципе не понимал, как можно подобным образом издеваться над собственным ребенком. — Но если станет хуже, лучше иди домой, хорошо?       — Хорошо, — Се Лянь все-таки открыл глаза и слабо улыбнулся Ши Цинсюаню. Ему была приятна такая забота, и благодаря ей становилось немного, но легче. Он сам уже задумывался над тем, чтобы плюнуть на всё и просто пойти домой.       В этот момент прозвенел звонок, и Се Лянь начал отсчитывать секунды до захода преподавателя в кабинет (своей смерти). ***       Он вышел из класса после урока, на котором была не особо важная, но все же контрольная, и все, что ему хотелось, — это рухнуть на пол прямо здесь и никуда больше не идти. Но его ждало еще три с половиной часа дополнительных занятий после обеда.       Легче не стало — наоборот, голова разболелась еще сильнее, чем раньше, и Се Лянь все же решил отпроситься. Дополнительные занятия не такие важные, проходили по тем предметам, в которых Се Лянь более-менее уверен, поэтому сидеть и страдать было глупым решением.       — Так, — Ши Цинсюань остановился у двери кабинета и посмотрел на Се Ляня. — Ты отпросись у учителя, а я схожу за таблеткой от головы. Все равно тебе ждать долго придется, — Се Лянь согласно кивнул, без слов разворачиваясь в сторону нужного кабинета, где сидел учитель, который должен был проводить допы. — Я быстро! — с этими словами Ши Цинсюань зашагал к лестнице.       В коридорах людей оказалось мало — все были в столовой, поэтому Ши Цинсюаню не пришлось протискиваться сквозь толпу учеников.       А Се Лянь, с трудом отпросившись у учителя, который принялся расспрашивать, что да как, и выйдя из кабинета, плюхнулся на скамейку рядом. Безумно хотелось спать. Настолько, что, как только Се Лянь позвонил матери, объяснив ситуацию и попросив забрать его после того, как она закончит с делами (из школы не выпускали во время уроков без сопровождения родителя/учителя) — это еще полчаса, может, час, — он положил рюкзак себе на колени, руки — на рюкзак, а голову — на руки, закрывая глаза.       Хорошо хоть в коридоре не было так шумно, как обычно, иначе бы, по ощущениям, его голова разорвалась бы на миллион кусочков.       Он не знает, сколько просидел вот так, но, наверное, не больше двух минут, судя по тому, что Ши Цинсюань еще не вернулся, прежде чем почувствовал, как до его плеча кто-то дотронулся. И Се Лянь ни за что бы не ответил, если бы не услышал тихое «Гэгэ?».       Пересилив себя, он поднял голову, и его взору предстало размытое из-за слезившихся глаз, которые Се Лянь протер только спустя пару секунд, лицо Хуа Чэна.       — Все нормально? — спросил Хуа Чэн, внимательно смотря на Се Ляня.       Се Лянь поднял руку, показывая большой палец вверх.       В этот же момент к ним подошел Ши Цинсюань, снимая рюкзак и доставая из него бутылку с водой.       — О, привет, — он поздоровался с Хуа Чэном, а после обратился к Се Ляню: — Держи. Глупая медсестра все пыталась выведать у меня, для чего таблетка, и мне пришлось сказать, что это я себя плохо чувствую, — Ши Цинсюань вздохнул. — Вот как ты забыл их именно сегодня?       — Я не забыл, — проглотив таблетку, отданную Ши Цинсюанем, возразил Се Лянь. — Я выпил утром. Не думал, что все так будет.       У Ши Цинсюаня зазвонил телефон, и он отошел на пару шагов в сторону, переговаривая с кем-то. Хуа Чэн, воспользовавшись случаем, задал сразу несколько вопросов:       — Ты заболел? Сильно плохо? Надеюсь, сейчас поедешь домой?       Се Лянь поднес указательный палец к губам:       — Тс-с-с, — и Хуа Чэн замолчал, поняв, что, наверное, вот так донимать человека, которому плохо, не самое лучшее, что он мог сделать. Но разве это не нормально, что Хуа Чэн волнуется за своего друга? Или все же... Хуа Чэн не знал. С ним не происходило подобных ситуаций раньше. — Да, не сильно, поеду, — Се Лянь всё же ответил на все три вопроса и ожидал, что Хуа Чэн скажет еще что-нибудь, но он промолчал.       Вместо Хуа Чэна заговорил подошедший к ним Ши Цинсюань.       — Мне бежать надо, — виновато произнес он. — Хуа Чэн, ты ведь можешь присмотреть за ним, да? Я бы остался, но это очень срочно, там проблемы возникли с конкурсом и поездкой, и со всем разбирается председатель, и…       — Иди, — кратко бросил Хуа Чэн, прерывая поток слов Ши Цинсюаня.       — Ох, спасибо! — Ши Цинсюань облегченно выдохнул и, повесив рюкзак на одно плечо, удалился.       — И вовсе не нужно за мной присматривать, — пробубнил Се Лянь, смотря вслед уходившему Ши Цинсюаню.       — Меня попросили, не могу уйти, сам понимаешь, — Хуа Чэн бы и так не ушел, даже если бы Ши Цинсюань свалил молча или остался бы здесь — неважно.       Он аккуратно дотронулся рукой до лба Се Ляня, про себя отметив, что тот безумно горячий. По личному ощущению и опыту, Хуа Чэн мог сказать, что, наверное, температура Се Ляня держалась где-то на отметке тридцати восьми.       Се Лянь неожиданно схватил руку Хуа Чэна, сжимая ее в своих ладонях.       — Ты такой теплый, — с этими словами он отпустил чужую руку. Хуа Чэн на мгновение замер. Вот это заявление. Теплый Хуа Чэн — Хуа Чэн, у которого даже в тридцатиградусную жару руки оставались ледяными. — Ну или мне так кажется, — Се Лянь слабо рассмеялся, а Хуа Чэн подумал, что этот вариант более правдив, чем первый.       Се Лянь выпрямился и отложил рюкзак в сторону, прежде чем откинуться на спинку скамейки и вновь закрыть глаза. Хуа Чэн решил больше ничего не говорить и просто устроился рядом, достав свой телефон — старый, медленно грузивший, ужасно глючивший, но Хуа Чэну хватало и такого, тем более, что кроме сообщений, звонков и соц. сетей ему ничего и не нужно. Нет, хотелось порой, конечно, поиграть во что-нибудь, но, во-первых, интернета хватало на месяц впритык (перейти на другой тариф нет возможности), а, во-вторых, телефон просто не тянул эти игры.       Поэтому Хуа Чэн собирался провести полчаса, листая ленту в соц. сетях. ***       Спустя какое-то время Хуа Чэн понял, что Се Лянь заснул. Но самое ужасное было в том, что он навалился на Хуа Чэна всем своим телом, как только потерял над ним контроль, и Хуа Чэн теперь боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не разбудить Се Ляня.       По коридору мимо них несколько раз проходил Ци Жун, смеялся, но получал в ответ убийственный взгляд Хуа Чэна и уходил, боясь, что ему обязательно это припомнят. В чем-то он был прав. Только помимо Ци Жуна на них неоднозначно смотрело еще несколько учеников — большинству, конечно, было абсолютно плевать, но Хуа Чэн боялся, как бы их фото вновь не засветилось в школьной группе.       Ему от этого ничего не станет, а вот Се Лянь…       Мысли Хуа Чэна прервал зазвонивший телефон, не его, а Се Ляня — карман в его рюкзаке оставался открытым, поэтому было видно, как экран включился, да и вполне понятно, что мелодия исходила именно от него. Хуа Чэн немного удивился, когда осознал: на звонке у Се Ляня стояла песня какой-то знакомой рок-группы, правда, он не помнил названия. Пожалуй, от Се Ляня ожидалась классика или что-нибудь более… спокойное.       Хуа Чэн подумал, что, наверное, это звонили родители, и поэтому осторожно потряс Се Ляня за плечо, чтобы разбудить его. Се Лянь зажмурился и поерзал, удобнее устраивая голову на плече Хуа Чэна. Поняв, что разбудить не вышло, Хуа Чэн еще раз повторил свои действия. Теперь Се Лянь все-таки открыл глаза, недовольно хмурясь.       — Чего? — спросил он, приподнимаясь. Телефон зазвонил вновь, и тогда Се Лянь, кажется, начал вникать в происходящее. — Ой, — он достал телефон из кармана, взяв трубку. — Да, да… Да, хорошо, сейчас выйду, — и отключился.       — Приехали?       — Да, — Се Лянь посмотрел на Хуа Чэна. — Прости, я… заснул на тебе? Неловко вышло, — видно было, что Се Лянь еще не до конца проснулся: его взгляд никак не фокусировался на Хуа Чэне, да и вообще… выглядел Се Лянь крайне сонно.       — Ничего, — Хуа Чэн покачал головой. Смотря на такого Се Ляня, он просто не мог злиться на него. Да, вышло, Се Лянь прав, максимально неловко, но Хуа Чэна ни разу не посещала мысль спихнуть его с себя.       Се Лянь поднялся, Хуа Чэн — за ним, и они вместе молча направились на первый этаж. Хуа Чэн не был уверен, что ему стоило идти за Се Лянем, но почему-то хотелось убедиться, что тот нигде не свалится по дороге, хоть и вероятность этого крайне мала.       Они уже спустились по лестнице, когда Се Лянь внезапно заговорил:       — Наверное, мы не сможем встретиться на выходных, — по голосу было понятно, что он сильно расстроен этим. — Я не думал, что разболеюсь так сильно. Прости.       — Но мы ведь обязательно встретимся, как только гэгэ поправится, верно? — постарался подбодрить его Хуа Чэн. — Так что это не значит, что мы не сможем погулять.       — Ты прав, — судя по улыбке Се Ляня (все-таки Се Лянь всегда улыбался искренне — не то что сам Хуа Чэн), у него получилось.       — Только обязательно выздоравливай.